Пупкедейс

Проснувшийся пять минут назад, я уже обтирал сперму о простынь в предвкушении, как я сегодня буду проходить в десятый раз мой любимый «Borderframe: New-Fagas». Такая любовь к этой игре была вызвана скорее моей не совсем традиционной ориентацией, а в следствии и отсутствием достаточного количества мозгов. На этой печальной ноте я воодушевленно пошёл посрать, оставив простынку скучать в одиночестве. Пожалуй, больше чем играть в Бордерфрейм я люблю только срать… ну и дрочить. Собственно, одно другому не мешает, я бы даже сказал, двух зайцев одним выстрелом. В туалете в голову часто приходят самые разнообразные мысли, но я еще никогда не задумывался всерьёз о такой незаменимой и полезной вещи как унитаз. Вот я сейчас сижу себе дома, в своём туалете, на своём унитазе, сру, мне хорошо. И ведь всегда приятнее посрать именно дома. Не в общественном туалете, не в гостях, не за хлебным ларьком, а именно в своём родном толчке. Если бы этого поистине чудесного изобретения не было, жизнь была бы куда менее комфортной. Кстати, интересен факт, что первый унитаз, каким мы привыкли его видеть, изобрела тёлка. Например, раньше люди ссали и срали в тазики, стоящие в коридоре. Всю ночь или весь день этот тазик стоял посреди дома и вонял. У некоторых особо зажиточных серунов были даже свои специальные вытряхиватели срального тазика! Вытряхивали его, кстати, прямо в окно. Идёшь такой по улице, а тебе на встречу милая девушка. Хочешь с ней познакомиться, но не знаешь с чего начать разговор, как вдруг на вас сверху прилетает целый тазик мочи и говна. И вот вы вдвоём стоите все обоссаные, с кусочками говна на одежде. Это сколько же общих тем для разговора появляется! Пожалуй, в следующий раз буду срать в окно… На этой мысли я не подтёрся и покинул уборную. Залетев в комнату, я плюхнулся на свой скрипящий проперженный стул, как обычно на отъебись щёлкнул «пуск» на системнике, но на этом привычная мне операция оборвалась. — В смысле? — Только и смог я выдавить, осознав, что свет отключили и в Бордефрейм поиграть не получится. Так как света нет, дома больше делать нечего. Почему бы не сходить прогуляться? Как раз нужно пополнить запасы первой необходимости, а то мармеладки уже заканчиваются. С досадой вздохнув, я пнул груду пустых коробок из-под сока и принялся надевать одежду, валяющуюся на полу то тут, то там. На улице было довольно тепло, даже немного жарко, так что я ограничился шортами, футболкой и шлёпками, ну и, конечно, куда же я без своего любимого швейцарского рюкзака, не тратиться же на пакет для мармеладок. Этот рюкзак напоминает о моей покойной бабке. Это был её предпоследний подарок, а в последнем я сейчас живу. Одевшись, направился к выходу. Не успел я выйти на улицу, как меня повергло в шок и в ужас от увиденного. — Опять коврик на крыльце спиздили! — Воскликнул я, возмущенно размахивая руками и осматривая место очередной кражи. В нашей деревне поселкового типа «Усть-Захалусть» объявился какой-то ковриковый вор. За последний месяц он украл у меня уже третий ковер на крыльце! Зачем кому-то понадобилось воровать ковер с крыльца? Вот я в детстве в школьной раздевалке воровал носки, перчатки, носовые платки, мелочь, семечки, а в старших классах сигареты и шпак с прокладками. В общем, это не важно, я еще с прошлого раза предусмотрел такой разворот событий. На этом я достал из прихожей запасной коврик, молоток и несколько гвоздей… Теперь спиздануть ковер будет не так-то просто! По крайней мере, вору понадобится гвоздодер. Осмотрев довольным взглядом свою супер систему защиты, я все же отправился в путь. Я, конечно, жил на окраине Усть-Захалусти в старом бабкином доме, но в час дня даже для этой дыры сегодня было слишком тихо. Никаких дрифтящих шестерок, громких четырок, рвущих глотки и жопы собак, заряженных мужиков, решивших переколоть все дрова в деревне. Может, сегодня день деревни поселкового типа? Или он был вчера, а сегодня все болеют с похмелья… Не знаю, последнюю неделю я был слишком занят прохождением Бордерфрейма, чтоб интересоваться делами внешнего мира. На этой прикольной ноте я вздохнул, пёрнул и отправился в путь своей ебланской походкой вдоль пыльной грунтовки. Эх, а ведь мне не всегда приходилось ходить пешком! Когда-то у меня был классный скоростной велик, у которого не работал переключатель скоростей, слетала цепь через каждые 100 метров и был кривой руль. Был, пока его на спиздили цыгане. Тем временем, меня все больше и больше настораживала тишина. Мимо меня до сих пор не проехал ни один ублюдский самосвал, при этом не подняв за собой облако пыли и выхлопа, по запаху напоминающего что-то среднее между запахом похмельнего говна и скисшего шишкового самогона. Время уже три часа дня, а я до сих пор никого не обматерил. Про себя, конечно. В общем, это уже и не важно. Повернув за старый, гнилой барак, служащий жильём для таких же старых бичей и таких же гнилых нариков уже лет так пятьдесят, я наконец увидел свой любимый ларёк «Куры гриль», в котором я всегда произвожу закупки. Вообще, когда-то тут был целый ряд ларьков: с мокрым хлебом, с похоронными венками, с салоном ЕТК, но до сегодняшнего дня дожил только этот. На самом деле, никаких кур там давно нет. В нём продаются только товары первой необходимости, которые пользуются спросом, типа самой дешевой водки, которую гонят в соседнем бараке, сигареты «Беломор» и даже «Винстон», но вторые слишком дорогие, так что их никто себе не может позволить. Помимо жизненно важных товаров тут так же можно найти сок, мармеладки и… остальное меня не интересует. От всех этих размышлений, подойдя к ларьку, я даже не заметил, что у него разбито окно, а дверь и стёкла вымазаны тёмно-красной, я бы даже сказал бордовой томатной пастой. Опять разнесли магазинчик… Ну что сказать, не от хорошей жизни, явно. В подобных ситуациях я привык искать положительные стороны. Да, судя по всему, купить продукты у меня тут не получится, за то получится под шумок их спиздить! И вот, вдохновленный воровским азартом, я, в предвкушении лёгкой наживы, уже чувствуя вкус халявного, спизженного, а значит и два раза более вкусного сока, неуверенно и трясясь пытался залезть в оконный проём. Как вдруг мои глаза выпучились, а очко сжалось, так как я увидел продавщицу, тётю Ёбу. Она лежала явно не в томатной пасте и не подавала признаков жизни. Я надеялся просто спиздить пару, ну может тройку или 5 пачек сока, да и коробку мармеладок, но становиться случайным соучастником мокрухи в мои планы не входило. Поэтому, все же потихоньку попятился назад. И все было бы хорошо, если бы я не был психованным долбоебом и не дернулся как ебанутый, снеся плечом полочку с иконой. Тётя Ёба, конечно же, не могла простить мне такого богохульства так что, хрипя и рыча, вскочила на ноги и уставилась на меня. По разодранной шее стекала кровь, красные глаза сверкали в темном помещении ларька, а по взгляду было понятно, что мне точно пора съёбывать отсюда. Я слез с окна и в ахуевшем смятении попятился назад, как вдруг, продавщица кинулась в окно вслед за мной, с звонким треском разнеся остатки стекла. От такого неожиданного перфоманса я аж взвизгнул как маленькая девочка и даже хрюкнул. Пусть Ёба и застряла в оконном проёме, но на грохот из неоткуда выползла целая толпа окровавленных местных бичей, с такими же красными глазами. Они оперативно перегородили мне путь к дому. Не долго думая, я рванул в узкий обоссаный переулок между бараками, тем самым положив начало смертельной погоне. Ублюдская дорожка вывела меня на главную улицу Усть-Захалусти. Тут в полной мере можно было осознать пиздец происходящего: витрины магазинов были разбиты, на дороге стояли брошенные машины, повсюду валялись разорванные трупы, слонялись красноглазые бичи. И часу не прошло, как я сидел дома, срал, думал про историю унитазов, а теперь бегу со всех ног от разъярённой толпы бараковских, спасая свою жизнь и мужское достоинство. Собственно, быстротой они не отличались, у меня бы вполне получилось скрыться, но ведь, не зря я ублюдошный лох, так что я феерично упал на ровном месте и подвернул ногу. Попытавшись встать и пробежать еще пару метров, я все же уебался второй раз и угомонил жопу. Видимо, это конец. Так я и умру, не съев мармеладку и не выпив соку… И вот, когда я уже попрощался со всеми частями Бордерфрейма, моему слуху предстало кое-что еще, помимо рыков кровавых бичей. Не успел я распознать знакомый шум, как из-за угла вылетел сухой как вобла дед, в протертых штанах, стоптанных туфлях, клетчатой рубашке и кожаной кепочке, верхом на каком-то гибриде мотоблока и тарантаса — Игзибит прокачал, наверное. — Ёб твою мать, блять! Залезай нахуй! — брызжа слюной и размахивая руками скомандовал мне дед. — А-а-а, да я…- я не непроизвольно согласился и завалился в короб тарантаса как мешок с говном. Ехало это чудо инженерной мысли едва ли быстрее тех упырей, так, что они нас почти догоняли, то и дело касаясь бледными пальцами моих драгоценных ботинок. Но это все равно было куда лучше, чем валяться на дороге. — Дед, блять, быстрее, они догоняют! — Ёбаный в рот, сука! — Дед сделал паузу, не глядя ковыряясь в «багажнике». — Вот, нахуй, въеби блять этим пидарасам! — Скомандовал дед протянув мне своей сухой рукой еще более иссохший дрын. Вооружившись, я принялся тыкать и стукать бичей, не давая им зацепиться за тарантас. Так продолжалось около пяти минут. Всё это время я размахивал дрыном, а дед обильно матерился и произносил различные проклятия в адрес мотоблока. В итоге дед не выдержал и выхватил у меня дрын. — Ай! Да ебись оно всё в пизду! — И изо всех сил ударил дрыном по капризному мотоблоку, от чего закалённое в бою оружие разлетелось на мелкие щепки, а наш гоночный баллид взревел и ускорился. Мне только и оставалось лицезреть, как мы отрываемся от погони. И я все же решил спросить. — Дед, а куда едем то? — Нахуй!