через сто лет

Волосы падали на глаза, всё рушилось. Взгляд наблюдал, как взлетают птицы и уходит солнце. Золотистые локоны вились волнами по плечам, не дрогнув под напором ветра. Она гуляла по садам с цветами, оставляя за собой гнилой след. С этого момента началась её непрерывность. Кстати, то, чем она занимается — «анатомия удовольствия». Так она это называет. Она обхватывает губами сигарету и смотрит прямо на камеру. Она всегда знает, где много народу.И время тянется так медленно, сквозь плывущий дым от её сигарет, что начинает казаться, что делает она это всё специально. Когда у неё берут интервью, она, звонко хохоча, выдыхает струю дыма в камеру и показывает средний палец репортерше, а потом уходит. На голове красуется валяная шляпа красного цвета, с кучей цветов. И помада под цвет шляпы. Рядом постоянно наблюдаются мужчины в костюмах, они улыбаются в камеры, машут рукой в толпу. Море бушевало так, что ей это нравилось. Никого вокруг, ни души, только она, море и мокрый песок. Мокрый песок, прилипающий к ногам. Дождь прошел совсем недавно, и она рванула сразу к морю. Облака грузно навалились прямо к земле, чайки взмыли вверх. Вода оказалась ледяной, ноги покрылись мурашками, колени дрогнули, а бушующая волна ударила в лицо. Она смотрела вдаль, по щеке текла растекшаяся тушь. В журнальной лавке собралась толпа, на улице образовалась километровая очередь, а погода — просто улёт. Внутри душно, воняет потными мужиками, одеколоном и страстью. Книжные полки, столы, ряды мужиков и сплошной гул. Она сидит за столом и протягивает одному из журнал со своим автографом на сиськах, потом улыбается и берет следующий журнал, чтобы расписаться в нем. На ней всё так же валяная красная шляпа, а на губах — помада цвета любви. В здание пробираются репортеры, а через несколько секунд — вспышки. Последние новости — это она. Драки, скандалы, интриги, шумиха — она. Время казалось огромным, а она самой себе — песчинкой. То, чем она занимается — искусство будущего. Так она говорит. Холодная свежесть ударяет в лицо, словно пощечина. Так ведь сейчас пахнут освежители воздуха? Освежители освежают. Вибрация воздуха, давление сверху. Перед ее лицом появляется лавандовый букет и шепот у уха: «Это тебе». На ней вся та же шляпка с огромными цветами, красная помада. Солнце слепит глаза, она несется бегом вперед, в руках — скомканная ткань, пальцы сжимаются крепко. Забегает за угол и садится в машину, а через секунду — уезжает. Водитель вознаграждается поцелуем. Через несколько недель она предстает в платье Мерлин Монро и улыбается так неестественно, натянуто, но в глазах у неё...... Она говорит, что нет ничего сумасбродней в этом мире, чем играть по правилам. Если идёт дождь — подставь лицо под его капли и танцуй. Ну, а если мужчине интересно, как выглядят твои трусики — покажи им это. Не было никаких масок. Иногда последствия идут по пятам, она же делала все наоборот. Разрозненная личность. И она столько раз обращала внимание вокруг себя, что не уследила за скоротечностью убывания внутри себя. Её депортируют из Франции, когда она присаживается на трон Наполеона в Лувре. Туда, откуда приехала. Это длилось всего минуту, а в газетах потом напишут, что «осквернила». Как она сама говорит «прогнали с законного места», смеется и красит губы. Репортеру в её гримерке становится не по себе, по его щеке течет пот. Она посылает помпезность к черту, надевает свою шляпу и шлет письмо Мерлин о том, платье её — полная брехня. Иногда вечера проходят размеренно и даже спокойно, в кофе плавают лавандовые листочки, а она иногда поглядывает в окно. Стройная тоненькая ножка плавно ложится на мужское загорелое плечо, её взгляд вскользь поглядывает на камеру. Она называет это анатомией страсти. Розовые соски встают от прикосновения языка, становятся влажными, и она томно стонет, закрыв глаза и приоткрыв губы. Вся та же красная помада. Они обнимаются и двигаются в сумасшедшем такте. Повсюду камеры. Когда ей признается в любви мальчик лет 15, она звонко смеется и подписывает очередной журнал. На нём болотная рубашка в серую клетку и брюки до пупка. Весь с веснушками, русый, щеки красные. Он всё понимает и поэтому улыбается грустно и натянуто, говорит «спасибо» и уходит. Сколько можно греться в солнечных лучах трагедии? Когда она задается вопросом, что ее ждет через сто лет, ей кажется это чепухой. Однако с каждым разом, как она задается этим вопросом, настроение мрачнеет. Время не кажется ей быстротечным. Сколько еще идти — неизвестно, поэтому все остальное может и подождать. Она никем себе быть не обещала. Закат выжигает всё небо и режет глаза, и с уходящим солнцем исчезает что-то еще, и она всё выглядывает это на горизонте. Сигаретный дым уплывает вслед за солнцем. Она стоит на веранде, укутанная в одеяло и курит. — Ты там долго? — спокойный и грубый голос разносится по комнате эхом. Она оборачивается и вновь закуривает, спокойно и неторопливо. — Ещё одну и вернусь к тебе. На полу валяются журналы с ее обнаженной фотографией на обложках. Пустые пачки сигарет, косметика, лавандовые ветви. Просто хаос. — В твоем мире словно не бывает угроз. — А в твоем вообще отсутствует свет. Последняя свежая фотография её обнаженного тела выходит спустя две недели, но она не подписывает журналы в привычном её темпе жизни. Когда начинаются титры, она оборачивается назад и смотрит в камеру. Красной помады уже нет. // Есть ли у неё друзья? Как она считает — есть. Видит ли она их? Нет. Дома у нее погром из старых журналов, пустых пачек сигарет, которых сейчас уже не увидишь на полках магазинов. Все знают, что это Она звонит, и, когда эта старая порно актриса звонит своим вчерашним друзьям, они делают вид, что заняты и проходят мимо телефона. Она докуривает, безучастно смотрит в окно, открывает его, плюет и думает «потом им позвоню». На сигарете остается след от помады. Она смотрит на себя молодую, фотография трясется в мертвецких руках Давно это было? Она перевела взгляд на висящую на стене винтовку. Тот, кто её подарил, давно лежит в гробу. Когда-то они напились и она застрелила его. Он же и подарил ей лавандовый букет. Друзья так и не отвечают на звонки. Через пару часов начнется смена в кафе на черте города, где она работает официанткой и подает ланчи в обеденное время. Шляпка вновь красуется на седых волосах, красная помада лежит на сморщенных губах. Она уходит.