Brand new day

17.12. В городке на окраине штата Калифорния, в мотеле с покосившейся вывеской, надпись на которой стерлась еще полвека назад, на старательно отстиранных белых простынях лежали двое. Обоим жить осталось меньше месяца. Оба были безгранично счастливы. Худой мужчина лет двадцати пяти курил тонкую сигарету. Его черные, почти кудрявые волосы рассыпались по подушке, на молочно-белую шею, ключицы и грудь падали лучи яркого солнца, из-за чего его образ казался немного неземным, озаренным мягким сиянием. Второй — более крепкого сложения, со светлыми волосами — не мог оторвать взгляд от первого, будто не верил, что тот реален. Кроме их спокойного дыхания ничего не нарушало невесомой тишины, что золотым светом рассеивалась по номеру мотеля. Дым сигареты висел в воздухе, исчезал и появлялся снова с каждым выдохом хрупкого, еще очень молодого мужчины. — Шерлок, — второй, тот что с почти золотыми волосами, назвал его имя так тихо, что это был будто порыв ветра из открытой форточки. Шерлок повернулся, отправил сигарету в пепельницу и нашел своей рукой руку возлюбленного. — Джон? Их взгляды встретились, и в мгновение в маленьком номере будто загорелась новая звезда и время застыло в залитой солнечным светом бесконечности. — Я, кажется, люблю тебя, — еще тише сказал Джон, пальцами касаясь бледной щеки. — Я уверен как никогда, Джон Хэмиш Уотсон, что люблю тебя, — ответил ему Шерлок, вовлекая в долгий поцелуй. — Мне бесконечно повезло, что я нашел тебя. Только Шерлок мог превращать пыльный номер дешевого отеля в рай. Только его винтажный чемодан, пачка одних и тех же сигарет и едва уловимый шлейф парфюма. Только его срывающийся на стон шепот, когда губы Джона скользили по его телу. Только его пылкие слова после того, как они слепо ввалились в номер, не отрываясь от рваных поцелуев всюду, до чего могли дотянуться губами. Только его мальчишеский смех после их первого секса и сияющие счастьем глаза. … — Не хочу умирать в больнице под капельницами и белыми стенами. — А как ты хочешь умереть? — Рядом с тобой, где-нибудь далеко, где никогда не был. … Так, исчезнув из холодного серого Лондона, они оказались в стеклянном Нью-Йорке, снежном Чикаго и даже в никогда не засыпающем Вегасе. Они проводили в городах одну ночь и один день, а затем улетали, чтобы успеть увидеть как можно больше. 09.12. В Лас-Вегасе Джон сделал Шерлоку предложение. И пусть они были знакомы не так долго, ответа очевиднее чем «да» попросту не существовало. Был потрясающий день. Прохладный ветер и тихий берег Колорадо, импровизированная церковь белым куполом накрывала их, руки совсем немного мерзли. Правда теперь на безымянных пальцах были кольца из эпоксидной смолы, которые они купили на ярмарке — одно темное, как звездное небо, а другое горящее цветами заката. —  Объявляю вас законными супругами, Шерлок Холмс и Джон Уотсон. Только после этих слов Джон понял, что должен поцеловать Шерлока. И пусть он мечтал сделать это, он был уверен, что выйдет ужасно неловко, и медлил в неуверенности. Шерлок перед ним был прекрасен, как и всегда, но сегодня по-особенному. Ему так шел классический костюм, а кудри были уложены аккуратными волнами. Но то, что делало его таким красивым — абсолютное счастье в глазах. — Ты идиот, Джон, — Шерлок с улыбкой наклонился над ним, положил одну руку на плечо, а другой бережно приподнял его лицо, заглянул в глаза. Расстояние сокращалось слишком быстро, сердце Джона сделало сальто и грохнулось на уровень желудка, а Шерлок только коснулся его губ своими. Несколько секунд они не двигались, замерев в столкновении, а потом Джон, едва сдержав стон, поцеловал его медленно, бережно, не веря, что это вообще происходит. Все его существо кричало, что желает ощущать губы Шерлока снова и снова. Он и поверить не мог, что чей-то поцелуй может вызвать такую бурю чувств внутри. Шерлок делал это с такой неопытностью, страстью и нежностью, что Джон будто взмывал в воздухе от наслаждения, прижимая это чудо ближе, хотел забрать его целиком и не отпускать. Когда их языки столкнулись, Джон не смог удержаться от сдавленного возгласа, обращаясь в сплошные эндорфины, и целовал Шерлока все откровеннее, глубже, пока не услышал, как ойкнула регистратор, выронив из рук папку. Шерлок — покрасневший и даже смущенный, забрал из ее рук документы, пробормотал благодарность и, схватив Джона за руку, потащил его куда-нибудь, где нет лишних глаз. В переулке со стенами, изрисованными граффити, они снова оказались в объятиях друг друга. Губы Джона начало покалывать от предвкушения, он попытался наклонить голову Шерлока к себе, не желая больше ощущать между ними эти ничтожные сантиметры. В этот же день они взяли в аренду черный Шевроле и уехали в Калифорнию. Волосы Шерлока трепал еще теплый ветер, над головой простиралось нереальное ультрамариновое небо, в бардачке лежали кассеты с их любимой музыкой. Джон чувствовал себя живым. … — Шерлок, ты с ума сошел? — Ты же сказал, что хочешь умереть со…мной, где-то далеко. Я предлагаю тебе сбежать на западное побережье сегодня на рассвете. — Это же просто фантазии, мы не можем… Уже поздно, Шерлок, нам на тот свет через месяц. — Я бы сбежал, даже если бы остался один день, Джон. … И пусть им никогда не обратиться в вечность, и пусть все что у них есть — это мгновения. Но прекрасная мимолетность всегда запоминается лучше. Поэтому в какой-то момент Джон начал любить мелочи, которых не замечал всю жизнь. Очарование дешевых гостиниц, маленьких закусочных на заправках и лица Шерлока, перепачканного в соусе от гамбургеров. Шипение газировки, когда Джон только открывал банку, карту, показывающую, как много они проехали и какой путь впереди, старые кассеты и их голоса, подпевающие в унисон. Все это заставляло влюбляться вновь и вновь. Но больше всего любви предназначалось Шерлоку, с его хмурой серьезностью, граничащей с наивной неопытностью. Никогда в жизни Джон не предполагал, что может так буквально «упасть в любовь». Шерлок делал любое мгновение драгоценным. Простой поход в кино, его шепот у самого уха, когда он говорил о нелогичности сюжета и в конце концов засыпал на плече Джона, и тот потом ловил чьи-то взгляды, но не мог разбудить его. Или та ночь в Техасе, когда они заблудились в прерии, такого неба они никогда даже не представляли. Это были не пару спутников, что видны в Лондоне, а россыпи звезд, невероятный узор, уводящий взгляд так далеко. 07.12. Вокруг до самого горизонта не было ни одного горящего окна, ни одной дороги. Шерлок бурчал что-то про глупых спутников в путешествиях и их вреде на детективов. Джон искал в рюкзаке воду и еду, если повезет. В чемодане у Шерлока оказалась бутылка дорогого виски, которую тут же решено было выпить. Они сели на капот машины, и незаметно для наблюдавшего за каждым их движением звездного неба Джон накрыл руку Шерлока своей ладонью — совсем невинный жест, означавший так много. — Только представь, как они далеко, — губы Джона сомкнулись на горле бутылки, янтарная жидкость обожгла горло и тут же согрела все внутри. Зимы в Техасе были совсем не теплыми, от их дыхания появлялся пар, пришлось достать один единственный плед и накинуть на плечи. Чтобы было теплее они ближе придвинулись друг у другу. Шерлок смотрел на их сплетенные руки, его глаза сияли так близко, будто две звезды, чудом попавшие прямо на землю. Джон только улыбнулся в ответ и вдруг невероятно сильно захотел поцеловать Шерлока. Тот как всегда понял и повернулся, слегка сжимая руку, давая взглядом понять, что желает этого так же сильно. Расстояние между ними медленно исчезало, пока не стало совершенно ничтожным. Носы столкнулись, губы уже тянулись для поцелуя, но тут что-то остановило их. Может, давние воспоминания или опасение причинить друг другу боль, ведь так опасно любить, когда совсем нет времени. Поэтому, на мгновение мазнув губами по губам, Шерлок поцеловал Джона в щеку, как будто ему было не двадцать пять, а пятнадцать. Но сердца обоих в эту секунду пропустили удар, а они лишь отстранились и снова подняли глаза к небу. 19.12. Нет ничего лучше на всем свете, чем просыпаться рядом с Шерлоком Холмсом. Смотреть, как лучи солнца щекочут его прекрасное лицо. Как он с бурчанием просыпается, улыбаясь и жмурясь новому дню. Затем наблюдать, как он, совершенно обнаженный, идет в ванную, слышать звук льющейся из крана воды. И видеть самого настоящего Шерлока — взъерошенного ото сна и потягивающегося. В такие моменты Джон просто уверен, что сорвал джекпот на лучшую судьбу. — Доброе утро, — Шерлок вернулся в кровать и тут же потянулся к лежавшему в ней. — Нас вежливо попросят съехать после вчерашней ночи, — Джон слегка толкнул его, но принял поцелуй. — Чем займемся? — Ну, вообще-то неплохо было бы выбраться в город. — Выпьем кофе по дороге, — Шерлок вскочил, достал ампулы с лекарством и шприцы, кинул Джону его дозу. … — Остановись здесь, Джон, — они возвращались из города, была почти полночь. Шерлок до этого дремал на заднем сидении, он немного, совсем чуть-чуть, перебрал с элем в баре. Его голова появилась в зеркале, а затем он перелез на место рядом с Джоном, на несколько секунд предоставив тому возможность полюбоваться видом на свой зад. — Пойдем плавать в океане? Шерлок — человек-загадка. Только он может долго занудствовать и осуждать легкомысленность, а спустя полдня предлагать такое. Как-то, еще в больнице Лондона, одна медсестра сказала, что у Шерлока Холмса вместо сердца моторчик, бездушный и равнодушный. Только вот Джон так не считал. Шерлок весь состоял из эмоций, они у него били через край, и второго такого сердца не отыскать во всем мире, в этом не было сомнений. Наверное, надо было ответить, что можно запросто простудиться, да и вообще — это чистое, неразбавленное безумие. — Да, — тут же ответил Джон, вглядываясь в лицо Шерлока. Тот с улыбкой вытащил его из машины, схватил за руку и потащил к пляжу. Небо над ними было бездвижное, черное, будто его и вовсе не было, а вместо него — пустота, как в космосе. Луна, огромная и сияющая, висела в этой пустоте, и до нее почти можно было дотянуться рукой. Океан, никогда не затихающий, сливался с горизонтом, и определить что и где было невозможно. Серебристая дорожка — отражение луны, шла до самых волн, что обрушивались прямо под ноги, оставляли на лице крошечные брызги соленой воды. Воздух так легко поступал в легкие, что хотелось вдыхать снова и снова. Шерлок с такой же чарующей улыбкой обернулся к Джону, стянул с себя кожаную куртку, затем футболку, расстегнул ремень брюк, отпихнул их в сторону и остался обнаженным. Джон застыл, не в силах оторвать взгляд от бледной, сверкающей в лунном свете кожи, от прекрасного, по мнению Джона, тела. Но в слух он ничего не сказал, только стянул с себя одежду и последовал за Шерлоком в океан. Вода показалась холодной всего на секунду, когда волна достала ног, и они по колени исчезли в пене. Джон сделал шаг и нырнул в черный омут, позволяя воде сомкнуться над головой, унести на глубину все мысли, оставив ему лишь то, что происходило сейчас. Чья-то рука подняла его на поверхность, раздался драгоценный смех, Шерлок в восторге ловил на себя удары волн, которые иногда смывали его. Но его макушка появлялась над водой, снова разносился полный легкомысленности смех. Джон не заметил, как сам переполнился восторгом, позабыл и о декабре, и о простуде, стал помнить только про улыбку Шерлока, его руки и океан. 22.12. Джон перебирал их совместные снимки, маленькие записки, пока Шерлок спал. Вот здесь его кудрявый спутник впервые пробует американский фаст фуд, с заметным скепсисом, а на следующем снимке с аппетитом съедает свой гамбургер — разница между снимками в секунду. На другой фотографии они едут в старинном поезде, а здесь Шерлок с интересом слушает лекцию про древних рептилий в музее Чикаго. Пятая изображает их в парке развлечений, они провели там весь день, толкая некоторых детей, чтобы успеть на все горки. Четыре снимка из фото-будки в Нью-Йорке, и тут же — точно такие же, но в Вегасе. Джон целует Шерлока на протяжении всех четырех фото. Втихую он даже снял того на камеру в кровати, пока Шерлок обхватывал руками вместо Джона скомканное одеяло. Оставшиеся фотографии запечатляют Джона в машине — наверное, когда они куда-то ехали (выглядит он довольно брутально), и их вместе на берегу океана. Кому же достанутся эти снимки? Наверное, человек, который их получит, никогда не осознает всей ценности. Что это, если быть честным? Несколько фотографий — таких бесценных для двоих, но всего лишь отголоски их жизни для остальных. Что станет с чемоданом Шерлока, кассетами, которые они скупали на барахолках? Все это выбросят, в лучшем случае. Джон бы хотел, чтобы то, что произошло в Калифорнии, осталось здесь навсегда. — Эй, Джон, — Шерлок проснулся, вышел из ванной, выбросил в мусорную корзину пустые ампулы из-под лекарств. Проглотил таблетку обезболивающего, сел рядом с Джоном, положив руку на его плечо. — Сегодня, да? Джон кивнул. Шерлок достал из черного платка пузырек. — Наверное, так лучше, — он улыбнулся краешком рта — его обычная улыбка. Они молчали, хотя столько всего можно было бы рассказать. Молча собрали вещи, застелили кровать, побрились и даже собрали мусор. Кинули взгляд на номер, такой простой, уютный, ничего лишнего. Шерлок закинул вещи в машину, Джон сел за руль и вставил кассету их любимой группы. В 10.26. черный Шевроле уехал с парковки одиноко стоящего отеля, в направлении океана. — Это что, снег идет? В воздухе кружились крошечные снежинки и, не долетая до земли, исчезали. — Это аномально теплая зима, обычно здесь холоднее, — ответил Шерлок. — У меня есть идея, — Джон увидел чуть в далеке скалы и тут же понял, как надежно спрятать от всех их воспоминания. — Помнишь, ты говорил, что хотел стать пиратом в детстве? Еще не поздно закопать какие-нибудь сокровища. Они оставили машину на обочине, и добрались до пляжа по обрывистому склону, Шерлок первый спрыгнул на влажный песок и помог Джону. Поиски нужного места заняли пятнадцать минут, после чего Шерлок нашел расщелину между скалами, в которую они могли протиснуться по одному. Маленькая пещера была идеальным местом для тайника. На бирке чемодана Шерлок написал «Шерлок Холмс и Джон Уотсон». Он поставил его в самый угол, и они вышли, полные спокойствия. — Слышал о том, что люди перерождаются? — спросил ни с того ни с сего Джон. — Ты же знаешь, что я об этом думаю. — И все же, — Джон упрямо остановился, развернув Шерлока к себе. — Не смей забыть меня, чтобы не случилось после. Даже если там ничего нет, обещай мне помнить, хорошо? — Обещаю, Джон. Он взял его за руку, ни на секунду не сомневаясь, что никакая смерть не сможет порушить их чувств. — Давай здесь, — они прошли достаточно, их скала скрылась за туманом, на берегу не было ни единого намека на цивилизацию, единственный голос принадлежал океану. Снег больше не шел, но небо накрыл туман, и бледный, едва с желтизной, солнечный диск исчезал в белой дымке и появлялся снова. Волны у самых ног шумели уже таким привычным звуком. Джон мысленно прощался с Калифорнией. В голове проносились тысячи слов, которые он мог сказать Шерлоку. О том, как он счастлив, что встретил его, как счастлив, что уйдет, сжимая его ладонь. — Я люблю тебя, — в конце концов, это было единственным, что смогло превратиться в понятную фразу. — И я тебя люблю, Джон, — Шерлок обхватил его лицо ладонями, поцеловал, долго, отдавая ему все свои чувства, запоминая вкус счастья на губах Джона. Вылив всю жидкость из пузырька во фляжку с виски, Шерлок сделал глоток, ощутил приятное тепло алкоголя и передал ее Джону. Тот выпил все до конца, ощущая что-то совсем не похожее на страх. Это было такое редкое, почти нереальное чувство, которое приходит раз в жизни, да и то не ко всем. — До встречи, любовь моя.