Безвкусно

В глазах мутно и на душе пакостно. Кажется, я сидел возле окна, когда в комнату зашел Ларри, но так неслышно. Слишком тихо. В ушах гудело, по сосудам бегало сердце, набивая набатом по нервам и мне было плохо. Не физически, больше морально. Протез непривычно зудел на лице, будто мешался, одежда сковывала, хотя всегда казалась крепостью, за которой безопасно, за которой спокойно. - Эй, чел, - у Ларри голос был ровный и тихий. Его рука аккуратно легла на мое плечо, - ты как? В ответ я молчал. Слова застревали в горле и оттуда выходили лишь сдавленные хрипы. Я вымученно повертел головой, продолжая утыкаться ей в колени. Они, эти хрипы, должны были быть словами, но вместо этого ощущались наждачкой, которой водили меж ребер. Сердце пропускало удары и нагоняло свой ритм снова. Я чувствовал, как оно билось о грудную клетку, выколачивая из меня чувства, будто выковывая из меня оружие. Больно быть тем, чем калечат других. Я слышал нечетко, но это точно был шорох. Ларри сел рядом и обнял, бормоча больше себе, нежели мне, какую-то успокаивающую тарабарщину. Я слышал, как его сердце мерно билось, расслабленно сжималось и пускало ток по телу. Мое сбивалось и, как птица в позолоченной клетке, трепетало, повреждая крылья о жесткие прутья. Я практически чувствовал, как с каждым ударом все больше сосудов взрывается. Но это были только мои ощущения. Ты поцеловал меня в макушку, но после не отрывал губ, зарываясь в яркие волосы. Руки успокаивающе гладили по спине и я постепенно приходил в норму. Шум стихал, сердце не плясало, словно это был последний танец в его жизни. Легкие схлопывались от облегчения и я открыл глаза, уставившись на логотип любимой группы на твоей футболке. - Спасибо, - мне кажется, что больше я выдавить из себя не смог. Я ощущал себя практически пустым флаконом, из которого что-то пытались достать, но так и не вышло. Ларри понимающе улыбнулся и не распустил объятий. Мой голос хрипел, будто ломался на части. Может прошла минута, а может больше - с ним сложно было считать время, все уносилось куда-то - и Ларри аккуратно прикоснулся к протезу. Я прильнул, прикрывая глаза. Этот странный жест был привычным. Знак заботы. Прикосновение, которое я не ощущаю, но чувствует он. В голове кружились цапли. Как же нехарактерно он себя вел, я терялся. Я чувствовал его ладонь на шее, медленно оглаживающую мой еле заметный кадык. Волосы мешались, но не сильно. Они беспорядком свисали и путались в твоих пальцах. Легкий укус, скорей просто прикосновение зубов. Мы оба молчали. Это было непривычно, это было странно, это было приятно. Его руки оглаживали мои плечи сквозь ткань футболки, пока он сам творил что-то незатейливое с моей шеей. Прикосновение ладоней к пояснице заставили меня вздрогнуть и ты замер, прекращая любые действия. Ларри посмотрел на меня, заглядывая в самую глубь и продолжил. Говорить ничего не хотелось. Я не до конца понимал, к чему идут действия. В глазах снова все поплыло, я чувствовал, как рука Ларри прошлась по ребрам, пересчитывая их. Должно быть понятно, но почему-то мне казалось, что все прекратится в последний момент. Твой лоб уперся в мое плечо и я слышал сбитое дыхание, но не мог определить, чье оно. Ты не прекращал водить руками по телу, но футболка все так же висела на мне. Ты чего-то ждал. Возможно моего разрешения, возможно просто моих действий. И я сделал то, что хотел. Мое колено неуверенно дернулось и я полностью развернулся к тебе. Руки подрагивали от ощущений, которых я никогда не испытывал. Пальцы ледяным прикосновением привели тебя в чувство. Я сжимал твое запястье, другой рукой выводя на нем узоры. Это было что-то слишком личное. В глазах мелькнуло понимание, но ты был слишком аккуратен - перетянулся, повалил, провел. Футболка была задрана, в неярком освещении мне казалось, что тонкая кожа, под которой виднелись сосуды, чуть ли не светится. Раскрытой ладонью ты провел по животу и это было до мурашек приятно. Руками обвел тазобедренные косточки, что выпирали из-под джинс, когда сам глазами бегал по шее. Ты вновь к ней прикоснулся. Вдруг, на мое горло легла рука. Черт, какие у Ларри нежные руки. Она легко сдавила, а Джонсон смотрел мне прямо в глаза. Я не знаю, какие черти плясали в том омуте, но их танец кружил мне голову. Вторая его рука спустилась ниже, туда, куда нельзя. Туда, где неприлично. Она мягко давит и гладит, а я не узнаю свой собственный голос. Он скулил, хрипло глушась на выдохе. Ларри все еще смотрел на меня. Прямо, без стеснений и это пугало, и вызывало странную тяжесть. По рукам бежал ток и я сжимал их. Хватка на горле нарастала и в глазах слегка мутнело. Они закатывались, но в ту же секунду он отпускал меня. Эти странные игры сводили с ума. Наконец, на очередном выдохе, хватка не ослабла и я рефлекторно схватился на руку Ларри, на что тот лишь сильнее сжал. От таких манипуляций я лишь несдержаннее завозился и заскулил. Голова была тяжелой и я чувствовал, как мое сознание куда-то уплывает. Асфиксия душила мне горло, а мне было все мало. Мало, мало, мало. Я не понимал чего - тебя или кислорода, но казалось, что сейчас жизненно необходимо сорваться в пропасть. Я чувствую, как ослабли ремешки и понимаю, что протеза больше нет. В мыслях полный кавардак, сердце вновь сбивается. Раз преграда снята, то можно отпустить себя. Футболка была сразу же стянута, ремень ослаблен. Я чувствую его теплую ладонь, что аккуратно гладила меня сквозь ткань. Черт, это так ужасно. Я хватаюсь за плечи Ларри и не понимаю ничего. Ни в жизни, ни сейчас. Наверное, в моих глазах паника, перемешанная с невообразимым сумбуром и трепетом. Над ухом слышен легкий свист - он выдыхает сквозь зубы - и я поднимаю голову. На меня глядят совершенно мутными глазами, в которых бы потонул любой. Но я все еще держусь на поверхности. Может быть я наглотался воды, может я уже задыхаюсь, я барахтаюсь и пытаюсь всплыть, хотя ноги отчаянно сводит судорогой. Я жадно вдохнул воздух и потянулся вперед, но тут же отпрянул, отворачивая голову. Ужасно. - Сал, - Ларри выдохнул это мне в самое ухо, - ты понимаешь, что мы творим? - он казался потерянным, весь запыхавшийся. Его руки подрагивали, но не прекращали своих действий и это сводило меня с ума. Я стал непривычно эмоциональным и на выдохе ответил: - Нихрена я не понимаю... Дальше происходило что-то совершенно сумасбродное, нелепое. Два непонимающих человека. Я чувствовал смятение и... не знаю. Мысли путались, как и мои руки, что вязали узлы неясностей и сомнений. Хотелось чувствовать, но духота мешала. Слишком все быстро. Стыдно думать об этих руках, но не стыдно ощущать. И я ощущал. Холод стены неприятно обдавал спину, выступающие позвонки больно упирались в нее, остро сведенные лопатки ощущались оборваными крыльями. Но это не важно, чувства другие - руки - сводят с ума и кажется, что в моей голове вместо собранных мыслей сплошные матерные междометия и авторская пунктуация. Стыд. Я бы покраснел, если бы мог. Тяжелое дыхание опадает на твои руки, а ты сам забыл про себя. Я не могу описать то, что ты творишь. Вверх и вниз, под углом, обвести большим пальцем... кажется, я сейчас упаду в пропасть. Резко на горло ложится рука. Ох, черт. Она давит и я сейчас задохнусь. - Давай же, Сал, я не железный... - Ларри криво усмехается, а мои ноги разъезжаются. Он отпускает горло. Дрожащими руками я тянусь к нему и слышу вздох облегчения. Просто повторяй за ним. Я не знал этого раньше, что это такое. У меня не возникало этих желаний, но кажется это наркотиком. Мы буквально сходим с ума. Я не смотрю туда. Стыдно. Ужасно. Ларри загнанно дышит и утыкается мне в ключицы. Он будто сейчас умрет. Его плечи напрягаются и он шепчет: - Пожалуйста, Сал... Я ничего не умею, но я пытаюсь; мне жарко. Наконец я позволяю себе опустить глаза вниз. Моя дрожащая рука предательски медленно двигается, размазывая смазку, а Ларри мелко подрагивает. Это странно. Я как слепец, я не понимаю сути. Ларри бессвязно бормочет, что делать и я повинуюсь. Провести рукой вдоль, опустить вниз, слегка сдавить. Быстрее двигать, ведь он сейчас сойдет с ума. В один момент он как-то особенно напрягся и прикусил кожу на моей ключице. Где-то в этот момент я потерял связь с реальностью. Руки стали липкими, а под ухом я слышал тихий скулеж. Я быстрее задвигал рукой. С последним ругательством он кончил. Я сидел и пространно глядел на него, когда он поднял голову. Его движения были вялыми, а самого его потряхивало. - Кое-что мы не закончили, - он это пробормотал больше себе. В моих глазах сияло непонимание, но вместо ответа я получил удар поддых. На моем горле плотно сомкнулась ладонь, я ухватился за нее, пытаясь сбросить. В голове тут же помутнело, а я начал хрипеть. Сквозь всю эту муть мое тело прошибало удовольствием и я готов был отключиться. Быстрый ритм выбивал из-под ног землю, глаза закатывались и не моргали, а руки лихорадочно цеплялись за кисть Ларри. В какой-то момент что-то начало нарастать в груди. Это стремительное чувство свело мое тело с ума. Все мышцы решили разом сократиться, а в паху волнами накатывало неизвестное мне ранее ощущение. Я иссяк. Сердце колотилось, как язык колокола било по ребрам. Я не почувствовал, как Ларри отпустил мою шею, как развалился рядом со мной. - Мы сумасшедшие, чел. Я промолчал. В моих мыслях мягко выстраивался поток. Я думал. И я не понимал. Почему это произошло? Два человека в душной комнате слетели с катушек, были безумны и безобразны. Были ли чувства у них? Были. Это не перепутаешь. Почему же тогда я чувствую себя не тем и не здесь? Брюнет лениво лежит рядом с довольной улыбкой, хотя пришедши сюда мы были разбиты на части. Раскромсаны и истерзаны. В моей голове происходил ужас. Горел пожар и выла сирена. Почему он будто не здесь? Он чувствует себя лишним? Ничуть. Он свой в этих руках. Тогда почему он в сомнениях? Я внезапно раскрыл глаза и, кажется, чуть не расплакался: Это было безвкусно.