Следы конфетти

      Она наблюдает за ним каждый день.       Мастер никогда не смотрел на неё, лишь пару раз следил краем глаза. Он постоянно чувствовал её присутствие, словно за ним наблюдали все уроки напролёт.       Это не действовало на нервы. С чего бы? Наверное, потому что зрители всегда тешили его самолюбие. Но всё же это давало повод задуматься, чего именно она от него хотела. Это ведь он был её целью, верно?       Вряд ли ей нужна была та кучка идиотов, которых он тренировал — ни в одном из них не было ничего особенного (кроме их идиотизма). Да и никто из них не общался с ней, они даже не обращали внимания на эту странную женщину.       Возможно, он бы сказал, что она призрак, который явился сюда с целью преследовать его до конца жизни.       Но Мастер не из тех, кто боится призраков, поэтому он просто продолжал учить свою армию неудачников тому, как стать полезными солдатами, не обращая на незнакомку никакого внимания.       Она, кажется, не возражала — просто стояла там и смотрела. Мастер всё время чувствовал её взгляд, словно две тёплые солнечные искорки на спине. Обычно он раздражался или злился, говорил ей проваливать отсюда, но что-то в этой женщине его заинтриговало. Поэтому он позволил ей остаться, безмолвно, но он знал — она поняла.       На второй день его ученики, кажется, заметили её. Громко вздохнув, чтобы каждый из них заметил его недовольство, Мастер потребовал, чтобы они встали в прямую линию, спиной к ней.       Он не мог объяснить, почему это его так беспокоит. Они отвлекались, да, шептались и обменивались многозначительными взглядами, но это явно не то, что действительно раздражало его. Просто… Они смотрели на неё.       Он давал им указания и бросал в их сторону короткие взгляды, пока они сражались друг с другом без особых усилий, но всё его внимание было сосредоточено на женщине, что стояла вдалеке, прислонившись к дереву и скрестив руки на груди, и мирно оглядывалась на него.       Кто же она?       Её волосы были светлыми и, казалось, сияли в лучах двух солнц. Она была похожа на кого-то, кто принадлежал небу, а не твёрдой, грязной и кровавой земле. Красная трава шелестела под ногами, и это определённо должно быть щекотно, учитывая явно не подходящие по размеру штаны, но блондинка даже не замечала этого. Её длинное пальто развевалось на лёгком ветру так, что она выглядела почти величественно, а в её глазах было какое-то… тепло, заметил Мастер. Тепло и признательность, и он знает — они оба виноваты в том, что он не в состоянии отвести взгляд.       На третий день с Мастера хватило. Как обычно, его ученики стояли в ряд, ожидая указаний, и как обычно, женщина стояла позади, наблюдая издалека. С лёгким раздражением он раздал каждому инструменты и оружие, которое тщательно разбирал всю ночь, и приказал своей кучке идиотов как можно скорее собрать всё обратно.       Не оборачиваясь к ней, он поднял свою корзину, где лежал последний пистолет.       — Ты тоже.       Когда он, наконец, обернулся, женщина нерешительно подошла ближе с озадаченным выражением на лице и явно сбитая с толку.       Мастер усмехнулся. — Если ты собралась наблюдать за каждым уроком, то почему бы тоже не поучаствовать, — заявил он. — Не люблю ленивых людей.       Блондинка несколько секунд удивлённо смотрела на него, затем пожала плечами и с сияющей улыбкой на лице схватила пистолет.       — Я в деле!       Мастер слышал её голос впервые и действительно не понимал, почему этот момент твёрдо отпечатался в его памяти, словно был чем-то особенным — это явно не так. Она не была кем-то особенным. Первое время он просто не мог выносить её голос. Это было слишком очаровательно. Мастер не любит очаровательные вещи.       Сглотнув подступающий к горлу ком, он перешёл на другой конец линии, переключая всё своё внимание на работу учеников. Некоторое время он молча наблюдал за ними, закатывая глаза на особо безнадёжные случаи и помогая тем, в ком видел явный потенциал.       Когда он снова дошёл до неё, она уже закончила.       Мастер уставился на неё, потрясённый результатом, в то время как она протягивала ему пистолет с уверенной и чрезмерно восторженной улыбкой. Он молча взял оружие, прицелился в ближайшее дерево и выстрелил.       Работает отлично.       — Это… Должно было занять целый день, — пробормотал он и, о боже, услышал, как она тихо смеётся позади него.       Всё, с него хватит.       — Хорошо, — проговорил он ледяным тоном. — Давай немного усложним задачу.       С этими словами он вытащил свой старый TCE* и начал разбирать его. В тот момент, кажется, все ученики оставили свои дела и с удивлением стали наблюдать, как Мастер отдавал ей прибор по частям.       — Повеселись. Остальные, возвращайтесь к работе.       Никто не смел открыто пренебрегать его приказами, но все казались сейчас немного рассеянными, оглядываясь на женщину снова и снова. Она же села в высокой траве и, сосредоточенно нахмурившись, принялась рассматривать обломки.       Мастер продолжал следить за ней краем глаза, помогая другим ученикам с их задачей. Он видел, как она начала работу, бездумно хватаясь за инструменты и пристально рассматривая запчасти. Отвёртка покоилась за ухом, а глаза слегка сузились от размышлений.       Это было очаровательно.       Он был уверен, что не любит очаровательные вещи.       Был уверен.       Время было хрупкой концепцией даже для Повелителей Времени.       Нет, не так.       Он был уверен, что когда-нибудь снова будет уверен.       Но не сейчас.       Когда он проверил её работу, то был даже более чем доволен. Приятно видеть, что она пытается. Он протянул руку, чтобы получше разглядеть результат, и с интересом осмотрел маленькое оружие.       Мастера было сложно впечатлить, но тут даже он не смог удержаться — она проделала хорошую работу. Без пары недостатков, конечно же, не обошлось, чего и следовало ожидать, но в целом она сделала лучше, чем он ожидал.       — Ты неправильно его подключила, — вздохнул он, готовый принять поражение. — И ты перепутала эти две части вот тут, видишь? В остальном всё хорошо.       Когда он вернул ей недоделанный TCE, она посмотрела на него с теплым блеском в глазах и улыбнулась. Смущённый, он улыбнулся в ответ, покачал головой и ушёл.       Что за дерьмо с ним происходит.       Какого чёрта.       Он, наконец, понял это на следующий день, когда она вручила ему готовый TCE с самой широкой улыбкой, которую он когда-либо видел у человека. Он прицелился в то же самое дерево, намереваясь отправить его в небытие, но был совершенно не готов к тому, что на самом деле произошло. Его некогда смертоносное оружие выстрелило конфетти, разбрасывая по траве десятки разноцветных бумажных кружочков.       Он услышал смешок и одарил блондинку, казалось бы, самым мрачным взглядом из своего арсенала, но это совершенно не впечатлило её.       — Ты отличный учитель, — улыбнулась она и ушла, всё еще тихонько хихикая. Солдаты столпились вокруг него, еле сдерживая смех, пока он пристально рассматривал конфетти на своих ботинках.       — Будь ты проклята, Доктор, — рявкнул Мастер и с яростью швырнул TCE в траву.

***

      Они встретились на пятый день, впервые с глазу на глаз. В тот день она не пришла на урок, но застала его вечером, когда он уже на закате собирал свои вещи.       — Знаешь, — она подошла сзади, и Мастер чуть не выронил сумку от неожиданности. — Вчера я говорила серьёзно. Ты хороший учитель.       Повернувшись к ней, он слегка поморщился. — Чёрт, я уверен, что не учил тебя класть конфетти в мой TCE.       Доктор засмеялась. — Нет, не учил. И я потратила на это целую ночь! Это было действительно сложно, — она вздохнула. — Думаю, мне просто нравится смотреть, как твои умения в этот раз используются для чего-то хорошего… Даже если это армия.       Он приподнял бровь. — Ты одобряешь моё обучение солдат? Кто бы мог подумать.       Она пожала плечами. — В принципе, ты учишь их самообороне, а я делаю всё, что в моих силах, чтобы предотвратить войну.       Мастер фыркнул. — И ты думаешь, что сможешь?       Она удивлённо подняла брови и уселась в траву, похлопав по месту рядом с собой.       — Ты же слышал, я сказала "всё, что в моих силах", верно? — тихо спросила она. — Я не только думаю, что смогу это сделать.       Закатив глаза, Мастер сел рядом с ней.       — Хуже всего то, что я тебе верю, — угрюмо пробормотал он, и блондинка рассмеялась.       Чёрт, ему нравился её смех. Ему всегда нравился её смех. Иногда нравился так сильно, что он поражался самому себе, что потратил целые жизни ради того, чтобы помешать тому, что происходит здесь и сейчас.       — Так почему? — наконец-то спросила она. — Я имею в виду, ты преподаешь здесь. Совсем на тебя не похоже.       Он кивнул с самым многострадальным выражением, на которое только был способен. — Они пообещали мне полное искупление, если я сделаю это. Которое, надеюсь, будет включать в себя ТАРДИС и новый цикл регенераций, если он мне когда-нибудь понадобится.       Доктор фыркнула. — А до тех пор у тебя будет длинный список преступлений, за которые тебя по головке точно не погладят.       — Думаю, ты недооцениваешь мою способность к регенерации, Доктор.       Она засмеялась. — Намёк понят.       Они несколько минут мирно наблюдали за тем, как исчезают оба солнца за горизонтом, разрывая небо ярко-красной полосою.       — Что насчет тебя? Что удерживает тебя здесь?       Она лишь мягко улыбнулась ему со стороны.

***

      Честно говоря, Мастеру стало нравиться быть учителем. Ему нравилось быть умнее остальных, ему нравилось быть в центре внимания, и ему даже удалось стать немного более сдержанным со своими учениками. Немного.       Но когда Совет объявил о торжествах в честь выбора нового Лорда-Президента (что, честно говоря, было огромным поводом для празднования, потому что, как оказалось, Рассилон не нравился никому. Никому кроме самого Рассилона), его терпение лопнуло.       — Ну, это… — фыркнул Мастер, — Это даже не танец.       Его задачей было научить их сражаться, а не танцевать, но он больше не мог смотреть на это фиаско. И лишь медленное, неодобрительное и очень блондинистое покачивание головой откуда-то со стороны — то, что остановило его в тот самый момент, не давая вмешаться.       Ещё долго он смотрел, как эти неудачники топтались вокруг, не обращая внимания на его упрёки. Каждый из них подчистую игнорировал все свои задачи, будучи слишком взволнованным этим нелепым танцем. Он больше не мог на это смотреть.       — Вот как надо! — и без каких-либо объяснений стал кружить одного из своих учеников по залу в буре из непредсказуемых движений, заставляя своего партнёра смущённо смеяться, одновременно пытаясь идти с ним в ногу. Слегка запыхавшись, Мастер остановился. Все взгляды были устремлены прямо на них, затем первый солдат нервно спросил:       — Вы можете… Научить нас этому?       Остаток дня прошёл более чем непредсказуемо. Мастер стал понимать, что выразить благодарность можно даже самыми странными способами. Но он не возражал и продолжал терпеливо обучать своих солдат всем основам танца.       Как только он всё-таки предложил сделать перерыв, дабы перевести дух, голос позади провозгласил:       — Знаешь, думаю, мне тоже нужна парочка таких уроков.       Мастер даже не обернулся, прекрасно зная, чей это голос.       — Если ты приглашаешь меня на свидание, — его лицо тронула коварная ухмылка. — Делай это правильно.       Солдаты переглянулись, а Доктор, казалось, секунду была в полной растерянности. Затем она улыбнулась, подходя ближе, пока не оказалась прямо за спиной Мастера, и легко коснулась его плеча.       — Мой дорогой Мастер, — нежно протянула Доктор. — Примешь ли ты моё приглашение сходить вместе на торжество, которое Совет планирует провести завтра вечером, и быть моим партнёром в танцах и беседах?       Мастер обернулся, закатив глаза.       — Хорошо, — фыркнул он, еле сдерживая смех. — Зайди за мной в семь.       Позади уже что-то бормотали, поэтому он одарил своих учеников пронзительным взглядом.       — Она была мужчиной целых двенадцать раздражающих и ужасно упрямых воплощений. И поэтому это она зайдёт за мной.       Никто не спешил возражать.

***

      Она зашла за ним в восемь, и это не было сюрпризом ни для кого из них, так что он даже не пытался притворяться рассерженным или обиженным. И он уж точно не пытался притворяться, что мог дышать в первые секунды, когда увидел её в голубом шёлковом платье, с распущенными волосами и широкой улыбкой на лице, предназначенной лишь для него одного.       — Мы пойдём пешком? — спросил он, и Доктор восторженно кивнула и взглянула на сияющее звёздное небо.       — Замечательный вечер.       Его взгляд остановился на Докторе, сияющей в лунном свете, с детским восторгом рассматривающей звёзды, тысячи звёзд, миллионы душ, которые она смогла спасти.       — Да.       Он протянул ей руку, и они шли бок о бок в странной тишине, которая, казалось, пришла с миром и спокойствием ночного неба. Через некоторое время, когда они еще не были на месте, но уже могли слышать музыку, Доктор тихо призналась:       — Знаешь, то, что я тогда сказала — правда.       Мастер вопросительно посмотрел на неё, слегка подняв бровь.       — Мне бы не помешали уроки танцев. — она слегка засмущалась, и он растерянно покачал головой.       — На этот раз ты не можешь танцевать?       — Эй! Я могла! Раньше уж точно! — она ответила с фальшивым возмущением и продемонстрировала самую сложную, смешную и невообразимую смесь танцевальных движений, которую Мастер когда-либо видел. (А он видел её одиннадцатое воплощение с его танцем пьяного жирафа, спасибо большое, на всю жизнь хватило)       — Хорошо, — рассмеялся он. — Хорошо. Только, пожалуйста, остановись и встань на ноги.       — Пожалуйста, остановись! — спародировала она, пытаясь сделать максимально сердитое лицо, но тут же начиная хихикать, делая то, о чём её попросили. Он провёл её по траве, показывая движения, но она не могла надолго оставаться спокойной, начиная двигаться непредсказуемым и неуклюжим образом, в своём собственном стиле.       Мастер рассмеялся, и она смущённо взглянула на него.       — Ты всё ещё будешь танцевать со мной? — спросила она со слабой улыбкой, и он закатил глаза, вновь предлагая ей свою руку.       — Конечно буду, дорогая.       Она усмехнулась. — Видишь ли, хорошо, что я тут буквально национальный герой, и никто не посмеет сказать мне, что я не умею танцевать. Они же не будут этого делать?       Мастер оскалился. — О, нет, они точно не будут.       Она засмеялась, прильнув к его руке. — О? Потому что они все боятся большого злого Мастера?       На секунду мужчина нахмурился, а затем вновь повернулся к ней. — Пожалуйста, скажи мне, что это не была аналогия сказки.       — Почему бы и нет? — усмехнулась Доктор. — Ты можешь быть большим злым Волком, а я — Красной Шапочкой.       Он посмотрел на неё сверху вниз, стараясь сдержать смех, но, если честно, выходило не очень.       — Что? — спросила она. — Что?!       — Ты, дорогуша, не настолько рыжая, чтобы быть Красной Шапочкой.       Секунду она ошарашенно смотрела на него, затем начала дуться, а потом снова смеяться.       — Грубиян, — указала на него Доктор, пока они продолжали свой путь, и он кивнул, поражаясь её находчивости.       — Рад, что ты заметила.       — Понадобилось всего несколько тысяч лет, — пробормотала она куда-то вниз, и Мастер усмехнулся.       — И все же ты пригласила меня на свидание.

***

      — Убегай со мной, — тихо прошептала она в тот вечер, пока он держал ее на руках, мягко покачиваясь под спокойную музыку.       Он вспомнил то время, когда она впервые попросила его об этом, и его сердца забились чаще.       — Что, прямо сегодня вечером? — он спросил, потому что чувствовал, что должен что-то ответить, а не потому что это действительно его волновало. Каждая клеточка его тела хотела заставить его закричать "Да!", но он сдерживался. Ему было страшно.       Она уткнулась лбом ему в грудь.       — Сегодня я узнала о тебе кое-что, чего не знала раньше.       — И что же это? — спросил он, его пальцы путались в её золотых волосах, в то время как она приподнялась, слегка наклонившись, её губы вдруг оказались так близко, что Мастер мог почувствовать ее дыхание.       — Иногда я просто должна попросить должным образом, — она грустно улыбнулась. — Жаль, что я не поняла этого раньше.       Он поцеловал ее прежде, чем она успела что-то сказать, притянул еще ближе, не в силах отпустить. Он хотел потеряться в ней, и никогда, никогда не быть без нее.       — Да, — выдохнул он, и после еще одного последнего, долгого поцелуя, они выскользнули из залов прямо в ночь, не оставив на Галлифрее ничего, кроме летящих в звёздном вихре конфетти.