Сильнее предрассудков

Куро был красивый. Возможно, не все так считали, но Кенма не сомневался в этом. Не то чтобы Куро был супергероем, или что-то вроде того, но Кенма им по-своему восхищался. Дружба строилась постепенно, и за это время Кенма довольно много о Куро узнал: он застенчивый, молчаливый, благодарный и, как выяснилось немного позже, увлекающийся и, если растормошить, очень активный. С детской непосредственностью Кенма говорил маме, что хочет всегда быть рядом с Куро, наблюдать, следить и держать за руку. Мама смеялась и отвечала, что, даже если Куро его лучший друг, Кенма не должен держаться в тени. А он разве держался в тени? Куро, когда они подросли, всегда пытался выделить Кенму среди ребят, он говорил: — Кенма дошел до седьмого уровня Спайро! — Ого, Кенма, ты уже все прочитал? — Ребят, не недооценивайте Кенму, он лучше вас всех! Кенма, конечно, восхищался тем, как легко Куро все это говорил, но вообще-то ему не нравилось, когда им «хвастались». Ему в такие моменты вечно хотелось куда-нибудь сбежать, или хотя бы стать невидимым. Он не был уверен в себе так, как в нем был уверен Куро. Они словно поменялись местами: если раньше Куро не мог сделать первый шаг, то теперь Кенма первым не протягивал руку. В детстве, да и всегда, слово «красивый» не сводилось у Кенмы к банальной оценке внешности. Когда Кенма говорил маме, что Куро красивый, та всегда приглаживала его волосы и отвечала: — Посмотри в зеркало, это ты у меня самый красивый! Мама не понимала, что он имел в виду совсем не внешность, ведь Куро был красив весь: он веселый, смелый, высокий, сильный и, главное, понимающий. Все эти качества делали из него лидера. Пускай даже все это проявилось не сразу, но он смог стать сильнее. И Кенма ему завидовал и надеялся, нет, был уверен в том, что Куро навсегда таким и останется. Кенма не умел быть таким как Куро, да он в этом и не нуждался, но дети всегда тянулись к кому-то более сильному в поисках защиты. Он ее не искал, и Куро, который тянулся к нему, вряд ли видел в Кенме того, кому нужна защита — он просто верил в него. В детстве Кенма строил немало воздушных замков и искренне верил в то, что будет с Куро всегда, а Куро всегда будет с ним. Кенма верил, что Куро человек особенный, и с возрастом эта вера не гасла, хотя многое и изменилось, включая и мысли Кенмы по поводу Куро. Вопрос осознания встал перед ним довольно рано, потому что объект восхищения с самого детства был рядом. Другим, наверное, повезло меньше, хотя Кенма не задумывался об этом. До тринадцати лет Кенма видел в Куро исключительно своего лучшего друга. В четырнадцать это изменилось, потому что Куро влюбился. Они учились в средней школе, ребята вокруг начали уделять девочкам внимание, насколько им хватало смелости. Кенма наблюдал за всем только со стороны, никак не участвуя в соревнованиях «кто первым станет взрослым». Куро в тот день лениво ковырялся в обеде, то и дело отвлекаясь на соседний стол. Он смотрел на одноклассницу Акико — она сидела за столом в окружении подружек и над чем-то весело смеялась. Ее длинные волосы были собраны в высокий хвост, школьный пиджак застегнут на все пуговицы, а из кармана торчал брелок с героем из манги, которую Куро уже успел прочитать. Кенма прекрасно знал, как Куро к ней относится. Его глаза горели, он наблюдал за каждым ее движением. Кенма замечал, как он то и дело приподнимается со стула и садится обратно, не решаясь подойти и заговорить. Когда она проходила мимо, Куро протянул руку, но тут же положил ее обратно на стол, немного нервно улыбнувшись Кенме. — Ты сейчас напоминаешь себя в то время, когда мы только познакомились, — тихо произнес Кенма, когда они шли домой. — В смысле? Кенма усмехался, не отрывая взгляда от приставки, пока Куро не дернул его к себе и не закинул руку на шею. Он тут же поднял взгляд. Куро смотрел на него, явно ожидая ответа: брови сдвинуты к переносице, губы нетерпеливо поджаты. Кенма убрал его руку и сделал шаг вбок, не в состоянии отвести взгляд от профиля Куро. На светло-оранжевом фоне заходящего солнца ресницы Куро выделялись, нос казался еще ровнее, чем есть. Кенма в миллионный раз поймал себя на мысли, что Куро красивый: яркий и... Сглотнув ком, Кенма тряхнул головой и снова уставился в приставку, только теперь замечая, что «проиграл». — В прямом смысле, — ответил он, перезапуская игру, — мнешься, хотя явно хочешь заговорить с Акико. Она тебе нравится, ведь так? Куро дернулся словно его ударили. Резко затормозил, так что Кенма сделал несколько шагов уже без него. — Кто-нибудь ещё знает? Не удержавшись, Кенма закатил глаза, а затем пожал плечами. — Ты знаешь, что Харукава не сводит глаз с Юны? Куро кивнул, а Кенма коротко улыбнулся. — Сложно это скрыть, наверное. Пошли. После слов Кенмы Куро все-таки тронулся с места. Он вздохнул, а Кенма весь съежился от осознания, что, наверное, смотрит на Куро так же, как тот смотрит на Акико. Но ведь невозможно не замечать, какой он во всех отношениях замечательный. И красивый. Куро явно был влюблен и, после вопроса Кенмы, уже не пытался делать вид, что это не так. Иногда, пока Кенма проходил очередной уровень в игре, он мерил шагами комнату и вслух рассуждал, что ему делать с Акико. — День святого Валентина еще не скоро, повода признаться и пригласить нет. Нехотя Кенма спросил: — А тебе нужен повод? Куро за его спиной явно остановился, наверное, он поднес руку к подбородку и в задумчивости прикусил губу. — По идее, нет, — Куро вздохнул, Кенма почти физически ощутил, какой этот вздох тяжелый. — Пойдем покидаем мяч, не хочу думать об этой фигне. Заверши свой бой, я подожду. Он упал на кровать, и Кенма поймал себя на мысли, что хочет упасть рядом, а не тащиться под жаркое солнце. Закончив с игрой, он так и сделал. Лег на постель и поудобнее устроился на подушке. — Давай не сегодня, на улице ад. Куро не двинулся, а затем медленно кивнул, словно о чем-то задумался и не до конца понял, что именно сказал Кенма. — Думаешь, Акико ответит мне взаимностью? Открыв и закрыв рот, Кенма в первую секунду не нашелся с ответом. Он никогда не боялся делить с кем-нибудь Куро и, тем более, никогда его не ревновал. С самого детства тот гулял с ребятами со двора, затем проводил много времени с одноклассниками, и это было абсолютно нормально. Но сейчас, совершенно закономерный вопрос застал Кенму врасплох, и он не знал, что должен ответить и почему его это так взволновало. Куро посмотрел на него, Кенма встретил его взгляд и тут же пожал плечами. — Думаю, да. Вряд ли найдется кто-то лучше тебя и смелее. Кенма даже не думал шутить, но Куро скептически усмехнулся и взъерошил сначала его волосы, а потом свои. — Ты это говоришь так, что я сам сейчас поверю. Я подумаю, как подойти к Акико. Внутри что-то кольнуло, но Кенма кивнул и сел на кровати. За окном солнечные лучи воинственно пытались пробраться внутрь, почти ослепляя. Лишь бы чем-то себя занять и не поддаться внезапному желанию закинуть на Куро ногу, Кенма поднялся и задвинул шторы. — Мама должна была оставить онигири, будешь? — Да, — кивнув, Куро вышел из комнаты следом за Кенмой, — прогуляемся, когда солнце зайдет, хорошо? — Угу, — вздохнул Кенма. Стоило Куро положить руку ему на поясницу, чтобы подтолкнуть к кухне, как спина взмокла. Никогда прежде Кенма не чувствовал себя так неуютно в присутствии друга. Как ни старался отмахнуться, он знал, что должен разобраться в себе. Иногда проскальзывала мысль «а в чем собственно проблема?», но развивать ее было страшно. Кенма пытался убедить себя, что Куро ему друг, и все дело именно в этом: ведь других друзей у него не было. Может, все дело в переходном возрасте? Но обманывать себя Кенма не любил. Куро с таким удовольствием рассказывал об Акико, о том, какая она хорошая и умная: ниже десятого места в рейтинге не падает, и при этом еще и староста класса. Кенма точно так же мог рассказывать о Куро, но исключительно в своей голове. Самому Куро вовсе не обязательно было знать, что Кенма о нем думает. Их волейбольная команда оставляла желать лучшего. И что Кенме в Куро нравилось, так это его безграничная вера в то, что ничего не потеряно. Осознание, что каждое касание Куро отдается чем-то теплым внутри, пугало, но желание, чтобы он не убирал свою руку, никуда не исчезало. Кенма исподтишка смотрел на Куро, пока тот признавался Акико в любви, стоя у шкафчиков. Его спина была напряжена долгие три минуты, а затем он расслабился, и Кенма впервые за долгое время увидел, как тот счастливо улыбается. Домой Кенма шел молча, а Куро долго-долго пересказывал то, что он и сам видел. Не слышал, правда, но Куро прекрасно эту проблему исправил. На самом деле, Кенма не хотел это слышать. Он старался быть хорошим другом, но довольно быстро решил, что качество дружбы не зависит от его восторга. — Поздравляю, — Кенма посмотрел на Куро и кивнул. Куро потянулся к нему, чтобы по привычке приобнять за шею, но Кенма не дал ему это сделать. — Без тебя жарко, — сказал он, а Куро пожал плечами как ни в чем не бывало. — Папа из командировки вернулся, так что я сразу к себе, — когда они были уже у дома, он улыбнулся и помахал на прощание. Захлопнув дверь, Кенма глубоко вздохнул и дернул себя за волосы. — Так и должно быть. Все правильно. К счастью, Куро, после того как стал встречаться с Акико, рассказывал об их приключениях не особо много. Может, ему хотелось сохранить все в секрете, но Кенма больше склонялся к мысли, что Куро понимает его нежелание обо всем знать. Может, — подумал Кенма, когда Куро выбирал во что им сыграть, — он обо всем догадался? — Вот эта игра мне нравится. Старенькая, но классика всегда в моде, да? — Куро довольно усмехнулся. Кенма пересел на пол рядом с ним и потянулся к джойстику, внезапно сталкиваясь пальцами с Куро. Тот не обратил никакого внимания, а Кенма на секунду застыл. Пальцы Куро с выделяющимися костяшками, твердыми от игры в волейбол подушечками, но нежной на тыльной стороне ладоней кожей — Кенма осознал, что знает эти руки наизусть. Но все-таки Куро не догадывался о его влюбленности. Его внимание было сосредоточено на Акико, и Кенма знал, что так лучше для всех них — о личном не распространяются. Тем более, о настолько личном. Хотелось дотронуться до руки еще раз, изучить каждый палец в отдельности, сложить ладонь Куро со своей и посидеть так несколько минут... — Кенма, игра началась, не спи. Он ни на что не надеялся и, когда отбросил детское желание всегда быть с Куро, сосредоточился на учебе, играх и волейболе. Кенма знал, что Куро этому обрадуется, и он сам не обманывался: в какой-то степени, это было из-за него. Кенма был уверен, что и в старшей школе вступит в волейбольную команду, все-таки они с Куро давно договорились, что вместе пойдут в старшую Некому. Пока Куро гулял с Акико, Кенма чередовал то одно, то другое. Оказывается, за столько лет, он привык просматривать записи матчей, что-то подмечать и мотать на ус. Кенма часами сидел перед телевизором, а когда слышал как Куро поднимается по лестнице, ставил на паузу, и затем они изучали пасы, сбросы и передачи вместе. Комната Кенмы давно стала их общей. На самом деле, он даже не помнил, когда в последний раз был у Куро. Год назад, два? Почему-то так повелось, что Куро у него бывал, а наоборот — реже. Кенма знал, что не так давно Куро приводил Акико к себе. Он сказал об этом как будто между прочим, но не заметить, как посмотрел в глаза, ожидая реакции, было невозможно. Кенма усмехнулся и остановился у изгороди. — У тебя сейчас никого? — Нет, уехали на горячие источники, а папа на работе допоздна, я пока один, — Куро казался почему-то смущенным. Он взъерошил и без того растрепанные волосы, поправил пиджак и вопросительно посмотрел на Кенму. — Давай зайдем к тебе, — сделал первый шаг Кенма, хотя и совершенно не понимал почему они так мнутся. Ладно он сам. Но Куро? Неловко, что Кенма давно у него не был, хотя живут рядом, а Акико уже изучила все? Кенма зашел в дом и поднялся наверх. Комната Куро мало изменилась с тех пор, как он в последний раз здесь был: вдоль стены полки, на которых кроме книг умещались и несколько рамок, фигурки и средних размеров глобус. — О, — Кенма остановился возле фотографий Куро с Акико, — хорошо вышли. Куро сзади угукнул. Он переодевался, и Кенме очень хотелось обернуться. И он мог, что в этом такого, не первый же раз видит Куро полуголым. Но заставить себя было сложно, да и зачем? Он сжал в руках фигурку Луффи и постарался успокоиться. Ведь дело в том, что теперь он взглянет на Куро совсем другими глазами. Было стыдно. — Что делали с Акико? — Когда? — спросил Куро и уселся на кровать, так что Кенма смог, наконец, посмотреть на него, хотя по телу в первую секунду побежали мурашки. — Когда она приходила к тебе. — Да ничего, я помог ей с физикой, — Куро улыбнулся и почесал щеку. Перед глазами пронеслась картина, как Акико сидела на кровати Куро и явно нервничала. А Куро, наверное, спокойно рассказывал ей правила и объяснял на примерах, как решить задачу. Акико наверняка все прекрасно знала и так. — Она все еще тебе нравится? Чёрт, ну чёрт, почему он вообще задает эти глупые вопросы? Они встретились глазами, Кенма положил фигурку на место, а Куро, после секундной задержки, ответил: — Почему нет? Может, Куро и правда давно обо всем догадался. Взгляд его потяжелел, и Кенма совершенно не мог понять, что в нем скрывается. Он устроился за компьютерным креслом и, пока Куро искал на кухне еду, включил консоль. Ничего будто не изменилось и одновременно стало другим. Внутри Кенмы разгоралась война, только непонятно — кто с кем и за что боролись. С Куро Кенма всегда себя чувствовал расслабленно: ему не нужно было лишний раз что-то говорить, просить, объяснять, Куро словно читал мысли и знал наперед, чего Кенме хочется и нет. Так и наоборот: он знал, что Куро хочет ему что-то сказать, но не может. Воздух между ними стал почти осязаемым — чтобы взять порезанное на дольки яблоко, Кенме потребовалась масса усилий. Куро следил за ним и в последнюю секунду придвинул тарелку ближе. Они молчали. Кенма пытался пробиться сквозь войско троллей в игре, а Куро так резво переключал каналы на телевизоре, словно пытался найти какую-то передачу. Пошарив по тарелке рукой, Кенма обнаружил, что яблоки закончились. Куро пошел по второму кругу телеканалов. — Акико решила, куда будет поступать? — прервал молчание Кенма. Куро остановился на каком-то сериале и пару секунд не поднимал на Кенму взгляда, наблюдая за происходящим на экране. Нет, всё-таки профиль у Куро красивый, его можно было рассматривать вечность. На следующий день Кенма проснулся из-за шума в комнате. Включив ночник, он ничуть не удивился Куро, который раскладывал футон. Кенма зевнул и перевернулся на бок, почти свешиваясь с кровати. Половина лица Куро была скрыта тенью. Кенма привычно скрыл улыбку. — Ложись на кровать. — И так хорошо, — даже не подняв взгляд, ответил Куро и стянул толстовку, — спи. — Холодно. Залезай. Он перекатился на свободную половину кровати, оставляя Куро согретую часть. В детстве они спали вместе, когда Куро оставался у него на ночь. Но последние три года все стало меняться: они выросли, Куро стал реже ночевать, а когда приходил, то стелил на полу, потому что иначе, по его словам, было жарко. Но сегодняшней осенней ночью ветер особенно сильно резвился. Немного посопротивлявшись, Куро все-таки залез на кровать и сразу же довольно вздохнул. Кенма улыбнулся, воспользовавшись темнотой и коснулся локтя Куро своими пальцами. — М-м-м? — Ну что там? Куро тихо фыркнул и посмотрел на Кенму. Даже в темноте его глаза светились. — Забудь. Отношения с девушками та еще лажа. Кенме было самую малость стыдно, что он обрадовался, но упустить возможность еще раз дотронуться до теплой руки Куро он не мог. — Это вы до двенадцати выясняли отношения? — Ага, — зевнул Куро и подтянул к себе свободную подушку, — хотел поговорить с ней, но какое там. По ее словам, сохранить отношения, учась в разных школах, невозможно. Ну не в разных же городах! Лажа все это, говорю тебе. Лажа-не лажа, но Кенме стало легче дышать, когда Куро расстался с Акико. Сделав над собой усилие, Кенма вытянул ноги и коснулся холодных ступней Куро. Повернув голову, Кенма заметил, как тот задержал на секунду дыхание, а затем едва заметно улыбнулся. Странная атмосфера царила в комнате. На следующее утро могло быть неловко, но они оба вели себя словно ничего не произошло, словно ноги не сплелись плотнее, а где-то среди ночи Кенма не уткнулся носом в плечо, тем самым разбудив Куро. Тот тогда погладил Кенму по волосам и придвинулся сам. Может, это ничего не значило. Может, значило слишком много. Кенма не любил, чтобы лишний раз к нему кто-то прикасался, на людях старался держаться ото всех подальше, но, когда они с Куро остались наедине, придвинуться к нему казалось чем-то необходимым. По дороге в школу Куро рассказывал, как сложно готовиться к экзаменам и что разговаривал с Некомата-сенсеем, и что в школе тот уже не работает. — Не работает? Почему? — Кенма поднял удивленный взгляд от приставки. Куро нахмурил брови, и между ними пролегла морщинка. Он смотрел ровно перед собой, руки спрятав в карманах брюк. — Сказал, что слишком стар для всего этого... Может, вернется, но не в следующем году точно. Идти в старшую Некому они когда-то решили как раз из-за Некоматы-сенсея, и то, что он больше не тренирует волейбольную команду, расстраивало даже Кенму. — Он вернется, — не дождавшись ответа, сказал Куро, а Кенма кивнул. Что он любил в Куро так это его безграничную веру в завтрашний день. Каждый свой день тот проживал на сто процентов, старался успеть как можно больше, но если хотел расслабиться, то делал это без зазрения совести. Иногда он мог пролежать двенадцать часов, листая мангу и книги. Куро ни о чем не жалел и делал ровно то, что хочет. Куро был свободным. Кенма с интересом наблюдал даже за тем, как он готовится к экзаменам: сидит дома за учебниками или листает справочники в библиотеке; подпирает лицо ладонью и в задумчивости кусает колпачок от ручки. Следил Кенма не специально, просто поднимал взгляд и каждый раз застывал на несколько секунд. В очередной раз так зависнув, Кенма понял, что как и прежде хочет быть с Куро — если не всегда, то как можно дольше. Ни разу за всю зиму Куро так и не ночевал у него. Они проводили вместе вечера и встречались на выходных, но повода остаться не было, да и Кенма налег на учебу и углубился в новую игру. Очень хотелось дотронуться до рук, шеи и спины Куро, и Кенма немного даже радовался тому, что теперь они будут видеться реже, а значит и болезненная привязанность может сойти на нет. Вместе с весной, как по щелчку пальцев, пришло осознание, что любить Куро меньше не выходит. Его очень не хватало в школьных коридорах, на обеде и по дороге домой. За два года Кенма успел забыть каково учиться в школе, где нет Куро. Играть в волейбол без Куро было не так уж и весело, Кенма не мог дождаться, когда поступит в старшую Некому. У Куро появились друзья, и про них он говорил с удовольствием. У него горели глаза, когда он рассказывал про команду и что не сегодня, так завтра, они попадут на Национальные. — Я знаю, что тебе это не очень интересно, но я уверен, что тебе понравятся ребята в команде, — сказал Куро, присев рядом с ним и подбородком уткнувшись ему в плечо. Кенма отодвинулся. Дыхание Куро едва-едва касалось шеи, но этого оказалось достаточно, чтобы выбить из колеи. Куро воспринял это по-своему и сел ровно. — Через год я поступлю в Некому, — Кенма нервно поджал губы и отложил приставку. — И... мне интересно. Улыбнувшись, Куро взъерошил свои волосы и пересел на кровать. Он выглядел расслабленным и даже счастливым. Через пару минут молчания снова начал рассказывать про школу, команду, что-то про семпаев. Кенма, который слушал только краем уха, с легкостью мог представить эту картину. Куро умел все передать несколькими словами. Через полчаса они уже оба лежали на постели, совсем близко друг к другу. Если бы хотел, Кенма мог бы прижаться щекой к предплечью Куро. И он хотел, но не был уверен, что это правильно и что он имеет на это право. В комнате стало тихо. Куро замолчал и, кажется, даже затаил дыхание. Кенма отложил приставку и прислушался к шуму внизу, хотя дома никого кроме них не было. — Кенма? — нарушил тишину Куро. Кенма тут же обернулся на голос и встретился с Куро взглядом. Легко можно было бы начать считать ресницы, как делали это героини в манге. Но Кенма героиней манги не был. У него сбилось дыхание, взгляд заметался по лицу Куро, а пальцы вцепились в его школьную рубашку. Иногда Кенма позволял себе представить, какой будет их с Куро первая сознательная близость, когда оба будут понимать и принимать происходящее. Самому было неловко от таких мыслей, казалось, что так может думать и мечтать кто-то другой, но только не он. Кенма не знал, зачем Куро его позвал и что хочет сказать, и от одной мысли, что все не так, как секунду назад представилось, хотелось провалиться сквозь пол. — Кенма, — повторил Куро, и вновь его дыхание коснулось кожи и вызвало мурашки, — со мной что-то не так. — И со мной, — нехотя выдавил Кенма чужим голосом, и с трудом убрал пальцы с помятой рубашки. Иногда Кенма не понимал, откуда в стеснительном неуверенном в себе Куро из его воспоминаний столько смелости. Когда Куро успел стать таким? Его губы оказались сухими, он явно нервничал, вцепился в плечи, заставив к нему наклониться — Кенма поддался и ответил на поцелуй, кажется, слишком быстро, так что они столкнулись зубами. — Прости, — зачем-то произнес он, прежде чем пробраться языком внутрь. Куро был горячим и явно опытнее, чем он сам. Почти сразу стало нечем дышать, но Кенма так боялся прервать поцелуй, что резко выдохнул через нос. Получилось громко. Кенма и сам не понимал, почему так волнуется, почему его это вообще беспокоит. Волосы на голове Куро были жесткими, кожа на щеках мягкой — Кенма хотел изучить все и сразу, будто другого шанса и не будет. Одной рукой он держал Куро за ладонь и не отпускал. Было страшно разрывать поцелуй, он не знал, что последует за ним. Ошалело смотря перед собой, Кенма облизал губы. Куро отзеркалил это движение. Они сидели напротив друг друга, оба помятые и молчаливые. Куро явно собирался встать, но Кенма не дал ему это сделать, крепче взяв за руку. — Ты не свалишь сейчас. Все в порядке. Куро кивнул и с секундной заминкой обнял его. Ничего не изменилось. Как и день назад, Кенма готовился к поступлению в старшую школу, хотя время еще было и, насколько он мог судить по предварительным экзаменам, в старшую Некому он попадал. Как и раньше, Куро много времени проводил с ребятами со школы и заходил к нему, чтобы обсудить всё и ничего одновременно, чтобы посидеть, молча занимаясь какими-то своими делами или вместе сыграть в одну из игр на приставке. Кенме нравилось проводить так время, и поцелуи очень ровно вписались в их жизнь. Кенма не испытывал смущения, когда через несколько дней после произошедшего, едва завершив игру, Куро потянулся к нему и приник губами к губам. Во второй раз было даже круче, чем в первый. Кенме нравились руки Куро на нем, нравилось трогать Куро везде и знать, что никто не против. Очень быстро их непривычные взаимоотношения стали привычными. Вместе с тем, это было странно. Странное взаимопонимание, молчаливое признание и осторожно-уверенные движения, касания и поцелуи. За несколько месяцев объятий и прижатых друг к другу холодных ладоней, коленей и лодыжек, Кенма ни разу вслух не произнес признания в любви и других страшных, как казалось, слов. Признаться самому себе в том, что гей, было легко, Кенма об этом даже не переживал и не казался себе уродом или каким-то не таким, но как только хотелось произнести вслух, язык отнимался. Хотя, если так подумать, зачем вообще об этом говорить? Зачем говорить об очевидном. Но это казалось важным, пускай и было смешно. Ну да, гей, минуту назад твой язык был в моем рту, логично. Что если Куро воспринимал происходящее совсем иначе? Что если он ничего такого не чувствовал? Может, для него это была вовсе не влюбленность. Все вокруг казалось странным. Мир замедлился и сосредоточился на руках, которые обнимают и на отражении в глазах напротив. Недосказанности не было, но, одновременно, не было сказано ничего. Раньше Кенма не замечал за собой подобных мыслей. Он впервые испытывал настолько противоречивые чувства. — Что-то не так? — Куро остановился у поворота к их домам и посмотрел на Кенму. Кенма пнул пыль под ногами, покрутил в руках телефон и засунул его в карман, после чего поднял на Куро взгляд. Снег залетал за ворот и таял на горячей коже, отвлекая неприятными ощущениями. Кенма знал, что в эту конкретную минуту хватается за мелочи лишь бы снова не говорить. В кого он превратился? Фыркнув, он откинул сомнения: чем быстрее скажет, тем будет проще. — Я гей, — фраза казалась до нелепости пафосной. Кенма был готов к тому, что даже Куро над ним сейчас посмеется. Конечно, нет. Куро смотрел на него абсолютно серьезно и слушал. — То, что происходит, для меня важно. Почему это звучит так бредово и глупо? Он говорит, как герой дорамы. — Я люблю тебя. Даже в сёдзё всё выглядело не настолько идиотски. Кенма не чувствовал себя собой, но желания сбежать не было, хотелось услышать, что Куро скажет на это до нелепости серьезное признание. Куро молчал. Кенма не любил торопить, но каждая секунда тянулась вечность, сердце билось уже где-то в ушах. — Я знаю, — наконец ответил он и едва ощутимо пальцами коснулся ладони Кенмы. — Но хорошо, что ты это сказал. Я тебя тоже люблю. Кенма лбом уткнулся в плечо Куро и с огромным облегчением выдохнул скопившийся в легких воздух. — Любишь? Ты уверен? — откуда-то взялась усмешка, Кенма поднял на Куро взгляд. Куро кивнул и крепче взял Кенму за руку. — Я в тебе уверен, а ты во мне? Не то чтобы Куро был супергероем, или что-то вроде того, но Кенма знал, что Куро всегда вовремя придет, найдет что сказать и сделает все правильно. Поступив в старшую школу, Кенма в первый день же познакомился с волейбольной командой. Восторженных впечатлений ни с его стороны, ни со стороны семпаев не было, но взгляд Куро, который, как и всегда, выражал уверенность, Кенму поддерживал. Ничего не менялось: Куро им хвастался, выделял и говорил странные вещи, но его безграничная вера в завтрашний день была сильнее предрассудков.