***
Через месяц Сынхо удивляет Бэкхёна новостью, что уезжает. На год. Преисподней будет управлять Чанёль. Совершенно неожиданно Чанёль просит отца не забирать Бэкхёна, а Бэкхён в ступоре не понимает, почему он попросил отца об этом. Мужчина смеётся, гладит Бэкхёна, который рядом с ним на коленях и выдаёт: — Ты наконец-то созрел? Можешь хоть продать его, мне похуй, Чанёлли. Бэкхён ненавидел, когда его так называли. Чанёлю блядь двадцать семь лет, а не три года. Какой нахер Чанёлли? Чанёль тоже ненавидел это прозвище, но отцу ничего не говорил. Он никогда не боялся отца, но лишний раз слышать его нытье и нотации не хотелось, лучше промолчать. — Если тебе всё равно, оставь его мне. — Зачем он тебе, Чан? — подозрительно щурится мужчина. Бэкхён затаил дыхание. Господи, Чанёль говорит о нём. Бэкхён хочет плакать от счастья. Неужели? Неужели Чанёль решил с ним… Да он вычистит свои органы, лишь бы Чанёль подошёл к нему. Он готов отбросить кожу и родиться заново, лишь бы Чанёль подошёл к нему. — Я его обещал своему другу, надеюсь, ты не против. Он заплатит крупную сумму. Сынхо смеётся. Бэкхён умирает. — Но ведь Бэкхён только моя шлюшка, — каштановые волосы пропускаются сквозь пальцы. — Хотя, делай, что хочешь. Это бордель, еби кого хочешь, продавай кого хочешь. На год это место твоё. Хотя признаюсь, я буду скучать по заднице и ротику этого мальчишки. Сынхо уезжает, когда Бэкхён спал. Ночью его чуть не порвали. Сынхо решил на прощание поразвлечься. В Бэкхёне побывало, кажется все, что может быть в комнате. Бэкхён молился, чтобы он не выжил. Но он дышит и Сынхо не хочет его будить. С Чанёлем они сталкиваются в коридоре. Бэкхёна обливают кипятком, потому что Чанёль заговоривает с ним. — Зайди в мой кабинет. Бэкхён робко стучится в кабинет Чанёля и ждёт разрешения войти. Сынхо наказывал тех, кто заходил без стука. И Бэкхён очень хорошо это помнит. — Заходи, — донеслось до Бэкхёна. Чанёль стоял спиной к двери. Руки сложены за спиной, а сам весь напряжённый. Широкие плечи напряжены и голова опущена. Бэкхён не знал, что сделать, чтобы привлечь внимание и робко позвал его. — Хозяин… — Не называй меня так, — тихо сказал Чанёль, а Бэкхён сжался. Мальчик помнил каждую секунду, каждый момент, когда Чанёль говорил рядом с ним. По ночам Бэкхён прокручивал в голове его голос. Он понимал, что Чан никогда в жизни не посмотрит на него, не заинтересуется. Потому что он — сын Хозяина, а Бэкхён — собственность его отца. — Болит? — неожиданно поворачивается к нему Чан и встречается с чужими глазами. Бэкхён опускает взгляд в пол, рассматривая свои чёрные чулки. Сынхо любил чулки, особенно на Бэкхёне. Парень не сразу понял, о чём спрашивает Пак, но потом сообразил, медленно качая головой. — Тебе удобно в них? — указал пальцем на кожаные ремни. — Я привык. Бэкхён впервые разговаривает с ним. Он так долго мечтал об этом, что свихнуться можно. Теперь же когда у него есть возможность, он не может даже дышать, не то, что говорить о чём то. Чанёль смотрит на него ещё минуту и шагает вперёд, становясь почти рядом. Бэкхён рефлекторно падает на колени и опускает голову. Чанёля удивляет это, но он разберётся с этим потом. — Что ты делаешь? — Хозяин хочет, чтобы я ему сделал приятно? — Не зови меня так. С чего ты решил? — Хозяин позвал меня. — Не зови меня так. — Чанёль, — неожиданно даже для себя произносит Бэкхён, а потом скулит. Сынхо однажды избил Бэкхёна кожаным флогером за такую вольность. Он помнит, как не мог лежать на спине ещё полторы недели. — Скажи так ещё раз, — улыбнулся он. Чанёль улыбается ему. — Я-я не могу… Хозяин наказывал меня за это. — Ещё раз назовёшь меня так, наказание моего отца покажется тебе цветочным садом. — Как мне Вас называть? — Чанёль. Моё имя такое. — Красивое. Бэкхён тихо закрыл дверь и выдохнул. Это ведь не сон? Чанёль только что говорил с ним? Правда? Это же не очередные фантазии? Прижав ладонь к левой стороне груди, Бэкхён поморщился. Так быстро стучит, что больно. На следующий день произошёл инцидент между Джо и клиентом. Джо работает в Преисподнее больше четырёх лет. В отличие от Бэкхёна, ей нравится тут всё. Она благодарна Сынхо, что имеет крышу над головой, еду и все удобства, а ложиться под мужчин — приятный бонус. Бэкхён часто задавался вопросом, как она попала сюда, но ни разу не решился спросить. Бэкхён разговаривал тут со всеми, но в близких отношениях был только с Минсоком. Минсок хорошо общался и с Чанёлем. Мина заказывали редко, об этом позаботился Чанёль. Бэкхён слышал от девушек, что Чанёль привёл его сюда, когда близкий человек Мина совершил самоубийство. Чанёль спас его. Мин, также как и Бён хотел покончить с этой жизнью, но ему не дали и привели сюда. Минсок говорил, что безумно благодарен Чанёлю за это. Бэкхён вообще не понимал, как можно быть кому-то благодарным. Он лучше бы сдох, чем стал рабом Сынхо. Нет, Сынхо иногда был нежен с ним в постели, а грубость Бэкхёну наоборот нравилась, но в моменты его гнева Бэкхён мечтал просто умереть, но он понимал, что заслужил. Сынхо никогда не бил просто так. Либо ты бьёшься в оргазме, либо корчишься от боли. Всё же в одном он был благодарен. Чанёль. Неважно, что тот не обращал совершенно никакого внимания на него, он единственный из-за кого Бэкхён всё ещё дышит. — Тебя зовёт Хозяин, — сказала Кэт. Бэкхён испуганно обернулся, но Кэт успокоила, сказав, что это Чанёль. Бэкхён быстро оделся в нормальную одежду, спасибо Чанёлю, и побежал в направлении кабинета. Довольно громко постучавшись, он немного приоткрыл дверь и увидел лежащего на диване Чанёля. Тот закрыл лицо локтем и тихо дышал. — Заходи, я не сплю, — хрипло сказал Чанёль. — Вам нехорошо? — почему-то спросил Бэк. — Всё так плохо? — усмехнулся он. — Да. — Я люблю одного человека, — начинает Пак. — Но мои чувства не взаимны. Хотя какая разница, если он меня не любит. — Его? — Да брось, Бэк, — засмеялся Чанёль. — Ни для кого не секрет. Бэк. Его ещё никто никогда так не называли. — Можно спросить у тебя? — у Бэкхёна глаза на лоб полезли от удивления. Его о чём-то спрашивают? — Конечно. — Как ты терпишь его? — в голосе было, сколько всего смешанного, что Бэкхён затаил дыхание. Он не знает ответа на этот вопрос. Чанёль вскочил и подошёл к нему. — Ты не слышал? Я задал вопрос. — Слы шал. — Тогда почему не отвечаешь? — Я не знаю. — Ты не знаешь, — усмехнулся Пак. — Ты не знаешь. Бэкхён хотел уйти. Повернуться спиной и как гордая девчонка уйти, но куда? Отсюда ему не выбраться, никогда. Но хочет ли он выбраться? Бэкхён и сам не знает это наверняка. — Я, правда, не знаю, — шёпотом ответил Бэк. — Не думаю, что ты тут только ради родителей, — заключил Чанёль. — Я задам вопрос. Ответь честно, Бэкхён. Я не буду осуждать тебя. В комнате повисло молчание и жуткое напряжение. Тишина давит слишком сильно. Бэкхён не понимает, чего он ждёт. Чанёль же думает как именно спросить. Давай, Чанёль. Прошу, говори со мной. Умоляю тебя. — Тебе нравится с ним? — не своим голосом спросил Пак. — Нет, — слишком быстро и твёрдо ответил Бэкхён. — Не ври мне. — Я не вру Вам. — Он что-то обещал тебе? Угрожает? Убьёт твоих родителей? — Нет. Ничего такого. — Тогда какого хера, Бэкхён! Бэкхён закрыл глаза и шумно выдохнул. Он всё не так понимает, но как Бэкхёну сказать правду? — Мне некуда идти. Мой дом — Преисподняя. — Бордель твой дом? — усмехнулся он. — Мои родители уже были мертвы, когда Ваш отец меня купил. Они задолжали ему крупную сумму и когда они умерли в качестве долга, Хозяин забрал меня. Когда они неожиданно умерли, меня чуть не изнасиловали, Хозяин спас меня. Я сильно заболел после этого. Ваш отец единственный кто ухаживал за мной. Вы не можете этого знать, потому что приехали после моего выздоровления. Я жив только благодаря Хозяину. И я обязан ему. Бэкхён не ожидал от себя такого, но это правда. Сынхо вытащил его из одного дерьма и привёл в другое дерьмо, но Бэкхён всё равно ему обязан за спасение. — Хозяину, — снова усмехнулся Пак. — Для Вас это кажется смешным? — Нет, Бэкхён. Это не смешно, это грустно. То, что ты называешь моего отца хозяином. Это грустно. — Спасибо, что разрешили мне одеться, — последние слова Бэк пропустил мимо ушей, переведя тему. — А пробку ты вытащил? — смех. — Вы по этому поводу ничего не говорили, — вот Бэкхёну было не до шуток. — Вытащи её сейчас же и чтобы я не видел всей этой хуйни на тебе. Это отвратительно, — выплюнул Пак. — Это моё клеймо, — шёпотом сказал Бэкхён. — Показатель, что я принадлежу Хозяину. — Ты принадлежишь ему? — Бэкхён не понял какой смысл вложил Чанёль в этот вопрос, поэтому не спешил с ответом. — Принадлежишь. — Телом — да. Сердцем и душой я всегда принадлежал другому. Чанёль застыл. Такого он не ожидал. Бэкхён влюблен в кого — то за пределами Преисподнии? Слова исчезли, язык онемел, голос пропал. Бэкхён понимал, что сейчас Чанёль делает выводы, но он делает неправильные. Собрав всю свою смелость, Бэкхён подошёл к Чанёлю и медленно опустился перед ним на колени. Миг и Бэкхён обнимает его ноги, щекой прижимаясь к бедру. Он закрыл глаза, и уголки губ мимолётно полезли наверх. Кажется, у Чанёля остановилось сердце. Он даже двинуться не мог. Сейчас Бэкхён перед ним на коленях и сердце Чанёля сжимается до атомов. — Что ты делаешь? — Ещё минуту. Пожалуйста, — Бэкхён сильнее прижался к ногам. Чанёль может поклясться, что тот мурлычет. Рука тянется сама и зарывается в волосы мальчика. Он такой ещё маленький. Чанёлю хочется обнять его, но он не будет. Бэкхён влюблен и в его сердце нет места чувствам Чанёля. Чувства Чанёля. Да, черт возьми. Бэкхён нравится Чанёлю. Бэкхён противен Чанёлю. Чанёлю хочется упасть перед ним на колени и молить. Неважно о чём, просто молить. Он хочет попросить Бэкхёна открыть ему сердце, душу и желательно принадлежать ещё и телом. Если понадобится, он пойдёт против отца, против этого места и против санной жизни. Бэкхён ему нужен, но он не нужен Бэкхёну. Не нужен же? — Хозяин, — Бэкхён поднял на него взгляд полный надежды, но какой? — Я же просил. — Хозяин, — неожиданно всхлипнул Бэкхён. — Хозяин. — Эй, ты чего? — Чанёль попытался сесть, но Бэкхён его остановил, снова прижимаясь к бедру. — Я знаю, Вам противно, противно находиться рядом с таким, как я. Вам противно, что я прикасаюсь к Вам, но я не могу больше. Я так Вас люблю, Хозяин. Бэкхён заплакал. Он не плакал с тех пор, как умерли его родители, но сейчас сидя перед Чанёлем на коленях, он не выдержал. Он слишком долго терпел. Он не выдержит ещё один день, не рассказав. Чанёль всё неправильно понимает и это разрушает Бэкхёна. — Ты… Что? Бэкхён плакал. Непонятно от чего. Он признался, наконец-то. Полтора года копилось это в нём. Больно. Сложно. Бэкхёна захлестнула буря эмоций, что вытекали из глаз. — Не плачь, — донеслось до Бэкхёна. — Это разбивает мне сердце, не плачь. — Разбивает? — за секунду слезы остановились, отказываясь течь. — Да, — Чанёль всё-таки сел на колени перед Бэкхёном и улыбнулся. — Не плачь, — ладонями обхватив лицо, большим пальцем убрал оставшиеся слезы с глаз. Ресницы подрагивали и тело дрожало. Чанёль так близко, что даже не верится. Ладошки схватили Чана за запястье, сжимая. Чанёль улыбнулся, так как умеет только он. — Бэкхён, если ты говоришь это, чтобы я тебя отпустил, не нужно. Я тебя и так собирался освободить. Ты можешь идти к своему любимому человеку. Я ничего не скажу. — Что? Любимый человек? — испуганно распахнул мокрые глаза. — Нет! Пожалуйста, нет! Зачем ты так? — истерика с новой силой вернулась. Чанёль вздрогнул, когда Бэкхён обхватил его шею, крепко прижимаясь к нему. Влажные губы коснулись горячей шеи, отчего Чанёль попытался отстраниться. Шея — его эрогенная зона. А сейчас возбуждаться крайне неуместно, но Бэкхён не отпускал. — Бэкхён, — упираясь руками на плечи парня, позвал Пак. — Тебе противно, — он не спрашивал, он знал это. — Нет, Бэк, нет. Не думай так, просто понимаешь… Шея, она чувствительная… — Чанёль мысленно умолял понять его без слов, но Бэкхён только смотрел на него, немым вопросом. — В общем, неуместно сейчас целовать мою шею, реакция не заставит себя ждать. — Я… Я больше не буду. Не буду тебя целовать, прости. — Наконец-то мы перешли на «ты», — но прежде чем Бэкхён что-то успел сказать, он продолжил: — Ты можешь целовать меня. Везде можешь. Но сейчас неподходящий момент. — Везде? — вытянул губы в трубочку, обдумывая над словами Чанёля. — Везде, — засмеялся Пак. — А теперь расскажи мне всё с самого начала, а то я вообще не понимаю. И Бэкхён рассказал. Рассказал, как попал в бордель, как увидел Чанёля, как влюбился. Всё. Чанёль слушал затаив дыхание. Он и подумать не мог. Даже представить себе не мог такой исход событий. Чанёль хотел отпустить Бэкхёна, за год он бы уже далеко уехал. Сынхо не достал бы его, но сейчас. Сейчас он любому глотку перегрызет. — Поверить не могу, — выдохнул Пак. — Я знаю. Я ужасен, противен, но Ч-чанёль, прошу, не отдавай меня никому. Твой друг… Когда он приедет, я… — Нет никакого друга, всё хорошо. Это отмазка перед отцом, чтобы он не забрал тебя. — Но, почему? — Ох, Бэкхён. Думаешь, только ты мучился от безответной любви? Когда я смотрел на тебя, ты отводил взгляд, всегда держался на расстоянии, был холоден, даже не разговаривал со мной. Я думал, что ты влюблен в моего отца, поэтому я решил держаться от тебя подальше, но не смог. Я каждый день просыпался с желанием набить морду ему, но не мог. Он меня звал к себе, и я знал, что там ты. На коленях перед ним. Я хотел защитить тебя, поставить на ноги и ударить, заставить прийти в себя, но и это я не смог. Я ничего не могу, Бэкхён. — Как ты можешь так говорить? Мне достаточно этого. Ты не мог знать про мои чувства, что твои взаимны. Это я. Это всё я. Это я виноват, что сейчас в таком положении. — Бэкхён! — Знаешь, я… После того как твой отец уехал, первое, что я сделал — искупался. Я себя таким грязным чувствовал. Я тёр кожу мочалкой и не мог оттереть эту грязь, что накопилась за два года. Я не мог появиться перед тобой в таком виде. Я даже в зеркало смотреть не могу. А ты меня обнимаешь. Прямо сейчас ты меня обнимаешь. Ты хоть понимаешь, насколько я сейчас счастлив? Я впервые хочу жить, я впервые чувствую такое облегчение. — Бэкхён. — Я так счастлив, — Бэкхён с новой силой обнял Чанёля и сжал рубашку в маленьких кулачках, как это делают маленькие дети. — Я позвал тебя, чтобы отпустить, но сейчас я думаю, что умру, если ты уйдёшь. — Не отпускай меня. Не отпускай. — Мне было так плохо, когда мой отец трогал тебя. Я физически ощущал эту боль. Я хотел ему руки сломать, Бэкхён. Я не мог смотреть на тебя, мне было больно. Серьезно. — А я думал тебе противно, — со смешком сказал Бён. — Мне было противно, — неожиданно серьёзно сказал Пак. — Но когда я случайно встретился с твоими глазами. Это было мимолетно, на секунду. Я никогда в жизни не забуду, твой взгляд. А когда я увидел, что у тебя разные глаза, ты полностью овладел мной. — Ненавижу свои глаза. В детстве меня дразнили из-за них, — засмеялся он. — А меня из-за ушей, — поддержал его смех. — У тебя милые ушки, они мне нравятся. Как антенны, знаешь. Телефон поэтому так хорошо работает? — Что? — засмеялся Пак, громко хлопая в ладоши, вызывая у Бэкхёна широкую улыбку. — А ещё я люблю, когда ты хлопаешь в ладоши. Когда вы с друзьями собирались, я тайком наблюдал за тобой, изучал. — Следил что ли? — усмехнулся Чан. — Да, — совсем не стесняясь, ответил Бэкхён. — Ты так искренне улыбался им, что я фантазировал, как будто ты улыбаешься так мне. Ты пьёшь чай без сахара и не любишь алкоголь. У тебя родинка, вот здесь, — ткнул он на кончик носа. — И здесь, — на щеку. — Твой лучший друг — Ким Чунмён. Мне он тоже нравится. На самом деле, он единственный нормальный и адекватный в твоей компании. Ты не любишь, когда тебя называют «Чанёлли», но ни разу не говорил об этом вслух. У тебя, в самом деле, большие глаза, особенно когда ты удивлён. У тебя появляются морщинки, когда смеёшься и это так забавно. У тебя большие, но хрупкие зубы. Помнишь, как ты сломал зуб? — засмеялся Бэк. — Бэкхён, — снисходительно улыбнулся Пак. — Я влюбился в тебя, когда ты заступился за девушку. Клиент на самом деле был уродом, но никто кроме тебя не защитил её, — Бэкхён коснулся шрама, что начиналась на подбородке и заканчивалась на ключице, вспоминая тот день. — Прости за это. — За что ты извиняешься, Бэкхён? — нахмурился Пак. — Я хотел пойти за тобой и помочь с раной, но Сынхо сказал мне сидеть, а я не мог его ослушаться. Я видел, как ты посмотрел на меня, — Чанёль удивился. Неужели Бэкхён и по глазам умеет читать? — Я, правда, хотел, чтобы ты пошёл со мной, но я видел, что ты рядом с отцом. Также я знал, что ты не сможешь уйти без его позволения. Не волнуйся из-за этого, полтора года прошло. — Ты хмуришь брови, когда сосредоточен. У тебя густые, красивые брови и ты очень красивый, когда думаешь над чем-то, ты знал? — Чанёль покачал головой. — Теперь знаешь. — У тебя родинка на большом пальце, — тихо сказал Чанёль, Бэкхён поднял на него непонимающий взгляд. — Что? Думаешь, ты один такой? — засмеялся тот. — Ты следил за мной? — со смешком спросил Бэк. — Да, — передразнил он Бэкхёна. — Когда ты улыбаешься, по-настоящему, твоих глаз совсем не видно. У тебя родинка на ухе, ещё и на щеках и на шее. На спине есть три родинки, вдоль позвоночника. На щиколотке есть ещё. Ты обсыпан родинками, буквально. Ты не любишь чай, не любишь алкоголь. Ты любишь мороженое и фрукты. Однажды отец купил тебе мороженое, тогда ты был очень удивлён, а потом широко улыбнулся и так крупно обнял его. Тогда я был уверен, что он дорог тебе. — Он никогда не причинял мне боль. Если он бил, то заслуженно. Он редко поднимал на меня руку. За это я ему благодарен. — А он. Он… Когда вы… — Он был нежен. Временами жесток, но так ведь интереснее, а то каждый раз раком скучно, — прыснул он в кулак, следя за сменой эмоций на лице Чанёля. — Неожиданно. — Я всегда представлял тебя, — быстро выпалил Бэкхён. — Что это значит? — Когда он брал меня, я представлял тебя. — Что? — вскрикнул Чан. — Прости, — смущённо улыбнулся Бэк. — Ты такой прямолинейный, — улыбнулся Пак. — Прости. — Извращенец, — Бэкхён с широкой улыбкой смотрит, как Чанёль смеётся и в уголках глаз собираются морщинки. Самые любимые морщинки и невольно касается его щеки своей ладонью. «Хороший мой» — шепчет сердце Бэкхёна и он полностью с ним согласен. Чанёль поднял Бэкхёна на руки и понёс в свою комнату. У Бэкхёна слипались глаза и он, прижимаясь холодным носом к его груди, засопел. Их разговор длился почти три часа. За окном уже сумерки, а значит время вечернего осмотра. Чанёль накрыл Бэкхёна одеялом и вышел из комнаты, прикрыв за собой двери. Бэкхён открыл глаза, смотря на закрытую дверь. Улыбка вмиг озаряет тёмную комнату, даря облегчение сердцу. Бэкхён проводит носом по подушке, глубоко вдыхая запах Чанёля. От него всегда пахнет вкусно, он любит холодные запахи, а Бэкхён любит Чанёля. На самом деле любит. Чанёль первый человек, который смог заставить полюбить эту жизнь. Теперь, когда он знает про чувства Чанёля, вряд ли сможет лечь под кого-то. Он принадлежит Чанёлю. Чанёль принадлежит ему.***
Прошло три месяца с тех пор, как парни признались друг другу. Чанёль каждый вечер приносил Бэкхёну сладости. Мороженое, конфеты, бывали цветы. Бэкхён долго привыкал к этому, а потом каждый вечер ждал у окна возвращения парня. Когда на улице показался Чанёль, Бэкхён вскакивал и бежал к двери, сразу обнимая и шепча: — С возвращением. Чанёль готов отдать свою жизнь, чтобы это не прекращалось. Бэкхён такой милый, такой желанный. Иногда Пак очень хочет его нагнуть, взять, но вовремя отбрасывает эти мысли. Бэкхён не шлюха и Чанёль хочет это доказать ему. Нельзя чтобы он думал, что Чанёлю нужен секс. Чанёль любит его, очень сильно и Бэкхён должен быть в этом уверен. В один день, Чанёль как всегда пришёл домой вечером с ведёрком мороженого. Бэкхён надел рубашку цвета хаки и чёрные джинсы, что купил ему Чанёль. Он как всегда нежно обнял парня, шепча привычные обоим слова. Все сидели в своих комнатах, кто с клиентами, кто один. Взяв ладонь Чанёля, Бэкхён потащил его на их этаж, широко улыбаясь. — Куда ты так спешишь? — засмеялся Пак. — В комнату. — Мы не будем смотреть фильм? Я мороженое купил. Они дошли до комнаты и Бэкхён толкнул его внутрь. Чанёль подозрительно смотрел на нервничающего парня. Бэкхён ходил, заламывая пальцы, но вдруг остановился и посмотрел на Чанёля. — Я пойму, если ты выставишь меня. Я пойму. — О чём ты? Бэкхён медленно начал один за другим выпутывать пуговицы, тяжело выдыхая. Разобравшись с пуговицами, он полностью снял рубашку. Чанёль не дышал. Бэкхён очень открыто намекнул на секс, но… Но… Блядь!!! Бэкхён сжался от прохладного воздуха и неловко улыбнулся. Во рту Чанёля накопилась слюна, которую он тяжело сглотнул. Бэкхён зацепил взглядом кадык парня и замер. С минуту оба стояли, не понимая, что делать дальше, но Чанёль пришёл в себя первым. — Нахуй принципы! — рыкнул он и схватил Бэкхёна за затылок, вовлекая в поцелуй. Бэкхён судорожно снимал футболку Чанёля, пока Чанёль боролся с язычком замка. На секунду оторвавшись от тонких губ, он быстро стянул джинсы, полностью снимая с себя футболку. Оба тяжело дышали, от нехватки воздуха, пока вслепую шли к кровати. Бэкхён толкнул Чанёля и тот упал на мягкий матрац, сдавленно застонав. Оседлав бедра парня, Бэкхён прильнул к крепкой шее, целуя ключицу и языком обводя шрам. Чанёль откинул голову назад, разрешая делать, что хочет этот мальчишка. Руки Бэкхёна бродили по торсу и задели джинсы. Тонкие пальчики ловко расстегнули ширинку, проникая под белье. Полувставший член буквально сам потянулся в руку Бэкхёна и тот сразу обхватил плоть. Чанёль зажмурился и стиснул зубы. — Тебе неприятно? — шёпотом спросил Бэкхён. — Всё не так, — вопреки словам, Чанёль остановил махинации Бэкхёна, под разочарованный взгляд. Бэкхён уже хотел встать, но Чанёль повалил его на спину. Губы встретились в болезненном поцелуе. Чанёль наконец стянул с Бэкхёна джинсы, не забывая про свои. Схватив руку, что до этого дрочила ему, Чанёль начал целовать. Сначала ладонь, а потом каждый пальчик. — Каждый миллиметр этих рук прекрасен. Каждый ноготь и подушечки. Они такие мягкие, Бэк. Твоим рукам можно книгу посвятить, ты знаешь? Чанёль взял другую ладонь и глубоко вздохнул её запах. Они всегда пахнут клубничным кремом. Бэкхён любит, когда руки хорошо пахнут. Чанёль сейчас понимает почему. Первый палец, смазанный лубрикантом, проник без проблем, на что Чанёль поморщился. Бэкхён специально не готовился, чтобы там было узко, но нет. Бэкхён боялся именно этого. В голове у Пака возникли картины, которые не должны возникать. Только не сейчас. Бэкхён. Под его отцом, с кляпом во рту и ошейником на шее. Как отец жёстко берет его мальчика. Как бьёт его. Как выбивает стоны. Чанёль морщится, а Бэкхён скулит от безысходности. Он так этого боялся. — Пожалуйста, — маленькая ладошка коснулась щеки парня, нежно поглаживая. — Не думай об этом, пожалуйста. Чанёль закрыл глаза, глубоко вдыхая возбужденный запах Бэкхёна. Второй палец, казалось бы, был не нужен, но Чанёль решил продолжить растяжку. Чанёль хочет такой малости. Бэкхёну важно это, он знает. — Чанёль, — захныкал Бэкхён после третьего пальца. — Надеюсь, ты сможешь принять мой размер, — по доброму усмехнулся Чан. Бэкхён хочет пошутить про размер Сынхо, но лояльно молчит. Нельзя же обижать возбужденного Чанёля. Это вызывает смех. — Смеёшься? — выгнул бровь Пак. — Нет, — снова засмеялся Бэк. Чанёль грубо развёл в сторону ноги парня и вошёл одним толчком. Бэкхён закричал и выгнулся. Не давая привыкнуть, Пак начал двигаться. Толчки были грубыми, жёсткими, но в них было столько любви, что Бэкхён совсем не ожидал. Ни на минуту Пак не отводил взгляда от Бёна. Бэкхён вспыхнул от такого взгляда и кончил, пачкая их животы. Чанёль излился в Бэкхёна, блаженно улыбаясь. Сделав пару толчков, он вышел и упал рядом, тяжело дыша. — Надеюсь, ты ни чем не болеешь? — улыбнулся Бэк. — Это я должен у тебя спрашивать, — казалось бы, ответ на шутку, но Бэкхён от неожиданности слов, замер. — Бля, прости. Я не это имел в виду. — Нет, нет. Всё нормально, — Бэкхён положил голову Чанёлю на грудь и закрыл глаза. — Спасибо, — сказал Пак, засыпая. — Спасибо, что сделал первый шаг.***
— Нухуя себе картина маслом, — услышали парни сквозь сон. Чанёль притянул к себе Бэкхёна и слепо зарылся в волосы, игнорируя голос. Шторы распахнулись, выпуская яркий свет. Парни вздрогнули, открывая глаза. Минута и все застыли. Перед ними стоял Сынхо, хитро улыбаясь. — Помнится мне, Чанёль, со шлюхами не спят до утра. Бэкхёна овладел животный страх. Он тут же захотел упасть перед ним на колени с жалобным «Хозяин», но крепкий захват Чанёля не позволяет даже двинуться. — Что ты тут делаешь? — удивленно кричит Пак. — Приведите себя в порядок и чтобы через пять минут, были в моем кабинете. Через пару минут, заспанные лица стояли перед мужчиной. Бэкхён опустил глаза, когда надо было голову, а Чанёль смотрел прямо в глаза отцу. Уверенно. Крича: «это мой парень, отец. И что ты мне сделаешь?» — Как идут дела в Преисподние? Ты делал отчёты? — Да. Все документы в нижнем ящике. — Никто ничем не заболел? — Нет. — Никого не калечили? — Нет. — Хорошо. Можешь идти. Чанёль удивлённо посмотрел на отца, но всё же потащил Бэкхёна на выход. — Я сказал «можешь», а не «можете». Бэкхён останься, — ещё чуть-чуть и Бэкхён бы умер от страха. — Отец, если хочешь сказать что-то Бэкхён, скажи это рядом со мной! — Не забывай, с кем ты разговариваешь, Чанёль. — Бэкхён — мой! — рыкнул Пак, на что Сынхо улыбнулся. — Я знаю, — огорошил он парней. — Ну, либо вы думали, что я тупой, либо вы не очень-то скрывали свои чувства. Эх, детишки. Сколько нужно было пройти времени, чтобы вы поняли это… — Ч-что ты имеешь в виду? Отец… — Я уехал, чтобы дать Вам шанс, — глаза парней увеличились в три раза, напоминая яблоки, на что Сынхо захохотал в голос. — Ты обязан всё сейчас же объяснить, — шёпотом донеслось до Сынхо. Он удивлённо перевёл взгляд на Бэкхёна, который хмурил брови. Наконец-то. — Не скажу, что я уж очень долго знаю про вас, но да, я знаю. Сначала я не понимал, что за взгляды вы бросаете друг на друга. Потом я спросил Минсока. Он-то мне открыл глаза. Признаю, сначала я хотел избить Бэкхёна до смерти за такую вольность. Влюбиться в моего сына, это же абсурд. Но Минсок меня убедил не рубить сгоряча и не в том смысле, о котором вы подумали. Вы знали, что Минсок идеальный собеседник? Мы проводили много времени вместе и перед моим отъездом придумали этот план. Чанёль, ты всю жизнь думал, что я ненавижу тебя или я садист… — Ты садист, — сказал Бэкхён. — Бэкхённи, — засмеялся Сынхо. — Оставляй это. Я не садист, всего-то люблю трахаться, а не заниматься любовью, — подмигнул он. — Отец! — Ладно, ладно. Ну, так вот. Я должен был уехать, а вы, наконец, признаться друг другу. Ведь меня год не будет, и вы могли бы уехать куда захотите. Поверьте, я бы не стал искать. Ох, Бэкки. Ты мне нравился, но не как парень, а как отменная задница. Прости Чанёль, но на неё встанет даже у импотента. Чанёль почему-то усмехнулся, но тут же отхватил от Бэкхёна. Потерев саднящую руку, он посмотрел на отца. — Мне вот, что интересно. Ты спал с Бэкхёном, зная, про наши чувства? — А что? Бэкхён делал свою работу. Хочешь ты того или нет, он принадлежал мне. Чанёль, думаешь, я бы тебя звал просто так, когда мне Бэкхён отсасывал? Я не такой больной ублюдок, как тебе кажется, сын. Я хотел, чтобы ты, наконец, врезал мне, чтобы сказал те слова, что прятал от всех. Когда я назвал его шлюхой, я хотел чтобы ты врезал мне. Но ты этого не делал. Поэтому я и уехал. И походу план сработал, мы не ошиблись с Мином. — С Мином? Подумай над этим, — сказал Пак, подмигивая. — Минсок, он… хороший, — задумчиво произнёс Сынхо. — То есть ты нас не тронешь? — И не собирался. — Я хотел сказать Вам спасибо, Сынхо, — впервые за два года Бэкхён произнёс его имя. — Не за то, что вы нас «благословили» с Чанёлем, а за то, что спасли меня и вытащили из дна. Неважно, что я два года был вашим рабом, но я сейчас осознаю, что это более чем заслуженно. Я никогда не говорил Вам этого, но спасибо. Сынхо улыбнулся и кивнул. Чанёль взял за руку Бэкхёна и вышел из кабинета. Через несколько минут в дверь постучались. — Войдите, — сказал Сынхо, собираясь доставать отчёты. — Не занят? — голос, который Сынхо хотел слышать практически всегда. — Нет. — Всё прошло хорошо? — Да, отлично. Они даже не осуждали меня. — Они не в том положении, чтобы осуждать. — Возможно. Повисло молчание. Минсок смотрел куда угодно, но не на мужчину. Сынхо обошёл стол и сел на диван, напротив Мина. — Ты когда-нибудь откроешь мне свое сердце? — Закрой это место. — Что, прости? — удивлённо ахнул Сынхо. — Я прошу тебя закрыть Преисподнюю. — Это даже не обсуждается, Минсок. — Ну, тогда, я пойду, там клиент ждёт, — медленно встал Мин, сохраняя каменное лицо. — Ты издеваешься?! — схватил за руку Сынхо. Глаза Минсока наполнились влагой. — Думаешь, я смогу открыть тебе сердце, зная, что в этом доме больше двадцати девушек и мальчиков рвут на части ублюдочные мужики? Ты серьёзно? — Сынхо внимательно смотрел за эмоциями Мина и хотел уловить хоть какие-нибудь нотки нежности, что было всегда, но нет. Мин был зол. — Преисподняя была и до тебя, и до Чанёля и даже до меня. Из-за кого-то я не собираюсь закрывать это место. Пойми, тут люди живут! — Сделай гостиницу! — О чём ты говоришь, Ким, Господи! — Ни о чём. Отпусти меня, — Минсок только дошёл до двери, как был прижат к ней. — Дай мне время Мин, умоляю, — Минсок застыл. Умоляю? — Что ты сказал? — Я умоляю Мин, дай мне время и не отдаляйся от меня. Ты нужен мне. Мне нужны наши разговоры. Мин повернулся к нему лицом и посмотрел в глаза. Там не было даже намёка на издевку. Искренность, да и только. Сынхо хотел уже отойти в сторону, как маленькие ручки Мина обвили талию мужчины. Мурашки прошлись по телу. Он был доминантом. Не терпел таких нежностей, таких вольностей. Никому не позволял управлять им, но Минсок… — Я верю тебе, — шепнул Ким. — Спасибо, — Сынхо обнял в ответ. Это было дважды в его жизни, кого он обнял так с любовью. Первым был Чанёль. — Что он сказал? — две пары любопытных глаз уставились на Минсока, когда тот зашел на кухню. — Он обещал подумать. — Да! — крикнули оба. — Тише, он может услышать. — Мин, ты такой хитрый, я просто в шоке, — засмеялся Бэк. — Какой есть, — засмеялся тот. — Хорошо мы придумали! — Вообще-то я. — Ладно, ладно, Мин. Ты самый лучший, — отмахнулся Чан. Парни засмеялась, и направились по своим комнатам. Тремя часами ранее. Дверь с грохотом распахнулась и парни вздрогнули. Чанёль сонно смотрел на парня, который еле дышал и не понимал, что он делает. Бэкхён натянул одеяло почти до головы и одними глазами следил за ним. — Твой отец будет здесь через пятнадцать минут, — сказал Минсок. — ЧТО?! — оба парня вскочили, начиная одеваться. — А ну стоять! Выслушайте меня. У меня есть план, как навсегда закрыть это место. Чтобы вы не прятались и прямо встали перед Сынхо. И мне щепотку счастья, — хитро улыбнулся Минсок, смотря на застывших, крепко держащихся за руки парней.