Скучный торт или Розовая мочалка

Мой автобус. Как всегда красный и как всегда пыльный. У того самого автобусного окна, рядом с которым всегда есть поручень, стоял мужчина, растительность на лице которого от чего-то приобрела форму буквы "П", такой ровной и правильной, с углами четко в девяносто градусов и такого неестественного ярко-малинового цвета. -A Taste of Honey! - заорал мужик, а я ему: -Who are you? I wanna be with you! -A Taste of Honey! - ещё громче орал мужик. -Don't lie to me, tell me where did you sleep last night - невозмутимо так пропел я. -A Taste of Honey! - не унимался мужик. -One way or another и чё-то гичи-гичи-гичи, - меня всё это уже слегка подбешивало и я орал всё громче и громче, а мужик не пойми от чего разозлился на меня и тоже набирал децибелы: -A Taste of Honey! -Help! I need somebody! Help! Not just anybody! Мужик припух, но всё же выдал своё: -A Taste of Honey! А тут подходит кондуктор и каааааааак заорёт: -Купите билетик! А мы с этим малиновобородым, хором, вместе, оба, кааак крикнем: -A Taste of Honey! Но вдруг такая типичная автобусная бабушка, в бардовом, с жёлтенькими цветочками, платочке и которую звали Стэфан, и у которой была такая тележечка, на которой такие бабушки возят свои клетчатые сумчары из клеёнки. Ну так вот, этот Стэфан каааак подскочит со своего чьей-то жопой нагретого места, да как закричит на моего "A Taste of Honey!": -Ворона летела-летела, летела-летела, летела-летела. А он ей: -You'll never be alon... be alone... be alone... Мы с кондуктором очень удивились, даже смутились как-то, а вот бабуська нет. Стэфан гнул всё своё: -Коза бежала-бежала, бежала-бежала, бежала-бежала. Но тут автобус остановился и вошёл мальчонка, и как всегда у таких мальчишек, у него были коротенькие и тоже клетчатые штанишки, он заорал. В рупор. Басом: -СЕНСАЦИЯ! СЕНСАЦИЯ! КОНСЕРВИРОВАННЫЕ АНАНАСЫ БОЛЬШЕ НЕ БУДУТ ДРУЖИТЬ С ГОРОШКОМ! АНАНАСЫ НЕ БУДУТ ДРУЖИТЬ С ГОРОШКОМ! СЕНСАЦИЯ! СЕНСАЦИЯ! Но тут кондуктор схватил мальчонку левой рукой, меня правой, я правой ухватился за "A Taste of Honey", а он схватил Стэфана, который, кстати, уже орал: -Карась плыл-плыл, плыл-плыл, плыл-плыл. А тот в свою очередь схватил мальчонку. У нас вышел чудесный хоровод. А кондуктор видимо уже забыл, зачем он хватал меня и малинового бородача за руки, так как стоял и с именно "неподдельным" интересом глядел на свою сумку с билетиками. Так бы мы и стояли если бы мальчонка не заорал: -О Господи! ДА ЭТО ЖЕ АГНОСТИЧЕСКИЙ ТАРАКАШКА! Мальчонка начал пихаться и толкаться, запуская хоровод, при этот всё время крича: -Оууу! Хамбуди-Хамбуда! Оуууу... Все как-то сразу оживились... Стэфан начал стучать зубами и потряхивать головой, A Taste of Honey в такт мальчугану завёл своё, как вы уже, наверное, догадались A Taste of Honey, кондуктор по-прежнему, но уже на ходу, спотыкаясь и сбивая всех, но оставаясь в строю, рассматривал свою сумку и лишь изредка причитал: -Что я буду делать, когда червяки кончатся? Что я буду делать? Куда будет деваться мой ноготь? Господи! Какой ужас! В этой суматохе, кажется, только я заметил, как наш автобус заехал на Радугу. Мы теперь ехали в небе. Оно было очень-очень голубым и глубоким. Я боялся. Но тут из окошка, которое у таких автобусов всегда на крыше, и летом оно должно открываться, чтобы было не так душно, но когда оно открывается ничего не меняется, а открывают его всё равно. Так вот, из этого окошка высунулась из неба, в наш автобус, голова, с до плеч каштановыми, слегка вьющимися и сильно спутанными волосами, с карими глазами и тихой такой улыбкой. Голова сказала: -В жизни главное Любовь, Семья и Дети. Но Стэфан ей, видимо, не поверил и так обиженно закричал: -А ты не хвастайся! Между прочим делиться надо! Голова улыбнулась ещё шире, с ещё большей любовью посмотрела на нас всех, и тихо так, спокойно, медленно и неторопливо удалилась из отверстия. Всем стало как-то грустно. -A Taste of Honey... - уныло пропел мой знакомец. Но всеобщая скорбь продолжалась недолго. Стэфан подбежал к малиновоПэбородому и выбил у него зажигалку, с воплями: "Люциус! Я открыла портал! Я иду к тебе!", она подожгла клеёнчато-клетчатую сумку (а заодно и подол своей юбки), начала бегать по автобусу, продолжая свою ахинею про какого-то Люциуса, чей-то портал, поклонение переферической местности и наследницу адского пламени. A Taste of Honey обиделся на неё, кажется, он принимал свою зажигалку за подставку для яиц, а так как он считал себя лисичкой, то он был уверен, что без неё ему не выжить, к тому же он счёл Стэфана виновником того, что голова ушла, а потому борьба с бабуськой у него завязалась не на жизнь, а на смерть. И конечно же на первых же секундах ожесточённого батла он загорелся и повалил бабку на пол. Может быть кто-нибудь и восстановил бы справедливость, и помог бы бедной катушке белых ниток, какими-то ненормальными воспринимаемую, как подставку для яиц, а кем-то вообще, как зажигалку, спастись, но все были слишком заняты. Мелкий полез за тем челом в окошко, вылез на крышу, споткнулся и ёбнулся. А так как мы ехали по Радуге, в небе, то ему было очень больно. Наверно. В общем, я его больше не видел. Кондуктор сожрал невероятного агностического таракашку и орал: -Амброзия! Амброзия! Зачем Посейдон спихнул меня с Олимпа? Бегал, суетился... В результате споткнулся об этих двоих, тоже загорелся и эти уже трое банально сгорели. Чем занимался я в это время, я даже и не помню, кажется, я пошёл "гулять по воде! Гулять по воде! Гуляяяяяять..." Но это, в общем-то, и не важно, потому что вот мой трамвай...