20:14

      «Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твоё, да придет Царствие Твоё, да будет воля Твоя и на земле, как на небе.»       В воздухе кружились пылинки, оседая на пол, скамьи и алтарь. Марк сидел во втором ряду, сложив ладони вместе и приблизив их к лицу. Между пальцев путались чётки, а ресницы дрожали из-за трясущихся прикрытых век. Каждое утро он приходил в укрытую полумраком церковь, пока она пустовала, и молился Отцу. Он не замаливал свои грехи, а просто делал то, чем занимался всё своё существование. Марк — сын Божий, который обязан почитать Отца за то, что тот наполнил его оболочку жизнью. Его служба Господу подошла к концу, поэтому всё что он мог, так это читать молитвы, тем самым желая выразить Небесам благодарность за всё.       В помещении витал дух спокойствия и умиротворения. Марк восхищался людьми, построившим этот огромный храм, в стенах которого плакали людские души. В ушах продолжал звучать церковный хор, который он слышал каждый день, наблюдая за прихожанами. Эта музыка сопровождала Марка на протяжении всего его существования, не давая забыть, кем он являлся на самом деле.       Крылья продолжали прятаться за его спиной, но краешки были опалёнными.       «Хлеб наш насущный дай нам на сей день, и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим...»       Он был сотворён для того, чтобы дарить свет; чтобы приглядывать за людьми и оберегать их. Марк был рождён для светлых деяний, и он прекрасно справлялся со своей работой, пока не появился тот, который позволил ему почувствовать вкус порока. Марка не принуждали, он сам согласился упасть в объятия бездны, которые оказались тёплыми.       «... и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.»*       — Ангел мой, ты хочешь избавиться от меня?       Марк дёрнулся и открыл глаза, поднимая голову. Руки немного дрожали, но он продолжал держать их в молитвенном жесте. Он прикрыл глаза, когда по помещению разнёсся ветер от взмаха крыльев, поднимая пыль и взлохмачивая его волосы. Сделав глубокий вдох носом, Марк почувствовал аромат свободы, также ощущая горчинку на кончике языка.       Перед ним стоял Он — воплощение Люцифера с мягкой улыбкой на губах. Его чёрные, как смоль, крылья раскрылись и тут же спрятались за спиной, будто их никогда не существовало. Марк покрутил между фалангами большого и указательного пальцев бусинку от чёток и произнёс, не отрывая взгляда от чёрных глаз:       — Аминь, — закончил молитву Ангел.       Чернота, которая закрывала всё глазное яблоко, слилась в зрачок, позволяя Марку тонуть в тепле, которое излучали глаза цвета тёмного шоколада. В храме витала тишина, лаская слух своим молчанием. Иен медленно поднялся под взглядом своего искусителя, который всматривался в его белоснежное лицо.       — Ты меня так приветствуешь, Ангел мой?       В один миг Марк оказался укрыт крыльями цвета сажи, от которых исходил адский жар, из-за которого его тело будто начало плавиться.       Поэтому края его белоснежных крыльев были сожжены — он влюбился в Падшего.       Он перестал брать с собой ангельский клинок, когда впервые встретил его.       — Здравствуй, Кайе.       Голос Марка был пропитан нежностью и светом. Падший ощущал этот звук физически, прикрыв глаза и ближе прижимая к себе Ангела. Марк был прохладным, как зимнее небо, а кожа его — мягкой, как облако. Кайе прошёлся носом по щеке, вдыхая чистый запах кожи. Крылья исчезли, остались только руки, гуляющие по изящному телу.       Он должен был убить его, но не смог, вглядываясь в преданные Господу глаза.       Марк задыхался от этих горячих прикосновений, но продолжал тянуться к рукам Кайе, которые несли в себе скверну. Ангел был готов к изгнанию, поэтому наслаждался моментом, который в конце концов убьёт его. Ротовую полость наполнили горечь и сласть одновременно, будто Марк пил вино, празднуя победу со своими Братьями. Именно такой вкус был у губ Кайе — горько-сладкий.       В церкви было тихо и пусто, только холодное и горячее дыхание переплеталось между собой и разносилось по всему помещению. В ушах продолжал раздаваться церковный хор. Кайе цеплялся своими руками за обнаженные бёдра Марка, которые обвивали его тело. Даже не распахивая крыльев, Марк парил в невесомости. Его пальцы впивались в загорелую кожу на спине, оставляя на ней прохладу и мелкие капельки крови.       Пламенные поцелуи ласкали лицо, медленно спускаясь к шее и ключицам, оставляя на нежной коже ожоги. Пальцы Марка путались в жёстких волосах Падшего. Когда Ангел почувствовал Кайе внутри, то, запрокинув голову к потолку, на котором были выведены лики Братьев, простонал имя своего искусителя, цепляясь ногтями за его плечи.       — Святой Ангел Божий, хранитель и покровитель души моей! — начал Кайе, целуя белоснежную кожу и царапая изящные бёдра. — Пребудь всегда со мной, утром, вечером, днём и ночью, направляй меня на путь заповедей Божиих и удали от меня все искушения зла.**       — Аминь, — выдохнул Марк в любимые губы и обмяк, падая в горячие объятия бездны.       Солнце опаляло белоснежные раскрытые крылья обнаженного Ангела, на коже которого цвели ожоги. Алтарь теперь напоминал место казни, на котором Марку суждено умереть. Когда Ангелы плакали, их глаза становились бирюзового цвета, будто море просилось выйти из берегов. Падший вглядывался в бирюзу, хмуря брови. Марку было не страшно умирать, он просто не хотел расставаться с Кайе, с которым он ощущал себя тем, кто умел чувствовать. Не Небесным Воином, а человеком.       — Люцифер ненавидит людей, потому что они умеют любить? — спросил Марк, позволяя слезе скатиться по щеке.       — Именно поэтому я был изгнан даже из Ада, — улыбнулся Кайе и вытер слезу с лица Марка. — Мы можем скитаться, тебе только стоит отказаться от Ангельского титула, даже крылья останутся при тебе.       — Я порочен.       — Ты влюблён.       — В порок.       Кайе прошелся пальцами по крыльям, которые начали таять на глазах. Марк улыбался и плакал, бегая бирюзовыми глазами по лицу напротив. Творец не позволит скверне попасть на Небеса, поэтому крылья Марка начали тлеть, сгорая на солнце. Он должен был исчезнуть навсегда, раствориться в воздухе и ничего не оставить после себя, но исчезли только крылья. Марк почувствовал стук внутри, а его глаза приобрели прежний оттенок. Он открыл рот в немом крике и резко выдохнул, когда свет из его груди стрелой вылетел в окно и пропал в небе.       — Ты человек.       Падший стоял всё это время рядом, не смея пошевелиться. Он коснулся руки Марка, но тот ничего не почувствовал, озираясь по сторонам и пытаясь осознать, что он делал в церкви. Собрав вещи с пола, он оделся и двинулся к двери, не замечая Кайе. Он будто знал, куда ему нужно идти, поэтому без сомнения покинул Божий храм, оставляя позади себя прежнюю жизнь.       Глаза Кайе стали бирюзовыми, когда он пытался достучаться до Марка, следуя за ним, но тот его не слышал.       Марк стал смертным, и его ждала другая жизнь — жизнь, в которой теперь не было места Кайе.       Но он будет присматривать за ним. Он станет его Падшим Ангелом-Хранителем, тёплые прикосновения которого Марк будет ощущать во сне.       Это их Божья Кара — невозможность быть вместе. _____________________________________________________________________________ * — католическая молитва господня. ** — католическая молитва к ангелу-хранителю.