Погибель Йозайана

«…Зигур входил в него медленно, размашистыми тяжелыми движениями, словно вколачивая оголовье тарана в стену непокорного города — удар за ударом. Было больно, хотя эта боль уже стала привычной, как и мерзкий привкус унижения, похожий на вкус прогорклого масла. Мог ли прежде он — он, владыка земель и кораблей! завоеватель! покоритель! — хотя бы подумать о том, что будет стонать и кричать под собственным недавним пленником, склоняться к его ногам, молить о пощаде?.. Сравнение со стенобитным орудием приходило на ум владыке Йозайана всякий раз, когда его советник решал вновь утвердить свое превосходство над тем, кого прилюдно называл господином. Всякий раз, как майа хотелось напомнить ему, смертному наследнику рода Элроса, кто на самом деле стоит над всей Дарованной Землей… и над ним лично. Движения Зигура в его теле становились все резче, все глубже, но ни на мгновение не горячее. Напротив, королю казалось, будто его распирает изнутри огромный кусок льда. Жестокая рука за волосы оттягивала голову назад, почти вырывая пряди, и Ар-Фаразон, лежа животом на краю стола, задыхался и хрипел. «Видели бы сейчас Золотого Короля его подданные,» — мелькнула мысль. — «Особенно Верные! Вот уж растрепали бы, чистоплюи, подметки западные…» Но что он мог противопоставить этой всеразрушающей мощи? Мог ли он вообще что бы то ни было ей противопоставить? Особенно пока на другом краю покорности мерцало все еще возможное бессмертие…» — И что это такое, позвольте вас спросить? — угрожающе прошипел господин ар-Мехмейт, младший совладелец медиа-холдинга «Алый цветок пустыни». — Что это за жаркие фантазии прыщавого старшеклассника? Мы вас за этим в самый Гондор учиться посылали?! Сценарий, раскрытый наугад, валялся посреди дивана. Левее жался к черному кожаному подлокотнику автор — изящный темноглазый юноша с гладко убранными волосами. Официальный бурнус успел уже немного измяться, но молодому человеку было не до мелочей: как завороженный, он смотрел только на разгневанное начальство, впитывая каждое слово едва ли не кожей. — Но… господин ар-Кемад пожелали… — робко заикнулся наконец молодой человек, уловив паузу в потоке осуждающих эпитетов. При звуке имени старшего партнера и фактического хозяина всего холдинга Ар-Мехмейт весь подобрался, напоминая гривастого волка на следе добычи. — И чего же пожелал мой старший брат и господин? — хищно поинтересовался он. Юноша сглотнул. Об отношениях совладельцев «Алого цветка пустыни», весьма разнообразно простиравшихся далеко за границы делового партнерства, перешептывался весь Харад. Возможно, назвать именно это высокое имя было весьма опрометчивым поступком, пусть даже сказанное и было правдой, но слов неосторожных не вернуть, придется продолжать. — Господин ар-Кемад сказали… — почти прошептал автор, — что в сценарии «Погибели Йозайана» недостает остроты… Ар-Мехмейт прищурился еще более хищно. — Остроты, значит, — ехидно протянул он. — И вы, о светоч мудрости и виноградная гроздь добродетели, решили в чистоте своей, что в пресный пирог исторического сериала следует добавить именно таких пряностей, и не менее чем полной горстью?! Поток эпитетов нашел новое русло, но стал оттого лишь более бурным. Юноша еще глубже вжался в диван, широко раскрыв глаза и не смея отвести взгляда. — Снова гипнозом балуешься, цветочек? — о голосе, произнесшем эти слова, в равной мере можно было бы сказать «прогремел» и «прошелестел». — Да взирает благосклонно Отец Воителей на твой гнев, о мой песчаный удав… Ар-Мехмейт слегка стушевался и почтительно умолк. Господин ар-Кемад собственной персоной, облаченный в шелковый бурнус официального покроя, прошествовал от дверей к письменному столу у окна, вполглаза оценивая происходящее. Молодого человека на диване он, разумеется, узнал — его личный стипендиат, недавний выпускник Гондорского института кино и телевидения, и, бесспорно, лишь по странной случайности — младший сын его давней приятельницы… весьма близкой приятельницы, конечно. Похожий на мать настолько, насколько мужчина может походить на женщину. Ар-Кемад прекрасно помнил, что именно он сказал красивому, но, увы, более чем умеренно талантливому мальчику, и в целом неплохо представлял, чего следовало от него ожидать — в отличие от младшего партнера. Небесполезное приобретение для развлекательного сектора холдинга, но не более того. Господин ар-Кемад поднял с дивана многострадальный сценарий, задумчиво перелистал страницы. «Оседлавшая его бедра, окутанная облаком черных волос, королева была подобна воплощенной ночной стихии. Она казалась не человеком, но крылатой сущностью из свиты Владыки Тьмы, всадницей бури, и скачка ее становилась все быстрее, все напряженнее. Округлая, тяжелая от неумолимого возраста, плоть Владычицы Йозайана покорно наполняла мужские ладони, сминавшие нежную грудь в порывах страсти, но вот вытянутые руки королевы уперлись в плечи любовника, бедра сжались, выгнулась спина. Торжествующий крик Ар-Зимрафэль разнесся над ночной верфью, словно благословляя достроенную Армаду…» Ар-Кемад закрыл папку и прищурился. Юноша весь подобрался в ожидании приговора, но ему пришлось подождать еще несколько минут: хозяин «Алого цветка» любил многозначительные паузы. Под пристальным оценивающим взглядом молодой человек напрягался все больше, и, когда наконец ар-Кемад заговорил, он едва не закричал от облегчения. — Хм… это, конечно, не сценарий, но если подумать… да, это даже можно будет снять. Разумеется, не в основном видеоряде фильма, иначе с нами сделают все, что вы тут понаписали, а потом все, о чем вы даже не подумали. Версия «только для взрослых мужчин», ночной показ… и, конечно, без этих ваших поэтических красивостей. Кое-что из мысленных реплик, разумеется, придется озвучить, но не все, не все. Стены осажденного города, надо же! Как, по-вашему, мы должны отображать их на экране одновременно с гомоэротической сценой? Да у зрителя упадет все, что только что встало, включая беспроводную связь! Ар-Мехмейт посерел скулами и попытался возразить: — Но… на роль Ар-Фаразона приглашен Амаль ар-Дабхан, он никогда не согласится… — Не согласится — возьмем дублера и наложим портретный грим, — отрезал ар-Кемад. — Тем более, что у господина ар-Дабхана уже далеко не та фигура, от вида которой юные девственницы стонут и лишаются чувств. Он еще раз огладил папку со сценарием и с пугающе доверительным выражением лица повернулся к автору, откровенно пожиравшему глазами высокое начальство. — Если бы вы, юноша, соблаговолили теперь поехать со мной, я мог бы преподать вам небесполезный урок по части подготовки подобных материалов. А это… — он взвесил папку на широкой ладони, — знаете, оставьте мне на пару дней, потом доработаете, к началу второго сезона выпустим как новеллизацию.