Sometimes, sometimes you don't say goodbye once Иногда приходится прощаться не один раз, You say goodbye over and over and over again А снова и снова, снова и снова, Over and over and over again Снова и снова, снова и снова. Sometimes, sometimes you don't say goodbye once Иногда приходится прощаться не один раз, You say goodbye over and over and over again А снова и снова, снова и снова, Over and over and over again Снова и снова, снова и снова. What (are) they saying, I'm not raw? Говорят, я не искренний? What the fuck you take me for? Да за кого вы меня, блядь, принимаете? All the sudden you hear what I've said a hundred ways before? Вы вдруг услышали то, что я говорил уже сотню раз? I been pushed, I been trapped Меня подталкивали, я был в ловушке Drug myself through hell and back and Тащил себя через ад и обратно, Fallen flat and had the balls to start it all again from scratch Падал мордой в грязь и имел яйца, чтобы начать всё сначала How do you feel, how you doing, how'd the show go? «Как себя чувствуешь? Как дела? Как прошёл концерт?» Am I insane to say the truth is that I don't know Я не сумасшедший, чтобы говорить, что на самом деле я понятия не имею. My body aches head's spinning this is all wrong Всё тело болит, а в голове крутится мысль, что это всё неправильно.
Со дня смерти Рика проходит уже чуть больше пяти лет. Дэрил сразу после случившегося уходит в лес, отказавшись возвращаться к своим людям. Он сооружает себе палатку возле того самого злополучного моста и даже как-то обживается. Время тянется бесконечно долго и однообразно. Он спит, ест, пьёт, охотится… и ищет тело Рика. Тщетно. Очередной день ничем не отличается от множества предыдущих. Ровно до того момента, как он, отправившись на охоту, выходит за пределы своего обычного периметра. Где натыкается на группу ходячих, кучно пробирающихся сквозь лес. Их довольно много, поэтому Дэрил, не рискуя с ними связываться, направляется в противоположную их движению сторону. Далеко от них уйти он не успевает и, выйдя к огромному полю, поражённо замирает. Ровным косяком, прямо по направлению к нему, двигается огромнейшее стадо мертвецов. Складывается ощущение, что идут они целенаправленно, не разбредаясь и не меняя курса. Дэрил мгновенно покрывается холодным потом, когда понимает, что встанет у них на пути, если они продолжат двигаться в этом направлении. Александрия. — Вот же чёрт, — выругивается он и, развернувшись, бросается обратно в лес. Нужно предупредить своих. Добраться до Александрии первым. Прямо на бегу Дэрил достаёт арбалет, заряжая его и всаживая первую стрелу в ближайшего ходячего. Обходить их нет времени, поэтому придётся прорываться через них с боем. Стрелы кончаются катастрофически быстро, и он вытаскивает нож. Всаживая его в очередную черепушку, Дэрил с облегчением выдыхает, понимая, что большинство ходячих удаётся обезвредить, либо избежать. Но неожиданно один из мертвецов хватает его за ногу. И, отвлёкшись буквально на секунду, нагибаясь, чтобы освободиться, он чувствует жгучую боль в районе лопатки. Которая тут же пронзает всё тело, но Дэрил, стараясь не обращать на неё внимания, резко разворачивается, отталкивая от себя укусившего, и, повалив его на землю, раздавливает его голову подошвой ботинка. В голове образуется полнейшая пустота, и лишь где-то на задворках сознания вспыхивает короткая мысль «наконец-то». Так же быстро потухая, будто боясь развиться в полноценную. Но Дэрил хватается за неё, как за спасательный круг, понимая, что будто бы… рад? Он жил эти последние несколько лет будто по инерции, оправдывая своё никчёмное существование в полнейшем одиночестве целью. На самом деле просто боясь признаться самому себе, что это просто попытка заплатить по счетам. Попытка заглушить разъедающую его сердце и душу боль. Прогоняя от себя эти мысли, стараясь сосредоточиться на настоящем, он расправляется с ещё несколькими ходоками и, оставляя за собой их большую часть, бежит в сторону общины. До момента, как укус даёт о себе знать временными помутнениями рассудка, головокружением и периодическими приступами жара, он успевает пробежать большую часть пути. До Александрии остаётся совсем немного, когда голову пронзает острая боль. Перед глазами начинают мелькать мошки, и Дэрил без сил падает на колени. Заражение и дичайшая усталость дают о себе знать. Ему нужен отдых, иначе он точно никуда не доберётся. Подняв голову и изо всех сил стараясь сосредоточиться, Дэрил осматривается. Если он правильно понимает, где находится, то буквально в паре километров должен быть старый покосившийся амбар. В котором можно отдохнуть, не боясь нарваться на ходячих. С трудом поднявшись на ноги, Дэрил поворачивает в сторону предполагаемого амбара и, стараясь не отключиться прямо на ходу, плетётся к нему. Кажется, что проходит он намного больше нескольких километров, но в конце концов амбар всё-таки появляется в поле зрения. Дэрил, облегчённо выдохнув, из последних сил добирается до него и, зайдя внутрь, тут же падает без сил, опираясь спиной на высокую массивную створку ворот. И если физически он полностью истощён, то голова, наоборот, начинает работать с удвоенной силой. Дэрил сидит на полу холодного амбара и думает, думает и думает. О том, что сейчас, когда шансов больше нет, когда костлявая дышит в спину, сожалеет только об одном: что за всю свою долгую жизнь, за эти бесконечные десять лет ада, он так и не успел сказать дорогим ему людям, пока они были живы, то, что должен был. То, что всегда хотел, но так и не смог сказать. Голова болит нещадно, и Дэрил чувствует, как сознание медленно ускользает от него. Проваливаясь в глубокий обморок, он продолжает думать только о том, что так и умрёт с этими сожалениями. — Привет, братишка, — слышит вдруг Дэрил и распахивает глаза, тут же удивлённо оглядываясь, находя себя сидящим на берегу мелкой речушки. «Что за нахрен?» — проскальзывает в голове мысль, и он подскакивает на ноги. Но, запутавшись в них, теряет равновесие и падает назад, прямо в воду, поднимая вокруг себя кучу брызг. Над ним раздаётся громкий смех, и Дэрил поражённо замирает. «Невозможно. Точно невозможно», — врывается в сознании отчётливая мысль. Дэрил затаивает дыхание и медленно поднимает голову вверх, откуда до сих пор доносится громкий смех, больше похожий на лошадиное ржание. Перед ним стоит — подтверждая его худшие предположения о том, что крыша у него поехала точно — живой Мерл. Живой, здоровый и молодой. Дэрил, не веря собственным глазам, поднимает руку, поднося её к лицу. — Вот чёрт, — шепчет он, касаясь дрожащими пальцами саднящей щеки. В голове сразу же калейдоскопом мелькают картинки из далёкого прошлого, которое он так упорно, но тщетно пытался забыть. Ему шесть. Он просыпается утром слишком голодным, потому что бухая в стельку мать вчера не соизволила его покормить ни разу за день. Он спускается на кухню и крадётся к холодильнику мимо родительской спальни. В холодильнике пусто, не считая пары банок пива. Живот громко даёт о себе знать, и Дэрил нерешительно тянется к одной из банок. Не успевает он даже коснуться её, как сзади хлопает дверь. Дэрил замирает, не в силах даже пошевелиться, и чувствует, как по спине бежит стая мурашек. — Ты чего это удумал, щенок? — гаркает отец и в пару шагов подлетает к нему, с силой впиваясь пальцами в плечо и разворачивая к себе лицом. Всё, что Дэрил помнит после этого, можно описать одним словом — боль. Зарядив ему со всей силы смачную пощёчину, от которой Дэрил отлетает к столу, отец вытаскивает свой кожаный ремень. Мерл возвращается домой в тот момент, когда у Дэрила уже нет сил кричать и плакать. Он, свернувшись калачиком на полу и тихо всхлипывая, принимает своей голой спиной всё новые и новые удары. Тогда его брат впервые по-настоящему заступается за него, давая отпор их папаше. И в то утро, кроме боли, Дэрил запоминает удивлённый возглас отца, мгновенно сменившийся грохотом от падения пьяного грузного тела на пол, и выкрик Мерла: «Вали отсюда!». Он убегает тогда именно сюда, в своё любимое место возле речки, в лесу, не так далеко от дома. И именно тут находит его Мерл. Дэрил сейчас уже не может вспомнить, почему тогда его детский мозг решил, что брат тоже виноват во всём том дерьме, что именовалось его жизнью. И даже не поблагодарил его… Да, пусть Мерл никогда не был идеальным человеком, не всегда был хорошим братом. Но он любил его, по-своему, но любил. Оберегал, как умел, и всегда, всегда, несмотря ни на что, был на его стороне. А Дэрил так ни разу и не сказал ему спасибо. — Мерл, — с трудом выдавливает из себя Дэрил детским дрожащим голосом. Тот перестаёт смеяться и с ухмылкой устремляет пристальный взгляд на мокрого, сидящего по пояс в воде Дэрила. — Подать тебе руку, сестричка, или сам справишься? — прищурившись, выдаёт Мерл, не переставая ухмыляться. — Сам справлюсь, — бурчит Дэрил, с трудом выбираясь на берег, постоянно морщась и чувствуя боль во всём теле. Взобравшись на камень, на котором сидел до этого, он указывает головой на место рядом с собой и, дождавшись, когда Мерл сядет рядом, говорит: — Я… — начинает он и, не зная, куда деть руки от переполняющей его нервозности, начинает ковырять дырку в своём видавшем виды кроссовке. — Я хотел сказать тебе… Спасибо. Да, вот, и… — Не парься, братишка, — перебивает его Мерл, неожиданно взъерошивая ему волосы. — В этот раз старик действительно перегнул палку и получил по заслугам. Правда, думаю, пока что дома нам лучше не появляться. С трезвым я пока не справлюсь, — зло заканчивает он, сжимая кулаки. — Брат, — Дэрил поворачивается к нему и, дождавшись, когда тот посмотрит на него, продолжает: — Можно я тебя обниму? — Утри сопли, Дэрилина, — усмехается Мерл, однако вдруг сам притягивает Дэрила к себе и сжимает в неуклюжих медвежьих объятиях. Дэрил закрывает глаза, удовлетворённо выдыхает и приходит в себя.***
Он теряет слишком много времени, находясь в отключке. Шансов на выживание нет, но он должен добраться до своих, чтобы предупредить об огромном стаде, движущемся в их направлении. Поднявшись на ноги, на секунду теряя равновесие и с трудом выравниваясь, Дэрил выходит из амбара. Двигаться пешком со слишком быстро поднимающейся температурой и туманом в голове сложно. Но он почти добирается до Александрии, когда вновь чувствует тошноту и сильное головокружение. Упасть без чувств посреди леса будет худшим, что ещё может с ним произойти по дороге к бывшему дому, но сейчас он практически не владеет своим телом. Дэрил приваливается к массивному старому дереву и прикрывает глаза. Худшее, не худшее, а выбора у него точно нет. — Вот же блядь, — чуть слышно выругивается он, чувствуя, как проваливается в пустоту. — Могу я попросить тебя не выражаться? В конце концов, ты сам просил меня сыграть, — слышит он вдруг тонкий девичий голос. Дэрил резко открывает глаза, принимая сидячее положение. На него с укоризной смотрит живая Бет Грин, сидящая за пианино. Дэрил сглатывает и опускает взгляд вниз, подтверждая свою догадку. Он сидит в гробу, в доме гробовщика, на который они наткнулись, кажется, целую жизнь назад. Бет, не дождавшись ответа, вновь поворачивается к музыкальному инструменту, касаясь пальцами клавиш. По комнате разносятся звуки грустной мелодии, и Бет вновь начинает петь. Дэрил снова ложится и закрывает глаза. Тихий, мелодичный голос проникает будто в самое сердце, и на глаза наворачиваются слёзы, унося его дальше в прошлое. Он сидит на террасе разгромленного дома, так похожего на тот, где он вырос, и смотрит на пьяную девчонку, которая буквально минуту назад вытрясала из него всю душу своими глупыми неуместными вопросами. Обычно вся такая чистая и хорошая, под градусом она становилась чересчур навязчивой и совершенно бестактной. Но, чёрт её дери, если после этого грёбаного сеанса психотерапии Дэрил не чувствует облегчения. Будто ноша, тянущаяся за ним мёртвым грузом всю его жизнь, вдруг кажется совсем несущественной. Он с удивлением осознаёт, что отпускает своё прошлое. И, даже учитывая всю невозможность и бредовость ситуации, Дэрил понимает, что, не считая упоминания в порыве гнева Рика, этот день он будет считать одним из лучших в своей жизни. Потерять эту девчонку оказалось даже больнее, чем собственного брата. Она не заслуживала всего этого дерьма, творившегося вокруг неё, она не должна была умереть. Только не она. Дэрил судорожно вдыхает, рукавом вытирая глаза, и поднимается. Выбирается из импровизированного спального места и подсаживается к Бет на скамейку. — Послушай, я… — хрипло начинает он и, как только стихает музыка, продолжает: — Хотел сказать… Спасибо. За то, что спасла меня… — Мм? — Бет мягко смотрит на него и улыбается. — От самого себя. И ещё… — Дэрил нервно жует ноготь на большом пальце руки и тихо произносит: — Я правда буду скучать, когда тебя не станет. Он опускает голову вниз, пряча лицо за волосами, потому что в голове тут же слышится громкий выстрел, а перед глазами, как в замедленной съемке, он видит безвольное тело Бет, оседающее в руки грёбаной полицейской. Младшая Грин, как и всегда, будто уловив его настроение, придвигается ближе и, положив голову ему на плечо, снова начинает петь. Дэрил сидит с закрытыми глазами и наслаждается голосом, по которому так скучал, пока не чувствует, что засыпает. Но погрузиться в сон ему не дают громкие хриплые звуки, похожие на стоны. Дэрил резко открывает глаза и в ужасе пялится на стадо, находящееся уже практически рядом с ним. Страх и отчаяние сковывают его тело, когда он понимает, что скорее всего не успеет. Что стадо пройдёт через Александрию раньше, чем он сможет туда добраться. Дэрил выругивается и, опираясь на свой арбалет, поднимается на ноги. Не время сдаваться. Кажется, что он идёт целую вечность, ноги уже не слушаются, а перед глазами плывёт. Он останавливается перевести дух, когда сбоку слышится шорох. Подняв арбалет, Дэрил с трудом наводит прицел на ближайшие кусты. Фокус размыливается, а рука с трудом удерживает оружие. Но вдруг совсем рядом раздаётся фырканье лошади и сразу после удивлённый возглас: — Дэрил? — С усилием сфокусировав взгляд на подлетевшей к нему фигуре, Дэрил оседает прямо на землю совершенно без сил. — Вот чёрт, что с тобой стряслось? — Голос человека, в котором он узнаёт Аарона, доносится как сквозь вату, и Дэрил из последних сил произносит только: — Стадо… — и отключается. — Стадо? Далеко? — переспрашивают его голосом Рика. Дэрил поднимает голову и впивается взглядом в бывшего помощника шерифа, вытирающего о собственные джинсы руки, перепачканные в земле. Дэрил уже даже не удивляется, а просто впитывает в себя каждую чёрточку самого дорогого в своей жизни человека, до сих пор так бережно хранимую в памяти. Именно так он смотрел на него в тот самый первый раз, когда впервые осознал свои настоящие чувства. Они ссорятся с Мерлом прямо посреди леса после происшествия с семьёй итальянцев. Дэрил хорошо осознаёт, что решение зрело почти с первой минуты наедине с братом, а это просто стало последней каплей. Да, он, чёрт возьми, скучает по своим — это до сих пор даже звучит слишком странно — друзьям. Он скучает по Рику — невероятно быстро заменившему ему семью. Они ругаются, практически дерутся, Мерл говорит какой-то бред про сучку шерифа, и Дэрил злится. Орёт на брата, чтоб он не смел говорить гадости про Рика, выплёвывает ему какие-то грубости и говорит, что возвращается. И, только произнеся вслух то, о чём думал весь день, чувствует накрывающую его волну лёгкости и облегчения. Да, всё так, как и должно быть. Его место с Риком. А он по глупости его чуть не потерял. Когда он выпускает стрелу в ходячего, прижавшего к тюремному забору Рика, его обдаёт холодным потом. Он вдруг понимает, что мог опоздать. Неотвратимо опоздать. И потерять Рика уже навсегда. А когда тот так просто кивает ему в благодарность, будто и не сомневался, что Дэрил придёт и спасет его, Диксона будто бьёт со всей силы под дых. По телу прокатывается волна жара, и он понимает… Понимает всё то, от чего пытался убежать так долго. Истинную природу своих чувств. — Дэрил? — Что? — слишком резко выныривает из своих воспоминаний Дэрил и непонимающе смотрит на Рика. — А, да, я… прости. — Он встряхивает головой, сосредотачиваясь. — Где-то в паре суток от тюрьмы. Время на то, чтобы отвести его в сторону, у нас ещё есть, — на одном дыхании проговаривает Дэрил, помня этот разговор так, будто это было вчера. — Ты прав, но лучше не затягивать, — кивает ему Рик и кладёт руку на его плечо. — Ты голоден? Кэрол звала на ужин около часа назад. Дэрил кивает, и Рик разворачивается в сторону тюрьмы. — Рик, — вдруг окликает Дэрил, так и не сдвинувшись с места. Уже начинает смеркаться, и в тюремном дворе нет людей. Это придаёт подобие смелости, иначе Дэрил ни за что бы не решился сказать Рику то, что собирается. Тот останавливается и удивлённо смотрит на него. В его взгляде мелькает беспокойство, и Рик, вновь подойдя к нему, внимательно всматривается в его лицо. Дэрил не знает, что Рик там прочитал, но тот хмурится и, аккуратно подхватив его под локоть, ведёт в сторону вышки. Дэрил идёт, ведомый Риком, чувствуя, как сердце грозится выпрыгнуть из груди. Он отчётливо осознаёт, что всё это не по-настоящему, но всё равно не может не нервничать. Но он должен это сказать. Обязан. Он уже упустил свой единственный шанс в реальном мире и не может упустить его в призрачном. — Что стряслось? У нас какие-то проблемы? — сразу же начинает Рик, как только они заходят за вышку. — Я… Просто выслушай, ладно? — Рик кивает в ответ и ещё больше хмурится. Дэрил закусывает губу и, сам не осознавая, что делает, поднимает руку к лицу Рика. Тут же отдёргивая её, не успев коснуться, и нервным движением запускает ладонь себе в волосы. К Рику хочется прикоснуться. Хочется обнять, похлопать по плечу, подать руку — что угодно. Чем бы это сейчас ни было — сном, видением, галлюцинацией… Неважно. Важно то, что Рик здесь, перед ним, рядом с ним, такой настоящий, из плоти и крови. — Рик, — твёрдо начинает Дэрил, смотря прямо ему в глаза. — Спасибо. — Тревога на лице Граймса сменяется удивлением, но он молчит и не перебивает, слишком хорошо зная Дэрила и то, как тяжело ему обычно даются личные разговоры. — За то, что поверил в меня. Что дал мне шанс стать кем-то. За доверие и поддержку. За то, что стал мне другом. За… — Дэрил опускает взгляд вниз и, чуть помедлив, продолжает: — Лучшие годы в моей жизни, которые я провёл плечом к плечу с тобой. За то, что научил меня доверять людям, за то, что принял в свою семью, за то, что… За то, что дал мне шанс… шанс узнать, что такое… Что такое любовь. — Дэрил, я не… — Я просто хотел, чтобы ты знал. Прости, что никогда не говорил тебе этого, я… — Внезапно кружится голова, и он, пошатнувшись, зажмуривается. — Дэрил? Дэрил! Ну же, давай, приди в себя! — громкий голос Аарона заставляет поморщиться и приоткрыть глаза. — Господи, напугал. Я думал, ты уже… что ты… — Обратился? — хрипит Дэрил, обнаруживая себя сидящим возле дерева. Ходячих рядом не слышно, кажется, Аарон перевёз его ближе к Александрии. Дэрил судорожно вдыхает и хватает Аарона за отвороты рубашки. — Мне нужен пистолет. — Ч-что? Но… — Аарон, это конец… — Говорить уже тяжело, он чувствует, как от температуры слишком сильно начинает ломить кости. — Прошу тебя, — из последних сил продолжает Дэрил, — просто оставь мне пушку и иди. Ты должен предупредить… Он обессиленно опускает руку и приваливается головой к дереву. Дышать становится слишком сложно, и Дэрил уверен, что дольше не протянет. Аарон прижимается своим лбом к его и шепчет: — Господи, Дэрил, мне так жаль, я… спасибо тебе, за всё. И прости, нужно скорее добраться до Александрии, я… прости… — выдыхает он под конец и поднимается на ноги. Вытаскивает из-за пояса пистолет и протягивает его Дэрилу. И кинув на него ещё один взгляд, взбирается на лошадь и пришпоривает её, поскакав прочь. Дэрил снова остаётся один, наедине со своими мыслями, сожалениями и болью. Не физической — её он уже почти не ощущает — а душевной. Он счастлив, что увидел всех дорогих ему людей перед собственной смертью. Но ему больно, что он был таким трусом, боясь сказать всё то, что должен был сказать им при жизни. Дэрил закрывает глаза и воспроизводит в памяти счастливое лицо Рика из своего «сна». Чувствует, как одинокая слезинка скатывается по щеке. Он подносит дуло пистолета к виску, взводит курок, печально улыбается и шепчет: «Жди меня по ту сторону», нажимая на спусковой крючок. В воздухе раздаётся громкий звук выстрела. Одинокий ворон, испугавшись, слетает с насиженного на густой ветке дерева места. Шуршат ветки под тяжестью тысячи ног, живые мертвецы проходят мимо. И никому нет дела до человека, лежащего на мокрой земле, с лёгкой полуулыбкой на застывшем лице. Но для него, человека, чья жизнь закончилась уже давно, в тот день на каменном мосту, это не конец. Лишь долгожданный шанс исправить всё. Хоть в тысячи других миров. Найти. Сказать. И никогда не отпускать.