И до боли в шее, до хруста в нервах, Вновь напротив меня будет так скулить. Разрешите мне с нею здесь быть навеки Или просто тихо её убить. Все закончится странно — побег к рассвету, Только знаешь, и бег мне сейчас не мил, Я любил единственного человека… Но теперь забыл.
***
Среди искренних улыбок, собравшихся на этом самом моменте, среди изобилия блюд и выпивки появилась одна большая прореха. Пока невидимые силы притянули гостей в середину зала (вы знаете, что собрать всех незамужних и пьяных девушек в одном помещении фактически невыполнимая задача), двое из этой толпы так и остались сидеть за столиком. Они молчали, но каждый знал, что последующая секунда может оказаться фатальной. И тогда отступать будет уже некуда. «Андрей, ты что дурак?» — звук ее чуть раздражённого голоса все ещё отзывался в его голове. До Алисы сейчас можно было дотянуться в одно касание, попросту пересев на соседний стул. «Ндаа… Быть может я все-таки дурак» — Андрей решил хотя бы так скрасить тот диалог, который после не состоялся. Тем временем уже остывшая от своего мимолетного признания Алиса сидела, держа на коленях незамысловатый букет невесты. Он с таким грохотом приземлился прямо перед ее носом пару минут назад, что уже было трудно начать соображать в прежней манере. Сколько она выпила? Одну или две бутылки шампанского на троих, потом ещё вино. Немного. Взгляд мешкал туда-сюда в поисках предмета, за который можно было ухватиться. Только бы не смотреть на букет. И на его глаза. Господи, голубые, словно антарктический лед, глаза Андрея уставились прямо на неё. А она не могла пошевелиться. Все тело девушки охватило волнение — не важно от выпитого алкоголя или тех трёх слов, что нечаянно слетели с ее губ. Постепенно ее разум начал отстраняться сильнее, а руки опустились вниз. Если бы он сейчас предложил ей уйти с этого праздника жизни, то она бы попросту не смогла сдвинуться с места. Но Андрей промолчал. Молчал он и после, то опуская руку в карман в поисках коробки со злосчастным кольцом, то хватаясь ею же за очередную порцию выпивки. В ход пошёл сильный арсенал. И вот — пальцы вновь коснулись бархатной коробочки, внутри которой хранилось, наверно, одно из самых «бракованных» обручальных колец. Он мешкал. Он не знал что делать. Гул музыки прерывал его логичные доводы, отстранял от него Алису. Он почти не видел ее облика, но чувствовал, что подрагивающая от малейшего шороха девушка все ещё находилась рядом. Чуть переждав, Андрей резко поднял свой взгляд, но в нем отразился лишь расплывчатый силуэт. Он приглядывался сильнее, пытаясь отогнать подальше накатившие последствия этого вечера. Окончательно растерявшись, мужчина наконец встретился с ее глазами. Они смотрели на него. Андрей не мог отвернуться, но и держать излишне затянувшуюся паузу уже не оставалось выдержки. Ещё миг и он признаётся! Но, это звучит до боли банально, Алиса сама опускает свои взгляд вниз. Огонь карих глаз, который ещё тогда (где-то на третьей-четвёртой встрече) покорил его, вмиг угас. А вместе с ним даже яркие софиты внутри этого зала стали казаться блеклыми. Кажется, что даже если бы их жизнь давно была расписана каким-нибудь полупьяным сценаристом, она бы не выглядела такой глупой и предсказуемой. Андрей мог хоть сейчас влить в себя очередной бокал виски и поймать такси до дома, но он не стал этого делать. Алиса, словно недвижимая фигура, оставалась рядом. В ее душе тлела надежда на то, что она вот-вот проснётся. Вот. Ещё чуть-чуть. Нужно только посильнее зажмуриться и снова оказаться внутри того дня, когда он впервые признался ей в своих чувствах. Она зажмуривается. Все перестаёт быть важным. Но придя в себя, девушка все ещё остаётся сидеть на прежнем месте. И тут пространство (неожиданно для них самих) начинает как будто сжиматься изнутри. Становится невыносимо жарко. Шум вокруг усиливается. Андрей перехватывает тяжелый воздух всеми легкими и вдыхает в себя запах растворившегося перегара. Он больше не поднимает глаз. Медленно, все ещё не определившись со своими чувствами, мужчина прикасается сухими горячими пальцами к ее руке. Алиса вздрагивает. Но не отстраняется. Для неё это всего лишь жест поддержки. Так делают друзья, когда им жаль, что что-то не получилось. Точно также сейчас сделал и он. Андрею непонятна такая реакция, но ещё больше вопросов у него возникает из-за собственных мыслей. «Мне с ней просто уютно, комфортно, но можно ли это назвать любовью?»… «Да». Он никогда не делал для своих женщин столько, сколько сделал для Алисы. Этот вот магазин, дорогой адвокат, когда девушка вляпалась в очередную историю с картиной, да даже тот злосчастный душ. Он починил его по первому зову. Он возил ее по делам, успокаивал, помогал принимать сложные решения. Да. И ещё сто раз «Да», если бы одним только словом можно было себе помочь. «Я его люблю» — повторяла мысленно Алиса. Но любить ей было запрещено. Почти женатый мужчина, у которого скоро появится ребёнок — не лучшая перспектива даже после того расчетливого мошенника. Боль от осознания собственной никчемности вновь разлилась внутри ее тела, подарив ему слабые судороги, которые могли в любую минуту вылиться наружу в виде обильного потока слез. Но плакать было не лучшим выходом. Здесь же люди. Жаль, что ее внутренние чувства нельзя было в этот же миг вытрясти наружу, иначе бы она обязательно это сделала. Резкая паника уже бушевала в ее голове, говоря о том, что это конец. Они никогда не смогут даже попробовать быть вместе. Ей больно. Нет. Сука. Ей нестерпимо больно, и это чувство режет изнутри. Оно слабее физической боли. Но от этого легче не становится. Алиса всеми силами пытается сосредоточиться на празднике, но не получается. Ее душа (глупо звучит) буквально рвётся на части. Голова начинает гудеть. Она вспоминает все моменты их связывающие, и от этого становится ещё обиднее. Он даже признавался ей в любви когда-то. Все. Последняя стадия. Девушка добила себя этим. И тут случилось то, что должно было произойти ещё в начале вечера. Плавно, словно боясь осуждения, по щеке стекла незаметная капля. Но этого было достаточно. Алиса так больше не могла. Резкий рывок помог ей подняться с места. И она ушла. Он даже не заметил. Андрей продолжал смотреть в одну точку, пока ее силуэт окончательно не скрылся за стеклянной перегородкой, отделявшей большой зал ресторана от выхода. Поводом для столь явного безразличия стал тот факт, что он все понял! Андрей решил для себя, что его чувства имеют право на жизнь. Они настоящие. Сильные, Искренние. И да, мужчина хочет быть с Алисой. Андрей вспомнил ощущения от ее прикосновений. Даже какая-то непонятная нега вытеснила все оставшиеся сомнения и тревоги. Да. Он готов. Рука сама достаёт коробку с кольцом, взгляд мгновенно концентрируется. Желавшие весь вечер вырваться наружу слова вот-вот слетят с губ. А ее нет. Она ушла. Андрей резко поворачивает голову и произносит: — Алиса, выходи за меня! Но вместо столь привычной и родной улыбки его встречает пустота. — Алис? Разум отказывается соображать от избытка алкоголя. Движения перестают быть четкими. Он просто машет рукой из стороны в сторону, пытаясь, таким образом, ее вернуть. — Алиса! Я люблю тебя. Я люблю тебя, Алис? Это бесполезно. Слишком долго он решался. Слишком сложная ситуация произошла в их жизнях. Всего здесь было «Слишком». К сожалению, Алиса больше никогда не услышит его признаний. Да это и не важно. Ведь гораздо страшнее другое. Сам Андрей уже не сможет никого полюбить так сильно, как «девушку-улыбку». И этот факт навсегда сделает его несчастным.