Король был влюблён

      Когда король эльфов собственной персоной заявился в главную залу своего дворца, всё уже практически было готово к большому празднику осени. Всюду, куда только можно было бросить взор, сверкали и искрились свечи оранжевого и бурого пламени, удерживаемые в воздухе за счёт мастерства нескольких придворных магов. Они явно были новичками, но весьма упорными и ловкими в своём мастерстве, чтобы им можно было доверить подобное дело. Невольно проходя мимо, Кайл в последнее мгновение успел подхватить огонёк, что, выйдя из-под контроля темноволосого жилистого паренька, чуть было не левитировало на пол, чтобы затем неминуемо поджечь подол королевской парадной мантии. Благо, этого удалось избежать, и виновник, согнувшись пополам и стыдливо уставившись на пол, принялся судорожно бормотать извинения и клятвы о неповторимости подобного инцидента. Благо, Кайл всегда был милостив и добр к своим подданным, тем более что сейчас у него было как никогда восхитительное настроение, а посему в ответ король лишь коротко потрепал юношу по плечу и, передав в руки мага злосчастную свечу, продолжил свой путь прямиком к центру зала.       Длинные столы, укрытые скатертью с вкраплениями гномьего золота, простирались от резных дверей до самого тронного постамента и способны были вместить, по недавним подсчётам, свыше трех тысяч живых душ. Ломившиеся от всевозможных яств блюда и графины, полные вина, стояли так плотно друг другу, что найти между ними зазор казалось делом абсолютно бесполезным. Стены украшали гобелены искусной работы, что рассказывали истории великих побед народа эльфов, изображали лица старых королей и выходцев народного фольклора. Особенно ярко на фоне прочих выделялось одно конкретное полотно, явно самое новое и висевшее в центре - прямиком над королевским троном - между двумя витражами из иссини зелёного стекла. Там был изображён огненно-рыжий коленопреклоненный юноша, что, опершись на меч и склонив голову к полу, позволял старейшинам надеть на себя корону из цветущих веток клёна с набухающими тут и там бледными почками. Он выглядел молодо, но по заострённым кверху ушам было понятно, что тому уже явно минула не одна сотня человеческих лет. Невольно пальцы Кайла сами собой взмыли куда-то вверх, привычными касаниями оглаживая шершавые изгибы веток на своей голове. Сейчас на месте почек уже давно были алые, желтые, и огненные листья клёна – как раз согласно наступившей поре – и издалека чудилось, будто в свете закатного солнца волосы короля действительно буйствуют настоящим неукротимым пламенем. Впрочем, это как нельзя лучше соответствовало темпераменту его Величества. В самом конце залы, расположившись на троне с воистину хозяйской наглостью и закинув на подлокотник свои чудесные тонкие ножки, что едва выглядывали из-под пышной белоснежной юбки, сидела та, или же тот, кто и управлял всем творящимся вокруг кавардаком. Повара в спешке подбегали к трону, сверяя последние указания касательно главного блюда, что должно было стать сюрпризом даже для самого короля. Кайл бы мог возразить, но Кенни всегда умела убеждать так, что в итоге тот непременно вёлся на все её хитрости.       Декораторы тоже были тут как тут, и явно ждали распоряжений о цветах, которые принцесса всё никак не решалась отдать. Надув свои прелестные алые губки и то и дело в задумчивости их покусывая, она скрестила руки на груди и ни на секунду не прекращала своего задумчивого бормотания. Однако стоило лишь Брофловски оказаться в поле её зрения, как принцесса тут же вскочила на ноги и, растолкав стоящих у основания трона придворных, суетливо подбежала к королю и на эмоциях дернула того за рукав. – Ваше Величество, Вы как раз вовремя! Как Вы думаете, что будет лучше смотреться в вазах: лилии или алые розы? Или может поставим их вместе?       Не более чем на миг Брофловски замялся, переводя взгляд то на горящие энтузиазмом глаза Миледи, то на усталые лица слуг за её спиной. Откровенно говоря, он был не слабо удивлён подобным вопросом.       Роза стала гербом королевской семьи ещё задолго до того, как кто-либо из ныне живущих появился на белый свет, это был символ, что прочно укоренился в умах людей и обыкновенно не требовал альтернатив. Но лилия...Лилия...       Внезапно брови короля резко сошлись на переносице, а в его безмятежном открытом лице проскочило нечто сродни молнии в бушующих морских просторах. Он сделал шаг назад и посмотрел на Кенни со смесью обиды и злости, но та достойно выдержала этот удар, ни на секунду не позволив тревоге или неловкости омрачить её светлый лик. Кайл глубоко вздохнул, осознавая, что настолько туманные намеки, очевидно, не подействуют на эту барышню, и решил впредь выражаться максимально прямо: – Их нельзя ставить вместе. Они не сочетаются. – Вы даже не представляете, насколько славно они будут смотреться в паре, мой милорд, – бесцеремонно подхватив короля под руку, настаивала на своём Кенни. Кайлу от подобных намёков захотелось со всей возможной бесцеремонностью вырвать свою кисть из её тонких цепких пальцев, но выносить сор из дворца на обозрение подданным далеко не входило в область того, что правящий король мог себе позволить. Миледи знала это и нагло пользовалась. – Мы же это уже обсуждали, Кенни, – сквозь зубы процедил эльф, едва заметно сощурив свои изумрудные очи, – Я и Стэн... – Станете чудесной парой. Королевство очень зависит от его сильной руки. Весь Ваш народ так считает, и я, как Ваша верная подданная, также должна заметить, что партия выйдет крайне выгодная. – Но он и так на нашей стороне. Зачем ещё эта...суета с браком?       Всё это время Кенни с великой ненавязчивостью вела своего короля прочь от невольных слушателей и тянула за собой край его багровых с золотом рукавов, и лишь затем, резко остановившись у исинной бархатной тюли, она с пренебрежением бросила на него величавый взгляд из-под век, каким обычно одаривают недалеких шкодливых детей. – Брак принесёт стабильность, Ваше Величество. Я думала, Вы это осознаёте. С запада идут треволнения, народ всё больше начинает поддаваться трепету, и союз с сыном древней приближённой ко двору династии военных определённо внесёт свою успокоительную лепту в умы Ваших подданных. – Но какой в этом смысл?! – разгорячённо выпалил Брофловски, на эмоциях всплеснув аристократично бледными кистями, – Я пойду на что угодно ради благополучия своего народа, и ты это знаешь. Но это соглашение не принесёт ничего! Стэн со своей армией верны мне, и сомневаться в этом просто кощунство. Брака не будет – разговор окончен!       Кенни выслушала эльфа молча, плотно поджав свои пухлые яркие губы, и даже несколько на вид виновато оправила подол белоснежного платья из шёлка, но Кайл знал Миледи слишком хорошо, чтобы допустить и мысль об искренности подобного представления. И верно, стоило лишь ланитам эльфа сомкнуться вновь, как бесовская искра, вспыхнув в пленительной усмешке блондинки, её фигуре, её кистях, бросилась ввысь прямиком к недовольным покровительственным очам. – В Вас говорит не разум, а сердце, мой милорд. Выбор, недостойный короля.       Рот Кайла исступлённо приоткрылся в преддверии рвущегося наружу возражения, а его щёки, вновь столкнувшись с интимным намёком, почти тут же стали пунцовыми и покрылись неровными пятнами, словно бы у жертвы тропической лихорадки, и именно в этот самый миг двери залы вновь с древним скрипом распахнулись, пропуская внутрь ближайшего помощника короля во всём и по совместительству причину его головной боли нескольких минувших лун – Стэна из рода Маршей.       Последние годы в Землях царил мир, но от этого жгучего брюнета, несмотря ни на что, тем не менее всегда пахло одинаково: лагерным кострищем и металлом клинка. Его взгляд был полон незримой меланхолии, а в нерасторопной походке сквозило что-то от ленивого разнежившегося на солнце пса; однако нельзя было позволить столь безвинному внешнему виду ввести себя в заблуждение, ибо на поле брани Марш был воистину страшен.       Сейчас его клинок находился в ножнах из твердой кожи с выжженными тут и там эльфийскими узорами и бился о подтянутые голени каждый раз, когда Стэн делал шаг по направлению к своим друзьям. И лишь когда Марш приблизился почти вплотную, стало возможным разглядеть металлическую пластину на передней части его шлема, что, переливаясь во всполохах сотен свеч, являла собой утонченную родовую эмблему – белую резную лилию. – Принцесса Кенни. Ваше Величество, – поочерёдно поздоровался он с каждым и дважды поклонился с уважительной улыбкой на устах, - Я вижу, подготовка к празднику идёт полным ходом. Это не может не радовать. – Ну ещё бы! Ведь ею занимаюсь лично я, – игриво наклонив свою светлую головку набок, заверила его Кенни, и лишь после этого, казалось, снова вспомнив о своих обязанностях, она торопливо развернулась вполоборота и крикнула заскучавшим было декораторам, – Ставьте розы с лилиями вместе, да побольше! Чтоб в каждой вазе не менее десятка!       Её ножки, мимолётно сверкнув из-под подола юбки, тут же устремились к новым делам, оставляя Марша и Брофловски наедине. При очередном упоминании этих проклятых веников, последний грузно вздохнул и, потупив взгляд в плитку белого мрамора под своими ногами, нервно заправил за уши вечно выпадающие кудри. Очевидно, Кенни решила добиться своего во что бы то ни стало, словно хоть в одном из известных миров это было её дело, и несмотря на то, что король прекрасно понимал мотивы Миледи и не мог ни в чём её винить, отвратительный грязный осадок всё равно оставлял в его душе тяжелый зловонный след после каждого разговора о браке. Вероятно, если бы подобное событие произошло всего лишь пару десятилетий назад, то эльф, без толики малейших терзаний иль сомнений, поступил бы так, как то было нужно для благополучия его народа. Но сейчас решиться на данный поступок для Брофловски было уже невозможно – к величайшему сожалению, король был влюблён.       Это были тайные встречи при свете дня и страстные клятвы при луне и звёздах, томные вздохи холодными снежными вечерами, редкие жадные прикосновения и записки, что оставляли в условных местах – то была игра в кошки-мышки, в которой, как таковой, не было большого смысла, но в которой оба отчаянно нуждались. Король и сам не заметил, как стал пленником собственного замка, боясь покинуть каменную крепость, пока его возлюбленный придворный маг оставался внутри, и внутренне каждый раз сотрясался при мысли о том, что, разлучившись, уже ничто не будет для них так, как раньше. Всё это было почти невыносимо больно и так же неописуемо сладко, это было то, без чего Брофловски уже не мог представить своё собственное существование. И именно эти самые чувства не давали Кайлу, наконец, согласиться с правомерностью слов принцессы и поступить так, как будет правильно, если данное слово о подобном союзе вообще было бы уместно. Уловив смысл слов Миледи, Марш заметно замялся и бросил на своего короля смущённый взгляд: – Она снова за своё, да? – коротко вопросил он, судорожно оправив складки своего плаща. – Да, - сквозь вздох ответил эльф, так и не найдя в себе силы поднять на друга глаз. Они со Стэном знали друг друга почти с младенчества, вместе сбегали из дворца и занимались спаррингом, ещё в те времена, когда одного готовили стать воином, а другого – королём. Пожалуй, несмотря на всю грязь и изменчивость мира, единственное, во что Кайл был готов уверовать со всей возможной отдачей, так это в нерушимость их с Маршем дружбы. Однако, как бы это ни было прискорбно, сегодня был именно тот день, когда брюнет пришёл с плохими вестями. – Я только что с западных равнин, мой Милорд, и ситуация там становится всё хуже с каждым днем. Мои люди замечают и отлавливают на границе всё больше нелегальных беженцев со стороны людского царства, а их правитель отказывается давать по этому поводу хоть какие-то показания. Жители близлежащих поселений крайне недовольны тем, что люди вклиниваются в их повседневную жизнь, и лишь за последний месяц нам пришлось предотвратить свыше дюжины местных стычек и две попытки бунта. Ваш народ больше не чувствует себя в безопасности. – Нельзя ли укрепить позиции на границе? – сцепив пальцы вместе, устало спросил эльф и облокотился спиной на гладкую поверхность стены. Определённо, с каждой новой вестью этот день становился всё отвратительней и отвратительней. – Мы и так мобилизовали все силы, что было возможно. Если переправить на запад ещё больше солдат, то без защиты останутся восточный и южный округа, а это будет чревато, – на миг брюнет замялся, словно не до конца решаясь произнести то, что было у него на уме, а затем, плотно зажмурившись от неловкости, крайне поспешно добавил, – Послушай, Кайл…       Сжав ладонь короля меж своих теплых пальцев, Стэн не сразу решился продолжить, переводя взгляд то на утонченную кисть в своих руках, то на недоумённо выгнутую бровь на лице своего милорда: – Вы прекрасно знаете, насколько я Вас уважаю, и наверняка осознаёте, что в обычных обстоятельствах я никогда бы не позволил себе рисковать нашей дружбой, и уж тем более – пытаться увести Вас под венец против Вашей воли. Но сейчас, как бы это ни было прискорбно, я вынужден заметить, что этот шаг попросту необходим во избежание прочих волнений. Я много слышал того, что поговаривают в народе. Ваши подданные уверены, что наш союз сильно укрепит королевство на мировой арене, и что правитель людей позволяет себе такую дерзость, как молчание, просто потому что не воспринимает государство с непостоянной военной мощью, как угрозу. Государство, где армия подчиняется не королевской семье, а, по сути, сама себе.       Марш хотел было добавить что-то ещё, но король, бросив на того тяжелый взгляд из-под полуприкрытых век, резко вырвал свою руку и прижал её к высоко вздымающейся груди. В его перекошенном обидой лице читались неприкрытое разочарование и боль, что заставило Марша, поддавшись какому-то первобытному древнему трепету, тут же в нерешительности отпрянуть от Брофловски. Пожалуй, если бы Стэн не знал своего друга достаточно хорошо, и то, каким мудрым правителем тот был, то он бы решил, что это всё не более, чем вельможеские капризы. Но если же это любовь делала Кайла таким грубым и слепым к политическим тонкостям, то, Марш полагал, у королевства в скором времени могли начаться большие трудности. – И ты туда же, Стэн… – сквозь зубы процедил король, сжав свои и без того бледные пальцы до побелевших костяшек, – Ты ведь знаешь, что я и он…И как это тяжело. И ты всё равно...       В глазах эльфа негасимой искрой вспыхнула истерика, и тот поспешил спрятать их за тонкими веками с подобной глубоководным рекам сеточкой бледных вен. Внезапно Стэн почувствовал собственную грубость, протянул было к эльфу свои руки в попытке обнять, искупить вину за столь дерзкие слова, что причиняли боль его королю но, что являлось куда более важным, его самому лучшему другу, однако Брофловски тут же отскочил от Марша так, словно тот был как минимум прокажённым. – Нет. Больше никогда не смей трогать меня, ясно? Пока ещё я тут принимаю решения, и ты не имеешь на это права. Не имеешь…       Кайл чувствовал, как от бессилия, злости и негодования его щёки вновь покрываются ярко-алыми неровными пятнами, и как ноги в обрамлённых золотом остроносых сапогах, словно поддавшись воле каких-то никому неподвластных сил, сами собой стали уводить короля прочь – от растерянного Стэна, от назойливой принцессы Кенни, от вездесущих глаз подданных, что впивались в лицо своего правителя от момента его пробуждения до того долгожданного мига, когда он на закате закрывал глаза . Незаметно для самого себя эльф миновал одну за другой несколько искрящихся роскошью бальных зал, спустился по резной мраморной лестнице в просторный, но отчего-то тем не менее душных коридор. Душный, как и весь этот дворец. Кутаясь в собственные роскошные одеяния, Брофловски пытался скрыть свои внезапно увлажнившиеся глаза от любого, кто решился бы бросить на него свой взор, но у каждого коридора короля встречали послушные коленопреклоненные стражи всё с теми же резными лилиями на шлемах, что провожал своим неотрывным взглядом каждую катящуюся по бледным щекам слезинку. И от этих глаз нигде было не скрыться.       Ворвавшись собственные королевские покои, Кайл тяжело осел на пол, покрытый мягким бархатистым ковром, и поджал под себя подкашивающиеся от отчаянья ноги. Он знал, что не имел права на подобные чувства, не мог позволить ощущать себя маленьким, потерянным и слабым, он был королём, но ничего не мог с собой поделать. При одной единственной мысли о том, чтобы предать Картмана, всё его тело пронзали миллионы болезненных электрических вспышек. Но ещё хуже Брофловски становилось от того, что он подводит собственный народ, людей, что доверили ему себя и свои жизни.       Уперевшись ладонью о кирпичную стену, что от пола до самого потолка была испещрена бардовой вьющейся лозой, пожухшей в связи со временем года, эльф осторожно поднялся с пола и откинул со лба огненные пряди. Руки его сами собой огладили подол парадной мантии. До праздника осени оставалось всего ничего, и минимальное, что Брофловски был обязан сделать, так это взять себя в руки. Он прошел мимо резного книжного шкафа полного заморских книг, которые Стэн когда-то давно привёз королю из захваченных земель, провел рукой по искусно сколоченному древесному столу со множеством древних манускриптов и практически вплотную подошел к необъятному зеркалу, что висело в воздухе справа от кровати за счёт выученной королём накануне магии. Вспомнив о своём учителе, Брофловски не удержался и позволил губам на миг расплыться в нежной улыбке.       С привычной педантичностью оглядывая своё тусклое отражение, эльф сначала осторожно утёр кистью остатки влаги на своих щеках, сделав недавние слёзы абсолютно незаметными для стороннего наблюдателя, поправил корону, что слегка съехала вниз с густых завитушек прямиком на острые длинные уши, и заставил своё лицо принять величавое абсолютно беспристрастное выражение, что казалось одновременно внимательным и в той же мере ко всему безразличным. Брофловски очень надеялся, что ему удастся сохранить этот лик перед подданными, когда в поле его зрения окажутся Кенни или Стэн.       Король сделал шаг назад, оценивая результаты работы над собой, и в этот момент в дверь настойчиво постучали. На мгновение сердце Брофловски екнуло, пропустив пару ударов и тут же начав биться в ускоренном темпе – сегодня перед балом Эрик обещал навестить своего короля. Стремительно совершив разворот, словно в каком-то необузданном танце, Брофловски с воистину эльфийской грацией приблизился к двери и, не спрашивая, кто стоит по ту сторону, тут же без раздумий распахнул её. Однако личность незваного гостя заставила Кайла молниеносно измениться в лице, неприязненно поджав тонкие бледные губы. – Здравствуй, Кайл, – с отчетливыми нотками вины в голосе поприветствовал короля Марш, несколько неловко потупив взгляд и переступив с ноги на ногу. Клинок его при этом, раскачавшись, несколько раз стукнулся о плотно обтянутое тканью бедро, - Можно мне войти? Я пришел, ну… – Извиниться, – величаво закончил за друга Брофловски, показательно скрестив руки на груди, - Но позволь тебя разочаровать – явился ты ко мне зря. В данный момент я не намерен ни разговаривать с тобой, ни прощать тебя.       Король знал своего друга практически две тысячи лет, и этого было вполне достаточно, чтобы предположить дальнейшее его поведение. Кайл ожидал, что рыцарь сейчас извинится и уйдет до лучших времён, когда Брофловски будет в более миролюбивом расположении духа. Основываясь на этих своих ожиданиях, эльф уже даже начал закрывать дверь перед носом Марша, но что-то пошло не по плану, когда вместо того, чтобы безоговорочно ретироваться, брюнет выставил вперед ногу в начищенном до блеска сапоге, не давая тем самым Кайлу уйти от своего общества. – Может, я всё же попробую? – негромко бросил Стэн, на секунду блеснув надменной и совершенно неестественной для себя ухмылкой.       Растерявшись наглости вопроса, Брофловски даже не сразу нашел, что ответить – настолько королю было непривычно подобное неуважение от Марша в свой адрес. – Я сейчас вызову стражу, – спокойно предупредил эльф, и хотя на его лице не дрогнула ни одна мышца, во всей позе и в выражении изумрудных глаз сквозил невиданный ранее гнев, как признак приближающейся бури. – Можете не переживать на этот счёт, Ваше Величество. Всю стражу на этаже я только что лично отпустил на обед, – непринужденно пожал плечами Стэнли, прежде чем нагло протиснуться мимо оторопевшего друга внутрь его покоев. Попятившись ближе к стене, Брофловски нащупал в углу боевой посох с острым голубым кристаллом на конце и сжал его, как свою спасительную тростинку. – Это что, бунт? – Кайл напряженно выставил орудие вперёд, наблюдая за тем, как Марш, неторопливо расхаживая по комнате, опускается на обитый бархатом стул и берет из вазы с фруктами самый спелый плод, практически тут же делая большой сочный укус. – Скорее, изнасилование, – нахально усмехнулся Стэн и, абсолютно бестактно для выходца из знатного рода, продолжил говорить с набитым ртом, – Всё равно уже можно считать, что ваша королевская задница принадлежит мне.       Кайл сделал несколько шагов вперёд, угрожающе выставив посох перед собой и готовясь в любой момент отразить даже самый малейший признак агрессии со стороны своего друга, но тот всё так же продолжал рассиживаться в королевском кресле и буравить эльфа самодовольным взглядом. – Да какая муха тебя укусила, Стэн! – наконец, не выдержал Брофловски, позволив истерическим ноткам просочиться в свой голос, – Ты ещё не мой супруг, да даже если бы и был: традиции запрещают секс до свадьбы. Ты не имеешь права даже приближаться ко мне! Брофловски напрягся всем телом, ожидая буквально чего угодно, кроме того, что ему нагло рассмеются в лицо. Марш смеялся и смеялся, хватался за живот и утирал рукавом камзола невольно выступившие слезы. – Боже, Кайл, ты невероятен. Да ты уже нарушил все мыслимые и немыслимые традиции, а теперь пытаешься напугать меня ими! Весь дворец знает, чем вы занимаетесь тут с Картманом.       Было видно, что Марш собирается закончить фразу, но уткнувшееся в тонкую шею рыцаря острие посоха заставило того резко замолчать и поднять взгляд своих темных глаз на Брофловски, чья грудь высоко вздымалась от гнева, а лицо исказилось в гримасе ненависти. – Не смей. Ничего. Говорить о Картмане, – сквозь зубы процедил эльф, чеканя каждое слово, словно стучащий по наковальне кузнец. Он смотрел в лицо своего друга, в улыбку на пухлых губах, которую он знал всю свою жизнь, вглядывался в Марша, будто в открытую книгу, и внезапно оружие в его руке дрогнуло, а затем, перевернувшись в воздухе, со звоном отскочило от блестящего каменного пола. – У Стэна голубые глаза, идиот, – мягко посмотрев в лицо перед собой, произнес эльф, прежде чем наклониться и с вожделением коснуться губ своего возлюбленного. Король ощутил, как его чувственно обнимают за талию и как чужие пальцы медленно оглаживают каждую шёлковую складочку королевской мантии. Закинув руки на чужую шею, Брофловски широко раздвинул ноги, опустился бёдрами на родные колени и жадно прижал к себе любимое тело. – Что, правда? – нехотя оторвавшись от долгого поцелуя, Картман в личине Стэна криво усмехнулся и, изо всех сил стараясь восстановить сбившееся дыхание, поднял свою кисть на уровень лица Кайла. Раздался громкий щелчок пальцами рядом с острым эльфийским ухом, и радужка темных глаз при этом магическим образом сменила окрас, став сначала абсолютно прозрачной, а затем резко поголубев, будто небо после затяжного дождя, – Так лучше? – Не совсем, – игриво поерзав на до боли знакомых коленях, король вновь наклонился к лицу мага и коротко чмокнул его в местечко над верхней губой, – Здесь у него родинка. – Должен ли я ревновать, что ты помнишь такие тонкости о лице этого вояки? – наклонив голову чуть вбок, Эрик одарил шею и скулы Брофловски цепочкой коротких влажных прикосновений губами, после чего тут же закрепил их одним долгим глубоким поцелуем, словно очередной свой магический ритуал. Брофловски со смехом отстранился и окинул своего возлюбленного нежным, но самую малость нравоучительным взглядом. – Я знаю Стэна всю свою жизнь, Эрик. Уж наверное я запомнил, как выглядит его лицо.       Забавно, однако то, что Брофловски только что целовал человека, который выглядел в точности как обидевший его друг, не возымело и толики того эффекта, что ощутил на себе король, когда собственнолично произнёс его имя. Обида и отчаянье снова захлестнули эльфа с головой, заставив его с нетерпением прижать к себе своего возлюбленного мага и уткнуться лицом в складки его одеяния, и всё исключительно из нежелания видеть снова ту маску, что шатен шутки ради нацепил на себя. Розоватые губы эльфа уже было распахнулись в намерение что-то сказать, как Картман первым разрушил воцарившуюся тишину своим собственным, неподдельным голосом. – Эй, посмотри на меня, Кайл, - он осторожно поднял короля за острый подбородок, тем самым вынудив его встретиться своими зелёными глазами с другими – почти черными, что едва выглядывали из-за широкополой шляпы с фетровой звездой на конусе, – Тебе не нужно ни о чем переживать. И уж тем более тебе не нужен Стэн для того, чтобы управлять твоими собственными землями, управлять так, как ты, а не принцесса Кенни, считаешь правильным. Ведь король тут ты, а не кто-либо ещё. А я клянусь чем угодно, хоть луной и звёздами на небе, что я всегда буду рядом.       Картман был уверен, что эти слова как ничто иное приободрят эльфа, однако тот вместо этого лишь тяжело вздохнул и, горделиво вздёрнув подбородок, потупил глаза обратно в пол. – Когда ты так говоришь, твоя правота кажется настолько очевидной, что я начинаю сомневаться, так ли оно на самом деле. Возможно, это просто я не могу тебе возражать, а все остальные, Стэн и Кенни, говорят как раз-таки разумные вещи, – заметил Кайл, невольно теребя золотую пуговицу на винного цвета тунике Картмана. Лицо короля омрачала тяжелая дума, но всё это не вызывало в шатене ничего, кроме желания поскорее стереть кислую мину с лица Брофловски.       Поэтому вместо ответа Эрик лишь хмыкнул на ухо эльфу, неторопливо собрался с силами и, недослушав своего любимого до конца, рывком поднялся на ноги. Одной рукой маг придерживал под колено судорожно вцепившегося в него Кайла, а второй – страховал его уже за куда более деликатное место. – Что ты творишь? Совсем с ума сошел! – от испуга взвизгнул Брофловски, когда его резко подняли над полом, подхватили под задницу и потащили в сторону большой двуспальной кровати, что занимала значительное место внутри королевских покоев. – Кто-то слишком много думает, – усмехнулся Картман, осторожно опуская свою драгоценную ношу на множественные перины и тут же забираясь сверху, чтобы выбраться из его ловушки у эльфа не было и шанса, – Придётся вытрахать из тебя все плохие мысли. – Скоро бал, я не могу позволить себе быть растрёпанными и мятым, – в голосе Брофловски звучали недовольные нотки, а своей узкой ладошкой он с усилием уперся в губы мага, не давая тому себя поцеловать. Но Картман считал, что вот так, со сведенными к переносице густыми бровями и капризно надутыми губами его Кайл становился лишь прекраснее. Волосы эльфа разметались по шёлку подушек, корона из вьющихся веток съехала на бок, а роскошные одежды, что Брофловски с таким трудом подбирал у зеркала накануне, сейчас казались не более, чем бездушными тряпками, что отделяли тела любящих людей друг от друга. Избавиться от них для Эрика теперь было священным долгом. Отогнув воротничок с тончайшим изысканным узором из золотых нитей, Картман осторожно прошелся языком по напоминающей мрамор шее, а его руки тем временем уже торопливо задирали подол парадной мантии под аккомпанемент участившегося дыхания эльфа. Закинув руки на спину Картмана и плотно зажмурив глаза от предвкушения, Брофловски крепко прижал мага к себе, и когда тот начал приспускать с него брюки, Кайл лишь повыше вскинул бедра, чтобы облегчить ему задачу.       Король хотел навсегда запомнить этот момент: то, каким красивым кажется Картман, когда с самодовольной улыбкой нависает сверху, какие тёплые и широкие у него ладони, что самым нахальным образом касаются бисеринок-сосков на груди эльфа и срывают с его губ громкий тягучий стон. Кайл смотрел, не мог оторвать глаз, и лишь когда Эрик закинул ноги короля себе на плечи, а его блестящие от слюны пальцы коснулись ложбинки между поджарых ягодиц, Брофловски не выдержал и инстинктивно зажмурился, ненароком упустив момент того, как внутри него оказалось несколько фаланг.       Картман смотрел на то, как Кайл в нетерпении дергается и кусает губы, и не знал, какими словами передать то, насколько узко, влажно и горячо внутри него, словно в каком-то первородном лоне любви. Откинувшись на подушки, маг потянул Кайла на себя, и вот они уже лежат друг на друге грудь к груди, сердце к сердцу. Взяв в руки собственный член, Эрик помог Брофловски медленно опуститься на него, и лишь когда эльф блаженно выдохнул, маг прижал его к себе, принявшись методично толкаться внутрь знакомого до боли тела. Судорожные всхлипы Кайла одновременно с этим начали то и дело разноситься по просторным покоям, что уже целиком успели пропитаться запахом соития. Брофловски то и дело помахивал бёдрами навстречу долгожданном удовольствию так быстро и нетерпеливо, что Эрик даже сам не всегда за ним поспевал. Горделиво выпрямив спину со своей идеальной осанкой, король поднялся с тела Картмана и, усевшись поверх его таза, бросил на своего партнёра пробирающий до мурашек возбужденный взгляд. Маг ответил ему тем же, провёл пальцами по талии и торсу столь хрупкого и одновременно мужественного тела, оставил несколько влажных укусов вокруг выпирающих ключиц и толкнулся внутрь так глубоко и жадно, словно это был их первый и последний раз вместе. От этого Брофловски вскрикнул и, в неистовстве закатив глаза, обильно кончил на Картмана, запачкав своей спермой его живот и совсем немного - распахнутую на груди тунику. Тяжело дыша, король медленно поднялся на локтях, чувствуя, как чужие выделения хлюпают внутри его тела, а затем, перекатившись на бок, закрыл глаза и попытался восстановить дыхание.       Вновь пришел в себя Брофловски лишь от запаха терпкого сладковатого дыма. Заспанно разлепив глаза, он окинул взглядом свои задымленные покои и покосился на Картмана, что сначала выпускал губами в воздух ровные кольца, а затем снова подносил ко рту узорчатую длинную трубку из кости какого-то неизвестного Кайлу животного.       Перевернувшись на бок и положив свою растрёпанную голову поверх плеча мага, Брофловски ощутил во всех красках, как сильно и в каких местах ломит его тело после секса, и, лениво вдыхая сладковатый аромат, он медленно прошелся пальцами по груди Эрика. Беловатая сперма, что за это время уже успела засохнуть и образовать на смуглой коже тонкую корочку, сама собой слезала под нажимом ногтей эльфа. -Всегда было интересно, откуда она у тебя, - прервал затянувшуюся тишину Кайл, ткнув тонким пальцем в резное основание трубки. Картман бросил на короля расслабленный взгляд, выпустил в задымлённое пространство комнаты очередное полупрозрачное кольцо, и лишь после этого соизволил произнести ответ: -Выторговал в порту у каких-то моряков за три монеты. Ваше Величество в таких местах никогда не бывало и оно, возможно, и к лучшему.       Маг снова с наслаждением затянулся и, выждав несколько мгновений, с ухмылкой выдохнул густой сноп дыма прямо в лицо закашлявшегося Брофловски, за что тут же получил в бок острым локтем. -Прекрати дурачиться, Эрик, я серьёзно! – резко сев на кровати, эльф окинул лежащего рядом Картмана недовольным взглядом, - Я всего лишь хотел сказать, что хотя я живу немыслимо дольше тебя, но такое чувство, будто ты знаешь гораздо больше и видел мир так, как я его никогда не увижу.       Звонкий голос короля эхом разлился по комнате, едва слышно отражаясь от каменных сводов замка. Задумавшись буквально на мгновение, или же просто сделав вид, что задумался, маг взял с прикроватной тумбочки мешочек с какими-то высушенными, но сильно пахучими травами, и, утрамбовав несколько горстей большим пальцем внутрь трубки, снова поднёс её ко рту. -А тут дело не в том, какой длины твоя жизнь, Кайл, а в том, как именно её проживать. Ты ведь даже не представляешь, сколько бессонных ночей за зубрежкой манускриптов я провёл и сколько путешествовал, чтобы овладеть разными стилями магии у учителей со всего света, и в последствие дослужиться к двадцати пяти до придворного мага в королевстве эльфов. И скажу тебе так – мир далеко не настолько радужное место, каким оно кажется из башен этого дворца. Ну, а я зато представить не могу, каково это – жить столько лет и не сойти с ума. Чёрт, какие же вы, эльфы, всё-таки странные.       Приподнявшись на скрипнувшей от его веса кровати, Картман лениво завел за уши выбившиеся из укладки локоны, и потянувшись до хруста, посмотрел на Брофловски с карикатурно выгнутой бровью. – А тебе, кстати, разве не нужно собираться на праздник? Я думал, Кенни планирует начать с закатом.       Кайл несколько раз растерянно проморгался. Он не сразу осознал, что умудрился упустить момент, когда столицу накрыла непроглядная ночная тьма, но вид из окон не мог врать – эльф бессовестно опаздывал. Покрывая всеми возможными ругательствами всех известных ему богов, он судорожно бегал по комнате под ехидным надзором карих глаз, что неотрывно наблюдали за любым телодвижением Брофловски: и как он втискивался обратно в брюки, и как трясущимися от паники руками застёгивал то и дело выскальзывающие из пальцев пуговицы на мантии. В последний момент Кайл натянул корону на торчащую во все стороны копну рыжих волос, и, посмотрев на себя в зеркало, разочарованно зарычал. Выглядел он именно так, как будто только что вылез из брачного ложа – разнеженный и помятый. Понаблюдав за мучениями своего возлюбленного ещё какое-то время, Эрик осторожно подошел к нему со спины, дабы не обратить на себя гнев разбушевавшегося короля, медленно расправил насборившиеся складки одежды и пригладил вылезшие тут и там непослушные пряди волос. Это определённо придало Кайлу менее сумбурный вид. После этого руки Картмана неторопливо опустились на тонкую талию эльфа, а сам он выглянул из-за его плеча так, что их лица отразились в зеркале совсем рядом друг с другом. – Как я выгляжу? – наконец, решился спросить Брофловски, покосившись глазами в сторону придворного мага. – Как король, – растянув губы в улыбке, Эрик непринуждённо пожал плечами, коротко чмокнул Кайла в губы и, облизнувшись, плавно отступил назад в тень комнаты, - Иди, тебя уже наверняка все заждались.       Развернувшись на каблуках своих сапог, эльф несильно схватил Картмана за предплечье в попытке удержать его рядом с собой. – А как же ты? Ты ведь обещал, что ты тоже придёшь. – Приду, просто чуть попозже, – разжав нервно вцепившуюся в него кисть и взяв её в свои теплые ладони, Эрик с нежностью поднёс руку Брофловски к губам, оставляя на тонких пальцах горячий отпечаток своих губ, – Обещаю, что подарю тебе сегодня танец. А теперь иди уже.       Стремительно выскользнув из своих покоев, Кайл быстрым шагом направился в сторону лестницы. Звук удара его каблуков о каменный пол эхом разносился по пустым длинным коридорам, создавая странное ощущение, будто по замку Брофловски шел не один, однако стоило ему замедлить ход, как абсолютно то же самое делал и таинственный несуществующий преследователь. Висевшие напротив окон факелы тускло освещали путь эльфа, и когда тот, наконец, вошел в главную залу, он на секунду словно ослеп – настолько ярким казался отсвет сотен свеч после полутьмы дворцовых закутков. Нежная музыка лилась, казалось, не из какой-то конкретной точки, а сразу отовсюду, так и норовя утянуть как можно больше людей в неудержимый танец. Гостей вокруг было так много, что эльф невольно затерялся в этих пёстрых утончённых тканях, длинных волосах и бесконечных бокалах с горячительными напитками в аристократичных руках. Многие узнавали короля по пути, и тот вынужден был каждый раз останавливаться и кланяться им в ответ, попутно обмениваясь бессмысленными светскими разговорами. Глазами Кайл всё время выискивал в толпе знакомый широкоплечий силуэт, однако Картман, судя по всему, совершенно не торопился его поддержать, и Брофловски был вынужден остаться один на один со всем этим дворовым безумием. И хотя эльф за тысячи лет научился разбираться в нём до мельчайших тонкостей, привыкнуть окончательно к таким балам он всё ещё не мог.       До своего трона Кайл добрался уже окончательно выжатым, словно лимон, и с внеочередным бокалом вина в правой руке, который он тут же не задумываясь осушил до дна. От подобных мероприятий, придуманных явно лишь во имя чревоугодия и тщеславия, король мысленно уставал ещё даже до их начала, а вот Эрик, хотя и обожал покрасоваться, всегда оставался в тени, а нередко и вовсе игнорировал те приглашения, что Кенни каждый раз писала на бледно-розовой глянцевой бумаге и подсовывала под дверь спальни мага. Пальцем подозвав к себе слугу с подносом, Брофловски нерасторопно отдал ему свой бокал и попросил принести ещё вина – только в пьяном состоянии он мог спокойно реагировать на напыщенные лица вокруг и те огромные букеты из роз и лилий, что стояли в несметном количестве на каждом столе и разносили по всему залу свой тошнотворный, приторно сладкий аромат. – Ваше высочество, – голос за спиной короля заставил того резко обернуться. В пространстве за его троном стоял невысокий темноволосый мужчина, которого Кайл, кажется, некогда видел среди придворных, но был не слишком-то в этом уверен, – Извините, что отвлекаю от празднества, но ваш брат прибыл. – Айк? – бровь Кайла сама собой изогнулась неведомой дугой. Никто не говорил ему, что и его младший братишка сегодня будет здесь. Обычно о таких вещах Кенни предусмотрительно объявляла заранее, что вынудило короля не на шутку насторожиться: неужели она и в самом деле всё ещё надеется, что сегодня произойдёт помолвка, и поэтому втайне вызвала принца из такой глуши? Если это действительно было так, то Брофловски уже был близок к тому, чтобы серьёзно на неё разозлиться, – Хорошо. Приведите его в зал.       Когда темноволосый мужчина ушёл, а слуга принёс на серебряном подносе ещё вина, Кайл сделал из фужера большой жадный глоток, абсолютно не понимая, как он мог до этого не замечать приготовленный для Айка трон, чуть меньше, чем его собственный, что стоял тут же на постаменте в нескольких футах от эльфа. Видимо, он был пьян уже куда сильнее, чем казалось на первый взгляд.       Однако даже если приезд Айка был не более, чем очередной выходкой Миледи, эльф всё равно был несказанно рад: они с братом уже слишком давно не видели друг друга. Когда принцу исполнилась тысяча лет, Кайл собственнолично подписал указ, где говорилось, что ему выделяется небольшая область на севере королевства, где тот теперь будет управляющим. С этих самых пор братья видели друг друга исключительно по каким-то особым случаям: каждый из них был слишком занят различными государственными делами.       Расслабленно откинувшись в своём троне, король тяжело вздохнул и позволил себе на минуту опустить веки, чтобы прислушаться ко внутренним ощущениям. После недавнего секса всё тело ломило, вынуждая Кайла то и дело ёрзать на сиденье, а голова раскалывалась от различных мыслей и идей. «Ты слишком много думаешь» – голос Эрика из воспоминаний разлился, словно бальзам, внутри измученной черепной коробки. Наверное, он действительно был прав – король Кайл или нет, но нужно было же хоть иногда занижать планку собственных ожиданий. – Потанцуем? – когда Брофловски распахнул глаза, придворный маг уже стоял перед ним с призывно протянутой ладонью, словно он всегда был тут, и лишь эльф был слишком слеп, чтоб его заметить. Губы Кайла сами собой растянулись в широкой улыбке, и Эрик ответил ему тем же, нежно взяв руку короля в свою, а затем поспешно добавил, – Если ты, конечно, не слишком пьян. –Для тебя – отнюдь, – медленно поднявшись на ноги со своего места и оправив подол багряной мантии с присущей всем эльфам элегантностью, Кайл отставил полупустой фужер на подлокотник и беспрекословно поддался воле тех рук, что уводили его с постамента вниз по ступенькам, всё дальше и дальше, до самого центра зала, прямо под пристальные взгляды сотен недовольных глаз. Но Брофловски было уже всё равно. Пусть Кенни, Стэн, пусть все они навсегда запомнят, кому принадлежит его рука.       Кайл подал знак оркестру, и музыка, прервавшись на мгновение, тут же сменилась, превратившись из быстрой в куда более плавную и нежную. Люди вокруг расступились, освобождая королю пространство — это был только их медленный танец.       Вместе человек и эльф плавно кружились по залу и неотрывно смотрели друг другу в глаза, а тела их разъединялись только лишь для того, чтобы играючи проделать очередной пируэт. Краем глаза Брофловски заприметил принцессу Кенни, что стояла со скрещенными на груди руками и недовольно хмурила брови, очевидно, прикидывая, сколько её сил и стараний было потрачено впустую. Незаметно для всех, король на секунду показал Миледи язык, и усмехнулся, видя, как та начала злиться ещё пуще прежнего.       Кайлу было несколько тысяч лет, но именно тогда, в то мгновение, он мог почувствовать себя двадцатилетним мальчишкой, каким бы он и являлся, если бы был человеком. Можно даже сказать, что во время нежного танца в объятиях Картмана он на самую малость действительно им и стал.       Эльф был уверен, что сегодня они могли бы танцевать всю ночь напролёт, и, казалось, их счастье будет длиться вечно.       Но оно не будет.       Раздался звон разбитого стекла, чей-то женский вскрик вынудил Брофловски резко выпустить мага из своих объятий и посмотреть в ту сторону, откуда доносился шум, туда, где стража с мечами наголо плотной стеной окружила невысокого темноволосого человека, что приставлял блестящее лезвие ножа к горлу юноши, на вид - совсем ещё мальчика, с короткой растрёпанной причёской, острыми ушками и испуганными голубыми глазами. Рот маленького эльфа был грубо зажат широкой ладонью мужчины, в руках которого нож неудержимо трясся и ходил ходуном, будто так и норовя выпасть из рук. Никто из солдат не двигался, они ждали приказа, но их командир Стэн Марш не мог решиться отдать его – хватило бы одного лишнего движения со стороны охраны, чтобы этот безумец перерезал горло члену королевской семьи, брату Кайла. – Вы приняли неверное решение, Ваше Величество, – голос мужчины звучал громогласно, совершенно не так, как когда он обратился к королю впервые, – Вы не можете поступить, как полагается монарху, а расплачивается за это ваш народ! Мы нуждаемся в защитнике, а наш король отдаётся человеческому магу, который всё равно умрёт через пару десятков лет! – Вы безумец! – голос Кайла сорвался на крик, гнев застелил ему глаза, и он бросился в сторону подонка, готовый кулаками вырвать брата из его грязных лап, но Эрик силой удержал эльфа под локти – было очевидно, что если кто-нибудь подойдёт к этому мужчине ближе положенного, то никакие силы на свете не успеют остановить его от того, чтобы полоснуть ножом вдоль тонкого горла. – Я – глас народа. Я всегда был предан королевской династии Брофловски, и сейчас мне придётся взять на себя тяжкое бремя, чтобы поставить Вас на путь истинный, – он посмотрел на Кайла долгим, немигающим взглядом, таким, от которого внутри всё переворачивалось и становилось понятно – перед вами абсолютно сломленный человек, – Три месяца назад иммигрант из королевства Людей убил моего младшего брата. Думаю, чтобы переубедить вас, будет справедливо убить вашего.       В этот момент у какого-то солдата просто не выдержали нервы. Он замахнулся мечом, но ещё до того, как он вонзил его в спину мужчины, всё было кончено. То, как красные брызги растеклись по полу, король запомнил на всю жизнь. Он опустился на колени, испачкав брюки и мантию в крови, вырвал брата из рук убийцы и прижал к себе знакомое с детства дело, что уже практически не дышало. Судорожные женские всхлипы раздались вновь – принц Айк был мёртв.