Чайная на окраине всех путей

Старрк появился здесь недавно, но ощущалось так, будто они знали друг друга целую вечность. Он изо дня в день приходил в эту чайную и садился за столик напротив Кьёраку. Кьёраку и сам ходил сюда всего неделю — с той самой чайной церемонии в поместье Кучики. Вообще-то Капитан Первого отряда не любил чайные церемонии — они требовали собранности и соблюдения правил, но отказывать Кучики было неприятно и неловко. И, вероятно, — себе дороже. Такой сдержанный и обычно холодный Бьякуя славился острым нравом с детства (внимательные шинигами видели, что этот нрав спрятался, но никуда не делся). Бьякуя был довольно вспыльчивой натурой, но воспитанная сдержанность не раз спасали Готей от ссор с тем же Зараки Кенпачи и таких же масштабных разрушений. То ли в силу обязанностей перед традициями древнего и богатого клана, то ли в силу своей любви к чему-то (не факт, что к чаю), Бьякуя раз в месяц проводил чайную церемонию для всего Готея. На той церемонии был и Старрк. Если говорить откровенно, она проводилась для него — чтобы все могли познакомиться с новым членом их организации. И из всего, что было там, Кьёраку лучше всего запомнил именно его взгляд. Живые глаза со степенным интересом осматривали присутствующих, следили за происходящим, ловили моменты, впечатывались в них, оглаживали движения. Наверное, Старрку понравились руки Бьякуи — он задерживал на них взгляд. Сам Кьёраку чаще всего смотрел на Старрка, и несколько раз их взгляды пересеклись. Один раз ему показалось, что Старрк улыбнулся. А потом они соприкоснулись руками на выходе, и это было так обжигающе странно после сражения, когда все касания были направлены на то, чтобы убить. В саду Кучики пахли бегонии, освежая и делая прохладу вечера ещё более приятной, а атмосферу расслабленной. Старрк остановился посмотреть и выглядел зачаровано, теперь он не волновался и никуда не спешил, поэтому мог стоять и рассматривать то, чего раньше не приходилось видеть. Кьераку его отчасти понимал. Когда они прощались, Кучики выглядел уставшим, но в целом счастливым, и Кьёраку мог читать это только по глазам, лицо Кучики, как всегда, не выражало ничего. Старрк тоже вежливо поклонился Кучики и слегка задержал взгляд на руках. С того времени Кьёраку стал больше нравиться чай, он даже стал захаживать в это место, которое, ко всему, нашёл совершенно случайно, когда прятался от Нанао. Эту чайную, наверное, можно было найти только случайно или же строго следуя карте (во втором Кьёраку был не уверен, как и в том, что она вообще там отмечена). Владельцы — старик и его внучка торговали чаем, полки были заполнены им в большом разнообразии всегда, а парочка столиков предназначались для удачливых посетителей и задушевных бесед. Для тех, кто прячется, для тех, кто ищет. Для всех, кого приносила сюда судьба. Место было достаточно уютным, чтобы здесь оставаться и стать постоянным клиентом. За окном росли глицинии, незабудки и васильки, они же стояли и в вазочках на столах, пахли легко и очень самодостаточно, и теперь Кьёраку был уверен, что именно такой запах он слышал, когда рядом стоял Старрк, смотрел на пышный сад Кучики и поправлял волнистые волосы вместе с ветром. У Старрка было тогда непонятное выражение лица. Не то чтобы Кьёраку слишком пытался его разглядеть, и не то чтобы это было просто в вечернем освещении. Старрк впервые появился в этой чайной через день после него. Целую неделю они ходили сюда почти в одно время и даже не заговорили. Будто сейчас, когда их не разделяло поле боя, им что-то мешало. Тем не менее Старрк привносил в жизнь Кьёраку перемены, просто находясь поблизости. Хотя бы то, что Кьёраку стал чаще пить чай и реже саке, — уже большая перемена. Надо бы сказать Нанао-чан, кого следует благодарить. Или не надо. А может, это вообще со Старрком не связано… Только внутри что-то подсказывало, что именно с ним. Укитаке был доволен такими переменами едва ли не меньше, чем Нанао, и, кажется, был рад, что Старрк остался жив. К концу недели Кьёраку решил, что всё-таки надо заговорить. Потому что сидеть настолько близко и делать вид, что они друг друга не знают — это глупо. Если бы Кьёраку наблюдал такое между кем-то, ему бы было страшно смешно. — Как тебе в Сейретее? — Кьёраку выбрал самое непринуждённое начало, но живот почему-то свело, будто его опоясал ледяной пояс, состоящий из крошечных айсбергов. Старрк прищурился, а затем отвернул голову, Кьёраку подумал уже, что он не хочет говорить, но спустя пару секунд тот ответил: — Странно. …Здесь много шинигами. Бывает даже не шумно. Это место, может быть, мне подойдёт. — О, это довольно хороший отклик о нашей организации. Яма-джи был бы рад услышать. Хотя и не признался бы в этом ни за что, — Кьёраку улыбался, помешивая стеклянной палочкой чай. — Да, — односложно ответил Старрк и внезапно похмурел. Продолжил он тише и тяжелее: — Вашими стараниями я потерял почти всех и думал, что снова буду один. И тогда уж я собирался уйти, и рана от тебя очень способствовала. Но вы почему-то меня нашли и притащили сюда. Так что же мне ещё делать, как не откликаться на твой вопрос о том, где я оказался? — Ну, не горячись, пожалуйста, — Кьёраку выставил руки перед собой, хотя тон Старрка повысился разве что на несколько градусов, а жестами его возмущение вовсе не выражалось. Кьёраку хотелось его успокоить. — Айзен, например, жив. Может, и ещё кто-то остался. Тиа, я слыхал, — новый король Уэко. — Да? — на лице Старрка расцвела лёгкая улыбка, и лицо выразило смешливое умиротворение. А потом он вмиг посерьёзнел. — Но Лилинетт… Кьёраку нечего было сказать. Лилинетт исчезла. Унохана сказала, что, скорее всего, она спасла Старрка, своей реяцу залечив его рану. Её желание жить вылилось в то, что она снова соединилась со Старрком и они смогли… выкарабкаться. Старрк, конечно, теперь не видел её и не слышал, но Кьёраку надеялся, что теперь Старрка одиночество точно не проглотит и он не будет делить себя на части. В какой бесконечной Тишине, должно быть, он находился, и чего не смог вынести, что разделил свою Душу? То, что вторая часть стала шумным ребёнком, — наверняка было основано на желании Старрка. Так он бежал от своего страха. И сейчас, когда Кьёраку заговорил с ним, то понимал, что не хочет оставлять Старрка одного. — Куда тебя назначили? — продолжил он непринуждённо. — В тринадцатый отряд. К Укитаке. Лейтенантом. Говорят, это место в Тринадцатом проклято. Но мне как-то всё равно. Тем более если проклятие — Смерть. — Ответ показался слегка резким, но надо было учитывать большие перемены в жизни Старрка и, вероятно, возникающую на этом фоне нервозность. — Не говори так, жутко и мрачно становится. Не проклято оно, просто… а вообще, это неожиданно, — непоследовательно закончил свою речь Кьёраку. Укитаке ему ничего об этом не говорил. Он вообще эту неделю проводил больше в Четвёртом, чем в своём отряде, Кьёраку встречался с ним два или три раза, тот говорил о погоде, о будущем и ни разу не обмолвился, что к нему в отряд зачислили Старрка. А ведь Старрк теперь тоже был частью их будущего. И вполне возможно, что в обеденный перерыв он сбегал сюда от третьих офицеров. — И как тебе офицерский состав? Уже себя показали? — Да они сумасшедшие какие-то. Хуже, чем Лилинетт. Да… — Зато не скучно. — Они готовы порвать на две части документы, к которым прикасался Укитаке-тайчо, и меня тоже готовы порвать — просто потому, что я лейтенант, — теперь Старрк говорил с долей бархатистой иронии, спокойно и уверенно. — Если совсем достанут, можешь приходить в Восьмой — дух перевести, расслабиться, — в мягком душевном порыве предложил Кьёраку. И, чуть подумав, добавил: — Вместе с Укитаке. Или даже сам. Укитаке старый приятель, и их дружба останется нерушима, наверное, до конца времён, но Старрк — это Старрк, и Кьёраку с самого начала воспринимал его отдельно от Укитаке. Возможно, потому что при их знакомстве он вовсе не был лейтенантом его старого друга. Старрк был похож на алмаз и теперь светился другой стороной. Кьёраку был одним из тех, кому выпала честь покрутить этот алмаз в руках и увидеть разные грани. Глаза у Старрка были глубоко синие и переливались кристальным блеском, пах Старрк тоже как алмаз — то есть никак. А если точнее — чистотой и горами. Что странно, потому что пришёл он из пустыни и откопал себя из песка. — Раньше я любил сидеть на самых высоких барханах, — словно читая его мысли, завёл разговор Старрк. — Иногда в пещерах. Какое-то время даже пытался жить в Лесу Меносов. Оттуда меня слёзно просили уйти. — Наверное, это неприятно, — сочувственно произнёс Кьёраку. — Скорее, немного больно, — искренне поделился Старрк. — Ну что мы всё о грустном. — Кьёраку едва не хлопнул в ладоши, чтобы взбодрить атмосферу. — Перерыв скоро закончится, я-то могу и у себя в отряде отдыхать, а вот тебе придётся работать, — он пристально посмотрел на Старрка из-под своей шляпы. — На самом деле, я рад, — задумчиво и несколько неуверенно ответил Старрк. — Я люблю сон, но здесь такая жизнь, что я могу уделить ей внимание. — Старрк улыбнулся и поднялся. — Мне пора. До встречи. В глазах Старрка действительно отсвечивала радость, но вместе с ней оставалась и боль. Баланс был очень тонкий, и обретённое, наверное, казалось ему очень хрупким, что он одновременно и радовался, и боялся потерять. Поэтому в синих радужках промелькнула надежда. И бывший Примера Эспада был сейчас уязвим как никогда. От этой увиденной откровенности у Кьёраку дрогнули пальцы, он выдохнул и поправил шляпу, как делал всегда, когда скрывал глаза. Старрк надеялся увидеться ещё и, возможно, спустя время даже подружиться. Кьёраку считал, что этому уже ничего не мешает. Во всяком случае, сейчас. И надеялся, что в будущем ничего не будет. Старрк был приятен в общении, с ним можно было подурачиться, можно было быть серьёзным. С ним, вообще, казалось, можно было всё. Поэтому он с самого начала оказался привлекательным. И теперь между ними не было линии чьих-то разделяющих идеалов. И то, что Старрк был арранкаром, для Кьёраку не имело особого значения. Старрк ему нравился. Может быть, даже больше, чем Укитаке. И это было нечестно.

***

— Как неделя? — приветливо спросил Кьёраку, поправляя свою цветастую юката, спадающую с плеча. — Укитаке вчера отобрал меня у капитана Двенадцатого, — просто ответил Старрк, садясь рядом с ним. На этот раз они были не в чайной, а на крыше одного из бараков. И сидеть вот так казалось очень по-дружески. — Ну и правильно, ты же его лейтенант, а не Маюри. Ты вообще, чего к ним ходил? — спросил Кьёраку, а в груди что-то кольнуло алмазной иголкой. Волнение за Старрка? Или волнение, что он не только ему нужен? — Он какие-то анализы хотел взять, исследования провести… Я с Заэлем у нас в Эспаде не особо общался, поэтому не знаю, как это всё происходит, мне стало интересно, ну и плюс, вы меня к себе взяли, так что… — Ты палку не перегибай. Если бы ты к Маюри зашёл, то, вероятно, и не вышел бы. А тебя не экспериментальным образцом сюда взяли, — заботливо поведал Кьёраку и ловко посмотрел на Старрка, прикусывая соломинку. — Этот… Заэль, между прочим, как раз там. Хотя… я уже не знаю точно. — Поэтому Укитаке сказал, что в Двенадцатый мне можно ходить только в его присутствии. И даже запретил мне по ночам шляться. — Старрк внезапно довольно оскалился. — Будто я ребёнок. А между прочим, я по ночам сплю. С девяти. — Действительно, как ребёнок, — усмехнулся Кьёраку. — Наверное, это из-за Лилинетт, — констатировал он. Кьёраку поднял брови и посмотрел на Старрка из-под обода шляпы. — Мне Унохана рассказала, — ответил Старрк на незаданный вопрос. — Она честная женщина… — Я сомневаюсь, — перебил его Кьёраку. Старрк вскинул взгляд с опаской. И Кьёраку был вынужден продолжить: — Ну, что это из-за Лилинетт. — Может, ты и прав, — согласился Старрк, успокоившись. — Я подумаю, из-за чего это. — А зачем? Ты и так хорош. Не надо это исправлять. Старрк посмотрел на него странно и ничего не сказал. Кьёраку тоже не знал, что сказать после этого. — Ладно, мне пора. Сегодня Укитаке придёт в отряд. Не хочу, чтобы он был с теми двумя один на один. — А я… пойду посмотрю, как там у Нанао-чан с отчётами.

***

— Мне прописали дышать паром и греться, — сказал Укитаке, когда Кьёраку зашёл к нему вечером на шоги и чай. — То есть можно в баню сходить? — Можно и так. — Отлично, тогда соберём компанию, — весело и бодро произнёс Кьёраку. Собранной компанией оказался один-единственный Койот Старрк. И Кьёраку было даже совестно, что он изначально хотел пригласить с ними только его и не сказал об этом. И лёгкая тревога билась в груди оттого, что Укитаке мог догадаться. Почему он сразу не сказал об этом прямо? А если догадается, то что в этом страшного? У Кьёраку внутри будто зарождалась какая-то тайна. И эта тайна становилась секретом от Укитаке. Такая неоткровенность не нравилась, потому что с Укитаке хотелось оставаться искренним. Даже если без слов, открытым. Только искренние люди могут по-настоящему понимать друг друга, взращенное и воспитанное столько лет, понимание между ними было очень ценным. Оно часто даже не нуждалось в словах. Укитаке выглядел спокойным и беззаботным. Встретились со Старрком они уже в фурако. Пар слегка застилал глаза, но совсем не мешал видеть. Атмосфера вокруг казалась такой расслабленной и непринуждённой, что можно было заснуть. Но даже Старрк не спал. К тому же было жарко и Кьёраку не хотел, чтобы его заснувшего вытаскивали из ванны под руки. Укитаке пристально наблюдал за ними обоими, но в этом не было напряжения, любая нервозность исчезла, как только к ним присоединился Старрк. Ни Укитаке, ни Старрк не выглядели нуждающимися в объяснениях. Старрк выглядел… понимающим. С ним тоже можно было уютно молчать. Хорошо иметь дело с умными людьми. Можно было просто рассматривать. Наслаждаться пейзажем вокруг и спутниками. Присутствием друг друга. У Старрка были широкие кисти и изящные ладони. Его тело — это соединение вовсе не хрупкой красоты и силы, стройное и крепкое. Укитаке был изящен и бледен, утончённо и болезненно, но вот щёки уже начинали розоветь от тепла, и Кьёраку улыбнулся, так хотелось поддеть его под нос (чтобы Укитаке потом облил его горячей водой) или поцеловать. Целоваться с Укитаке всегда было умопомрачительно приятно, как кататься на снежно-белом облаке, как слушать добрую смешную сказку. В этом есть и вкус детства, и вкус взрослости, и вкус Вечности. Кьёраку подумал, что пока он не будет целовать Укитаке при Старрке, слишком недавно они знакомы. Вместо этого он стал рассматривать волосы, мягко и ровно стекающие на белые плечи, убранные в хвост для удобства, несколько прядей у виска и заколку в виде синего восьмиконечного кристалла. Похожую на снежинку. Это ещё одна вещь, что роднила бы их с Тоширо. Было интересно, подарит ли Укитаке ему когда-то вместе с конфетами снежинку-заколку. Может, когда Хицугая отрастит волосы?.. Ему бы пошло. Ещё было интересно, для Укитаке Тоширо был как младший брат или даже немного как сын?.. Размышляя, Кьёраку перевёл взгляд на Старрка: тот подобрал ноги под грудь и обхватил их руками. Он уже был весь покрыт испариной, смуглая кожа блестела, голова была наклонена чуть вперёд, лицо частично закрыто волосами. Кьёраку остановил взгляд на губах. Те были приоткрыты, и Старрк дышал глубоко и размеренно. Губы Старрка выглядели скупо и сладко. А как бы они целовались?.. Потом Кьёраку заметил, что глаза Старрка закрыты, и если смотреть в целом, то он либо спал, либо потерял сознание. Он посмотрел на часы. Они были в фурако всего десять минут, но вполне могло быть… климат в Уэко гораздо прохладнее, чем в Сейретее, и в парилку Старрк, скорее всего, никогда не ходил, поэтому мог с непривычки перегреться. Надо было срочно его вытаскивать. Кьёраку кивнул Укитаке, тронув его за плечо, у того чуть расширились глаза, и он даже порывался помочь вытащить Старрка, но Кьёраку ему не дал: — Какой же я буду джентельмен, если позволю тебе таскать того, кого я пригласил? Тем более ты здесь лечишься. Посиди ещё, я вытащу его и вернусь. Укитаке нехотя кивнул и повернулся следить, как Кьёраку, взяв Старрка под руки, вытаскивал его из ванной. — Ты несёшь его неосторожно, — заметил он. — Я его не несу, а тащу, арранкары почему-то тяжеловаты, — усмехнулся Кьёраку. — Хм, — Укитаке дёрнул одним уголком рта, понимая, насколько его друг несерьёзен. — Всё-таки он мой лейтенант, так что смотри, чтобы ничего не ушиб, — добавил он. — Этот-то? Ты что, не помнишь, как мы сражались? Скорее дерево ушибётся, чем он. Укитаке легко засмеялся, щуря глаза, и кого-то этим напомнил. — Ты прав, — ответил он. Оставив Старрка охлаждаться на лавочке, Кьёраку вернулся к Укитаке и поднял брызги, заставляя того отвернуться, и, пользуясь моментом, обнял его со спины. Укитаке, чувствуя надёжную крепкую спину, расслабился и, Кьёраку был уверен, прикрыл глаза. — Я рад, что у тебя появился новый лейтенант. Такого сильного и спокойного лейтенанта ни у кого нет. Но почему ты мне не сказал? — размеренно и мягко спросил он. — Хотел, чтобы получилось неожиданно. Это называют в Генсее сюрпризом, — Кьёраку не видел его выражения лица, но на нём наверняка блуждала озорная улыбка, а в груди клубился смех, которому пока не давали вырваться наружу. — Было неожиданно. Слегка, — Кьёраку решил поддержать настроение и на уровне груди почувствовал, что улыбка Укитаке стала шире. — Хорошо, что мы встретили Старрка, — внезапно произнёс он. — Почему это? — Кьёраку игриво приподнял бровь, и Укитаке осторожно развернулся к нему. — Он не злобный и не мстительный, поэтому, я уверен, мы подружимся. Он надёжный, — выражение его лица стало задумчивым, и он быстро добавил: — Когда не спит. Хоть и арранкар. Не все шинигами такие… — То есть он спит во время рабочего дня? — перебил его Кьёраку слегка возмущённо. И… какие «такие»? Возможно, Укитаке имел в виду Айзена и других предателей. — Но ты ведь тоже спишь иногда, — Укитаке склонил голову, отчего волосы ссыпались на одну сторону. — У меня есть Нанао-чан, которая и разбудит меня в случае чего. А его кто будет будить? — Смотри, — Укитаке усмехнулся, — система такая: Кионе и Сентаро начинают шуметь, я иду и бужу Старрка. — Странная система, — с улыбкой ответил Кьёраку возле уха Укитаке, поправляя волосы. — А ты что думал? Можно вывести арранкара из Пустыни, но привычки из него так быстро не вывести, — Укитаке томно прикрыл глаза. Делал он так очень редко, и у Кьёраку всегда перехватывало дух. Это было чем-то очень личным. Кьёраку бросил взгляд на Старрка, не проснулся ли тот. Глаза были по-прежнему закрыты. — Мне вообще кажется, что это не привычка, а часть характера, — заметил он. — Кто знает. Посмотрим, — беззаботно констатировал Укитаке и посерьёзнел. — Ты ведь тоже думаешь: хорошо, что он выжил. Что именно его забрали из Пустыни. — Помню, как Яма-джи был против. Трудновато было его уговорить, — согласился Кьёраку. — Закажем чаю? — Мы давно знаем друг друга, — игнорируя вопрос, продолжил Укитаке. — Если честно, я не представляю свои дни без тебя. Или не хочу просто, но всё равно знаю, что это может произойти. И если с кем-то из нас что-то случится, Старрк поможет это пережить. — Старрк не может стать заменой, — сухо произнёс Кьёраку. Потому что Старрк был оригиналом, как и Укитаке. И вообще, вовсе не обязательно, что-то обретая, что-то терять. — Да, но будет легче, — настойчиво продолжил Укитаке. — Я поговорю с Унаханой, и даже с Маюри поговорю, чтобы тебя лечили интенсивнее. Мне не нравится, какие разговоры ты заводишь. — Да нет, я как раз хорошо себя чувствую, — оправдался Укитаке, чуть отстранившись. — Я тоже умирать не собирался, и на горизонте никаких серьёзных битв не предвидится. — Ну да, если бы всё было так про… Кьёраку медленно закрыл глаза и распахнул резко, в тот же момент накрыл губы Укитаке своими, сначала не выпуская из виду Старрка, но потом всё же сдался и сосредоточился на себе и Укитаке. Если со Старрком ему казалось, что они знакомы целую вечность, то с Укитаке они действительно были знакомы целый век. Даже если Старрк ему нравился (даже если — вдруг! — он был влюблён), Укитаке он уже давно любил. — Не выношу, когда ты становишься слишком серьёзен. Но я понял, что ты хотел сказать, — произнёс Кьёраку, когда Укитаке прервал поцелуй. Румянец на его щеках стал ещё немного ярче, и Кьёраку находил это особо милым. — В случае чего я постараюсь защитить вас обоих. И тебя в первую очередь. — Меня защищать не надо, — вдруг подал голос Старрк, разом ожив на лавочке. — И с каких пор ты не спишь? — недоуменно поинтересовался Кьёраку. — Полминуты уже. Извините, я немного подслушал, — смело признался он. — Неловко как!.. Можешь сделать вид, что не слышал? — Кьёраку звучал то ли шутливо, то ли взволнованно. — Не могу. Но… вообще-то, я благодарен. Правда, в баню я пока с вами ходить не буду. — Это почему? — подозрительно спросил Кьёраку. — Засыпаю. — Пожал плечами Старрк. — Нужно над этим работать, не хочу, чтобы меня таскали. Поэтому я сначала дома научусь не засыпать в ванной. Что-то подсказывало Кьёраку, что слышал он больше, чем минуту, но остался достаточно тактичен и при этом почти честен. Им ещё нужно время, чтобы довериться друг другу.

***

В понедельник Старрк изучал двери Двеннадцатого отряда. Укитаке искренне не понимал, что они здесь забыли. — Старрк, почему мы здесь? С тобой что-то не так? Рейши Сейретея на тебя плохо влияет? — Не знаю, но этот капитан очень хочет меня видеть. Я же показывал тебе, то есть вам, сколько писем он мне прислал. — Хорошо ещё, что он не попытался словить тебя где-нибудь. Маюри такой упрямый, — взгляд Укитаке будто ненароком зацепился за Старрка. — Как и ты. — Я, между прочим, всё слышу, — от голоса Маюри Укитаке едва заметно вздрогнул. Старрк это заметил и слегка нахмурился. В случае угрозы он готов был защитить своего капитана. Защитить Укитаке. — Наконец-то пришли, — продолжил Маюри, приближаясь. Старрк рассматривал его сегодняшний облик. Красился капитан Двеннадцатого эксцентрично, превращал форму шинигами в броский наряд, повторить который было трудно, и был фриком даже больше Заэля. — Если бы я не был настойчивым, прогресс Сейретея оставался бы на ноле, а то бы и вовсе ушёл вспять. Пойдёмте. Пока я буду брать анализы и проводить исследования, ты можешь сходить к Акону, может, у него есть что-то полезное для тебя, — последние слова явно были адресованы Укитаке. — Я пойду со Старрком, — решимость Укитаке выдавала волнение за подчинённого. За Старрка. Старрк с интересом посмотрел на Укитаке. Маюри слегка скривился и пожал плечами. — Пройдите дезинфекцию и наденьте халаты. Пока Маюри брал у Старрка кровь, сломав иголок пять или десять в процессе, Укитаке принесли чаю, позже на минуту забежал Акон с бумагами. Наверное, хотел что-то утвердить, спросить, согласовать или подписать, но, посмотрев на увлечённого капитана, покачал головой и вышел. Спустя полчаса довольный, но вместе с тем озадаченный Маюри дал Укитаке понять, что исследование закончено, поднявшись с кресла: — Интересный экземпляр. Много чего ещё можно выяснить, — он посмотрел на Укитаке с крошечной надеждой на понимание, но, очевидно, не нашёл её, потому как нахмурился и отвёл колкий взгляд. И всё же продолжил: — Из того, что тебе будет интересно, я выяснил, что реяцу Старрка обладает свойствами, разрушительно воздействующими на клетки Пустых. А как нам известно, вирусы и микробы в Сейретее являются Пустыми по своей природе, поэтому тебе находиться рядом со Старрком может быть очень даже полезно. Укитаке просиял. — Спасибо. Отличная новость! — Я тоже рад. Укитаке перевёл взгляд на произнёсшего эти слова. Старрк улыбался самими краями губ, а в уголках его глаз блестели отсветы солнца. Секундой позже Укитаке ощутил его руку в своей. Он откланялся слегка поспешно, Старрк следом за ним, и услышал в спину от Маюри: — Я надеюсь, вы согласитесь сотрудничать на взаимовыгодных условиях. Не убью же я его, в самом деле. В последнем Укитаке совсем не мог быть уверен, поэтому ничего не ответил. — Да мне же самому невыгодно, — убеждающие проговорил Маюри, будто читая мысли. — Мы подумаем над этим, — ответил тогда Укитаке со спины, чувствуя между собой и Маюри Старрка. Кто-то из них тихо вздохнул. На выходе их поджидал Кьёраку. — В Сейретее сегодня солнечно и мирно, — приветствовал его Укитаке. — Не совсем. Я немного волновался, — ответил Кьёраку с улыбкой. — Кстати, мне кажется, наш отряд с сегодняшнего дня дежурный, — подал голос молчавший до этого Старрк. — Мне, похоже, надо проверить список дежурств и все ли на местах, — он почесал затылок, изучая взглядом белые стены. Кьёраку вздохнул и обнял Укитаке, провожая уверенного и такого основательного Старрка взглядом.