Другая история

"...есть у нас одна страшная история. Мне ее рассказывали старшие ребята, ночью, у костров. О том, почему наши острова называют Островами Духов. Каждое лето к нам приходит густой туман. Он делает все еле видным, и в такие дни рыбаки редко уходят с острова, чтобы не наткнуться на камни и не разбиться в тумане. Все к нему привыкли, он держится недолго — всего пару дней — и потом уходит до следующего лета. Но, говорят, есть и другой туман — опасный. В нем живут голоса. Днем они зовут тебя к себе, а в последний день все исчезают: дети, взрослые, животные. Остаются только дома, пустые и безжизненные. На наших островах есть такие деревни — они считаются могилами, там никто не живет. Последний раз такой туман был очень давно, те дома почти разрушились. — И этим летом туман пришел к вам? — Да..." ***       Проснулся Фэн Гуи от крика. Последние пару дней крики он слышал только ночью, когда злой летний туман проползал в дом и просачивался даже в сны. Другие дети — и взрослые — слышали только дневные шепотки, тихие и едва различимые оклики по имени. Только голоса прятались в тумане, их обладателей не смог различить даже деревенский шаман. Только предупреждал: "Не обманывайтесь, бегите с острова — это злые духи!" Но его никто не слушал, никому не хотелось бросать все нажитое и переселяться на большую землю, в Империю.       А маленький Фэн Гуи их видел — ночью, во снах. И ему тоже никто не верил. Даже шаман. А Фэн Гуи шаману верил, духи действительно были не добрыми. Каждую ночь они звали его к себе, растворяли в тумане всех его друзей и убивали маму. Просыпался он в слезах, от собственного крика... но сейчас крик был не его. Он вообще не узнал голоса — крик был страшный, вибрирующий. Как будто кричавшего убивали... Испугавшись, он спрыгнул с кровати и выбежал на улицу.       Деревня горела. Молочный туман, привычное явление летом в этих местах, окрасился в рыжий. Казалось, горел именно туман: будто гигантский костер расцвел в небе, и там, где его рыжие языки касались крыш, вспыхивало пламя. Но ведь такого не бывает? Это же только страшилки, правда?!       Маленький мальчик растерянно остановился, не зная, что ему делать. Все деревенские были на улице, они метались и кричали, но маму он не видел нигде. Решить он ничего не успел — мама выбежала к нему сама, и, не сказав не слова, быстро потащила за угол дома. Там, в закутке между домом и мастерской, она осела рядом с сыном и долго смотрела на него. А Фэн Гуи не мог понять, почему она плачет и обнимает его, будто в последний раз. И тогда он тоже заплакал. Вокруг страшно кричали люди, еще страшнее шептали духи — "вернитесь к нам, верни-и-тес-с-сь" — сгоравшие знакомые дома громко трещали, и он почувствовал себя совсем маленьким и беспомощным.       "Ты не беспомощен, ты еще можешь спастись", — говорила мама, спешно привязывая ему на спину маленький дорожный мешок. Они пытались выбраться вместе, когда навстречу метнулся рыжий туманный язык. Мама оттолкнула его — и странный туман поглотил ее, оставив лишь обгорелые кости. Но Фэн Гуи видел совсем другое: в этом туманном пламени скрывались тени. Те тени, что шептали в его снах; "Вернитес-с-сь к нам". Наверное, это и были те духи — странно спокойно подумал мальчик и бросился бежать. Мама просила уйти отсюда. Мама просила собрать всех и уйти.       Из-за дома тети Ю выбежал маленький Гун, и, увидев товарища по играм, бросился к нему. Гун Ю был младше Фэн Гуи, тому уже исполнилось десять лет и его часто просили последить за трехлетним малышом. Малыши вообще любили ходить за Фэн Гуи хвостом, старшие ребята иногда смеялись над этим, но сам Фэн Гуи никогда не обижался. Он знал, что это особый дар — когда тебя любят.       Гун Ю был напуган и плакал, с трудом Фэн Гуи разобрал слова "духи" и "убивают". Стало совсем страшно. Он никогда не считал себя маленьким и понимал, что такое смерть. И сейчас он знал, что надо делать. Если сказка ожила и убивает деревню — надо бежать. И они побежали, так, как бегают только дети: от дома к дому, маленькие и неслышные. Незаметные ни для взрослых, ни для больших теней в тумане.       Теперь Фэн Гуи видел их и наяву. Они отличались от тумана, они были плотнее и рядом с ними все тело сковывал ужас. А еще любой, кого они касались, сгорал. Никто из детей их не видел, они видели только рыжий туман — но сейчас все поверили Фэн Гуи, даже взрослые, кого удалось найти забившимися в угол в домах. Сейчас они все бежали за десятилетним маленьким шаманом к лодкам, чтобы уплыть отсюда на землю. К лодкам предложил идти Фэн Мин, молодой охотник, он уже один раз спасался так от разбойников из имперских деревень. А шаманом маленького Фэн Гуи назвал их старый шаман, Гуй. Его они нашли умирающим возле центральной площади, он защищал собой амбар, в котором прятались остальные дети. Фэн Гуи долго плакал над ним, даже спасаться раздумал: он первым увидел тень, крадущуюся сзади и крикнул, чтобы уберечь Гуя. Он думал, что Гуй сможет убежать. Но старый шаман не стал бегать, он дал отпор тени — и этой, и другим — и упал, потратив все свои силы. Получилось, что это Фэн Гуи его убил. Но Фэн Мин отругал мальчика и даже ударил его по щеке. А потом извинился и встал на колени, как перед Императором с большой земли. И попросил их всех спасти. И Фэн Гуи не смог отказать, хотя ему самому казалось, что он навсегда останется здесь. Рядом с мамой, отцом и старым шаманом...       Мама сказала, что духи не исчезли. Мама сказала, что они пришли за островным народом. Мама просила его доплыть до большой земли.       До пристани с лодками оставалось совсем немного, когда беглецов заметили. За спинами раздался жуткий грохот — похоже, сгорели столбы, на которых, как на ножке гриба, в деревне строили дома. Испугавшись, малыши закричали. А потом все повалились на землю — спины обдало жутким жаром и прямо над головами раздался шепот. "Вернитес-с-сь!", "Вернитес-с-сь!", "Вернитес-с-сь!"       Что было дальше, Фэн Гуи помнил смутно. Кажется, его схватил Фэн Мин, и куда-то потащил. Они бежали через пламя в темноту, где не было тумана и духов. А потом все исчезло и стало белым, как туман. Вокруг стояли знакомые люди — староста, шаман, тетушка Ю — но они выглядели, как духи и также шептали "Вернитес-с-сь!". Кто-то кричал и звал Фэн Гуи по имени, и он вдруг что-то сделал, вокруг поднялся сильный ветер, вмиг разогнав туман. Внезапно стало очень холодно. И темно.       Похоже, до пристани он все-таки добрался, утром Фэн Гуи проснулся именно там.       Продрогший и почему-то мокрый, он вылез из пещеры-защитника и пошел в город, стараясь не думать, как он будет смотреть на мертвых друзей. Огонь повредил всего два дома — их столбы действительно сгорели и крыша провалилась внутрь, накрыв собой все остальное. Деревня могла бы оправиться от такого несчастья — если бы в ней остались жители. Но с туманом растворились даже кости: поднявшись в деревню по вытоптанной дороге, Фэн Гуи не нашел даже их. Бежавших с ним друзей он тоже не нашел. Похоже, вся деревня превратилась в духов... Стоять на пустой площади было горько и одиноко. Деревня выглядела совсем чужой. Как те, на проклятом острове. "Я не маленький, я не буду плакать, у меня есть дело", — твердил, как заклинание, Фэн Гуи, выводя одну из лодок из пещеры-пристани.       В дом Фэн Гуи заходить не стал — это место больше не было его домом. Вместо этого он вернулся к лодкам, набрал из ближнего ручья воды, проверил припасы в мамином мешке — и вывел самую маленькую лодку из пещеры. Управлять ею он умел, все ребята с Островов Духов умели переплывать любую воду: и спокойную, и не очень.       Мама просила плыть на большую землю, в Империю, и передать заместителю Императора ее слова. "Почему именно заместителю, а не самому Императору?" — вдруг задумался Фэн Гуи, поворачивая лодку носом по течению. Парус захлопал над головой и маленькая лодочка, как живая, резво побежала прочь от острова. ***       Когда за спиной первый из министров отдернул занавес залы совещаний, Лун облегченно выдохнул. "Ну, наконец-то! Отпустили..." — с досадой подумал молодой сэнкайдзин, повернувшись к выходящим и почтительно поклонившись. "Старым ослам надо обязательно кланяться, хотя очень хочется дать им пару пинков", — вдруг вспомнил он, как смеялся Лэй над своим первым советом. Кань Ма, помнится, их тогда ругал за непочтительность к господам министрам, опытным заклинателям и "старым перечникам". "Старыми перечниками" их назвал молодой Заместитель Императора, чем довел наставляющего его Кань Ма до сердитого шипения. В отличие от остальных приближенных Императора Кань Ма действительно любил молодого Лео Кана и старался добросовестно его учить всем премудростям управления государством. Как ему при этом удавалось не ссориться с самим Императором, вечно придирающимся к любому решению Заместителя, оставалось загадкой. А еще Лун удивлялся терпению самого Лео Кана. Высокий, статный, одинаково великолепно владеющий и заклинаниями, и собственной магией, внимательный и вежливый, Заместитель Императора вызывал у многих восхищенный вздох и теплую улыбку. Свои решения он всегда старался продумывать до мелочей, часто засиживаясь допоздна над законами и проектами. И к ним, служащим департаментов, только что получившим повышение, он тоже не брезговал обращаться. "Я не могу проводить законы в те сферы, о которых ничего не знаю. А как я это узнаю, если не буду слушать вас?" — часто говорил Заместитель, когда окружающие удивлялись его частым визитам в департаменты. За это его любили и служащие — и даже простой народ, к которому молодой Заместитель всегда относился с вниманием. А вот министры, с кем Лео Кану приходилось общаться по долгу службы, часто называли его "глупым простолюдином", намекая на его происхождение. Происхождение было вполне нормальное — не горшечник все-таки какой, а сын уважаемого капитана, но некоторые "старые ослы" думали по-другому. Лун часто сокрушался на подобную несправедливость и переживал за друга. Раз уж приходиться следовать старым законам и выбирать Императора не по происхождению, а по силе — то и не надо тогда придираться к выбранному! Но сам Лео Кан на это только отмахивался: "Не обращай внимания, старых ослов везде хватает, давай лучше поправим вот это..."       "Молодые ослы тут тоже встречаются", — подумал Лун, заметив выходящего высокого сэнкайдзина в красном богато расшитом одеянии. Сын Императора, Янь Лан, был до того похож на Заместителя Лео Кана, что многие их путали. Правда, только издали, вблизи Янь Лан излучал такое презрение, что к нему старались поменьше обращаться даже давние соратники Императора. Он и сейчас презрительно скривился, заметив ожидающего Луна, и недовольно прошел мимо, вскользь задев его полой накидки. Первый помощник главы военного департамента Лун хотел было тихо сказать кое-что, но тут к нему наконец подошел сам Заместитель. — Не устал еще здесь стоять? — с сочувствием заметил он, прислонясь к светлой глиняной стене рядом с Луном. — Похоже, устал здесь совсем не я, — заметил тот, внимательно глядя на сосредоточенного, и похоже, действительно уставшего друга. Под его глазами даже можно было разглядеть мешки от ночных бдений над законами. — Тяжело было? — Эх, — тяжело вздохнул Заместитель Императора, — им бы не о моем характере думать, а о тех законах, которые я предлагаю...       Этот совет созвал Император по просьбе своего Заместителя — Лео Кан хотел предложить новую систему управления городами на границах. Использовав ее, можно было бы снять остроту в отношениях с островными народами. И, возможно, даже начать диалог с народом духов, живущими закрыто далеко на западе. Но идею, похоже, не приняли. — Ну хоть что-то они решили? Или только тебя отчитывали? — спросил Лун чуть позже, когда они спускались по длинным переходам из Внутреннего дворца к личным покоям Заместителя. — Да, решили, что я давно пренебрегал своими обязанностями Хранителя Джусэнкая и мне пора в дорогу. Лун от такого решения споткнулся и был удержан смеющимся Лео Каном. Это удивило первого помощника еще больше. — И ты не будешь настаивать? Ты? Они же тебя прямо послали из города подальше! — Тебя это удивляет? Другого я и не ожидал. — Но вся твоя работа... — Будет сделана другими. И другие — молодые и горящие идеями бывшие служащие — получат за это награду. Моя работа не будет напрасной, по этим законам начнут жить десятки городов. Ты думаешь, зачем я столько общался с другими помощниками? Теперь засмеялся Лун. Во дворце Заместителя Императора считали высокоморальным и очень ответственным, но никто за столько лет так и не догадался о наличии у него другой черты — лисьей хитрости. Многие законы и предложения, которые принял Император от своих верных соратников, были подсказаны Лео Каном через тот самый "простой люд", связями с которым его так часто попрекали.       "Самая главная ошибка отца в том, что он обманывается твоим происхождением. И совершенно недооценивает твою властность. Ему не надо было называть императором уже действующего Хранителя Джусэнкая — но я не буду говорить ему этого".       Такие слова однажды — совершенно случайно — услышал Лун от Янь Лана. Янь Лан тоже не слишком любил своего отца, тщательно скрывая причину своей нелюбви. В этом они с Лео Каном соглашались друг с другом. А еще сын Императора очень не хотел становиться советником — считай, тенью — Лео Кана. И не раз открыто противился этому решению Императора, приводя в пример его самого. Ведь у нынешнего Императора не было советника, дающего ему энергию и силу. Но того требовал древний закон, и Император не считал нужным обходить этот закон для Заместителя. Сам Заместитель не имел ничего против обмена энергией и силой — обязанности Хранителя часто требовали дополнительных сил — но не хотел видеть в этой роли сына Императора. "Янь Лан не сможет стать ни советником, ни напарником. У него совсем другая сила. Если бы была возможность, я бы освободил его от этого бремени," — сказал Лео Кан после того, как Лун признался в подслушивании. — Лу-ун! Молодой сэнкайдзин недоуменно моргнул, поняв, что слишком погрузился в свои мысли. Лео Кан стоял рядом и окликал его, похоже, уже не в первый раз. — Задумался? — Да, о том, что мы теперь будем делать. — Ого! Ты опять не против со мной путешествовать? Твой начальник тебя отпустит или снова сбежишь? Предупреждаю, на этот раз мы действительно застрянем надолго. — Ты меня сейчас сильно встревожил. Что-то случилось? Интуиция Хранителя Джусэнкая — того, кто объединял в себе волю всех живущих существ и волю сотворившего их мира — давно вошла в легенды. И Лео Кан обладал этой интуицией в полной мере. — Не совсем. Просто меня очень сильно зовет к побережью... — Лео Кан задумчиво повернулся к Западным городским воротам и замер, раздумывая. — На Запад, значит... и те законы ты тоже составлял именно для побережья, — Лун выглядел очень напряженным, таким друг бывал только тогда, когда додумывался до чего-то очень серьезного. — Я тоже думаю, что это не случайно. Я давно размышляю о побережье и островах. — Так на самом деле тебя тянет туда? К островам вообще или тем, которые ближе к Духам Запада? Заместитель встряхнулся и посмотрел на Луна — тем самым взглядом, после которого оставалось только выполнить все, что он попросит. Невозможно отказать Хранителю Джусэнкая, даже если ты старый осел или Старый Император. — Я не знаю куда именно меня тянет. Но я обязан это проверить. Тем более, что время летнего обхода уже близко, и точки Силы Мира ждут меня. Так ты составишь мне компанию? Зная, какой будет реакция Заместителя, Лун выпрямился и официально поклонился. — И компанию, и защиту, мой Император!       И тут же шлепнулся в цветущие кусты, сбитый силой Лео Кана. Молодой Заместитель всегда так реагировал, когда Лун и сотоварищи называли его императором. Правда, они никогда не говорили этого при всех — только, как сейчас, наедине и в серьезных случаях. Ведь для них он и был Императором — единственным и самым лучшим. ***       Свой третий рассвет на большой земле Фэн Гуи встретил в поле. Вчера вечером он еле туда добежал, спасаясь от собак, охранявших деревню. Кусок мяса, стянутый прямо из тарелки какого-то растяпы, жег кожу даже сквозь одежду — а стыду и страху никакая одежда не мешала. Но запутать собак Фэн Гуи сумел, как и перепугать имперских крестьян. Он до сих пор привычно называл всех живущих здесь "имперцами", а иногда даже "имперскими прихвостнями". Так называли людей с большой земли староста их деревни и шаман Гуй. Перед людьми Фэн Гуи было стыдно: и за эти слова, и за кражу еды, но иначе он поступить не мог.       ...Сражаться с течениями было тяжело, и на берег маленького шамана вынесло не своей волей, а волей ветра и моря. У самого берега ветер вдруг поменял направление — и отвлекшийся на незнакомую деревню Фэн Гуи, не удержав паруса, полетел в воду. Лодка перевернулась, накрыв его с головой, парус намок и стал жутко тяжелым, и Фэн Гуи испугался, что не сможет выбраться. Но тут на помощь подоспели мальчишки-рыбаки, и промокшего до нитки мальчика вытащили из воды. А узнав его историю — отвели в деревню.       Староста рыбацкой деревни — огромный, со страшной черной бородой и очень громким голосом — своим видом часто пугал ребятню, но Фэн Гуи он понравился. Он был добрым, и гибель островной деревни его опечалила.       В свои десять лет Фэн Гуи знал, что в Империи живут разные люди. Есть обычные деревни, где сеяли вкусное растение, из которого пекли потом хлеб. Есть города, куда с Островов возили рыбу и знаменитые островные камни, так любимые жителями большой земли. И привозили оттуда очень прочные горшки с поющими стенками. Есть разбойники, которые постоянно нападали на имперские и островные деревни, грабя и убивая всех, с кем столкнутся. Порой на Острова приезжали люди Императора. Мама рассказывала, что когда-то давно, когда города на большой земле объединились в Империю, островные жители остались сами по себе. И с тех пор Империя мечтает уговорить острова жить по своим законам. — Им нужны наша рыба, наши леса и наши камни — и дешевле, чем мы им готовы дать, — смеялся охотник Фэн Мин. А шаман Гуй говорил другое: — Императору нужна наша кровь, та, что роднит нас с Духами Запада.       В этой деревне тоже ловили рыбу. И шамана Гуя здесь хорошо знали. И старосту Сян Мина, отца охотника Фэна, спасшего Фэн Гуи. Новость о разрушенной деревне и пропавших жителях встревожила рыбаков, и бородатый староста Лин собрался утром послать самых смелых ребят на проверку. Фэн Гуи совсем не обиделся, он понимал, что взрослым сложно поверить ребенку. Тем более, что рассказанное Фэн Гуи напоминало страшную сказку. А вечером на побережье пришел туман. Жена старосты Лина — подкладывая в тарелку мальчику побольше вкусных кусочков — удивлялась: откуда он мог взяться? Летом туман приходил только на острова, на побережье климат был ровнее. И потом долго успокаивала испугавшегося Фэн Гуи. Маленький шаман плакал до самой ночи, а когда все уснули, выскользнул из дома и убежал. Он знал, за кем пришел туман, и боялся, что духи убьют этих добрых людей. Шепот: "Вернис-с-сь..." опять зазвучал в его голове, как только стемнело.       Оставалось надеяться, что лес туману не по силам — Фэн Гуи помнил, что шаман называл духов морскими. "Если идти по дороге через лес, — говорили ему рыбаки, — попадешь на главный тракт. По нему можно дойти и до столицы". По дороге мальчик идти побоялся, вдруг опять кто-то решит помочь и к ним тоже придет туман — и принял решение двигаться рядом с ней, пробираясь через лес и поля. Лес мог долго кормить любого, кто знал, что в нем растет — а рядом с полями всегда находились деревни. Красть Фэн Гуи не понравилось, но другого выбора не было: одежду он порвал в странных колючих зарослях в лесу, а еда находилась не всегда. В первый раз его поймали и побили, но, испугав крестьян ветром, мальчик сумел выбраться. И потом еще пару раз использовал этот трюк: отвлечь людей, направив ветер на ограду или поле, и убежать.       Сила управлять ветрами пришла к нему после гибели деревни. Ветра большой земли напоминали Фэн Гуи тот ветер, который дул около любимого причала, и каждый раз, когда приходилось взывать к этой силе, ему становилось не так одиноко.       Утром с поля пришлось уходить быстро — просыпались в деревне рано, вечернего воришку могли заметить. Привычно оглядев себя и собрав то немногое, что раскидал ночью, Фэн Гуи нырнул опять в спасительный лес. На душе было паршиво, уныние и усталость сжигали силы. Он не хотел прятаться от людей, не хотел пугать их и воровать их еду — но иначе было нельзя, духи приходили каждую ночь. Теперь среди них были и его старые друзья, и даже мама с отцом: они пытались дотронуться до него и звали, а за их спинами мальчик видел покинутую деревню. Вскоре ему начало казаться, что однажды он не проснется — уйдет прямо во сне туда, в шепчущий белесый туман. И Фэн Гуи почти перестал спать, падая от усталости только перед самым рассветом. Но это не спасало маленького шамана, и шепот "вернис-с-сь!" начал звучать даже днем. И становился привычным. Вечером — кажется, уже четвертого дня — Фэн Гуи от шепота только отмахнулся, падая от усталости в кучу собранного хвороста и веток с очень мягкими листьями. А на исходе пятого дня мальчик нашел их.       Сначала он нашел каменный круг: просвет впереди приблизился, деревья раздвинулись в стороны, и Фэн Гуи увидел заброшенную площадь. Ничем другим это не могло быть, никто ведь не будет выкладывать камнем простую полянку?       Камень площади казался живым и теплым: рыжеватый, как вечернее небо, с красивыми узорами. Необычная находка заинтересовала мальчика и ненадолго отвлекла и от цели — передачи маминого послания — и от грустных мыслей.       Вблизи один большой круг оказался составлен из множества кругов поменьше, каждый из которых опоясывал свой узор. Круги сужались все ближе и ближе к центру — а в середине жил ветер. "Может, — подумал Фэн Гуи, подходя ближе и касаясь рукой камня, — я нашел какой-нибудь старый город?" Но вокруг этой площади больше ничего не было, — ни домов, ни стен — только высокие деревья. И сам камень не выглядел старым: облазив все, Фэн Гуи так и не нашел даже маленькой трещинки. А еще его очень тянуло заглянуть на эту полянку... Еще с утра, когда просвет стал заметен с дороги, Фэн Гуи боролся с собой.       К каменному кругу, сквозь заросли, вела незаметная тропинка. И она уводила в сторону от дороги к Заместителю Императора и столице. Но почему-то на эту тропинку так хотелось, словно он, Фэн Гуи, был очень-очень нужен там! И маленький шаман сдался.       Когда за спиной раздались голоса, Фэн Гуи испугался. Он так погрузился в изучение узоров на камне, что сначала подумал, что это духи пришли за ним. Вскочив, он бросился в заросли, и растянулся на земле, запнувшись о какой-то корень. Но голоса его не заметили, продолжая приближаться. Обругав себя трусом, Фэн Гуи тихонько отполз за дерево и осторожно выглянул.       На поляну пришли двое. Сначала они долго стояли на тропинке, разговаривая, и поглядывая в сторону зарослей, где прятался мальчик. Фэн Гуи замер, стараясь не выдать себя. Дома говорили, что он хорошо умеет прятаться, но сейчас его убежище мог выдать ветер — он всегда приходил, если мальчик волновался. Но вот незнакомцы зашевелились: один остался у тропы, немного отойдя в лес, а второй, одетый во что-то длинное, совсем не подходящее для леса, не обращая внимания на своего друга, подошел близко к кругу Фэн Гуи. Присев на корточки и коснувшись рукой камней, он вдруг улыбнулся и что-то весело крикнул первому. А потом вошел в самый маленький из узоров, взмахнул руками, — и закружился в танце.       Когда танец закончился, вокруг стало уже темно, а около леса вовсю трещал маленький костерок. На огне кипел и булькал котел с едой. Но сейчас замершего Фэн Гуи не смог бы сдвинуть даже запах самой вкусной еды на свете. Танец поразил его: плавные, текучие движения напомнили мальчику разом и море, и ветер. Танцор кружился, перетекал, подлетал над каменными плитами и маленькому шаману казалось, что страх внутри растворяется вместе с усталостью. А на смену им приходит восторг — танцующий тоже управлял ветром, и его ветер был таким же легким, как у самого Фэн Гуи. ***       Что в кустах прячется не зверь, Лун догадался сразу, слух у первого помощника главы военного департамента был отличным. Звери не умеют ругаться шепотом. И не называют себя трусами. Но спрятался таинственный "не трус" хорошо — со старой тропы они с Лео Каном никого не углядели. Угрозы Заместитель Императора не чувствовал — да и сам Лун тоже — и друзья решили не менять планы. Даже если кто-то решит атаковать Хранителя, он скорее сам пострадает, чем навредит Лео Кану: магия круга всегда защищала творящего обряд.       Танец Лун пропустил — это уже давно стало традицией. Смотреть на то волшебство, что творит Хранитель, казалось молодому сэнкайдзину не совсем правильным — танец Лео Кана принадлежал миру. Он, Лун, и так чувствовал, как напитывается свежей силой все вокруг. И нагло восполнял собственный резерв. И не только он: однажды вокруг такого круга — почти на их глазах, всего за полгода — из небольшого подлеска вырос могучий лес. А еще на зов этой силы порой выходили звери, на такие случаи у Луна в кармане всегда имелся лакомый кусочек для тех из них, кто не питался мясом. А для хищников всегда можно что-нибудь и из котла выудить.       Именно поэтому Лун и любил сопровождать Заместителя Императора в его походах по Джусэнкаю. В такие моменты он чувствовал себя частицей всего сущего, частью огромного мира. И это ощущение Луну очень нравилось.       А еще Лео Кану очень нужен был помощник, способный позаботиться о костре, котле и ночлеге: неприхотливый Заместитель Императора мог сутки не вспоминать о еде, но после круга всегда приходил к маленькому костерку жутко голодным. И жутко усталым. Раньше, еще до того, как Лун попал на службу к главе департамента, Заместитель путешествовал один. Усталость после обрядов легко снималась сном, голод утолялся утром, защиту Лео Кан умел ставить лучше всех в Джусэнкае — но после одной истории, когда к патрульным бойцам вышел ободранный бродяга, в котором с трудом узнавался Заместитель Императора, Лун твердо решил, что Заместителю и Хранителю в его путешествиях не помешает присутствие еще одного сэнкайдзина.       За все время, пока Лун возился с костром, кусты около круга так и не шевельнулись ни разу. Даже когда вкусно запахло тушеным мясом и Лео Кан пришел на запах. Обитателя кустов Лун прекрасно чувствовал — это был не человек, а сэнкайдзин, и, судя по всплескам силы, очень юный. Заместитель тоже почувствовал в нем силу: во время танца таинственный гость пытался направлять ветер. Луну было очень любопытно узнать, от кого же прячется в этой глуши этот сэнкайдзин. Оба, и Заместитель, и сам Лун, чувствовали, что ребенок нуждается в помощи, но "гость" так и замер за своим кустом, не желая выходить на свет. Выманивать его друзья решили тишиной, терпением — и запахом мяса.       Но терпение Луна истощилось быстрее: с наступлением темноты. Он уже хотел ловить ребенка с помощью заклинательной сети — были в арсенале военного департамента и такие — но тут кусты зашевелились прямо напротив костра. Лео Кан беззвучно прошептал: "Тише..." — и, будто ничего не происходило, спокойно потянулся за добавкой, приоткрыв крышку котелка. Запах томившегося мяса просочился наружу, вызвав голодное бурчание в животе даже у Луна. Или это было не его бурчание?       В кустах завозились громче. Осторожно встав, Лун отшагнул в тень, готовый аккуратно поймать юного "повелителя ветров" — но ловчая сеть не пригодилась. Под изумленными взглядами двух путешественников из-под веток выбралась худющая тень, и, не замечая костра, шагнула к котлу. Бросившийся вперед Лун едва успел подхватить легкое тельце, чтобы ребенок не упал прямо в огонь. Лео Кан тут же оказался рядом, сунув в руки ошалевшему от запаха юному сэнкайдзину свою миску. В миске оставалось немного, но мальчик — кажется, это все-таки был мальчик — съел все. И тут же уснул, не выпуская миски из рук. — Тебе не кажется это странным? — спросил Лун друга чуть позже, когда мальчика аккуратно устроили на ложе из веток и плаще Лео Кана. Даже при неверном свете костра было видно, что ребенок сильно истощен. Спал он беспокойно, постоянно вскрикивая и морщась, как от боли. Встревоженный Заместитель, присев рядом, проверил, нет ли ран. Ран на нем не было, только неопасные царапины — похоже, от веток. Но, почувствовав тепло, мальчик постепенно успокоился и тихо засопел. Правда, это не помешало ему схватить за подол собиравшегося вставать Лео Кана, заставив того вернуться на свое место. — Наша встреча?... — Нет, то, что успокоить его можешь только ты. — Почему ты так решил? — От меня он уворачивался даже во сне, — тихо посмеиваясь, пробурчал Лун, наконец-то доедая свою порцию. Все это время его желудок сходил с ума, требуя добавки — и теперь Лун не собирался выпускать миску из рук, пока она не станет совсем пустой. — Странным это мне совсем не кажется. А вот страшным — пожалуй, да. Ребенок мерно посапывал на коленях Заместителя, полностью успокоившись под его рукой, а сам Лео Кан внимательно смотрел на него, все больше хмурясь. Лун молчал, ожидая продолжения. Почему такая встреча кажется другу страшной, он даже не догадывался. Может, это как-то связано с предчувствиями, подгоняющими Заместителя от самой столицы? — Тебя все еще тянет к побережью? — наконец не выдержал Лун. Лео Кан задумчиво покачал головой. — Нет, мне кажется, я уже пришел. Понимаешь? — Тебя тянет в прибрежные деревни — и вдруг ты поворачиваешь сюда. И встречаешь здесь оборванного истощенного мальчика, который идет в столицу... а предвидение подсказывает, что ответы ты нашел? Выходит, тебя направляло к нему? Внимательный взгляд Лео Кана подтвердил догадки Луна. — Значит, понимаешь. У судьбы не бывает случайностей — и тогда этот малыш несет какую-то весть. И мне кажется, она нам не понравится... кстати, как ты догадался про столицу? — А куда еще он мог здесь идти?       Вздохнув, Лун отложил наконец опустевшую миску, и, наполнив любимую кружку друга, протянул ее Лео Кану. Мальчик на коленях Заместителя беспокойно заворочался, но стоило тому взъерошить выцветшие пыльные пряди, как спящий тут же успокоился. Чашку Лео Кан принял, и даже отпил немного — но выглядел встревоженным, как будто постоянно прислушивался к своим ощущениям. Даже Луну начало казаться, что вокруг что-то не так. Но он никак не мог понять, что именно. Хотелось спать, совсем не хотелось дежурить — обычные желания после долгого перехода и сытного ужина. — Сегодня ночью я поставлю защиту. Так что ложись спать — завтра поручу тебе нашего гостя. Лун беспокойно вскинулся. — Все настолько плохо? — Смотря что считать плохим. Мне не нравятся мои ощущения — и я не хочу ошибиться. Сегодня поспим под защитой, завтра навещу через портал еще одну точку и присоединюсь к вам. Постарайся выяснить, что привело его сюда.       Не вставая с места, Заместитель Императора плавно повел рукой, чертя вокруг них линию: послушная его воле, в воздухе загудела непреодолимая стена. Барьер Императора — самая сильная защита из всех известных сэнкайдзинам. "Что же он почувствовал, если решился ставить именно барьер?" — задумался Лун, укладываясь на хрустящих ветках. Снаружи шумел лес: привычным, лесным шумом лап, крыльев и любопытных носов.       И только засыпая, на гране слышимости, молодой помощник главы военного департамента услышал странный свистящий шепот. ***       Проснуться удалось не сразу — вокруг опять плавал туман. Правда, теперь, когда в нем не было плотных белесых фигур, он казался совсем не страшным. Даже успокаивающим. Может, именно так чувствуют себя духи? Фэн Гуи совсем не хотелось открывать глаза и куда-то опять идти — если туман добрался до него, он уже не сможет исполнить обещание. Значит, можно остаться здесь и ни о чем больше не думать. Даже об обещании маме спастись и рассказать Заместителю Императора, что духи пришли за островным народом. Глаза Фэн Гуи закрывались, очень хотелось спать. Наверное, он все-таки слишком маленький, чтобы сражаться с духами. Ведь если он здесь — значит, он заснул и духи забрали его так же, как забрали Фэн Мина, Гуя, маму...       "Мама никогда не простит меня, если я не выполню ее слов", — вдруг подумал мальчик и открыл глаза. Туман, словно вспугнутый этой мыслью, всколыхнулся — и Фэн Гуи услышал, как кто-то зовет его. Не разбирая дороги, он побежал вперед, прямо через туман. На зов надо идти, иначе с зовущим случится то же, что и с Фэн Мином... Яркий свет ударил по глазам, и Фэн Гуи закричал от неожиданности, резко вскакивая. И тут же почувствовал, как чьи-то сильные руки укладывают его обратно. — Тише, тише! Не надо так вскакивать, все хорошо. Открой глаза, не бойся — сегодня просто очень солнечно.       Голос был незнакомый, но вроде не злой, и Фэн Гуи решился приоткрыть один глаз. И увидел чью-то ладонь, прикрывающую его глаза от яркого света. Держащий Фэн Гуи мужчина засмеялся и легко поднял мальчика, помогая сесть. Второй глаз тоже пришлось открывать.       Перед ним сидел незнакомец, один из тех, кого Фэн Гуи видел на тропинке. Незлое красивое лицо, темные волосы стянуты в хвост. Мужчина усадил Фэн Гуи поудобнее и вручил ему глиняную чашку с чем-то горячим. Красивую блестящую чашку с узорами и тонкими звенящими стенками. И тут Фэн Гуи окончательно все вспомнил. Уронив чашку, мальчик вскочил — и тут же упал, запутавшись в чьем-то плаще. Ноги болели так, что хотелось плакать.       Как он мог забыть?! Он же пообещал, что дойдет до Заместителя! Он не хотел подвергать людей Империи опасности! А теперь...       Теплый плащ, безнадежно запутавшийся в ногах, вдруг распутался и лег на плечи. В носу засвербило сильнее, Фэн Гуи вдруг сдался и позволил себя усадить. Навалилась усталость, даже боль куда-то ушла — но спать не хотелось совсем, спать было страшно. — Ты как? — участливо спросили сверху, и Фэн Гуи поднял голову. — Встать не могу... — попытался сказать он, но голос вышел хриплым. "Как у духа", — подумал мальчик и криво улыбнулся. Сверху хмыкнули. — Зачем вставать, отдыхай. Нам сегодня, конечно, идти дальше, но позже. Успеешь восстановиться. — Нет! — проскрипел Фэн Гуи, крепко хватая человека за руку.       "Хотя, человека ли?" — вдруг подумал он, вспоминая красивую фигуру, танцующую с ветрами. Тот точно не был человеком, но Фэн Гуи так и не понял, кем он был... В деревне Фэн Гуи все были людьми — хоть шаман Гуй и говорил, что в них есть старая кровь духов. А на большой земле кого только не было! Ребята рассказывали, что Император с большой земли тоже не человек, он обладает волшебной силой и все его боятся. Поэтому он все еще Император.       "Значит, я теперь тоже не человек? Я же управляю ветром?" — вдруг сообразил Фэн Гуи. — И почему ты не хочешь подождать? — спросил мужчина, присаживаясь рядом и придерживая мальчика за плечи. В подстилке что-то хрустнуло — кажется, ветка. — Мне надо идти! — подтвердил Фэн Гуи, попытавшись прокашляться. В руку тут же ткнулась поднятая чашка. В ней опять плескалось что-то. Осторожно забрав чашку, мальчик принюхался к питью. Пахло какой-то травой. Запах понравился, и Фэн Гуи решился сделать глоток. На вкус напиток оказался еще лучше, будто пьешь свежий ветер. — Прямо сейчас? — Да... — уже не так уверенно ответил мальчик, присматриваясь.       Они сидели рядом с тем кругом, который вчера исследовал Фэн Гуи. Две лежанки из веток и листьев — мальчик делал такие же в лесу — и маленький костерок. И два больших заплечных мешка... нет, три. Его собственный мешок тоже лежал рядом. Похоже, ему попались добрые люди: накормили, согрели, подлечили. И отогнали духов. Может, они тоже были духами? Тогда с ними можно было бы дойти до столицы... но мальчик не знал, куда они направляются. А взваливать свои проблемы на других было неправильно.        Фэн Гуи помотал головой и виновато взглянул на своего спасителя. — Я не могу остаться с вами, мне надо идти в столицу Империи, — твердо сказал он и, легко поклонившись, вернул красивую чашку. Питья в ней уже не было. — Столицу Империи?.. А-а, ты имеешь в виду Джусэнкай! Столицу Джусэнкая? — странно удивился незнакомец, и Фэн Гуи смутился. Он и забыл, что у Империи есть собственное имя. На Островах говорили со смехом или недовольно: "Империя" или "большая земля". Интересно, этот человек догадается, что Фэн Гуи с островов? — Империя, значит. Понятно, — протянул он, кивая своим мыслям, и маленький шаман с удивлением увидел на его лице улыбку. — Тогда у меня есть предложение! —К...какое? — слегка испугался Фэн Гуи. — У тебя ведь что-то случилось, верно? Давай мы тебя проводим в столицу, а ты нам расскажешь свою историю?       Такого мальчик не ожидал. Точно, они духи — ведь Фэн Гуи только что думал, как бы попросить проводить его до столицы! Но разве можно сказать духам про других духов?       А если они не духи, а обычные люди — или кто там живет в Импер... в Джусэнкае? Тогда им совсем нельзя ничего знать про Острова, а то и они могут стать мишенью... Но что тогда делать?       Молчание затянулось надолго. Мужчина встал, отнес чашку к костру, поворошил угли, внимательно и задумчиво глядя на мальчика.       А потом вдруг пересел ближе, оказавшись прямо перед Фэн Гуи. И серьезно, совсем без улыбки, спросил — Ты кого-то боишься? Случайно, не ночного шепота? Фэн Гуи вскочил, будто его ужалили, в этот раз придержав плащ, чтобы он не путался в ногах. — Так вы дух?! — вырвалось у Фэн Гуи, и тут же он понял, что именно сказал. — Ой... "Дух" минуту изумленно смотрел на смутившегося мальчика — и расхохотался. Смех у него был настолько заразительным, что Фэн Гуи тоже не смог сдержаться и тихо засмеялся в ответ. — Ох, вот расскажу Лео Кану — и будет у меня прозвище! Не обижайся, маленький странник, просто это было немного неожиданно, — ответил мужчина, усаживая Фэн Гуи обратно на мягкий плащ. — Итак, тот шепот от духов. Ты знаешь, чего они хотят? — Да... а как вы их увидели? — Ты их еще и видишь? Это не совсем духи, они невидимы для обычных людей или сэнкайдзинов, — удивился мужчина. — Ты знаешь, что это очень редкий дар? Фэн Гуи нахмурился. Конечно, он знал. Редкий дар не спас его родителей, не помог его друзьям. И чуть не убил тех, кто решился приютить его в деревне. Мужчине он решил ничего не говорить. А его спутник, так и не появившийся, вообще ничего не будет знать. — Спасибо вам за все! — сказал Фэн Гуи, поднимаясь и кланяясь. Ему было немного жаль, что не получилось поговорить с тем шаманом. Его ветер понравился мальчику. Эти люди помогли ему, он теперь в долгу и должен быть вежливым, даже если спешит. Они же не виноваты, что он не может им всего рассказать. — Но мне надо... — Тебе надо идти, так? — перебил его мужчина. — Да. Мне надо попасть к Заместителю Императора. У меня важное послание. Если вы подскажете мне, как... — начал Фэн Гуи и осекся. Человек — или все же дух — смотрел на него очень странно. И настороженно. "Что я такого сказал?" — запаниковал Фэн Гуи, гадая, как теперь исправлять сказанное. Но тут человек встал и поклонился Фэн Гуи в ответ. — Маленький странник, меня зовут Лун. Я работаю во дворце Императора и сопровождаю Заместителя Императора в его путешествии. И я надеюсь, что ты дождешься его, чтобы передать свое послание. Как тебя зовут?       "Так это был Заместитель Императора?!" — Ф-фэн Гуи, — пробормотал он, возвращаясь обратно на теплый плащ и комкая его в руке. ***       "Если бы кто-нибудь мог увидеть меня сейчас, он принял бы меня за статую лесного духа", — весело подумал Лео Кан, стряхивая с себя семена и высохшие веточки, принесенные ветром. Русло бывшей речки, в котором он стоял, все было усыпано ими. А над новой точкой, откуда можно было черпать силу мира, рос настоящий исполин: его могучие корни змеились почти через весь лес, питая уже выросшие деревья и давая жизнь новым, тоненьким серым стволикам.       Отряхнувшись, Хранитель Лео Кан присел на теплый шершавый корень и, глубоко вздохнув, закрыл глаза, слушая лес и давая себе немного отдыха. Сэнкайдзины верили — а Хранители давно знали — что во всем живет сила мира: и в растущих деревьях, и в камнях на обочинах дорог, и в сердцах всех живых существ. Она, как река, проходила везде, и ее ручейки — источники силы — порой пробивались в самых неожиданных местах. В русле засохшей реки, на перевале через древний кряж, в диком нехоженном лесу, на обрыве. Были, правда, и более обжитые места, как то, где они с Луном обнаружили маленького повелителя ветров. Источники хорошо восстанавливали магическую силу сэнкайдзинов, и за самыми известными из них постоянно ухаживали.       Слушая, как мерно жизненная сила течет по коре, Лео Кан вспоминал, как его самого первый раз знакомили с таким источником. Тогда он уже знал, что родился Хранителем — первым Хранителем не императорского дома. Обучали его старые мастера-заклинатели, помнящие еще отца нынешнего Императора. Строгие и требовательные, они напоминали маленькому мальчику старые деревья, окружавшие его первый источник. "Раз в год Хранитель должен посетить все источники, которые дарованы нам миром", — наставляли заклинатели.       "Сила мира подобна реке, — однажды рассказывал любопытному Луну Лео Кан. — И, как река, она может застояться. Если ток силы прекратит свое движение, природа начнет умирать. А за ней различные беды коснутся и других существ. Поэтому мы должны не только проверять источник, но и восполнять его силы".       С тем, своим первым источником, он едва справился. Не ожидал, что идущая из земли сила будет настолько мощной — и был сбит с ног холодной пузырящейся струей. С источниками так часто бывало: вместе с силой из них могла бить водяная жила или обжигающий воздух. Улыбнувшись воспоминаниям, Лео Кан встал, напоследок передав стволу еще немного энергии. Пусть лесной великан проживет подольше и вырастит хороший лес.       Ожидание, идущее от Луна, Лео Кан почувствовал сразу. Портал вывел его на берег реки, в стороне от места прошлой ночевки. Заместитель Императора помнил это место — здесь его однажды совсем непочтительно изваляли в грязи, напоминая, что быть только хорошим заклинателем непозволительно для Императора. Похоже, юного сэнкайдзина сюда привели смывать дорожную пыль.       Внимательно приглядевшись, Лео Кан обнаружил еще свежие следы, ведущие выше, на холм. Приподняв подол одеяния, Заместитель Императора стал подниматься вверх прямо по траве, игнорируя тропинку. Холм выдавался прямо из леса огромной лапой невиданного зверя. Со стороны он и выглядел лапой, когти которой подтачивала своенравная горная река. Здесь ее течение еще не теряло своей коварности и быстроты, и живущие в дне пути сэнкайдзины предпочитали более удобную лагуну. Но тут тоже были свои тихие места, и их очень хорошо узнал Лун во времена своей бурной юности.       Когда Лео Кан добрался до маленького лагеря, солнце уже готовилось нырнуть за лес. Костерок Лун запалил в неглубокой яме, сделав его почти бездымным. На костре привычно шкворчало что-то пойманное, старый друг сидел с кружкой и напряженно прислушивался. А вот юный сэнкайдзин дождаться Заместителя Императора не сумел — видно, головомойка, устроенная Луном, окончательно подкосила его. — Мой Император, напоминаю — подкрасться ко мне еще никому не удавалось, — услышал Лео Кан предупреждающий возглас. Пущенную вслед за этим сырую силу Заместитель отразил, отправив ветром гулять между лесных стволов. Это было продолжением их маленького спора, и, одновременно, хорошей проверкой. — Правильно, расслабляться нельзя никому! — улыбнулся Лео Кан, подходя к костру и садясь на лежащее рядом с огнем бревнышко. Лун присел рядом: осторожно и неуверенно. — Прости, меня долго не было. — Ничего, Фэн Гуи тоже уговорился остаться не сразу, — с той же неуверенностью ответил Лун. И тут же хитро улыбнулся: — Ты мне должен за тяжелый труд, мой Император! — Ого! Значит, теперь мне дежурить вне очереди? — Совершенно верно, мой Император! — рассмеялся Лун, и тут же оборвал себя, указывая на уснувшего "повелителя ветров". Лео Кан тоже посмотрел на мальчика, сразу поняв по крайней мере одну из причин неуверенности друга.       Мальчик был светловолосым.       Волосы, светлее привычной черноты, часто встречались и в столице, и в окрестностях. Все оттенки коры — от темно-каштанового до почти рыжего, как сосновый ствол — можно было встретить на головах жителей Джусэнкая. А вот обладатели волос цвета сухой травы, выжженной солнцем, рождались очень редко и обладали странным даром — их магическая сила подходила любому, кому могла понадобиться. Равноценные.       Сэнкайдзины, чья сила, по мнению Лео Кана, заслуживала лучшего отношения. "Не все блондины равноценные, но равноценный всегда блондин", — смеялся Император, встряхивая светлым хвостом. Обычно равноценные не рождались в императорской семье, но очень часто становились советниками. Лучшие из них — тени Императоров, сэнкайдзины, восполняющие силы Хранителей и правителей Джусэнкая — много веков были именно равноценными. Их берегли и восхищались доступной им силой. Их дорога была определена с рождения — становиться советниками, напарниками самых лучших заклинателей-сэнкайдзинов.       Другой дороги у равноценных не было.       Но вряд ли Луна тревожило только это. — Значит, его зовут Фэн Гуи, — задумчиво протянул Заместитель Императора, оборачиваясь с другу. — Что именно тебя встревожило: он сам или его история? Лун вздрогнул и пораженно посмотрел на Лео Кана. Похоже, он не хотел показывать свое замешательство, и слова заместителя немного задели его. — Я не устаю поражаться вашей интуиции, мой Император! — хотел склониться в легком поклоне Лун, но остановился, услышав звон металла в голосе Лео Кана. — Лун! — Простите, мой И... просто прости. — Глубоко вздохнув, он сел рядом с костром, тяжелым взглядом смотря на мирно спящего ребенка. Лео Кану очень не понравилось такая реакция. Заместитель Императора хорошо знал своего друга — так напугать Луна могло только одно. Опасность, грозившая ему, Лео Кану.       В этот раз защиту Заместитель Императора ставил, повернувшись на месте одним плавным движением, расширяя круг до самой воды. А потом решительно сел рядом с другом, положив руку ему на плечо. — Рассказывай, что в нем не так? — В нем все так, — вымученно улыбнулся Лун. — Он хороший добрый мальчик, и пришел выполнять обещание, данное маме. Вот только слова мамы предназначены для тебя. А мама родом с Островов, тех самых, куда тебя так тянуло. И послание у нее посмертное. — Та-ак... — Подожди, это еще не все. Ты вчера заметил, что вокруг ходили призраки? Заместитель Императора насторожился. — Я еще вчера боялся, что они здесь не из-за нас. — Верно, наш Фэн Гуи не просто с Островов, он может видеть духов и общаться с их призраками. — Кровь Духов. И сильная, похоже. Призраки идут за ним от самого побережья? Что случилось на Островах, он не сказал? — Нет, он боится говорить мне. Но боюсь, что спасать там уже некого... — Плохие новости, — вздохнул Заместитель и задумался.       На смелого мальчика смотрели теперь оба, перебрасываясь короткими фразами, пытаясь понять, что дальше делать. Спал Фэн Гуи крепко, временами опять вздрагивая, как в первую ночь.       Утром Лун действительно потащил ребенка купаться, немного его развеселив. А потом занял охотой, готовкой и накормил до отвала. Уставшего мальчика стало клонить в сон, но тут Лун заметил, что Фэн Гуи боится засыпать. Пришлось пойти на хитрость, наложив сонное заклинание на чашку с питьем.       А сейчас, похоже, его начали мучить кошмары. — Лео Кан!... — вдруг осипшим голосом окликнул Лун, смотря в сторону реки.       От воды наползал туман. И с обычным туманом это не спутал бы ни один заклинатель. Атакующее заклинание появилось в руке Луна быстрее, чем тот вскочил с места. Туман быстро приближался, обволакивая барьер, звуки леса приглушились еле слышным шепотом. — Подожди, — прошептал Лео Кан, гася заклинание Луна своей силой. — Они не здесь. Вспомни, умершие духи, превращаясь в призраков... — ... следуют за своим шаманом до самой его смерти. Или пока он их сам не отпустит...       Догадавшись, Лун резко обернулся — и оба друга бросились к спасенному мальчику. Фэн Гуи трясло, как в лихорадке. Он вскрикивал и пытался загородиться от чего-то, но глаз не открывал. Коротко взглянув на барьер — туман клубился вокруг, создавая непреодолимую белую стену — Лео Кан поймал мечущегося мальчика, уложив к себе на колени. Лун тут же сел рядом, вызвав целительное плетение и сразу применив его. — Они в нем? — Почти. Если он не сможет их прогнать, туман поглотит его. — Это так у всех шаманов?... — прошептал Лун, пораженно наблюдая, как Фэн Гуи тяжело всхлипывает, хватаясь за Лео Кана.       Про западный народ Духов и островных жителей, когда-то смешавших с ними кровь, Лун знал очень мало. Лео Кан и сам когда-то знал только то, чему учили во дворце. И еще — что сэнкайдзины сами когда-то смешивали свою кровь с этим народом. Остальное он узнал, пытаясь понять суть своего предчувствия. И не забыл поделиться узнанным по дороге сюда, но кое-что Лун, похоже, забыл от потрясения. — Нет, только у тех, кто связался с убитыми Духами. Фэн Гуи на руках Заместителя вдруг вздрогнул особенно сильно — и обмяк. Страх, прошивший Луна ледяной иглой, Лео Кан ощутил, как свой собственный. Но мальчик все еще был жив: он еле слышно дышал, становясь все бледнее даже при свете костра. Который тоже пытался погаснуть, сердито шипя. — Лун! — окликнул друга Лео Кан, собираясь с силами. — Мне понадобится твоя помощь. — Да, мой Император!       Лун даже не задумался, привычно назвав его Императором — и эта поспешность согрела душу. — Я хочу рискнуть. Попробую обучить Фэн Гуи изгнанию через сон. Барьер устоит в любом случае, но потом нам нужна будет помощь. — Мой Император, мы же не знаем точно... — Лун смотрел растерянно и тревожно, но оборвал себя сам. — Да, мой Император, не беспокойтесь. Можете положиться на меня! Лео Кан не хотел взваливать такое на старого друга — но сейчас здесь был только он. Да и в столице Заместитель вряд ли поручил бы свою защиту кому-то другому: так он доверял только Луну.       Сейчас он понимал, что творилось с мальчиком: призраки убитых настигали его, пытаясь утащить за собой. У духов невинно убитые не видели границы между зримым миром и незримым — чтобы перейти в посмертие, им нужен был шаман. Даже необученный шаман становился якорем, единственным, что связывало сейчас убитых с миром живых. Впрочем, таким якорем мог стать любой, связанный с этим народом кровью, если шамана не было рядом. Способ защитить Фэн Гуи от этого кошмара был — и Лео Кан знал его. Хранитель обязан знать все о своем мире.       То, что он хотел сейчас сотворить, могло сильно ударить и по нему, и по Фэн Гуи. Если они ошиблись и мальчик не равноценный, попытка проникнуть в его сны может покалечить обоих...       Но он не может позволить мальчику умереть.       Покрепче обняв безвольного Фэн Гуи, Лео Кан сосредоточился. Сейчас он был не Заместителем Императора, а Хранителем Джусэнкая: его сила — это сила мира, способная исцелить любые раны и загладить любые шрамы. — Лун, если что-то пойдет не так, заставь Императора выяснить, что случилось на Островах.       Путеводная нить сна Фэн Гуи замерцала перед глазами, и, уже погружаясь в не свой сон, он услышал далекое: — Только попробуйте не вернуться, мой Император! ***       Во сне Фэн Гуи тоже был туман. Он наплывал клочьями, почти скрывая окружающее, пытаясь обвиться вокруг ног и мешая двигаться. Здесь, в чужом сне, воля умерших была сильнее, чем в видимом мире — но Лео Кан не зря так долго учился владеть своей силой. И не просто так пришел сюда именно как Хранитель.       Сейчас желания Хранителя и мира были едины — а удержать мир не могли даже умершие. Неохотно, раздраженно шипя, туман стал поддаваться, отпуская сэнкайдзина. — Фэн Гуи! — прокричал Лео Кан, стараясь увидеть мальчика в проступающих очертаниях. Но Фэн Гуи нигде не было видно, зато Лео Кан узнал местность. И насторожился: он бывал здесь.       Примерно раз в два года Император Джусэнкая вспоминал про живущие торговлей Острова и загорался желанием их вернуть. То, что Острова никогда не были частью Джусэнкая, его не останавливало. В последний раз он послал туда Лео Кана, наделив его полномочиями главнокомандующего и дав в сопровождение чуть ли не половину армии. От армии Заместитель отказался наотрез, взяв с собой только некоторых служащих департаментов — все выбранные были представителями древних родов, такое посольство не зазорно будет принять даже гордым потомкам народа духов.       Остров он запомнил хорошо — он оказался единственным. Поселение тоже было всего одно — и немаленькое. Жители облюбовали для себя самый большой остров, густо заросший лесами и богатый всякой живностью. И не только живностью — на Островах были даже два источника. Один на заселенном, второй рядом, на одном из покинутых. Покинутые острова торчали змеиными позвонками и внушали страх всем островным жителям. Пустые дома, погасшие очаги — неизвестная напасть пронеслась здесь давным-давно. Лео Кан напасти не испугался, упросив местных довести его до источника. Островные жители смелость ценили — и это посольство было принято хорошо. Но никаких соглашений — кроме торговых — конечно, заключать не стали.       Сейчас перед ним была деревня островного народа — такая же покинутая, как и остальные девять. И безошибочное чутье Хранителя подсказывало Лео Кану, что сейчас он движется совсем не по сну Фэн Гуи. — Фэн Гуи! Фэн Гуи, отзовись! "Найду ли я его здесь?" — вдруг закралась непрошенная мысль, но Лео Кан отогнал ее усилием воли. Нельзя допускать здесь таких мыслей!       Внимательно осмотревшись и поняв, в какой части деревни находится, Хранитель решил дойти до главной площади, самого высокого места этого острова. Туман стелился за ним, превращаясь в полупрозрачные фигуры. Теперь отовсюду — из окон, сквозь серые листья крыш — выплывали тени. Они плыли за Хранителем, не смея его тронуть — и шипели: "Не наш-ш-ш, не наш-ш-ш"... — Фэн Гуи! — Лео Кан решился позвать мальчика еще раз, заметив, что туман опять сгущается. Дышать становилось тяжело, к шепоту прибавился треск: где-то совсем рядом будто медленно разгорался огромный костер. Деревянные дома совсем скрылись за туманом, видной оставалась только дорога, вымощенная серым камнем. Хранитель шел осторожно, его уверенность таяла с каждым шагом. Когда туман впереди вспыхнул пламенем, Лео Кан только-только достиг площади. Идти стало невероятно тяжело, белесые клочья-тени вились вокруг него, и сейчас только сила мира поддерживала Хранителя, не давая ему потерять сознание. Лео Кан не был уверен, что не исчезнет, если такое вдруг случится. На горку он забрался из последних сил и, взмахом руки отогнав привязавшиеся тени, осмотрелся. Внизу белесые клочья расступились, и стало видно, как пламя лижет причал. А посередине причала стояла тоненькая детская фигурка. — Фэн Гуи!!!       Фигурка обернулась. Огонь отхлынул от него, недоуменно трепеща — и вдруг исчез. Было видно, как округляются глаза мальчика, как он дергается вперед, предупреждая... Сила мира взметнулась вокруг Лео Кана непроницаемым барьером, и хлынувший огонь разметало на отдельные тени. Воздух взвыл от скрипа и шепота: "Он наш-ш-ш! Наш-ш-ш!" Еще секунду назад еле стоящий на ногах Хранитель выпрямился, и, раскинув руки, певуче проговорил несколько слов. Из-за моря, словно призванный, прилетел холодный утренний ветер. Он крутился вокруг Хранителя, разрывая в клочья злой туман, не давая теням собраться. А Лео Кан медленно шел вперед, к причалу, не останавливая напевного речитатива.       И тут что-то твердое с разбегу врезалось ему в живот. Хранитель охнул от неожиданности, ветер исчез — но тут же на смену ему пришел другой. Горячий, обжигающий ветер огненных гор. "Где он услышал об огненных ветрах?" — изумился Хранитель, обхватывая мальчика и прижимая его крепче. — Ты и есть Фэн Гуи? — Да, — тихо ответил повелитель ветра, поднимая лохматую голову. "Действительно, равноценный!" — подумал Лео Кан, и, к удивлению Фэн Гуи, тепло улыбнулся. — Ну, здравствуй, повелитель ветров! Ты хотел меня видеть? — Х-х-хотел... а вы правда Заместитель Императора? Лео Кан кивнул — и прижал Фэн Гуи сильнее, вновь призвав свою силу. От площади на них надвигалось нечто, окутанное туманом. Вокруг снова заметались духи-тени, постепенно окрашиваясь в рыжий. Фэн Гуи задрожал. — Там духи, да?.. — ткань одеяния приглушила слова, но Лео Кан расслышал. — Боюсь, кое-кто похуже. Но мы справимся, веришь мне? Ответить мальчик не успел — отовсюду налетел шепот, свист пламени и крики о помощи. Фэн Гуи задрожал сильнее и начал оседать на серую землю, стремясь зажать уши руками, но Хранитель не позволил. — Властью, данной мне миром, заклинаю вас! Рассейтесь!       Пламя отступило, задрожало. Туман-иллюзию опять разнесло в стороны, и Лео Кан с Фэн Гуи увидели множество духов. Все они были одеты в обычную одежду жителей Островов. Мальчик перестал всхлипывать, оглядываясь на полупрозрачные фигуры и что-то тихо шепча. "Похоже, жители его деревни тоже поглощены. Так вот что случилось на Островах", — с печалью подумал Хранитель. Толпа колыхнулась, и вперед вышел незнакомый Лео Кану дух. Он был высоким и напоминал сэнкайдзина. И в нем чувствовалась жизнь. — Тебе не забрать юного шамана, Хранитель. Он наш! "Наш-ш-ш! Наш-ш-ш!" — вторили умершие, пытаясь вновь стянуть круг. Лео Кан прищурился, запоминая предводителя духов — и вдруг наклонился к крепко вцепившемуся в него Фэн Гуи. — Повелитель ветра! — тихонько встряхнул его Хранитель, — Фэн Гуи! Ты не против уйти отсюда? — Мы не сможем... Они не пустят нас... — Куда они денутся, ты же у нас шаман! Давай повернемся, и попробуй повторить за мной — увидишь, что будет.       Голос Заместителя Императора не казался испуганным, наоборот, приободрял и немного веселил. И Фэн Гуи решился. — Властью, данной нам миром, заклинаем вас, Духи Западных земель! Уходите по дорогам смерти!       Два голоса — юного шамана и Хранителя Джусэнкая — слились в один. Туман взвыл, разом теряя очертания, возвращая себе привычную мутноватость. Ветер барьера соединился с ветром Фэн Гуи, заворачивая стоящих сэнкайдзинов в уже обычный безвредный туман и скрывая от внимательного взгляда. Фэн Гуи не закрывал глаз, крепко сжимая ладонь Хранителя, на всю жизнь запоминая, как под его ветром тает злой туман. ***       Сначала вернулся слух: рядом кто-то приглушенно ругался, мешая бранные слова со словами заклинаний. "Ругаться — плохо", — подумал Фэн Гуи. Думать удавалось с трудом, в голове все перемешалось. Только что они стояли с Заместителем Императора в том странном не-сне, где обитают духи, и Фэн Гуи боялся, что останется там навсегда. И подведет этого красивого сэнкайдзина. А потом этот сэнкайдзин научил мальчика изгонять духов. "Кажется, у меня даже получилось..." — вспомнил Фэн Гуи исчезающие тени и злой взгляд главного Духа. Сейчас мальчик не был уверен, что этот Дух не станет его личным страшилищем. — Фэн Гуи! Ты меня слышишь? — голос был встревоженным, знакомая твердая рука аккуратно приподняла мальчика. — Повелитель ветров, мы знаем, что ты здесь. Просыпайся! — а вот этого голоса маленький шаман не посмел бы ослушаться. Этот сэнкайдзин только что спас ему жизнь. Глаза Фэн Гуи открыл — и отшатнулся от неожиданности. Над ним нависал Лун, но его фигура светилась призрачно-зеленым и он напоминал даже не духа, а покойника. Сверху расхохотались тихим, но искренним смехом: — Лун, погасил бы ты свое заклинание! Сколько раз говорил, так ты больше пугаешь... — Если только в этом дело — не страшно, — беззаботно ответил Лун, помогая мальчику встать. — Зато все видно!       Окончательно проснувшийся Фэн Гуи с изумлением смотрел на этих двоих. Однажды к ним на остров приплывала делегация из Империи, и вел ее Заместитель Императора. Тогда Фэн Гуи не удалось увидеть имперских заклинателей — все мальчишки деревни, достигшие шести лет и старше, должны были уходить в длительные походы с охотниками, пополнять запасы деревни. А ему тогда было целых восемь! Вернувшись, он очень огорчился, что пропустил такое событие. Говорили, что Заместитель Императора пробыл у них дольше, чем приходившие до него. Взрослые называли его дальновидным и умным, а старшие ребята — смелым и отчаянным. А сам Фэн Гуи долго пытался представить, каким он был: гордым, величественным, со шрамами. Почему-то маленькому Фэн Гуи казалось, что смелый и отчаянный боец должен иметь шрамы.       А сейчас он понял, что представлял неправильно. Вот Лун тоже был заклинателем — и вроде величие в нем имелось — но Фэн Гуи всегда казалось, что ни один имперец из дворца не будет вот так сидеть у костра, подсвечивая себя зеленым заклинанием. Или прыгать в речку с обрыва, поднимая тучу брызг и веселя смущенного мальчишку.       А Заместитель Императора спас Фэн Гуи, рискуя собой. Незнакомого ему мальчишку из деревни, где сэнкайдзинов пренебрежительно называли "имперцами". Фэн Гуи помнил, как заместителю было тяжело двигаться там, в этом страшном тумане. Но он все равно шел вперед и защищал маленького шамана от духов. И не испугался того, с пронзительным страшным взглядом.       Теперь Фэн Гуи стало стыдно за свою деревню. — Что-то наш повелитель ветров притих... — Фэн Гуи, ты не ранен? — участливо спросил Заместитель Императора, вырвав мальчика из воспоминаний.       Фэн Гуи замотал головой. И, на время отвернувшись от сэнкайдзинов, присел у кострища.       Оказывается, все время сна он пролежал на коленях Заместителя Императора. Сам Заместитель так и остался сидеть на его лежанке, завернувшись в поданный Луном плащ. Похоже, ему было холодно. Маленькому шаману тоже было зябко от ночного воздуха, но не так сильно. Сначала Фэн Гуи хотел немного осмотреться - и подумать. Внезапная забота этих двоих сэнкайдзинов смутила его.       За его спиной Заместитель Императора что-то тихо выговаривал Луну. Сейчас это был единственный звук, который слышал мальчик. Похоже, появление духов перепугало всех зверей и птиц: привычное ночное шуршанье притихло, не спеша возобновляться. Луна ярко освещала выбранную для ночлега полянку, рассеивая ползущий от реки туман — самый обычный, какой бывает ночью от воды. Никаких следов духов. Только вокруг костра и их лежанок поблескивало что-то: будто по воде пробегала рябь лунного света. — Не пугайся, маленький странник, это барьер. — пояснил Лун, заметив настороженность и любопытство во взгляде Фэн Гуи. Любопытства, впрочем, было больше. — Его поставил Лео Кан, чтобы духи не смогли нам навредить.       "Значит, Заместителя Императора зовут Лео Каном," — немного удивился откровенности Луна мальчик и решил запомнить имя спасшего его сэнкайдзина. Заместитель Императора, услышав свое имя, вскинулся, посмотрев на Луна странным взглядом. "Может быть, мне нельзя знать, как его зовут?" — вдруг испугался Фэн Гуи, и, встав на колени, поклонился Заместителю. — Благодарю вас за помощь, Заместитель Императора. Пожалуйста, не ругайте Луна, я не скажу никому ваше имя. Теперь смеялись уже оба сэнкайдзина. Фэн Гуи даже немного разозлился, а потом вдруг понял — Лун же тоже не простой сэнкайдзин! А он про него, как про обычного друга... — Ну вот, ваше высочество, вы окончательно его перепугали! — Я? — все еще посмеиваясь, переспросил Заместитель.       Кажется, он не сердился. Наоборот, дотянулся до Фэн Гуи и поднял его с колен. "Не надо мне кланяться, повелитель ветров", — прозвучало в мыслях Фэн Гуи. Мальчик восторженно — на Островах чтение мыслей было доступно немногим — посмотрел в лицо Заместителя Императора, и тут же нахмурился. Рассвет еще не наступил, и темноту рассеивал только свет луны. Заклинание, в котором все казалось бледно-зеленоватым, Лун погасил — но Заместитель Императора все равно не выглядел здоровым. Присмотревшись, Фэн Гуи увидел, как тяжело он опирается на подстилку и как неохотно двигается. Лун вон уже вовсю бродил по примятой траве: собирал опрокинутую посуду, разжигал костер, — тоже заклинанием — собирался что-то заваривать в маленьком котелке. — Что здесь произошло, пока мы сражались? — спросил Заместитель, наблюдая за Луном. Мальчик заметил, что его голос потерял глубину и звучность, став тихим и бесцветным. "Неужели Лун не видит, что ему плохо?" — обеспокоился Фэн Гуи, подходя к Лео Кану и осторожно садясь совсем близко. Ответ Луна он не слушал, наблюдая за Заместителем. Прогонит или нет? — Сначала было тихо. Когда вы окончательно погрузились в сон, все заволокло туманом. В какой-то момент я почти увидел призраков — они пытались прорвать барьер, но от моего заклинания отшатнулись. Вы ни на что не реагировали, и я, признаюсь, немного испугался. Но тут костер окончательно погас, вокруг завыло — и ты пришел в себя. А потом и Фэн Гуи проснулся.       Нет, Заместитель не стал прогонять маленького шамана, только посмотрел внимательно и обнял за плечи, укрывая теплым плащом. И сам оперся на Фэн Гуи. — Там было страшно? — голос Луна выдавал напряженность, но в их сторону он не смотрел, заново разжигая костер. Фэн Гуи не хотелось прерывать разговор, — это было неправильно и невежливо — но состояние Заместителя тревожило его: дыхание Лео Кана стало тяжелым, а сам сэнкайдзин все больше и больше опирался на Фэн Гуи. "Ну же, обернись сюда!" — испугался за Заместителся Фэн Гуи и попытался беззвучно позвать Луна. Но Лун его, конечно, не услышал — ведь Фэн Гуи не умел разговаривать мысленно. — Там был бой. И тот, с кем мы сражались, мне сильно не понравился. Мертвецами управлял Дух. Живой. — Заместитель на секунду прервался, смотря в землю и слегка покачиваясь. Фэн Гуи придвинулся ближе, коснувшись напряженной спины сэнкайдзина. "Что же мне делать..." — растерялся маленький шаман. — Ты когда-нибудь.... слышал о таком?... Лун... Последние слова Лео Кан вытолкнул с трудом — и навалился на Фэн Гуи уже всем весом. — Лун! — закричал Фэн Гуи, удерживая Заместителя. — Мой Император!       Лун тут же оказался рядом, подхватывая тяжелое тело и аккуратно укладывая на плащ, подстеленный побледневшим от волнения Фэн Гуи. В свете костра Заместитель Императора выглядел плохо: бледность стала почти восковой, дышал он тяжело, и, похоже, был без сознания.       Уложив Лео Кана, Лун замер, сосредоточившись и взяв его за руку . — Что с ним? — шепотом спросил Фэн Гуи. — Истощение, — не открывая глаз, ответил Лун. — У него совсем не осталось энергии... — Это очень плохо? — Не хорошо, маленький странник. Или все-таки повелитель ветра? Фэн Гуи сердито взглянул на Луна. И он еще шутит в такой момент! Но Лун вдруг улыбнулся, и мальчику почему-то стало спокойнее. — Не волнуйся так, Фэн Гуи. Мы сможем ему помочь. "Мы?" — хотел спросить мальчик, но вырвалось совсем другое. — А ему можно как-то ее дать? Ну, энергию... — Хороший вопрос, Фэн Гуи, — похвалил Лун, отпуская руку друга и укрывая того полой теплого плаща. — Энергия сэнкайдзина истощается, когда мы используем заклинания или пользуемся нашей силой. Обычно, когда энергия заканчивается, надо искать источник — или немного отдохнуть ,чтобы все само восстановилось. Но сейчас все сложнее: Лео Кан истощил даже те силы, которые поддерживают его собственное тело.       "Когда сила истощилась, становится холодно, даже если вы будете стоять на самом жарком месте. Это значит, что ваше тело пытается поддержать ваш дух, которому стало плохо," — вспомнил Фэн Гуи, как однажды рассказывал им о лечении духа старый шаман. "Почему я сразу это не вспомнил?" — отругал себя Фэн Гуи и виновато посмотрел на Заместителя. Если бы он не растерялся и сразу окликнул Луна, Лео Кану не было бы так плохо! — Лун, нам шаман говорил, что от истощения можно умереть... если не передать энергию вовремя. Только меня еще не учили, как это делать, учат старших.. — тихо сказал мальчик, избегая смотреть на Луна, зная, что тот сейчас тоже очень взволнован. Но первый помощник во дворце Императора снова удивил маленького шамана. — На Островах учат обмену духовной энергией? Вот это да! — вдруг обрадовался Лун и, дотянувшись до Фэн Гуи, ободряюще коснулся его руки. — Не отчаивайся, повелитель ветра. Я не могу дать Лео Кану энергию — он ее просто не примет в таком состоянии. Но ты, думаю, можешь попробовать. Я покажу, что надо делать. Фэн Гуи воспрянул духом. Если он может помочь Заместителю... нет, Лео Кану — он будет стараться! Вроде шаман Гуй лечил иногда жителей деревни от подобных болезней. Если Фэн Гуи смог прогнать духов — то вылечить сэнкайдзина, наверное, тоже способен. — Я попробую! — Молодец, — улыбнулся Лун и тут же стал серьезным. — Тебе надо взять его за руку, ладонь к ладони. — А потом? — Попробуй сначала коснуться. Закрой глаза и старайся почувствовать его силу. Если ничего не произойдет, я подскажу, что дальше делать.       Фэн Гуи робко дотронулся до холодной руки. Поднял ее и накрыл своей ладонью. Внутри кольнуло беспокойство. Мысль о том, что ничего не получится, мальчик решительно отогнал. Лун считает, что получится. Должно получиться.       ...силы не было, совсем. Зато был холод — зверский, пронизывающий. И походил на туман, в котором скрывались духи. "Наверное, теперь все опасности будут представляться мне в виде тумана", — на мгновение задумался Фэн Гуи. Почему-то представилось, что Заместитель Императора тонет в этом тумане. И откуда-то Фэн Гуи знал, что туман смертелен. Значит, надо его разогнать! ***       Между двух ладоней возник ветер: маленький смерч закручивался по спирали, становясь все плотнее и отчетливей. Вот его дыхание коснулось волос Фэн Гуи, слегка растрепав мальчику челку, легко пролетело мимо Луна, заиграло травой у барьера. К удивлению Луна, барьер еще не рассеялся. Сначала этот факт его встревожил — если Лео Кан без сознания, а барьер не растворился, значит, последние силы его император тратит на поддержку защиты. Силы Лео Кана вот-вот должны были закончится совсем, но барьер стоял и состояние Заместителя Императора не менялось.       Ветер усиливался, теперь он трепал не только траву. Взметнулось пламя, которое Лун уже второй раз раздувал, завалились набок кружки, загудел барьер, сдерживая напор. Но источник ветра оставался там же, между ладонями Лео Кана и Фэн Гуи. "Действительно, Повелитель ветров!" — с восхищением подумал Лун, внимательно рассматривая Фэн Гуи. За несколько мгновений мальчик прибавил несколько лет: лицо стало серьезней, губы напряженно сжались. Глаз он не закрывал, и Лун видел, что изменился даже взгляд, став жестким и внимательным. Будто Фэн Гуи сейчас сражался, отстаивая будущего Императора в битве, о которой Лун не знал ничего.       Ведь он не был равноценным. И у него еще никогда не было напарника. Сначала Лун думал привлечь Фэн Гуи к исцелению как раз из-за его дара. Равноценные могли делиться энергией с любым сэнкайдзином или человеком — да даже с духом, если бы им захотелось! Энергию Фэн Гуи с лихвой восполнил еще днем, и в ночной битве потратил немного — так что идея Луна должна была сработать. Сила Фэн Гуи должна была подтолкнуть собственное восстановление Лео Кана — так и друг пришел бы в себя, и мальчик бы не ослабел.       Но то, что происходило сейчас, не было простой передачей энергии.       Сила Фэн Гуи и восполняемая сила Лео Кана притирались друг к другу, то сливаясь в одну, то опять разделяясь. И усиливались. Такое было возможно только в одном случае. Заместитель Императора нашел своего советника.       Барьер засветился от вливаемой силы, в очерченном круге взметнулся вихрь. Светлые волосы Фэн Гуи трепало так, что они стали казаться пламенем. Сам Лун уже давно прикрывал глаза ладонью: ветер поднимал не только пыль, но даже мелкие веточки. Но за действиями маленького сэнкайдзина внимательно следил — вдруг придется прерывать. Не хотелось, чтобы мальчик тоже заработал истощение. Тем более, что сила Лео Кана возвращалась на глазах. Кожа друга вернула нормальный цвет, дыхание выровнялось.       Сейчас казалось, что Заместитель Императора просто спит. Но ветер Фэн Гуи продолжал усиливаться, и Лун уже всерьез готовился вмешаться. Барьер ослепительно взблеснул — и исчез. Ветер, больше ничем не сдерживаемый, заметался в кронах деревьев и стих, повинуясь воле вызвавшего.       Заместитель Императора Джусэнкая сидел, опираясь на лежанку одной рукой. Вторая сжимала ладонь Фэн Гуи.       Протяжный выдох Луна показался двум замершим сэнкайдзинам очень громким — и нецензурным — шипением. Вздрогнув, они синхронно повернулись к Луну, который нависал над ними непреклонной и очень недовольной статуей. — Ну все, хватит с меня на сегодня! Мой Император, Повелитель ветров — при всем моем к вам уважении — если вы сейчас же не ляжете спать... От рыка Луна Фэн Гуи вздрогнул и с виноватым видом попытался встать. Но не тут-то было, Лео Кан и не думал его отпускать. Наоборот, легонько дернул к себе, заставляя лечь рядом, и укрыл теплой тканью плаща. — И что ты сделаешь? — все еще слабый, но уже ехидно улыбающийся Лео Кан весело смотрел на старого друга. Лун задумался — и выдал, любуясь ошарашенным лицом своего императора. — Уйду!..       На рассвете, уставший до полного непонимания Лун укоризненно смотрел на вновь поднявшего барьер Лео Кана. Тот даже вставать не стал: поднял голову, посмотрел на клюющего носом друга и повел рукой. "Восстановился. Хорошо..." — устало подумал Лун, добредая до лежанки и страстно желая упасть на нее. — Похоже, спать надо не только нам. Ложись, Лун, завтра даже будить тебя не стану. — Что, так и буду спать... до вечера? — уже лежа пробормотал Лун, поворачиваясь лицом к проснувшемуся Лео Кану. — Именно. Считай это моей местью — за непочтительность. — Заместитель Императора укрылся снова, не забыв проверить, тепло ли укутан мирно сопящий Фэн Гуи.       А с Луна слетел сон. Так бывает, когда очень хочется спасть — и вдруг получаешь эту возможность. — Значит, там был какой-то другой дух, — произнес он, не надеясь на ответ. Но с соседней лежанки ответили. — Он не просто был, он управлял погибшими. И ему нужен был Фэн Гуи. — Зачем? Вряд ли из-за того, что он равноценный... — Из-за того, что он шаман, Лун, — твердо перебил друга Лео Кан.       Первый помощник главы военного департамента невежливо присвистнул. — Значит, весть о бойне на Островах не должна была достигнуть наших ушей. Интересно, я правильно думаю, почему? — задумчиво протянул Лун и услышал тихое фырканье из-за костра. Да, Лео Кан знал этот тон — после него Лун вспоминал о своем прошлом разведчика и осведомителя. А похождения Луна в качестве разведчика часто упоминались у бойцовских костров — без имен, конечно. — Думаю, если ты и ошибся, то самую малость. На Островах давно исчезают люди с древней кровью, и мы ничего не знали. — Лео Кан? — вдруг сменил тему Лун, подумав о том, кто принес им эту весть. Теперь за мальчиком начнется охота. Если этот дух не побоялся травить жителей островов, подчинив себе их погибших — бегство Фэн Гуи в Джусэнкай его не остановит. Тем более, что Император не будет защищать безвестного жителя погибшего народа. — Даже не спрашивай. Как ты-то понял? — Трудно было не понять — вы пол-лагеря разнесли! — улыбнулся Лун. Лео Кан молчал так долго, что Лун сам начал засыпать. Но тут вдруг услышал ответ — и на свои мысли тоже. — Я не позволю ему тронуть Фэн Гуи. — Ты про Императора или про Духа? — Про обоих. Как бы ему ни хотелось видеть рядом со мной Янь Лана, Император не посмеет возражать Хранителю, у которого уже есть духовная связь с советником. А Духа я найду сам.       "Янь Лан будет счастлив", — уже засыпая, вдруг подумал Лун. Странное у них получилось путешествие: шли за интуицией Лео Кана, а пришли к заговору народа духов.       Стремились обойти все источники — а наткнулись на Фэн Гуи, маленького повелителя ветров. Раньше Лун совсем не верил в судьбу, но после знакомства с одним неугомонным Заместителем понял, что судьба всегда стоит за поворотом. С предвидением Лео Кана не верить в нее было бы верхом глупости. А бывший разведчик глупцом не был.