Как Виталик Фёдора полюбил

Виталик чувствовал себя неправильным. Нет, все было при нем – высокий, при фигуре, крепкий, выносливый, в меру эмоциональный. Девушек красивых очень чтил и относился по-джентельменски, восхищался ими, всякий раз засматриваясь. Да и доставлять удовольствие им тоже любил. Голодные взгляды принимал с гордостью, оплошать не смел, изо всех сил стараясь, вытягиваясь в полный рост, выпрямляясь, становясь массивнее и внушительнее. Он даже смог поспособствовать рождению новой жизни, чем гордился очень. Пока не происходит нечто необъяснимое – Виталик впервые видит его. Даже не видит – чувствует. Сквозь слои тканей к нему льнет такой же сильный, необыкновенно стройный товарищ. Виталика интересует, даже интригует такое знакомство вслепую. Этот некто очень теплый, привлекательный, видимо, тоже желающий более тесного общения. Думать ни о чем больше не получается. И если раньше ему удавалось заполучить близкую знакомую чуть ли не на следующий вечер (а то и через пару часов), то с новым знакомым встречу организовывать, похоже, никто не собирается. Виталик чувствует себя преданным и брошенным. Все реже реагирует на прекрасных дам, прокручивая одно и то же – мгновение их нечаянного столкновения. Он мечтает о том моменте, когда судьба снова сведёт их, что снова теплое тело прижмётся к нему, подарит несколько секунд ни с чем не сравнимой радости. Он пытается дать имя тому, что с ним происходит, но подходящего слова пока не подбирается. Следующий контакт сквозь преграды ощущается по-иному: загадочный знакомый прижимается что есть силы, будто даже старается ухватиться за того, по кому, даже ни разу не обмолвившись и словом, скучает. Ах, если бы Виталик был волен прорваться сквозь мешающие ткани и прикоснуться к нему, поластиться, прильнуть трогательно и одновременно пылко! Он бы ни за что не отпустил его. И на этот раз провидение было чуточку благосклоннее – Виталик успел услышать тихое "Федя я" – а после снова разлучает их. Виталик места себе не находит. Он теперь знает имя своего знакомого. Фёдор. Он готов петь каждый раз, подниматься, становиться сильнее и крепче, едва слышит его имя, едва только появляется намек на присутствие. Видимо, и его судьба жестока, сопротивляется воле Фёдора, ограждает их от обоюдно желанной встречи. Виталя негодует, сопротивляясь изо всех сил новым знакомствам, мол, видеть никого не хочу, подайте мне Федю! Следующая встреча запоминается особенно хорошо. Вокруг играет музыка, его провидение коряво подпевает, заставляя нервно дёргаться. Но он чувствует, нутром ощущает, что где-то совсем рядом его милый друг. Их судьбы будто расположены друг к другу, поэтому прижимают их так тесно, что Виталик впервые задумывается о том, а может ли он умереть от счастья? Федя так близко, готовый оплести его собой, пышет приятным жаром, даже нашептывает слышно только ему: "Потерпи, Виталя, родной. Я почти его уломал! Скоро я буду ещё ближе". Этих слов хватает – Виталик, кажется, впервые за всю свою долгую жизнь, краснеет как неопытная девица. Так что же получается, его драгоценный наперекор судьбе идёт, чтобы, наконец, увидеть его? Виталик не испытывал ранее подобного трепета. Его не смущает, что приспособлен он для общения с дамами – Фёдор ему как воздух нужен! Вот так, с первой секунды и большего просто не нужно! Он даёт себе обещание не беспокоиться почём зря, не поднимать волну, не частить. Обещает дождаться заветного первого соприкосновения. Момент, когда Виталик вновь ощущает знакомое тепло, он хочет вспоминать снова и снова. Даже за большое расстояние от Фёдора он поднимается, тянется, проклиная чёртовы тряпки за то, что они так мешают коснуться. Порывистым движением судеб их прижимает снова друг к другу. Фёдор будто сумасшедший не устает льнуть, ластиться, вызывая в Виталике неподдельный восторг. Он так ждал, так сильно хотел его ближе! Провидение снисходит, убирая первую жёсткую преграду между ними. Виталик крепнет, готовится узреть воочию своего суженого, чтобы предстать перед ним в лучшем свете. А когда все лишние ткани спадают, оба просто ощущение существования теряют. Виталик много раз мечтал о нем, стараясь не питать особых надежд относительно внешности своего суженого. Но увидев так искренне порозовевшего от восхищения Фёдора, с русыми завитками волос на привлекательно потяжелевшем основании, чуть даже подрагивающего от собственной прямой осанки, он готов восхищённо стоять столбом вечность. Они трепетно соприкасаются чувствительной кожей, необъяснимо сладко звучит голос судьбы, одной из двух, что сейчас осознала, что не стоило противиться двум стремящимся друг к другу душам. Фёдор все нарадоваться не может, говорит, что так скучал, так хотел и все ещё хочет стать чем-то единым, доставить Виталику удовольствие. А он довольно краснеет, крепнет, потираясь в ответ, уверяет всем своим видом, что и так счастлив. Ему бы и хотелось большего, если бы не растерялся от такого количества ощущений и истязающего его чувства. Только Федя настроен решительно, отстраняясь, он направляется своим провидением вглубь другой судьбы, отчего Виталик даже чуть грустнеет. Но ненадолго, потому как его невероятный суженый касается самой его сути, даря необъяснимо сильное наслаждение, стягивающее все нутро Виталика, заставляющее выпрямляться и ловить на себе словно разряды тока. Фёдор касается сути раз за разом, метко попадая, все быстрее и быстрее, острее и ярче, отчего невозможно удерживать в себе то самое чувство, испуская его на свободу. Федя возвращается к Виталику спустя какое-то время, тепло, ласково прижимаясь, тоже весь испустивший из себя чувство. Он расслабленно валится на него, прижимаясь не жарко, не твердо и решительно, просто... прочувствованно. *** Арсений старается отдышаться, прикрыв глаза. В горле пересохло от того, как сильно он выстанывал о своем удовольствии, тело не слушается, обмякая на постели. Он чувствует, как Антон медленно вышел из него, а затем приятно прижался всем телом, расслабленно касаясь губами расцвеченной засосами кожи шеи. Говорить ничего не хотелось, да и сил не было. И так уже слишком много лишнего наговорили. Все, на что был сейчас способен мужчина, это слегка погладить по спине тяжело дышащего парня. Его парня. Он чувствует спокойствие, будто в нем что-то на время стихло, перестало терзать и мучить. – Люблю тебя, – шелестит голос молодого человека, тепло прокатываясь выдохом где-то под подбородком. Глаза резко распахиваются, тут же ища встречи с другими. Так вот это что за чувство! А то Арсения не отпускала мысль, что это его член жиру бесится. А к Шастуну тянет не только телом, но и всей душой, всей сутью. – И я тебя люблю, – произносит он в губы, только что накрывшие его собственные, – очень сильно. – Сказал, – усмехается в поцелуй Антон, слабо проводя пальцами по подтянутому прессу. – Куда б я делся? – кратко дергает плечом Попов, превозмогая усталость и крепче прижимая стройное тело к себе.