***
В жизни каждого человека наступает момент, когда приходится заново оценивать перспективы, собирая представление об окружающем мире из вороха советов, недоговорок и растоптанных грёз. Иногда надрываясь, иногда до крови рассекая пальцы, но почти всегда в сопровождении мощного эмоционального шторма, перетряхивающего внутренний мир до основания. Пришёл и её черёд. Суровая правда жизни не стала для Гермионы совсем уж неожиданной. Да, девушка знала, что многие поднимаются по карьерной лестнице через постель начальства, а кое-кто в ней так и остаётся, но она никогда не примеряла эту возможность к себе. Она была умна, предприимчива, казалось блестящее будущее учёного или политика совсем рядом – лишь руку протяни. Хорошо учись, упорно работай над собой и всё сложится, однако реальность оказалась куда сложнее и неприглядней ее представлений. Чуть позже, немного придя в себя, Гермиона надолго погрузилась в себя, размышляя о том, что же будет делать в такой... неприглядной ситуации? Речь шла даже не о Маклаггене – и полная дура поймёт, что на этом фронте надеяться не на что, а о проблеме в целом. Неожиданно вскрывшаяся уязвимость болезненно резала нервы, подстёгивая обострившуюся паранойю и подталкивая к решительным действиям. Но каким? Вариант возвращения в маггловский мир она даже не рассматривала – момент уже упущен. Куда ей податься без документов и образования? Да и магия... В одном Макгонагалл права – магия стоит многих жертв. Поначалу вариант с покровительством она в расчёт не брала – взыграла уязвлённая гордость. Девушка строила планы и рассчитывала перспективы, но всё без толку – любое начинание требовало, своего рода, взлёта. Будь то ученичество у хорошего Мастера или старт на одной из должностей в министерстве – без поддержки кого-то из высшего круга, её кандидатуру не будут даже рассматривать. Спустя неделю бесплодных размышлений ведьма всё же решила смягчить требования – может попадётся среди знакомых кто-то приличный? Наверняка в Хогвартсе есть человек, способный оценить содержимое, а не внешность. Имена лучших друзей первыми пришли на ум, но, с большим сожалением, были отброшены. Да, формально и Гарри, и Рон считаются чистокровными, но что у одного, что у другого нужных связей не было и в обозримом будущем не предвидится. Гарри и себя не всегда мог защитить – случай с Амбридж оказался весьма наглядным, а Рон... О нём не хотелось и думать. После, одного за другим, девушка перебрала всех известных ей студентов, но подходящего среди них так и не нашла. Одни ей малознакомы, другим нечего предложить, а третьи – просто отвратительны. Тех же, кто не вызывал отторжения, уже разобрали и поделили более расторопные старшекурсницы. У девушки осталась лишь одна возможность, отчаянная и ненадёжная. Что в волшебном мире ценится больше покорности и смазливого личика? Ответ прост – магия. Если ты один из тех немногих, кто способен перекроить реальность силой собственной мысли, тебя с радостью примут, что старые Рода, что Гильдии, что организации вроде Отдела тайн. Сильные маги нужны всем, и на многие их недостатки, такие как не самое «достойное» происхождения, глаза закрывали. Гермиона сильной не была. Смышлёной – да. Проницательной, вдумчивой, с развитым воображением – всё да, но только не сильной. Этот недостаток она как могла компенсировала мастерством, но для более-менее серьёзной магии подобного мало – нужна ещё и голая мощь, чистая и неразбавленная. То, чего без труда не получил ни один маг на свете. Именно за силой Гермиона шла в Запретную секцию Хогвартса. Без спросу одолжив у Гарри мантию и карту, девушка кралась по тёмным коридорам школы, избегая и сторонясь каждой подозрительной тени. Тихий шорох шагов, да напряженное дыхание – вот всё, что нарушало абсолютную, забивающую уши тишину. Хотелось сказать хоть что-то или крикнуть в голос, лишь бы не слышать этого тягучего молчания. Да, молодая ведьма изрядно нервничала. Подойдя к библиотеке, девушка оглянулась, и, осторожно приоткрыв дверь, скользнула внутрь. В помещении царствовал сумрак, лишь редкие лунные лучи выхватывали контуры мебели и стен. Оживлённое днём место казалось настороженным и недружелюбным, словно внимательно оценивавшим гостя. Гермиона передёрнула плечами и двинулась туда, где виднелась дверь в Запретную секцию. Вскрыть навесной замок было несложно – и оттого девушка едва не попалась. Примитивный механизм контролировали едва уловимые сигнальные чары совершенно не школьного уровня – только тронь, и поставивший их волшебник немедленно узнает о проникновении. Прикинув расклад, Гермиона решила не связываться с искусной вязью, аккуратно срезав засов и петли, трансфигурацией восстановив их за собой. Что ж, сплавление форм без звуков и жестов – Макгонагалл может заслуженно ею гордится. Запретная секция отличалась от основного зала не сильно – всё те же пыльные стеллажи, набитые книгами. Только столов не хватает, да стульев. Девушка скользила между рядов, коря себя за непредусмотрительность. Силу она отправилась искать, ну надо же! Из тысяч и тысяч фолиантов какой именно выбрать? Что она вообще ищет, какой способ и средство? Наверное, так бы и закончилась эта ночная вылазка – парой позаимствованных книг, сомнительной ценности и содержания, если бы не случайность. Проходя мимо очередного шкафа, Гермиона плечом задела светильник, сдвинув тот с места. В стене что-то скрипнуло, стукнуло, и, тяжеленный стеллаж с тихим шелестом опустился вниз, открывая потайной проход. Ведьма напряженно вгляделась в узкий чёрный провал коридора, но не увидела ничего: освещения там не было никакого. Осмотревшись, она распахнула полы мантии и зажгла тусклый, на самой грани исчезновения, огонёк. Короткий извилистый проход привёл её в комнату – небольшую и тесную. В ней не было ничего лишнего, только хитроумные полки для книг, к которым тяжелыми цепями намертво были прикованы немногочисленные книги. Это она удачно зашла. Гермиона подошла ближе к стойке, внимательно осматривая находки, и не была разочарованна: здесь хранилась литература явно повыше уровнем. Самые разнообразные труды – от огромных фолиантов, до небольших дневников, – все они почти что искрили колдовством. Воздух вокруг них словно гудел от источаемой силы, необычной и разнообразной. Некоторые экспонаты дышали жаром, некоторые морозили пальцы, а от иных тянуло могильным тленом. Покрытые рунами оковы и цепи надёжно сдерживали запрещенные труды, но подавить их влияние полностью не могли. С немалым удивлением, ведьма нашла небольшую тетрадь с пробитым, буквально проплавленным в центре отверстием – не узнать дневник Реддла было попросту невозможно. Внезапно дёрнуло в груди тревогой – это сработали оставленные на пороге библиотеки сигнальные чары. Следовало поторопиться: наказание за проникновение в эту комнату могло стать весьма и весьма суровым. Гермиона ещё раз окинула полки взглядом, но взвешенного решения принять не смогла – слишком мало говорили обложки о содержимом. Она уже собиралась выбрать наугад, когда пальцы, словно само собой потянуло к одному из наименее приметных вариантов. Простая книга в матово-черной обложке, с одним единственным знаком в центре, словно выплавленным из серебра. Ведьма смутно узнавала его – он напоминал ей одновременно символы женского и мужского начала, соединённые вместе, но, чем-то неуловимым отличавшийся от них обоих. Казалось необычным не оставить ни названия, ни авторства, но подобные странности встречались в волшебном мире на каждом шагу, и потому, повинуясь наитию, Гермиона взяла фолиант в руки. Железные оковы, сдерживающие книгу, с громким щелчком лопнули. Густая волна магии коснулась девичьих пальцев, наполняя тело ощущением тревоги, смешанной с эйфорией. От внезапно нахлынувшего чувства волшебница вздрогнула, зябко передёрнув плечами: оно не было неприятным, скорее странным, словно кто-то вылил на руки кружку патоки или мёда. Вначале чужеродная магия выделялась, зудела, но потом словно потеплела и перестала причинять дискомфорт. Где-то снаружи послышались громкие шаги и хриплый старческий голос. Накинув мантию и убрав книгу в сумку, Гермиона наскоро наколдовала муляж и, подгоняемая паранойей и страхом, ринулась прочь. Библиотека ответила молчанием, лишь глумливо скрипнули за спиной механизмы, возвращая в нормальное положение фальшивый стеллаж.***
Первая возможность ознакомиться с находкой представилась месяц спустя, когда волна поисков и допросов окончательно улеглась, а сотрудники министерства покинули школу. Да, девушка серьёзно недооценила возможные последствия – тревогу подняли на следующее утро, сразу как обнаружили пропажу. Хорошо, что она догадалась не брать книгу с собой в спальню, общежития первыми подверглись тщательному обыску Аврората. Закономерно ничего не найдя, разозленные стражи порядка плотно взялись за школьников, проверяя и перепроверяя алиби подозреваемых. Поскольку за Гермиону некому было замолвить слово, ей досталась удвоенная порция подозрений. Лишь чудом волшебнице удалось избежать разоблачения, а точнее благодаря хорошему самоконтролю и кое-какому опыту в окклюменции. Девушка не умела полностью фальсифицировать воспоминания, но смогла надвинуть на них другие – ночь, полную самоистязаний и рыданий в подушку. Что интересно – хотя о предмете поисков студентам не сообщили ничего, уже скоро каждая сплетница знала: из запретной секции стащили что-то ценное или что-то очень запретное. А скорее всего и то, и другое сразу. Судя по разошедшимся слухам, Дамблдор хранил там свои «трофеи», труды и дневники, собранные за всю его карьеру. Коллекция на две трети состояла из запрещённой литературы, хранение которой являлось серьёзным преступлением. Директорское кресло натужно скрипнуло, однако сдержало удар – хотя кого другого мигом упекли бы в Азкабан. Впрочем, с прочими должностями, Дамблдору пришлось попрощаться. Гермиона выждала, пока не уляжется скандал, и только тогда решилась прикоснуться к запретному знанию. Она уже давно приметила себе комнату для исследований, на чердаке, прямо над северной башней. Помещение отлично ей подходило: просторное, хорошо прогреваемое многочисленными дымоходами и самое главное – удалённое от наиболее обжитых мест. Ведьма быстро привела комнату в порядок: вынесла мусор и вычистила грязь, натаскала недостающей мебели, хорошенько замаскировала и прикрыла щитами дверь – теперь можно экспериментировать, не боясь случайных гостей. Книгу девушка прятала внутри каминной трубы, тщательно завернув в пропитанную специальным экранирующим зельем тряпку. Часть кладки убиралась, открывая небольшую нишу – этот приём она подсмотрела на входе в Косой переулок. Для доступа в тайник требовался пароль, если же простучать его неверно – содержимое будет сброшено вниз – в жаркое пламя отопительной печи. Наглухо занавесив окно и проверив заперта ли дверь, Гермиона села за стол и положила перед собой фолиант. По рукам снова пробежала волна силы; за последние дни она успела привыкнуть к этому чувству. Ласково погладив корешок пальцами, девушка открыла первую главу и погрузилась в чтение. Покрытые ровным каллиграфическим текстом страницы неохотно выдавали свои тайны. Записи велись на староанглийском, и изобиловали терминами незнакомыми ведьме. Особенно остро ощущался недостаток магического образования – зачастую то, о чём автор упоминал мимоходом, для Гермионы являлось самой настоящей загадкой. Многочисленные символы и пиктограммы не добавляли понимания, лишь сильнее запутывали и без того непростую картину. Но время шло, и бессонные ночи, проведённые над расшифровкой труда, принесли первые плоды. Буквально по крупице девушка извлекала знания, бережно собирая и склеивая из осколков единую авторскую теорию. Эта книга была результатом многолетних изысканий мага-теоретика Милтона Йелвертона, занимавшегося исследованиями пространственной магии. Вместе со своей женой, Харриет – весьма одаренной предсказательницей, они обнаружили существование таинственной энергии – Эссенции, существующей в нашем мире, но скрытой от человеческого восприятия. Начальные главы были почти полностью посвящены общему описанию этой силы, её природы и свойств. Она была податлива и очень пластична, легко поддавалась манипуляциям и, при наличии желания, волшебники и волшебницы могли использовать её к своей пользе. Следом за первыми откровениями последовал тупик – главы, начиная с шестой и дальше, оказались закрыты для чтения. Согласно словам автора, прежде чем продолжить требовалось освоить управление эссенцией на базовом уровне и провести определённый ритуал, предназначенный «уберечь неподготовленный разум от сомнений и потрясений». Что-то в этой фразе показалось Гермионе странным, но она быстро отбросила неудобную мысль в сторону: награда, обещанная книгой, перевешивала возможный риск.***
Спустя две недели практических изысканий Гермиона была уверенна лишь в двух вещах: что эта странная магия работает, и что она хочет ещё. Йелвертон оказался чёртовым гением – он не только постиг эту непредсказуемую силу на очень глубоком уровне, но и умудрился объяснить теорию так, что понял бы даже идиот. За витиеватым и непривычным языком скрывались предельно простые, буквально разжёванные инструкции, описывающие методы работы с Эссенцией. Первое, чему пришлось научится – это видеть. Умение пришло к девушке не сразу, она часами всматривалась в колдовские рисунки, пытаясь рассмотреть сияние призрачной энергии. Порой она увлекалась настолько, что даже во сне эти символы стояли прямо перед глазами, словно выжженные на сетчатке. Лишь неделю спустя, ведьма уловила пурпурное свечение краешком глаза. Окрылённая успехом, она удвоила усилия, и чем дальше, тем отчётливее становилась картинка. Впрочем, и тогда для «прозрения» требовалась немалая концентрация. Второй выученный Гермионой урок – Эссенция, это не магия. По крайней мере, не в привычном для британских волшебников представлении. Этой энергией нельзя управлять так, как она привыкла – только смешивать с собственной силой. В структуру заклинания, на стадии его формирования, вливалось некое количество Эссенции, после чего совершалось непосредственно колдовство. Усиленные подобным образом заклинания становились на порядок мощнее и требовали значительно меньше сил, но не это оказалось основным преимуществом. «Эфирные» чары обладали куда большей изменчивостью и универсальностью: их можно было легко корректировать под конкретные задачи. Этим они сильно напоминали невербальную магию – воля и желание становились важнее сухих академических формул. Занимательным побочным эффектом стал изменившийся цвет усиленных чар – они приобретали характерные фиолетовые и лиловые оттенки. К сожалению, это сильно демаскировало – если директор или преподаватели ознакомились с содержимым книги, они мгновенно их опознают. Третий, самый противоречивый факт – применение Эссенции оказывало на организм заметный тонизирующий эффект. Разговор с Макгонагалл подкосил Гермиону сильнее, чем показалось вначале, а нервотрёпка, вызванная похищением книги и последующим разбирательством, довершила разгром. Днём девушка чувствовала себя совершенно разбитой и вымотанной, легко раздражалась, а вещи словно валились из рук. Использование Эссенции позволяло преодолеть собственную слабость, тело и разум наполняла бодрость, восстанавливая былую работоспособность. Гермиона понимала, что несколько злоупотребляет этим, но ничего поделать с собой не могла, да и побочных эффектов до сих пор заметно не было. Так с чего бы ей останавливаться и терять с таким трудом вырванное преимущество? Но даже этого, не хватало для заживления полученных ран. Гарри продолжал бегать за Малфоем, всё больше напоминая дёрганого параноика Грюма, а Рон так и вовсе махнул на друзей рукой, проводя свободное время в компании Дина и Симуса. Гермиона чувствовала, как связывающая их дружба трещит по швам, но не находила в себе желания хоть что-то делать с проблемой. Где они были, когда она рыдала в подушку от осознания собственной беспомощности? Где они были, когда Маклагген зажал её в угол и шарил под мантией грубыми жадными руками? Почему она никогда не бросала товарищей, но, когда ей нужна была помощь, никого не оказалось рядом?! Это несправедливо! Нечестно! Девушка устала ремонтировать хрупкие мосты, удерживая трио от окончательного распада, пусть в этот раз они выкарабкиваются сами. Может, наберутся ума и додумаются извиниться, а если нет... Что ж, тогда им не по пути. Гермиона понимала, что несколько предвзята в своих обвинениях, но не могла и не желала искать для других оправданий. Ведьме требовалось залечить пошатнувшуюся самооценку, и исследования книги стало подходящим для этого средством. Известная ей и только ей тайна приятно грела самолюбие, заставляя снисходительно улыбаться, глядя на жалкие потуги того же Малфоя выдать нечто похожее на невербальные чары. Сама мысль о том, что она в чём-то превосходит этого сучёнка, будоражила кровь. О-о-о, как бы она хотела продемонстрировать насколько стала сильнее! Был у Гермионы и более серьёзный повод для раздумий. Изначально она не собиралась слишком сильно углубляться в запретную магию, здраво её опасаясь. Но чем дальше продвигалось постижение Эфирной магии, тем больше крепла её уверенность в собственных силах и тем смелее она становилась. Незыблемые запреты покрылись трещинами и надломились, открывая взгляду новые горизонты. Ведьма входила во вкус, постепенно отбрасывая «ненужные» предрассудки. Если до сих пор книга приносила одну только пользу, возможно, стоит заглянуть ещё немного вперёд? Всего один безобидный ритуал, это не слишком большая цена за силу, если же дальнейшие практики окажутся неприемлемы, девушка легко может повернуть назад. Ведь так?***
Подходящий день выпал на середину марта, на воскресенье. Снег уже оттаял, но погода стояла холодная, преподаватели и студенты предпочитали проводить время в гостиных, а не в Хогсмиде. Почти оторванная от коллектива девушка легко скрылась от посторонних глаз, затерявшись в переплетении школьных коридоров. Всё необходимое для ритуала было заранее собранно и припрятано; быстро пробежавшись по тайникам, Гермиона собрала материалы и поднялась на чердак. Да, запрещенных компонентов в списке не значилось, но то, что было, могло вызвать волне обоснованные подозрения. Первая и самая трудоёмкая часть: нанести на пол ритуальный рисунок. Сложную, многолучевую звезду, переплетённую с хордами и кругами, вдоль которых змеилась вязь колдовских рун. Гермиона этих символов пока не знала и потому сверяла с инструкцией особенно тщательно. Затем на узор были выставлены свечи – на вершины лучей и места пересечений линий; всего двадцать семь штук. Для ритуала подходили не любые, пришлось заказывать в Косом переулке за весьма приличную сумму. Завершающим штрихом стали благовония – особый состав, приготовление которого заняло почти неделю. Смесь из трав, толчёного мела и костей, а также некоторых органических компонентов, должна была настроить колдующего на нужный лад, помогая удержать концентрацию. Порошок девушка высыпала в специальные курильницы, расставленные вокруг рисунка на равном удалении друг от друга. Ещё раз перечитав описание и проговорив про себя порядок действий, Гермиона избавилась от лишней одежды и шагнула в круг. Это не было чем-то особенным – она узнавала. Проводить ритуалы рекомендовалось с минимумом посторонних вещей: так меньше риск, что случайная вещица испортит колдовство или, что ритуальный круг примет элемент одежды за очередной ингредиент. В каждом конкретном случае предъявлялись свои требования, но общих было три: «чем меньше лишнего, тем лучше», «никаких артефактов в круге» и «только природные компоненты». Особенно непредсказуемым было последнее – с проникновением в волшебный мир маггловской культуры, в нём появилось множество искусственных материалов, таких как пластик, резина или нейлон. Как правило, они взаимодействовали с магией очень... непредсказуемым образом. Из полностью натурального нашлась только ночная рубашка – её-то девушка и надела. Всё остальное: школьная форма, обувь, украшения и нижнее бельё – аккуратной стопкой легло на письменный стол. Переступая босыми ногами через вычерченные линии, Гермиона встала в центр рисунка. Ощущение было странным – словно она собралась декламировать стихи перед зрителями, но никак не может начать, охваченная волнением. Очень глупое и обезоруживающее чувство. Это был её последний шанс отказаться. Ещё не поздно стереть схему, избавиться от улик и сжечь к Мордреду книгу – возвращаться в библиотеку слишком опасно. Ещё не поздно помириться с друзьями, снова стать примерной ученицей, может быть извиниться перед профессором... Виски укололо тупой болью, а в живот словно вложили раскаленный уголь – настолько силён был неожиданно вскипевший гнев. Гермиона громко выругалась, совершенно при этом не сдерживаясь в выражениях; собственные мысли вызывали лишь глухое раздражение и сильную злость: на себя, на друзей, на всех вокруг. К чёрту, она достаточно играла по чужим правилам – пора постараться и для себя! — Y'vh Iauv'abrare! Y'vh Lusst'ghaa! — неудобные, нечитаемые слова эхом раскатились по помещению. Язык, ставший основой эфирной магии, был чужд человеческому слуху, он словно задевал какие-то тревожные нити в глубине её души. Реагируя на команду, резко вспыхнули свечи – высоким пурпурным огнём. От них по рисунку пробежала сияющая волна, сопровождаемая мягким тихим гудением. С каждой секундой ритуальный круг разгорался всё ярче, пока сами линии не стали полностью сотканными из света. В воздухе запахло чем-то сладким, почти приторным, дурманящим, с едва уловимыми нотками соли. Вокруг поднялась густая фиолетовая дымка, скрывшая мебель и стены; казалось, ничего иного кроме ритуального круга в мире не осталось. Гермиона заворожено наблюдала за переливами гипнотического света. В уши словно набили ваты, а сама голова сделалась такой лёгкой: не одна мысль не задерживалась в ней надолго. Всё, что могла делать девушка, это отстранённо наблюдать за происходящим. Её тело сдавило потоками ветра, медленно приподняв над полом. Упругие волны прокатывались по разгоряченной коже, лаская и успокаивая одновременно. Не выдержав нахлынувшего наслаждения, девушка выгнулась и сладко застонала. Где-то вдалеке стучали барабаны, вторя быстро бьющемуся сердцу. Выл, набирая силу и скорость, ветер, смутные голоса прятались среди случайных звуков. На миг волшебнице показалось, что кто-то говорит с ней, нашептывая на ухо то ли неведомые истины, то ли соблазнительные обещания. Этот некто взывал к ней столь убедительно, что девушка была согласна на всё, лишь бы снова услышать его таинственный голос. Словно по сигналу в потолке раскрылся провал, обрамлённый вьющимися корнями, и в комнату ударил поток ослепительного света. Гермиона попыталась прикрыть глаза, но лёгкое движение привлекло её внимание. Там, в самой середине что-то сместилось, скрутилось – человеческие глаза не могли рассмотреть чётко. Не обращая внимания на режущую боль и льющиеся по щекам слёзы, ведьма вгляделась в центр, в самую глубь, пытаясь понять: что же это такое было? Ещё самую малость, и тяжелый труд вознаградится успехом. Ещё совсем немного, и почти ослепшие глаза узрят сокрытое. Ещё чуть-чуть, и она познает абсолютную истину. Один миг – и неземное сияние пронзило зрачки, достигая самых дальних уголков сознания.***
Гермиона очнулась лишь к вечеру, когда солнце уже зашло за горизонт, а до отбоя оставались считанные минуты. Оглядевшись, она с удивлением отметила, что комната не претерпела существенных изменений – мебель, вещи и рисунок остались на своих местах. Лишь свечи оплавились до основания, оставив после себя лужицы застывшего воска, а благовония прогорели до дна. Неловко пошатываясь, ведьма поднялась с пола. Ноги почти не держали и казались сделанными из ваты. Всё тело до краёв наполнилось равномерной и тягучей болью, но глаза её, к счастью, были целы... Стоп, глаза? Гермиона нахмурилась, цепляясь за случайную мысль: что не так должно быть с её глазами? Она не могла точно вспомнить подробности ритуала, но на секунду девушке показалось, будто с ней что-то должно было случиться. Вот она произносит необходимую фразу и... И что дальше? Ведьма опустилась в рабочее кресло и запустила руки в густую шевелюру, не глядя разбирая спутанные пряди. Что она вообще помнит о сегодняшнем дне? Кажется, там был свет — яркий, ласкающий и пробирающий до костей. Она парила в воздухе, а затем... Стоило Гермионе затронуть нужную мысль, как та, словно вывернувшись из пальцев, ускользнула в глубины памяти. Факты и ассоциации гасли одни за другими, пока не осталось одно лишь чувство потери, перемешанное со страхом и желанием докопаться до истины. Девушка беспокойно тряхнула головой, отгоняя наваждение. Нет, если она забыла, значит, ничего действительно важного она там не увидела, ну посветило в глаза немного, так могло быть и хуже. Нечего забивать голову глупостями: она цела, жива, здорова, а слабость пройдет через несколько дней. Приемлемая цена за ощутимо возросшую силу. Гермиона зажгла на ладони небольшой огонёк и медленно направила в него струю эфира. Языки пламени стремительно окрасились в светло-фиолетовые тона и стали значительно горячее. Залюбовавшись танцем стихии, девушка широко улыбнулась. Прошло меньше получаса, а эффект уже был заметен – эфир повиновался куда охотнее, чем раньше. Теперь Эссенция легче собиралась для колдовства, да и в воздухе словно повысилась концентрация силы. Она сама стала сильнее. Ведьма раскрыла перед собой книгу и быстро перелистала страницы, возвращаясь к ранее закрытому разделу. Ритуал не подвёл – шестая глава начиналась там, где прежде находились лишь пустые страницы. Милтон поздравлял адепта, сделавшего первый шаг к познанию и блаженству. Гермиона усмехнулась – блаженство, ну надо же! Её кости ныли, а мышцы до сих пор сводило судорогами, но неприятные ощущения быстро сходили на нет. Девушка намеревалась продолжить чтение, однако накопившаяся усталость поставила на её планах крест. Сладко зевнув, она потянулась и принялась собирать вещи. Натянув поверх сорочки мантию, Гермиона несколькими заклинаниями стёрла следы ритуала. Инвентарь был аккуратно рассортирован и сложен в углу, а фолиант убран на положенное ему место. Внимательно оглядываясь по сторонам, волшебница добралась до входа в гостиную, пару раз лишь чудом разминувшись с преподавателями. Башня факультета встретила её светом и шумом – гриффиндорцы что-то праздновали, буйно и с размахом. Веселье только начиналось: на столах стоял алкоголь и закуски, громко играла музыка, парочки бесстыдно обжимались, ничуть не смущаясь окружающих: прямо на диване Джинни взахлёб целовалась с Дином, а у камина Рон запустил руки под блузку распаленной Лаванде. Забавно, но ожидаемого раздражения она не почувствовала – что-то шевельнулось в душе, но как-то вяло. Не хочет рыжий быть с ней, ну и чёрт с ним! На секунду у девушки возникло почти непреодолимое желание присоединиться к вечеринке и хоть на один вечер стать своей на этом празднике жизни. Гермиона хотела снова почувствовать себя частью общности, а не запертой в изоляции, словно в тюрьме, одиночкой. Но здравый смысл, пусть и с трудом, одержал верх – после выматывающего ритуала ей требовался отдых, а не новая порция адреналина. Она уже было собралась подняться наверх, как вдруг навстречу ей вышла Анджелина. — Эй, Грейнджер! — судя по блестящим глазам и возбуждённой артикуляции, та была уже изрядно навеселе. — Ты где пропадала? Всё самое интересное пропустишь! — словно в подтверждение своих слов, старшекурсница потрясла бутылкой с огневиски. — Занималась в библиотеке, — Гермиона попыталась обойти собеседницу, но тренированная спортсменка легко её перехватила и прижала к перилам. — Т-ты что делаешь? — Расслабься, — одной рукой Анджелина цепко ухватила волшебницу за талию, а другую закинула ей за спину, прижимаясь пышным бюстом к плечу. Лицо темнокожей девушки внезапно оказалось очень близко. — Да ладно, я же тебя не обижу. Пойдём, повеселимся со всеми. — Извини, но не думаю... М-м-м! Окончание фразы потонуло в сдавленном стоне. Не обращая внимания на робкие попытки сопротивления, старшекурсница втянула Гермиону в глубокий жадный поцелуй. Пухлые губы требовательно впились в её собственные, терзая и опьяняя безудержной страстью и вкусом алкоголя. Гермиона снова попыталась вырваться, но тщетно, она могла лишь скрести руками по крепкой спине, всё глубже проваливаясь в водоворот наслаждения. Магия и удовольствие вскипели в её крови, срывая хлипкие цепи самоконтроля. Накопившийся стресс, долгое воздержание и недавний успех – всё это разом ударило в голову хмельной волной, полностью подавляя робкие возражения. К чёрту! В этот раз она повеселится как следует! — А давай, — жадно глотая ртом воздух, Гермиона отстранилась и по-новому взглянула на старшекурсницу. Анджелина была одета не в школьную форму, а в её сильно урезанный и измененный вариант. Белый топик, заменивший блузку и неровно обрезанный прямо под грудью, плотно облегал пышные формы, оставляя широкие плечи и подтянутый рельефный живот открытыми взгляду. Низ был в порядке, но куда-то пропали колготки, а на ступнях красовались лёгкие туфли с высоким каблуком. Да уж, наряд был прост, но далёк от понятия скромности. Поддавшись озорному порыву, Гермиона взмахнула рукой, и сплела невербальное заклинание. Подчинившись команде, плиссированная юбка уменьшилась на пару размеров и почти втрое укоротилась, туго обтянув упругую попку. — А ты шалунья! — Анджелина рассмеялась, оглаживая руками изменившийся предмет гардероба. И без того короткий подол теперь почти не прикрывал округлые ягодицы, наглядно демонстрируя алое бельё. Если это и доставляло его хозяйке какие-либо неудобства, то виду спортсменка не подала. — Пойдём скорее вниз! Взяв её за руку, старшекурсница спустилась вниз и вальяжно устроилась на диване, быстро согнав с этого места какую-то парочку. Гермиона, и глазом моргнуть не успела, как была моментально усажена спутнице на колени. — Попробуй, — Анджелина снова продемонстрировала бутылку. — Смелее, тебе нужно раскрепоститься! Стоило ведьме открыть рот, как смуглокожая красавица приставила горлышко к розовым губкам и влила огневиски внутрь. Гермиона в панике дёрнула головой, но рука, цепко лежащая у неё на затылке, легко подавила сопротивление. Сделав несколько глотков жгучего напитка, она всё же вырвалась и зашлась в кашле; Анджелина лишь громко рассмеялась. — К-какого Мордреда ты творишь! — Гермиона осеклась и снова закашляла, — Анджелина, какого чёрта?! — Да-а-а, пить ты совсем не умеешь, — старшекурсница и бровью не повела, лишь сама приложилась к бутылке. — И не зови меня полным именем, можно просто – Анджи. — Да уж, Анджи, — Гермиона практически зашипела, — умеешь ты заводить друзей. — Расслабься, милая, — руки мулатки опустились на бёдра партнёрши, — на чём мы остановились? Гермиона глубоко вздохнула и укоризненно покачала головой: Анджелина Джонсон и в более спокойные времена отличалась пробивным характером, а уж теперь, захмелев, стала на редкость непрошибаемой. Впрочем, порция огневиски сделала своё дело, и особого возмущения девушка уже не испытывала, лишь сильнее зашумело в ушах и поплыла перед глазами комната. Внезапно Гермиону пробило на смех – образцовая староста Гриффиндора отрывается на разнузданной пьянке, кто бы мог такое вообразить? — М-м-м, — женская ладонь плавно переместилась на её грудь и стиснула полушарие, — а размерчик-то неплохой, и чего раньше прятала? — А что? — Гермиона прикусила губу и резко вздохнула. — Мне теперь без верха ходить? — Можно и без верха, — Анджи всё наглее ласкала упругие формы, медленно расстёгивая мантию. Чёрная ткань разошлась в стороны, открывая вид на тонкую сорочку. — И в какую такую библиотеку ты ходила, а? — В уединённую, — Гермиона поморщилась, раздосадованная глупой промашкой. — В библиотеку для... продвинутых. — Можно и мне туда? — старшекурсница задрала подол ночнушки, проникая руками под тонкую хлопковую ткань. — Глядишь, учиться лучше начну? — Посмотрим на ваше поведение, мисс Джонсон. — Гермиона наклонилась ближе и лизнула смуглую шею любовницы. Кожа была немного солёной от пота, но студентку это не остановило: азарт и возбуждение захлестнули её с головой. Проложив дорожку из нескольких поцелуев, она добралась до аккуратного ушка и осторожно прикусила мочку. — Ах! — Анджи выгнулась, реагирую на чувствительную ласку. Руки её рефлекторно сжались, а затем опустились ниже, на бёдра партнёрши. Несколько раз огладив попку, она сильно её сжала. — М-м-м, — Гермиона застонала снова, отрываясь от жадных губ. Возбуждение, вызванное настойчиво ласкающими её ягодицы ладонями, было острым, почти болезненным, но оттого лишь сильнее кружило голову. — Вот это... ах... другое дело. — Задница у тебя что надо, — мулатка вовсю развлекалась, нагло тиская девушку. Сильные ладони уверенно сминали упругие ягодицы, вырывая частые сдавленные вздохи. Время от времени старшекурсница поднималась выше, поглаживая напряжённую спинку партнёрши, но очень скоро возвращалась обратно – к податливым и манящим «булочкам». — Подтянутая и крепкая. Ты просто секси, Герми. — Секси? Не помню, чтобы меня так... ха-х... называ-а-али! — Ничего, — мулатка оскалила жемчужные зубы, — я покажу тебе всю прелесть взрослых развлечений! Анджи на секунду оторвалась, розовым язычком облизнув указательный палец, а затем, медленно лаская любовницу, опустила руку в ложбинку между ягодиц. Влажный пальчик прошелся по коже, а затем остановился, прямо на плотном колечке ануса. Мулатка тихо прошептала заклинание, отозвавшееся лёгким холодком в попке её подруги. — Анджи? — Гермиона заволновалась и жалобно всхлипнула. — Анджи, что ты...? — Тс-с-с, расслабься, — старшекурсница развязно улыбнулась и чмокнула ведьму в щёку. — Твоя подружка Анджи всё сделает как надо, — последние слова она почти пропела. Крепче прижав к себе любовницу, мулатка надавила на тугое кольцо и медленно ввела кончик пальца внутрь. Гермиона застонала в её объятиях, путаясь в смеси боли и удовольствия. Анджи прикусила тонкую шею, глубже проникая в девственное отверстие. — А-анджи! — Гермиона часто задышала, голос её стал глубоким и хриплым, — Анджи... — Давай, милая, не ломайся, — палец вошел внутрь на всю длину, а затем вернулся обратно, — что ты как целка? — Я-я! Я-я... — девушка всхлипнула: анальные ласки оказались неожиданно приятны. Частые волны расходились по всему телу, заставляя мышцы непроизвольно сокращаться. — Я ещё... — Серьёзно? — старшекурсница на миг остановилась, бросив на партнёршу удивлённый взгляд, а затем возобновляя стимуляцию с удвоенной силой. — Ты и вправду целка? Ничего себе, я думала ты уже давно... С Поттером или Уизли. — Они, — Гермиона прикусила губу и впилась ногтями в крепкие плечи любовницы, до крови расцарапывая их: Анджи добавила второй палец, ещё сильнее растянув узкую дырочку, — они... совсем... идиоты... слепы-ы-е-е! — Их потеря, — старшекурсница самодовольно усмехнулась и, поддавшись порыву, оставила на шее ведьмы пару засосов. — Моя победа. Теперь твой цветочек сорву я. Гермиона выгнулась и громко, во весь голос, застонала. По телу словно прокатилась тугая волна, заставляя несколько раз содрогнуться в порыве экстаза. В глазах потемнело, и девушка обмякла; лишь хватка любовницы удержала её от падения на пол. — Герми, — Анджелина была изрядно пьяна, но беспокойство пробилось сквозь пелену похоти. — Герми, ты как? — В-в порядке, — ведьма вздрогнула, но приняла вертикальное положение, неуверенно цепляясь за Анджелину. — Это просто... нечто. Никогда не думала, что секс может быть таким... сладким? — Секс? — мулатка блудливо улыбнулась. — Милая, ты ещё ничего не видела. Но я покажу. Она снова привлекла партнёршу к себе, намереваясь продолжить её развращение, но та неожиданно напряглась и застыла, приоткрыв от удивления рот. — Ничего себе... Всего на мгновения отвлёкшись от старшекурсницы, Гермиона бросила на гостиную мимолётный взгляд... и оказалась до глубины души поражена увиденным. То, что началось как развязная, но всё же обычная вечеринка, незаметно превратилось в самую настоящую оргию. Старшекурсники Гриффиндора занимались любовью... нет, трахались словно безумные, совершенно не обращая внимания на окружающих. Парни и девушки отдавались друг другу, парами или небольшими группами, порой путая возлюбленных и случайных партнёров. То, что творилось вокруг, больше напоминало съемочную площадку хардкорного порно, чем факультетскую гостиную. — Вечеринка что надо, — Анджелина присвистнула, выражая своё одобрение разворачивающейся перед ней картине. — Не припомню, что бы мы так зажигали раньше. Гермиона промолчала, поражённо осматривая сокурсников. А посмотреть там было на что. С громкими криками Лаванда насаживалась на член Рона, радуя окружающих зрелищем пышной колышущейся груди. Парень не терял возможности облапать её, но время от времени на его лицо выползала мученическая гримаса. Похоже, разочарованная первой попыткой партнёрша, перетянула основание его члена лентой для волос, превратив соитие в мучительную пытку. Черноволосая Алисия сплелась в тесных объятиях с Демельзой; в руке она держала крупный стеклянный фаллоимитатор. Ловко орудуя им, брюнетка умудрялась одновременно удовлетворять и себя и партнёршу, раз за разом, поднимаясь к пикам экстаза. Джинни, сбросив с себя всю одежду, кроме разве что характерной остроконечной шляпы и гольф, стремительно объезжала своего парня. Восторженно вскрикивая, она насаживалась на член Дина, активно подмахивая бёдрами, но если гриффиндорец казался полностью довольным своим положением, то самой девушке явно чего-то не хватало. И действительно – очень скоро сзади к ней пристроился второй партнёр – Симус Финниган. Плюнув на пальцы, от втёр слюну в девственный анус пятикурсницы, после чего без колебаний протаранил неподатливое отверстие. Рыжую, впрочем, это отнюдь не расстроило: пронзительно вскрикнув, она притянула к себе третьего любовника – Гермиона не смогла рассмотреть кого именно. Облизнувшись, ведьмочка начала обслуживать его ртом. На соседнем диване близнецы Уизли трахали Парвати, то синхронно, то вразнобой проникая в оба её отверстия. Индианка не возражала, только стонала, да просила ещё, кажется, на что-то большее осознания ей не хватало. В свою очередь, рыжая парочка не только активно удовлетворяла партнёршу, но и успевала комментировать происходящее, выставляя девушкам баллы – Гермиона, кстати, получила твёрдую семёрку. Глаза выхватывали всё новые сцены разврата; три старших курса превратили комнату в чёртов бордель. Кого-то среди присутствующих Гермиона узнавала, кто-то так и остался неузнанным. Секс и алкоголь лились рекой, и кое-где уже вился сизый наркотический дымок: похоже, среди празднующих оказались любители «волшебной» травки. Но больше всего ведьму шокировало другое – возле камина она увидела Гарри. Растрёпанный и полураздетый, он упирался руками в обитую тканью спинку кресла; его щёки и плечи были усыпаны следами алой губной помады. Из-за его спины показалась кудрявая макушка Ромильды; скидывающая остатки одежды девушка вид имела самодовольный и хищный. Движением руки она выудила из сумочки что-то чёрное, приглядевшись, Гермиона рассмотрела сбрую из кожаных ремней и прикреплённого к ним фаллоса. — Эй! — Анджелина взмахнула рукой, привлекла внимание Ромильды. — На кой чёрт тебе эта игрушка? — А сама как думаешь? — брюнетка снизу доверху лизнула длинный стержень и звонко хлопнула Гарри по бедру. — Беру свой заслуженный приз! — Ты бы ещё резинку надела! — в голосе мулатки отчётливо послышалась насмешка. — Ты ведьма вообще или кто? Смотри как надо! Достав откуда-то из-за спины волшебную палочку, Анджи шепнула что-то неразборчивое и, сделав замысловатый жест, указала концом прямо на свой лобок. В ту же секунду её бёдра конвульсивно дёрнулись, а алые стринги встопорщились бугорком. — Ох! — Гермиона пораженно уставилась на новое «дополнение» своей любовницы. Сначала из-под края трусиков показался кончик небольшого члена. Первые несколько секунд орган никак не реагировал, как вдруг, начал стремительно увеличиваясь в размерах всё сильнее оттягивая атласную ткань. В какой-то момент, удовлетворённая результатом Анджелина кивнула, прервала заклинание и, слегка приподняв партнёршу, ловко стянула мешающие ей трусики. Освобождённый инструмент мгновенно вздыбился, хлопнув Гермиону по напряжённому животу. — Ого! — кажется, Ромильда была удивлена даже больше её самой, — Вот это фокус! Ну-ка, покажи, как надо. Пока Анджелина просвещала сокурсницу, Гермиона использовала предоставленную возможность, чтобы внимательно изучить объект своего интереса. В отличие от схематичных изображений, найденных в анатомическом атласе, этот... экземпляр оказался действительно, действительно большим. Девушка обоснованно сомневалась, что смогла бы сомкнуть вокруг него пальцы одной руки. Массивный ствол оплетали рельефные вены, а под тёмной, блестящей от пота кожей, скрывалось горячее нутро – оно обжигало кончики её пальцев внутренним жаром. Время от времени из небольшой щёлки на налитой кровью головке скатывались крупные прозрачные капли, бесстыдно пачкая тонкую ткань. Через несколько минут, ещё более радостная Ромильда обзавелась своим собственным «инструментом», более тонким и слегка изогнутым вверх. Обрадованная девушка собралась было вернуться к оставленному без внимания партнёру, но того уже и след простыл – похоже страх взял верх над нахлынувшим возбуждением, и юноша решил ретироваться. — Чёрт! — брюнетка смачно выругалась и сплюнула на пол, — весь вечер насмарку! Где я теперь его найду? — Не парься, — Анджелина была как всегда полна оптимизма, — здесь ещё много горячих цыпочек. Если хочешь – поделюсь, я не жадная! С громким шлепком твёрдая ладонь обрушилась на задницу Гермионы, оставляя насыщенный красный след. Ведьма вскрикнула, сама не зная отчего – боль моментально переплавилась в острое, слегка саднящее удовольствие, отозвавшееся рефлекторным напряжением бёдер и судорожно сжавшейся киской. — Спасибо, но я, пожалуй, откажусь. — не смотря на отказ, Ромильда подошла ближе и запечатлела на второй ягодице отпечаток поменьше. — Может в другой раз. Что ж, пойду искать своего принца. Но, если что, я открыта для предложений! — девушка, словно стрелку компаса крутанула волшебную палочку, после чего, рассмеявшись, отправилась в сторону мужской спальни. — Но помни, Золушка, ровно в полночь твое платье превратиться в лохмотья, а карета в тыкву-у-у! — Анджелина захохотала и втянула любовницу в ещё один страстный поцелуй. Несколько минут их языки отчаянно боролись друг с другом – каждая из студенток надеялась одержать верх над соперницей. — Пожелаем ей удачи? — Думаю, она и сама неплохо справится. — Похоже на то, — спортсменка самодовольно ухмыльнулась. — Ну что, теперь пришёл наш черёд как следует оттянуться? Властно раздвинув ягодицы подруги, мулатка приставила член к плотно сжавшемуся отверстию. Анджелина уже приготовилась войти внутрь, как вдруг в гостиной, в сопровождении оглушительного грохота что-то ослепительно вспыхнуло. — Что?! Здесь?! Происходит?! — сквозь звон в ушах до Гермионы донеслись жёсткие, словно отчеканенные из металла слова. Несколько секунд ей понадобилось, чтобы проморгаться, и когда зрение восстановилось, девушка обратила внимание на источник шума. У входа в гостиную стояли двое: совершенно разъяренная Макгонагалл и, бледный до синевы Невилл.