Fata - Morgana

Ещё будучи ребенком, Дилан, собираясь идти спать, частенько слышал за стеной тихий и жалобный голос матери, который вечно просил ниспослать счастливых будничных дней и размеренного спокойствия в семью Клиболд. Всё это казалось таким странным ритуалом. К кому Сью постоянно обращается в подобные моменты? Разве у них уже нет того, о чем так жалобно просит его мать? Для себя Дилан решил, что обязательно утром забежит в комнату женщины и сумеет убедить незнакомца в том, что им не потребуется его помощь. У них и так всё хорошо, ведь иначе и не могло быть. Но ни на следующий день, ни через другой, солнечный мальчик не смог никого обнаружить в просторной комнате. Однако, обращённые мольбы Сью к пустоте, так и не прекратились. *** - "Ich bin Gott"* - старательно вычерчивает Эрик одну из многочисленных фраз на смятом бумажном листке и кидает прямо Дилану на парту. Длинноволосый медленно разворачивает скомканную записку и долгое время вглядывается в выведенные буквы. Свежая надпись привлекла заслуженное внимание. Ответ не заставил себя ждать. - Если ты действительно бог и настолько всемогущ, как о тебе слагают многие люди, могу ли я тогда перед сном, обращаться к тебе по имени и умолять о милосердии? - Клиболд явно глумится над своим приятелем. - Конечно, ты можешь. И не только перед сном. В любой момент, когда твоя грешная душонка пожелает этого. - выкинул Харрис ни разу не обидевшись. *** - Блять, Э - эрик, черт возьми... - вполголоса проговаривает Клиболд. Дрочить в ночное время суток на лучшего друга, искренне презирающего геев - такое себе занятие. Но Водка не может иначе. Когда он хочет удовлетворить свои плотские желания, на ум всегда возникает портрет Эрика, а не каких - либо милых девиц, на которых Клиболд засматривался в коридорах школы. Странное влечение, которое уже превратилось в рутину. И когда он успел разочароваться в этой жизни настолько, чтобы стать педиком? Удивительная херня, но в его памяти Реб почему - то всегда выглядит красивее. Может, на это влияет тот фактор, что Дилан всё же склонен думать об Эрике лучше, чем он есть на самом деле. Клиболду стыдно. Каждый раз. И каждый раз стыд не является препятствием для разыгравшегося воображения, которое представляет Харриса в самых эротичных позах. В его фантазиях Эрик слишком нежен и ласков по сравнению с реальными обстоятельствами. Ещё немного и Клиболд поверил бы в собственную же иллюзию. Разум ведёт слишком жестокую и нечестную игру. Устоять очень сложно. Кажется, будто Харрис действительно реален и осязаем. Клиболд ощущает привычный сладкий запах, исходящий от темноволосого. Мысли полностью спутаны. Это первое предупреждение, чтобы начать понемногу сходить с ума. Эрик запрокидывает голову и начинает страстно выкрикивать его имя. Чуть позже длинноволосый наконец достигает своего пика и бурно кончает в руку. Призрак Харриса истерически смеётся и спустя мгновение исчезает из виду, оставляя за собой лишь неприятное послевкусие и чувство самообмана. Дилан теперь один на один со своим проклятьем. *** Неизвестный вирус так и продолжает разъедать его последние остатки здравых мыслей. В груди неприятно щемит. Он не может справиться с напряжением, которое возникает каждый раз при виде Эрика. Болезненное помешательство, которое служит средством удушения. Ох, лучше бы Дилан действительно задохнулся. Терпеть безответные чувства к верному товарищу, с которым вы собираетесь в ближайшее время показать миру своё божественное содержимое - слишком унизительно. Он - Бог печали. Ему не должны быть близки низменные потребности, которым потакают зомби. Опуститься до их уровня, значит, предать собственные идеалы. Значит, предать самого Эрика. Помоги мне избавиться от внутренних демонов. Я не справляюсь с ними. *** - Дил, ты уже заебал со всей этой хуйней. Ты мне нужен целым и невредимым для исполнения нашего могущественного плана, но точно не для нанесения новых царапин. - Харрис крепко держит запястье Клиболда и продолжает изучать новые раны. - Эрик, ты не понимаешь. Так я действительно могу расслабиться, продолжая существовать в этом гнусном мире. - Водка в полной мере умел веселиться. - Не думаю, что это хороший метод. Так ты только продолжаешь страдать. Побереги себя для лучших времён. - Как мило, Реб. Прямо сейчас я готов растаять. - Я искренне беспокоюсь о тебе, чувак. Тошно и неловко. Солнечный мальчик боится признаться в том, что из раза в раз терзает свои руки для того, чтобы не начать вновь рукоблудствовать на благородный и неприкосновенный образ темноволосого. Хуже некуда. *** Дилан хотел бы верить в Господа Бога точно так же, как и его мать. Тогда он точно мог бы знать, что совершённые проступки сойдут ему с рук. Но в этой комнате лишь он один. А неизвестный свыше всё никак не давал о себе знать. Пустой взгляд направлен к лезвию бритвы. Капельки крови уже давно пропитали поверхность салфетки, создавая при этом вполне эстетическое зрелище. Если бы Дилан Клиболд убил себя в сию минуту, это выглядело бы безусловно красиво. Самобичевание, отвращение, ненависть: всё смешалось в одном флаконе. Перед тем как отправиться в ад, он желает плюнуть в лицо богу. *** - Твою мать, я тебе что говорил недавно? Ты наступаешь на те же грабли, ебаный Клиболд. Белая пелена перед глазами. Невыносимый гул в голове искажает какие - либо издаваемые звуки. Длинные бинты туго обтягивают запястья и не позволяют совершать лишних движений. Теплая кровь циркулирует по венам. Такие родные и тонкие руки помогают придерживать шею. - Ты пришел, чтобы спасти меня. Пожалуй, он действительно счастлив.