Ты со мной?

Его трясет. Но не от тревоги или страха, как он (и все, кто его знают) уже давно привык. Не в этот раз. Он зажмуривает глаза сильнее и напряженно выдыхает через рот. — Расслабься. Ошейник застегивается на шее, и он действительно расслабляется, будто по волшебству (нужно будет спросить у Элиота, не маг ли он, а то слишком уж аналогия подходящая). Плечи разом опускаются, словно все это время он так старательно пытался удержать на себе вес всего мира, но теперь его кто-то забрал. Он не сдерживается и вдыхает полной грудью, про себя радуясь такой ощутимой перемене, на что слышит краткую усмешку, но сил думать об этом у него совсем нет. Да и желания тоже. Не теперь. Не сейчас. Два пальца проскальзывают между кожей ошейника и его кожей. Проверяют, убеждаясь, что все хорошо, а затем мягко, но ощутимо настойчиво тянут, вынуждая довериться и аккуратно податься за ними. Глаза все еще закрыты, он и не думает их открывать. Уж больно хорошо здесь, в темноте, сужая весь мир до физических ощущений, не отвлекаясь на лишнее. — Теперь ты мой. Пальцы впиваются в свои же бедра и его легонько подбрасывает — не то от дыхания прямо у своего уха, не то от этого голоса, не то от слов, которые он произносит. Не успевает подумать, а внутренний голос уже отчаянно вторит твойтвойтвой. Пространство куда-то уходит, уносится, голова кружится, он не видит этого, но точно чувствует. Как чувствует осторожные касания пальцев на своем плече, такие невесомые, будто надави сильнее, и он тут же рассыпется, разлетится на атомы и пропадет. Но этого ни за что не случится, потому что так хорошо, как сейчас, ему не было никогда уже давно. Осознание этого внезапно приходит в голову, заставляя в очередной раз тяжело выдохнуть через нос. Это ведь просто сон, да? Один из тех снов, к которым он уже привык, после которых он просыпается с самым крепким стояком в своей жизни, закрывает лицо подушкой и сдавленно стонет, потому что с ним никогда ничего такого не будет. Не с ним. — Кью, ты со мной? Точно сон. Такая сцена, а он сидит на коленях самого красивого человека которого он когда-либо видел и думает. Думает, что это не может быть реальностью, потому что ничего настолько хорошего не может произойти с ним. — Кью, ты нужен мне, вернись. Нужен? Кому он нужен? Как он вообще здесь оказался? Ах да, сон, точно. — Квентин, ты дрожишь. Сильные руки обвивают тело и он понимает, что правда дрожит. Из горла вырывается всхлип, который он торопливо проглатывает. Все тело как струна, а ведь какие-то минуты назад он был далеко от этого. Но ведь это он. С ним не бывает по-другому. Он снова все испортил. — Все хорошо, сейчас все будет хорошо. Слышит плохо, будто воды в уши налили. Отдаленно ощущает пальцы на ошейнике и моментально забрасывается обратно в свое тело. Руки действуют быстрее мозга, впиваются в ладони и оттягивают их от черной кожи. нетпожалуйстаненужнояисправлюсьябудухорошимнеделайэтогоянехочулишаться — Квентин?.. Дышит быстро, как загнанная собака. Тело не слушается совсем, это нужно исправить. Он набирает полные легкие воздуха и медленно выдыхает. — Не нужно. Я в порядке. Смотрит прямо в глаза, настороженно, пытается там уловить что-то, но, видно, не получается, и он отступает, вместо этого аккуратно протягивая руки к груди. Касается ладонями медленно и гладит, будто приручая, боясь спугнуть, как дикого зверя. Дыхание постепенно выравнивается. Сердце уже не просится наружу, пульс не стучит в ушах и вроде как даже можно жить. Очередной вдох-выдох. Теперь все будет в порядке.