Часть 1
29 декабря 2018 г. в 09:10
Сабрина вышла из ванной, вытирая голову полотенцем. Встав перед большим зеркалом, она щелкнула пальцами, и волосы тут же высохли и легли аккуратными платиновыми локонами без каких-либо усилий.
— Идеально, — ухмыльнулась она.
Сбросив полотенце, скрывающее стройную девичью фигурку, девушка снова щёлкнула пальцами, и прохладный шелк ночной сорочки, заскользил по телу.
— Да, вот теперь действительно идеально, — полюбовалась она отражением. — Как ты считаешь, Салем? — обратилась она к черному коту, лежащему на кровати в ленивой позе.
Тот нехотя посмотрел на свою хозяйку и тихо мяукнул.
— Что значит: «Тебе больше нравилась пижама»? — удивилась ведьма. — Она была совершенно детской! Несуразной! Пора вырастать из детских привычек.
— Вот тут я с тобой совершенно согласен, — вдруг прозвучал голос из глубины комнаты.
Сабрина вздрогнула и резко повернулась. В кресле, у окна, в расслабленной позе, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку, сидел мужчина. В полумраке комнаты, освещенной лишь ночником у кровати да светом луны в окне, рассмотреть лицо неожиданного гостя на таком расстоянии было невозможно.
В первую секунду Сабрина подумала, что это первосвященник, но что делать Блэквуду в такой час, еще и в ее спальне, пусть даже и в качестве астральной проекции?
Только она хотела озвучить свой вопрос, как поняла, что ошиблась в своей догадке. Все тело содрогнулось, а Салем, зашипев и подняв шерсть дыбом, черной молнией юркнул под кровать.
— Дьявол, — прошептала Сабрина на грани слышимости дрогнувшим голосом, но гость услышал:
— Да, моя дорогая, — в его голосе прозвучала улыбка. — Сатана, Бафомет, Молох, Люцифер, можешь называть меня, как тебе удобно.
Полуведьма вздрогнула и отступила на шаг. Она никогда еще не встречалась с Властелином, так сказать, глаза в глаза, кроме своего видения накануне неудавшегося темного крещения. Да и там он был в образе Зверя.
— Что вам нужно? — спросила она, нервно сглотнув.
Дьявол не ответил, наблюдая за юной Спеллман. Спеллманы до раздражения гордое и упрямое семейство. Никакого почтения и лести. Любая другая на ее месте уже бы пала ниц и ползла бы к нему, не смея и глаз оторвать от узора ковра. А эта стоит, хоть и трясясь от страха, но гордо вскинув голову, да еще и задает вопросы. Вся в отца. Хотя стоит надавить чуть сильнее…
Аура Темного Властелина словно разрослась, заклубилась, делая воздух в комнате вязким, тяжелым. У Сабрины появилось ощущение, что чьи-то холодные пальцы до боли вцепились в ее плечи и давят вниз, вынуждая опуститься на колени. Напоминая, кто теперь ее Властелин.
— Решил просто тебя проведать, так сказать, визит вежливости, — произнес он. — Узнать, как твои дела после того, как ты получила силу.
Сабрина вздрогнула, вспоминая ту ненастную ночь, когда ей пришлось вписать свое имя в книгу. Ладонь, где был порез, заныла, словно реагируя на воспоминание. Да, она получила силу, великую силу. Сабрина каждый день ощущала, как колдовство течет в ее жилах все сильнее, изменяя мир вокруг нее, изменяя ее саму.
Что ранее казалось не просто важным, а жизненно необходимым: ее отношения с Харви, дружба с Роуз и Сьюзи, — теперь было если и не забыто, то отодвинуты на дальний план. Сабрина стала улавливать в своем восприятии присущее тетушкам пренебрежение к обычным людям.
Можно было бы отказаться от всего человеческого. Уйти из школы, окончательно уехав в академию, но… Сама себе она говорила, что это гордость. В открытую бросить вызов всему своему ковену и тому существу, что сидит перед ней в кресле. Отстоять свое право жить в мире людей и учиться в обычной школе, а теперь чуть ли не самолично отказаться от этого? Ну, уж нет, не дождутся. Где-то глубоко, на самом дне своей души, робко теплилось то светлое, что было в ней, не давая окончательно принять свою ведьмовскую сущность, отказавшись от человеческой.
— Подойди, Сабрина, — в голосе Сатаны послышались повелительные нотки.
Холодные невидимые руки выпустили плечи полуведьмы, и она, поднявшись с колен, на негнущихся ногах, ощущая, как все тело трясет мелкой дрожью, сделала два шага в сторону кресла.
— Ближе, еще ближе, — проговорил он, сам чуть склоняясь вперед в кресле.
Девушка ощущала взгляд Властелина тьмы, что, казалось, обжигал кожу, на себе. Она делала еще два шага вперед, хотя все ее существо кричало об опасности, а чувство самосохранения гнало в обратную сторону, к выходу.
Она уже было сделала шаг назад, как сильная мужская рука обхватила ее талию, заставляя приблизиться вплотную. Сабрина зажмурилась на миг, ожидая увидеть уже привычный козлиный облик, но вместо этого на нее смотрел довольно симпатичный мужчина средних лет, внимательно смотрящий на нее, взглядом, в котором, казалось, поселилась сама тьма.
— Так как твои дела, Сабрина Спеллман? — в тоне прозвучало родительское тепло, так мог бы спрашивать отец вернувшуюся из школы дочь.
Взгляд мужчины скользнул с ее лица и испуганных, широко распахнутых глаз, вниз по ее телу.
— Все хорошо, — пискнула девушка, чувствуя, как рука дьявола, до этого державшая ее за талию, вдруг двинулась вверх.
Она ощущала горячую ладонь, скользнувшую по спине, а затем толкнувшую ее вперед, вынуждая склониться над креслом.
— Недавно был твой первый темный бал, — шепот обжигал кожу возле шеи. — Я наблюдал за тобой. За тем, как ты кружилась в танце с Николасом, как откровенно флиртовала, касаясь его губ своими, — пальцы мужчины очертили ее губы, чуть задержавшись на нижней.
Сабрина замерла, даже задержала дыхание.
Да, она славно повеселилась, заодно заставив кусать локти от зависти злобных сестренок из «Странного трио» и, пожалуй, действительно заигралась. Как говорил Скрэтч: «Ведьмы и колдуны не умеют искренне любить». Пожалуй, именно сейчас Сабрина полностью понимала смысл этих слов. В академии никто не посмотрит косо, если у тебя ночует друг, и не один. Зажимающиеся по углам парочки, или даже групповушки, по типу такой, что устроила Пруденс, когда была выбрана «Королевой пира», были в порядке вещей. Невинность и целибат же наоборот буквально кричали о твоей ущербности, уродливости.
Сабрина, попав под это влияние, острее, чем раньше, ощущала желание, ловя на себе похотливые и страстные взгляды одноклассников. Ощущая в себе власть, способность соблазнить, поставить на колени перед собой любого. Это было как новая, забавная игра, правила которой она еще не до конца изучила. И вот сейчас, чувствуя, как рука темного Властелина, слегка царапая кожу ногтями, коснулась ее шеи, она вдруг поняла, что не только одноклассников привлекла такая ее перемена.
— Не думаю, что ты лишишь меня права тоже испробовать их вкус, — не спрашивая, а скорей утверждая, мужчина одним рывком заставил ее склонится к себе еще ниже, а сам подался вперед.
Губы дьявола грубо смяли ее губы, практически вынуждая приоткрыть их. Язык тут же вторгся в ее рот. Сабрина уперлась руками в плечи мужчины, пытаясь отодвинуться, потом ладони сжались в кулаки. Бить самого Дьявола — поступок, граничащий с самоубийством, но в голове девушки билась лишь одна мысль: «Вырваться из этих объятий и бежать как можно быстрее!».
Она вдруг осознала, что руки мужчины больше не держат ее насильно, наоборот, они едва касаются ее. Осторожными и даже нежными прикосновениями скользят по выступающим, острым ключицам, небольшой груди под гладкой тканью, вниз, к животу. Поцелуй из страстного, практически звериного, превратился в возбуждающие, осторожные касания губ к губам.
Сатана мысленно ухмыльнулся, ощущая реакцию полуведьмы всем своим существом. Соблазн, желание, страсть, похоть — это были те вещи, которыми он мог управлять, то, что он принес людям, то, чему он научил их, еще в садах Эдема, с тем самым первым яблоком.
Обычно он со спокойствием и неким удовольствием наблюдал, как юные колдуны и ведьмочки посвящались в науку распутства, страсти, похоти. Тем необычнее для него самого было то чувство ревности и собственничества, что он ощутил, наблюдая за Сабриной Спеллман, кружащейся в танце с ведьмаком. В тот момент он готов был испепелить колдуна, да и любого другого, кто посмотрит в ее сторону.
Она должна стать его с самого начала и до конца. Именно поэтому он здесь.
Руки мужчины проникли под тонкий материал ночной рубашки. Сабрина ощутила, как пальцы прошлись по внешней части бедра, медленно переходя на внутреннюю. Она вздрогнула, не в силах пошевелиться, что-то сказать, да просто отвести взгляд от глаз наполненных тьмой.
— Чт — что вы делаете?! — выдавила она из себя.
— Не говори, что не знаешь, Сабрина, — насмешливый тон и ухмылка Властелина давали понять, что он знает все ее маленькие секретики. — Я видел, как твои маленькие и нежные пальчики скользили под резинку трусиков в своих сладких мечтах о глупеньком Харви, или порочном Николасе? Кто бы ни был там прежде, сейчас буду только я.
Щеки Сабрины зажглись от стыда. Сердце билось отчаянно быстро, и пульс стучал в висках. Там, где ее касались пальцы мужчины, кожа начинала гореть, как от ожога. Дыхание сбилось, становясь рваным и поверхностным. Сабрина и сама не заметила, как ноги мужчины оказались между ее ножек, и вот она практически сидит у Дьявола на коленях.
Он же нарочито медленно поднимает ее рубашку, оголяя плоский живот, потом грудь. Губы касаются соска, затягивая его в рот. Острое, словно лезвие, наслаждение, прошло вглубь к позвоночнику и устремилось вниз, заставив девушку выгнуться дугой. Губы перешли на вторую грудь, пока рука спустилась запретно низко.
— Маленькая, отзывчивая ведьмочка, — зазвучал шепот прямо у нее в голове. — Тебя всю трясет от желания. Чувствуешь, какая ты горячая здесь, какая влажная? — легкое движение его пальцев, и ее тонкий всхлип в ответ. — И нет, больше ничего: ни гордости, ни упрямства, ни страха, — лишь вожделение, лишь ожидание большего.
Сабрина действительно была, словно в лихорадке, ей было одновременно жарко: от пальцев и губ, что так бесстыдно скользили по ее коже, задевая все самые чувствительные места; и холодно, от ночного воздуха, проникшего в комнату вместе с его приходом, от мимолетного осознания в чьих руках она сейчас находится. Все чувства и мысли были подчинены лишь ощущениям, охватившим все тело и концентрирующимся внизу живота горячим тяжелым узлом. Она уже сама жалась все ближе, все сильнее к ласкающим пальцам, в желании получить больше.
Сатана наблюдал за закушенными почти до крови губами, за румянцем на щеках и чуть запрокинутой головой. Гибкое, молодое тело Сабрины было напряжено и изогнуто, словно струна. Она неосознанно немного раскачивалась в такт его ласкам, что мучили, возбуждали, но не могли дать главного, разрядки.
О, да, ей придется попросить, молить его об этом последнем шаге. Признать его своим господином во всех смыслах, и тогда у нее уже не будет дороги назад, только вниз, в ад, прямо к нему в объятья.
Сатана обратил взгляд на большое зеркало, где так красиво отражалась обнаженная спина девушки, белеющая в темноте комнаты, ровная линия позвоночника, по которому, едва нажимая, скользили его пальцы. Но там дальше, за отражением, он заметил взгляд черных глаз и обезображенное злостью и ревностью лицо Лилит. Демоница следила за ними.
Мадам Сатана, так она нарекла себя сама, и он был не против. В конце концов, статус одной из самых сильных и древних прислужниц ада Матери всех демонов давал некие привилегии, но ей следует помнить, что стоит хоть волоску упасть с белокурой головы юной Спеллман, то не то, что имени, любого следа о существовании Лилит в том и в этом мире не найдет никто.
Пальцы Дьявола стали все более изощренно ласкать девушку. Губы прошлись по шее, вдоль ключицы и снова коснулись маленькой упругой груди, и тут даже сжатые губы не помогли сдержать полустон-полувсхлип ведьмочки. Глаза демоницы в отражении еще раз сверкнули ненавистью и пропали.
— Попроси, Сабрина, — шепот Властелина опалял горячим дыханием.
Она не знала, о чем просить, не знала толком даже, чего хочет. Просто каждое прикосновение, даже самое нежное и мимолетное, стало слишком острым. Напряжение во всем теле граничило с болью. Стук сердца казался слишком быстрым, а мысли слишком хаотичными, бессвязными, потонувшими в омуте желания. Искушение попросить и, наконец, получить освобождение, наивысшее наслаждение, что буквально сулили его поцелуи и ласки. Сабрина физически ощущала ту тонкую грань, которая отделяла ее от падения, от абсолютного рабства перед Темным Властелином. Губы раскрылись в очередном стоне, ловя те крупицы удовольствия, которых стало катастрофически мало, которые лишь разжигали желание, почти сложились в просительной мольбе.
«Нет!» — вспыхнуло в ней бунтарством, фотографией родителей, упавшей с туалетного столика, добрыми, голубыми глазами Харви, смотрящего на нее с любовью, радостными лицами старых друзей, заходящих вместе с ней в кафе после просмотра очередного фильма ужасов. Она осознала, что стоит ей попросить сейчас, — и вся прошлая жизнь сгорит в этой страсти, не оставив от нее прежней даже пепла. Ужас понимания подействовал ледяным душем.
— Нет! — как можно громче и четче, хотя Сабрине казалось, что воздуха в легких нет даже на вдох, не то, что на слова, произнесла она.
В тот же миг все исчезло. Пустое кресло, чуть мигающая тусклая лампочка в ночнике и обнаженная Сабрина, сидящая на полу. Девушка покачала головой, проведя руками по телу, словно стирая чужие прикосновения. Быстро встала и направилась к постели. Нелепая, детская пижама, скрыла ее тело от шеи и до пят. Одеяло, подоткнутое со всех сторон, давало иллюзию безопасности. Салем с тихим «мяу», забрался на постель. Сабрина машинально погладила блестящую, черную шерсть.
— Может, это все мне привиделось? — спросила она у фамильяра.
Кот молчал, а тугой комок внизу живота все еще отдавал пульсацией, говорил, что все произошедшее в этой комнате ранее не было ни видением, ни сном. Сабрина натянула одеяло до подбородка, осмотрев еще раз пустую комнату. Властелин Тьмы теперь не просто хотел ее душу, он желал получить и ее тело, но самое ужасное в этом во всём было то, что, казалось, она сама была не против. Она же почти попросила! Что с этим делать ведьма не знала, но была благодарна той силе, что позволила ей устоять сегодня, а дальше? Девушка придумает, что делать дальше.
Сатана же наблюдал за маленькой ведьмочкой, закутавшейся в одеяло и настороженно наблюдающей за каждой тенью, скользящей по стене. Он был немного зол из-за ее отказа. Ему ничего не стоило вернуться в ее комнату и завершить игру, пусть даже насильно, все равно в конце концов она будет стонать и извиваться под ним, как все другие до нее. Ему хотелось, чтобы она согласилась, сама попросила его. Именно это было важно. Ну, что ж, это всего лишь его первый ход в новой забавной игре за душу и тело юной Спеллман. Наступит время, когда на его: «Попроси, Сабрина», — он услышит: «Да».