Джон... люблю...

Вот уже две недели, как Шерлок Холмс не выходил из дома. Большую часть этого времени он провел в комнате без света, почти без еды и без Ватсона… Все это время он не спал, только изредка проваливаясь в тяжелое забытье, со стоном просыпаясь от кошмара. Действие, столь пугающее его во сне — свадьба Джона Ватсона, его друга, о которой, вот уже три месяца, он говорит. Шерлок гений, он может раскрыть любое дело, но он не может придумать способа, как предотвратить катастрофу. Он не знает, как заставить Ватсона отказаться от Мэри. Он точно знает лишь одно: если его друг оставит их квартиру и самого Холмса, тот долго не проживет. Пытаясь занять себя хоть чем-то, детектив стреляет в стену, раздумывая над попытками придумать устройство, которое сделало бы выстрел бесшумным — незачем всем знать, когда и как застрелился великий детектив. Ватсон все же приехал на Бейкер-Стрит. В свой дом, точнее бывший дом. Он зашёл в квартиру, и к нему сразу бросилась миссис Хадсон, жалуясь на Шерлока. Джон вздохнул и, выслушав комментарии по поводу своего соседа, решил зайти к нему. Он зашёл в комнату и посмотрел на великого детектива, который сейчас выглядел подавленным: — О, Господи… — доктор подошёл к окну и раздвинул шторы, открыв немного проветриться окно. — И как вы здесь живёте, коллега? Такой бардак. Это негигиенично… Шерлок сначала даже подумал, что у него начались галлюцинации от недостатка сна и еды, но когда по глазам как ножом с кислотой резанул солнечный свет из открытого Ватсоном окна, он осознал, что его друг пришел к нему в реальности, а не в мечтах. — Умоляю, не надо! — неизвестно зачем воскликнул он, видя, что доктор направился ко второму окну, собираясь открыть и его. Но Ватсон был неумолим. Он решительно подошёл к окну и раздвинул шторы. — Я не могу оставить вас в таком виде. И когда вы в последний раз ели? — доктор подошёл к нему и стал осматривать его лицо. — Вы на улице хотя бы бывали в моё отсутствие? Я слышал от миссис Хадсон, что вы не спите. Я жду ответов на все мои вопросы, — Джон скрестил руки на груди и с укором посмотрел на детектива. — Какое вам дело до моего вида? Вы тут, уже считай не живете, вот идите к своей Мэри, — почти не понимая, что говорит, устало ответил Холмс, закрыв слезящиеся глаза и привалившись спиной к дивану. Джон сел рядом с детективом и положил руку ему на плечо. — Я знаю, что вы будете по мне скучать. Но мы с Мэри всё равно будем навещать вас, мой друг, — Джон слегка улыбнулся. — Нет, — тихо, но твердо ответил детектив, — не надо, пожалуйста, не приходите больше, тем более с ней… Доктор явно не понимал, что происходит с другом, он правда пытался приободрить его, но всё шло коту под хвост. Джон лишь тяжело вздохнул и убрал руку с плеча Шерлока. Он подозвал к себе своего пса и погладил его. — Хороший мальчик… Холмс с тоской смотрел на эту картину, он вспомнил, что бульдог тоже принадлежит Ватсону, и тот его заберет с собой. Со вздохом он попытался встать, но организм, ослабленный последними месяцами бессонницы, его подвел — голова закружилась, а ноги подломились. Джон успел подхватить столь хрупкое сейчас тело и аккуратно уложил его на диван. Он помотал головой и пошёл за пледом и подушкой. Вскоре он вернулся и укрыл Холмса пледом, подложив под его голову подушку. Он присел на край кровати и, взяв со столика газету, начал читать. Шерлок сквозь забытье чувствовал, как столь любимые им руки держат его в объятиях и только ради этого момента мог бы истощать себя ещё сколько угодно. В голове, которая практически раскалывалась от мигрени, появилась новая мысль — заболеть, чтобы Джон остался с ним еще немного, чтобы потом, когда он окончательно покинет Бейкер-стрит и Холмса, можно было вспоминать эти руки на своем теле, эту заботу. Джон сидел рядом ровно час. И потом он осторожно встал и тихо вышел из комнаты. Но вскоре вернулся с подносом, на котором была еда и чай, и поставил его на столик и сел рядом, решив пока не бросать Холмса и позаботиться о нем некоторое время. Шерлоку опять снился кошмар, в котором Ватсон женился и забыл о нём. Он бежал по Лондону, заглядывал в дома — но и в домах и на улице было много людей, но не было Джона, как будто его никогда и не существовало. — Джон… Джон! — отчаянный крик вырвался из горла детектива, но и это не смогло разбудить его. Ватсон вздрогнул и чуть не выронил газету из рук. Он положил её на стол и сел рядом с Шерлоком, осторожно начав гладить его по волосам и шёпотом говорить: — Всё хорошо. Я здесь, я рядом… Холмс сквозь пелену сна слышал этот шепот, но он не помогал ему найти ушедшего навсегда друга. Сон плавно перетекал в лихорадку, а из глаз Холмса текли слезы. Джон впервые увидел Шерлока таким. Вместо продуманного гения-детектива, доктор видел маленького мальчика, которому приснился кошмар и который ищет утешения от мамы. Джон должен был помочь другу. Обязан. Он осторожно лёг рядом и обнял его, давая понять, что всё хорошо, что он будет рядом. Он стал гладить его, поудобнее устроившись. Через некоторое время Шерлок затих в тепле, сон отпустил его, но истощение организма привело к ознобу, и сейчас он инстинктивно старался прижаться поближе к теплому телу Джона, периодически вздрагивая от охватывающего его холода. Доктор вздохнул и стал проваливаться в сон, положив голову на плечо Шерлока. Он в полудреме укрылся половинкой одеяла и окончательно уснул, прижимая Холмса к себе. Когда Холмс открыл глаза, было уже утро, он не помнил, когда последний раз так высыпался и не мог понять сразу, что изменилось. Шевеление у него за спиной подсказало ответ на этот вопрос. Шерлок не верил своим ощущениям и перевел взгляд себе на грудь, где теплой приятной тяжестью лежала расслабленная рука доктора. Сердце гения внезапно забилось так быстро и сильно, что ему показалось, что он сейчас разбудит друга, который не может не почувствовать этот ритм прямо под своими пальцами. И Ватсон почувствовал этот резкий скачок сердца у своего напарника и проснулся. Он сел и обеспокоено посмотрел на друга. — Вам нужно поесть, видимо, вы заболели. И даже не думайте отказываться. Ешьте. Холмс сначала замер, когда доктор, внезапно отстранившись, сел; сначала ему показалось, что его друг понял причину, почему его сердце так расшумелось, он уже слышал обвинения в извращениях от Джона, но поняв, что тот списал всё на болезнь, расслабился и даже не возразил в ответ на реплику о еде. Ватсон стал внимательно смотреть на него. Он не оставит своего друга одного, тем более, когда тот болеет. Видимо, ночёвку у Мэри придётся отменить. И за это он был обижен на друга. Шерлок поежился под этим взглядом, он видел, что Джон сердится на него и сердце в очередной раз кольнуло болью. — Мне ничего не надо, все в порядке, — попытался отказаться от помощи он, — если вы не хотите…  — О, боже, Шерлок… Как я могу не хотеть помочь своему другу… — Джон сел ближе и обнял детектива. Холмс не стал отвечать, предпочитая молча наслаждаться последней возможностью столь тесного контакта. Его тело напряглось, а сердце вновь пыталось вырваться из грудной клетки. Он надеялся, что доктор этого не заметит и сидел, не двигаясь, украдкой вдыхая запах любимого человека, словно стараясь навсегда оставить его в легких. Джон гладил его по спине. — Шерлок, не расстраивайте меня… Поешьте, ладно? — Джон положил голову ему на плечо и закрыл глаза. Холмс кивнул, стараясь не сбросить его голову с плеча. Состояние было сонное, есть не хотелось, но и расстраивать Ватсона он тоже не стал бы. Джон отстранился от него и отпустил, немного потупив взгляд. — Отдыхайте… А я пока поеду и скажу Мэри, что всё отменяется, — Джон встал и, надев свою шляпу, удалился из помещения. — Что отменяется? — попытался спросить Холмс, но его голос был слаб, и Ватсон его не услышал. Некоторое время он лежал на диване, наслаждаясь остаточным теплом, оставленным Джоном, его запахом на своей одежде. Миссис Хадсон пыталась зачем-то войти, но детектив, не желающий видеть никого, кроме любимого мужчины, дотянулся до лежащего на полу пистолета и сделал еще одну дырку в стене, с удовлетворением услышал испуганный возглас, ставший сразу возмущенным и удаляющиеся шаги старой леди. Через час Джон вернулся, открыл дверь в комнату и зашел, даже не постучавшись, лёг на диван и расслабился. — Зачем вы снова пугаете миссис Хадсон? — уставшим голосом спросил тот, прикрыв сонные веки. — Я пытался работать, но пока устройство для приглушения звука выстрела не выходит, — тихо ответил Шерлок, протягивая руку и укрывая их обоих пледом. Ватсон вздохнул и, повернувшись на бок, и задремал. Через несколько часов он проснулся и медленно сел, посмотрев на детектива. Холмс спал, его руки, прижатые к груди, пытались не дать выскользнуть рубашке Джона, в которую он неосознанно вцепился во сне. Доктор лёг обратно и стал нежно гладить растрепанные волосы, чуть улыбнувшись и, обняв его другой рукой за талию. Шерлок медленно пробуждался ото сна, но ему казалось, что он еще спит, ведь он лежал в объятиях любимого и чувствовал его пальцы в своих волосах, а так как в реальности этого не было, то он решил, что все еще спит. Медленно повернув голову, он поймал губами кончики пальцев, гладивших его голову, и поцеловал их, выдохнув хриплое со сна, но вполне четкое «Джон, люблю…» Джон вздрогнул и убрал руки. Он только что услышал это признание и был в шоке. Он покраснел и уткнулся лицом в подушку, потихоньку приходя в себя. Шерлок, как ни в чем не бывало, вновь провалился в сон — его организм решил возместить себе все два месяца истязаний. Джон был весь красный. Вроде с ориентацией у него все в порядке. Его привлекают девушки, но… Неужели он бисексуал? Джон вздрогнул от своих же мыслей и закрыл глаза, пытаясь связать все произошедшее с ним и его… другом. Следующее пробуждение Шерлока было не таким приятным, как прошлое — его транспорт требовал топлива, проще говоря — он проснулся от того, что хотел есть. Джон сел и посмотрел на него. — Вы ничего не хотите мне сказать, Холмс? Вы сказали во сне, что любите меня… Это так? Еще не успевший полностью проснуться гений сначала непонимающе посмотрел в глаза Ватсона, но когда до его мозга дошел смысл слов, сказанных другом, он резко замер, будто окаменев. Он покраснел и, опустив глаза, тихо выдохнул: — Прости… — За что? За то, что вы любите почти женатого человека, мужчину, или что?! — Ватсон выдохнул и закрыл глаза, собираясь с мыслями. — Как такое могло произойти?! Что во мне такого, что вам нравится, Холмс?! Сначала Шерлок только сидел на диване, съежившись и обхватив себя руками за плечи. Ему было ужасно стыдно, что он так глупо прокололся и расстроил своего любимого. Ему хотелось исчезнуть, умереть, провалиться куда угодно, только чтобы никогда не поднимать взгляд на Джона и не видеть в его глазах презрение и отвращение, которые, как он думал, появились там после раскрытия его тайны. — Я не знаю, это просто ты, весь, такой, какой есть, я не могу ничего с этим поделать, прости… — Шерлок решил, что раз его разоблачили в этом чувстве, то нет смысла придерживаться дружеского «вы». Джон вздохнул и, открыв глаза, крепко обнял съежившего детектива. — Ты такой странный человек… — Джон уткнулся ему в макушку и прикрыл глаза, он сам не заметил, как легко семейное «ты» слетело с его языка, — и что мне сказать Мэри? Шерлок вздрогнул от неожиданного прикосновения, но быстро расслабился в кольце теплых рук доктора, все еще не веря в происходящее и стараясь запомнить каждую деталь, каждое движение и каждую нотку родного запаха, на случай если это не повторится. Вопрос Ватсона заставил надежду внутри него вспыхнуть ярким светом, но он, будучи реалистом, постарался сначала уточнить, правильно ли он понял: — А почему ты должен ей что-то говорить? — он хотел, чтобы вопрос прозвучал максимально равнодушно, но голос его подвел. — А хочешь сбежать в Лондонскую полночь со мной, не сказав никому ни слова, как это делают герои романов? — Джон покрепче прижал его к себе и улыбнулся своим словам. — С тобой я могу сбежать куда угодно, только ответь честно на один вопрос, — настороженным голосом ответил Холмс, положив свои руки на ладони Ватсона и погладив его пальцы. — И я отвечу да, в любом случае… — Джон улыбнулся и коротко поцеловал его в губы, переплетая его пальцы со своими.