В мире, где вечно светят софиты

      Буря — самый лучший подарок в моей жизни.              — Господин Лим, думаю таблетки, которые вы мне выписали совсем не помогают. — выпаливает Пак, сидя на продолговатой черной кушетке. Психолог сидит напротив него, заключив руки в замок. — Не могли бы вы выписать мне другие?       — Из-за чего вы не спали сегодня? — мужчина вздергивает бровью.       — Думал всю ночь. Прокручивал в голове то, что произошло за эти шесть месяцев.       — И что же вы надумали?       — На самом деле ничего нового, всё то, о чем я уже вам рассказывал. Я просто не понимаю, почему она так поступила, ничего мне не сказала. — Чанёль сжимает кулаки, когда в голове возникают картины прошлого.       — Вам не кажется, что таким постоянным «обдумыванием» вы вредите себе. — господин Лим закидывает ногу на ногу. — Вы теряетесь между реальностью и прошлым, усугубляя ваше и без того нестабильное состояние.       — Я понимаю, но почему-то мне постоянно хочется заново все переосмыслить...понять. — выпаливает клиент. — Я не знаю.       — Вы на нее обижены. В этом все дело. — доктор резко подчеркивает исписанный лист в блокноте и захлопывает так, что мужчина на кушетке вздрагивает. — Единственный мой совет, на данный момент, вам нужно развлечься. Измените свое окружение на один вечер. Вместо того, чтобы задержаться на работе сходите в клуб, выпейте. Проведите это время с пустой головой.       — Но… — Пак хотел воспротивиться, придумывая новую отговорку на ходу.       — Никаких "но", наш следующий сеанс во вторник, а сейчас прошу меня извинить, у меня другой клиент. — доктор поднимается и пересаживается за стол. Чанёль так же встает и снимает пальто с вешалки; прощается и выходит из кабинета.              — Слушай, я вот согласен со старикашкой. Дело он говорит, сколько можно копаться в этих бумажках. Ты не будешь вечно молодой, тебе уже 28. И какой толк от того, что ты стал директором, если за все свои годы ни разу нормально не отрывался. — заключает Тай Линг.       — Я не могу быть таким расхлябанным как ты. — внимательно рассматривая бумаги, говорит Ёль.       — Эй, эй, я не расхлябанный, я просто знаю, когда время для работы, а когда для потусить. — довольно лыбиться друг, скрещивая руки на груди.       — Боже, и зачем я только взял тебя помощником. — Пак трет уставшие глаза. — Ну и что ты предлагаешь?       — Хм, дай-ка мне подумать. — наигранно потирает подбородок Линг.       — Может в «Мерлин»?       — Нет, так не интересно. Ты там каждую пятницу напиваешься. Нужно что-то новенькое и интересное, — парень снова замирает, — Оооооо!!!       — Мне не нравится твоя хитрая ухмылка. — щурится Чан.       — Ты должен сходить в гей-клуб.       — Что?! Ты что сбрендил? Я у тебя нормального совета прошу. — скалится старший.       — А я тебе на полном серьезе предлагаю!       — Тай, — Ёль тыкает в него указательным пальцем, — не забывай кто твой босс.       — Раз так, можешь делать что хочешь. Чего я тебя как школьницу должен уламывать. Здоровый всезнайка? Тогда разбирайся со своими проблемами самостоятельно. — фыркает тот. В просторном кабинете становится тихо, как на поле после боя. Оба ждут, пока кто-то из них что-то скажет.       — Ладно, хорошо. Я попробую один единственный раз, но если что-то пойдет не так — будешь должен.–вздыхает Пак, закатывая глаза.       — Потом расскажешь, как все прошло. — улыбается Тай.              «Вот же гребанная шлюха, сколько ее можно уговаривать.» — думает Сехун, улыбаясь во все 32. В аудиторию понемногу сходятся его одногруппники.       — Тали, ну помоги нам пожалуйста. — Кай включает режим соблазнителя, наклоняется к девушке ближе.       — Сколько я могу вам помогать? В прошлый раз мне чуть ли не влетело от лектора.       — Ну ты же такая умная и красивая, что тебе стоит по старой дружбе помочь. — Чонин ослепительно улыбается, а девушка закатывает глаза.       — Нет!       — Вот же за… — вспыхивает на секунду Сехун, но замирает, почесывает макушку, — … какая досада!       — Ладно, я помогу. Но только одному из вас. — парни перекидываются взглядом. — Я хочу кофе.       Кай и Сехун срываются с места, застревают в двери, но так же быстро просовываются и бегут по коридору. Затем лестница на первый этаж, которую О проезжает на перилах. Подлетают к автоматам с кофе. Се судорожно шарит по карманам в поисках денег и наконец-то находит. Нажимает кнопку латте, добавляет больше корицы, сахар. От автомата мгновенно исходит сильный запах, что парень сам невольно облизывается. Поверх жидкости расплывается воздушная пенка, но времени засматриваться особо нет. Наспех надев крышку, парень быстрыми шагами перемещается к лестнице, когда его догоняет Кай.       Пара уже давно началась, а парни пытаются сделать друг другу западло. Толкаются и пытаясь зацепить. Се немного отрывается от парня, потому что предусмотрительно взял крышку, чтобы не расплескать напиток, а вот Ким об этом не подумал.       Сехун пинает ногой дверь в аудиторию и лектор останавливается, перестает писать на доске. Остальные студенты смотрят на него. Только он собирается двинуться дальше, как Чонин подлетает и подрезает парня. О понимает, что теряет равновесие и пытается инстинктивно подставить руки перед полом, отбрасывая стаканчик в сторону. Парень приземляется на пол, ударяясь плечом, а кофе выливается на лектора, пенка приклеивается к морщинистому лбу.       — О Сехун!!! — выкрикивает тот. — Вон из аудитории! Ким Чонин, ты тоже! — гневно скалится лектор. Студенты перешёптываются между собой, а Се поднимается, обтрушивая одежду.       — Господин Ли, вам нельзя нервничать. Возраст всё-таки. — говорит тот как ни в чём не бывало. — Что если вы это… как мы без такого гения как вы будем.       — Сехун! — преподаватель буквально краснеет от злости.       — Ладненько, не буду вам мешать. До свидания.       — Советую хорошо подготовиться к экзамену, пересдачу лично от тебя принимать не буду.       — Господи, как я это переживу, не знаю. — похабно проговаривает О, когда выходит из кабинета.              — Блин, вот что мы теперь будем делать? — вздыхает Кай.       — Да не ссы, что-то придумаем. — Сехун зевает, потягиваясь как кот. — Есть хочу.       — Ты серьезно? Мы же только завтракали. — бурчит Чонин.       — И что? В любом случае тебя никто не заставляет со мной идти.       — Ладно, идем. — парни направились дальше по коридору. — Чем сегодня вечером займешься?       — Не знаю. — О почесывает подбородок. — Я уже давно ничего не мутил. Что-бы мне придумать.       — Может на слабо? — лыбится Кай.       — Ой, это ты зря. Ты же знаешь, я всегда все выполняю. — ухмыляется парень. — Ну давай.       — Слабо сегодня вечером пойти в гей-клуб и подцепить себе там кого-нибудь. — Чонин прямо искрится от придуманного собой задания. Он все ещё не верит, что тот согласится.       — Я что, похож на гея? — Се тыкает на себя пальцем.       — Ну вообще-то да. У тебя лицо голубиное. — смеется Ким.       — Свое то видел, ниггер?       — Ой-ой-ой давайте без зависти тут. И так понятно, что среди нас двоих я самый красивый. — Чонин наигранно гладит себя по голове.       — Ни капли не самовлюбленный. — О закатывает глаза. — Ладно, по рукам. Выходим в 8.       — Э, не. Я с тобой туда не пойду. — Чонин отмахивается.       — Ты что, зассал? Испугался что может понравится? Пха-ха-ха, ну и ну. — О толкает парня в плечо. — Не боишься, что обмануть могу?       — Я буду ждать от тебя фоток. Синк эбаут. — Кай прокручивает указательный палец возле виска.       — Ладно, хорошо. Тогда еду мне сейчас ты покупаешь.       — Рисового пирожка с тебя хватит. — ехидничает Ким.       — Чего?!               Пак был совсем не в духе, когда подъехал к клубу, на который указал Тай…. Он не успел ознакомиться с кучей отчетов за месяц, потому, что уехал раньше. Возможно он и вправду превратился в клерка, что не способен оставлять работу недоделанной, проводить ночь дома, а не за большим лаковым столом в кабинете.       В здание с яркой неоновой вывеской зашло довольно-таки большое количество парней, пока мужчина настраивался. В колледже он был примерным учеником, никогда не пропускал лекции, систематически выполнял домашнее задание и уж тем более следил за своим поведением. Может поэтому большинство одногруппников считали его нудным, но только благодаря такой дисциплине он смог открыть собственное архитектурное бюро.       Чанёль выходит из машины и выдыхает пар изо рта. В последнее время, ночью стало очень холодно. Закрыв машину, он направился ко входу, где словно статуя стоял огромный дядька. Ёлю стало более чем неловко, но он, глубоко вдохнув, вошел внутрь.       Гулкая современная музыка разрывала колонки и сотрясала само помещение. В воздухе витал запах алкоголя и чего-то вонючего. Толпа людей двигались под биты на танцполе, а мужчина сел у барной стойки, попутно заказывая виски со льдом. Несколько парней, что проходили мимо, игриво улыбались ему, подмигивали, пытались заманить на танцпол. Чанёль залпом заливал в себя виски, время от времени прося бармена повторить.              — Боже, ну и холодрыга сегодня. Знал бы, надел парку вместо кожанки. — бубнил Сехун по дороге в гей-клуб. Пытался согреть закоченелые пальцы, но карманы джинсов не сильно спасали. Парень посмотрел на навигатор в телефоне, а затем поднял голову. Вдали увидел столпившуюся компанию, а рядом мерцающая вывеска. Быстрым шагом направился туда, не желая больше морозить задницу на холоде.       Сехун подошел к охраннику и включил фронтальную камеру, подошел поближе и вытянул руку с телефоном. Мужчина продолжал стоять камнем, словно робот.       — Улыбнитесь пожалуйста, а то такой кадр портите. — мужчина все также продолжал стоять. –Ну что вы такой противный? Ладно, и так сойдет. — О быстро нашел диалог с Каем и скинул ему селфи, зашел внутрь клуба.       Изнутри он был совсем типичным клубом, толпа парней внутри — единственное различие. Он останавливается, рассматривая все вокруг. Танцевать он не готов, на трезвую не хочется, но и подкатывать к кому-то пока желания не возникло. Сехун замечает одинокого мужчину в черном пальто, что держит в правой руке полупустой стакан виски. Плавно преодолевает небольшое расстояние и взбирается на высокий стул.       — Мне, пожалуйста, джин за счет этого молодого человека. — О показывает в сторону Чанёля, что удивленно на него смотрит. Парень наблюдает за тем, как бармен наливает ему выпивку, параллельно игнорируя мужчину.       Пак рассматривает наглого юношу с головы до ног. На вид ему лет восемнадцать, высокий, с широкими плечами. Смоляные волосы небрежно уложены на бок, в свете прожекторов они отблескивают фиолетовым. Легкая одежда явно не по погоде и худые ноги, обтянутые черными узкими джинсами. Лицо тяжело удается рассмотреть, но профиль словно у греческой скульптуры. Чанёль продолжает пялится на него, когда О наконец-то обращает на него внимание.       — Да брось, деньги для тебя не проблема, а заплатить за такого как я — шанс один из тысячи. — Се расплывается в улыбке.       — За какого такого?       — Шикарного, конечно. — Чанёль прыскает и закатывает глаза.       — Ни капли не страдаешь нарциссизмом.       — Просто оцениваю себя реально. — хмыкает Се, потягивая из бокала джин.–О Сехун. –он вытягивает ладонь вперед и горячая рука подхватывает её.       — Пак Чанёль. — внимательно смотря О в глаза, выпаливает мужчина.       — Почему танцевать не идешь? — парень опирается о столешницу локтями. — Или ты сюда напиться пришел?       — Второй вариант. — после этого Чанёль заливает в себя ещё один стакан. Лисьи глаза, рассматривают его со стороны.       — Не нальешь и мне? — О протягивает пустой бокал и Пак плескает туда коричневой жидкости. — Эй, чего так мало?       — Тебе на вид лет шестнадцать. — смеется тот. — Не хочу чтобы твоя печень страдала в таком юном возрасте.       — В каком таком? Мне не шестнадцать. –кривится тот.       — Ну ладно, семнадцать. — мужчина не перестает смеяться, чем немного выбешивает парня.       — На-ка, подержи. — Сехун впихивает ему свою кожанку, под которой осталась черная шелковая рубашка. Пак недоумевающе смотрит на него, но О даже не оборачивается, растворяется в горячих телах.              Чанёль теряет его из виду буквально на несколько секунд, но потом видит как он взбирается на стойку с шестом и выгоняет оттуда стриптизёра, быстро проговорив ему что-то на ухо.       Из колонок играет медленная музыка с дерзкими битами. Сехун вскидывает руку вверх и ведет по губам, цепляя нижнюю, затем опускается ниже и расстегивает пуговицу на рубашке, давая больше возможностей рассмотреть выпирающие ключицы. Ведет ладонью по плоскому животу и останавливается на паху, плавно вертя бедрами в разные стороны. Большинство перестают танцевать и просто пялятся на парня, не в силах даже сдвинуться с места, а Чанёль с прищуром наблюдает за манипуляциями Се. О обхватывает шест двумя руками и плавно соскальзывает вниз по нему, несколько раз делает волну тазом и поднимается обратно, разворачивается к зрителям спиной. Снова двигает бедрами и волну корпусом, закусывает губу. Чанёль засматривается на красивую задницу танцора и снова выпивает.       Трек заканчивается и все недовольно начинают вскрикивать, когда Се уходит со сцены. Он плавно перемещается к барной стойке, игнорируя нескольких парней, что набрались смелости спросить у него номер телефона. Пак наливает себе полный бокал, но не успевает и к губам поднести, как ловкая рука перехватывает его и О выпивает всё залпом, немного поморщившись.       — Ну как? Я все ещё похож на семнадцатилетнего мальчишку? — ехидно ухмыляясь, спрашивает тот.       — Ты похож на семнадцатилетнего мальчишку, что пытается выглядеть взрослым. — заключает Пак. Видит, как младший начинает злится, так как черные острые брови съезжаются к подбородку.       Сехун резко дергается вперед и вплотную подходит к Чанёлю, опускает ладонь на пах мужчины, немного сжимая. — Что ты скажешь теперь, папочка? — шепчет на самое ухо, обжигает сбитым дыханием.       Пак уже давно ни с кем не спал, так что электрическая волна прошлась по его телу. О руку убрать совсем не торопился, а вот мужчина чувствовал постепенное желание, разворачивающееся внутри, словно не до конца увядший цветок.       — Неужели ты хочешь, чтобы меня посадили за изнасилование несовершеннолетнего? — Чанёль оскалился, хватая парня за шею. Он сам не до конца понял, что происходило, и с какого времени в нем проснулась та дерзость, что угасла на протяжении двух лет. Сехун сам ехидно улыбается, будто совсем не чувствует боли, но мужчина резко отпускает его, когда возвращается в реальность.       О поправляет сползшую рубашку и усаживается на соседний стул, просит бармена налить ему ещё. Смотрит в телефон: несколько непрочитанных сообщений от Кая.       » — Эй, где фотки? Меня одна с непонятным охранником не устраивает.»       » — Присылай мне ещё!!!»       » — Ты кого-то подцепил???»       » — Эй, засранец!»       » — Успокойся. Я тут к одному пристаю, но он какой-то пассивный гей, лол»       » — И что это значит?»       » — Ну типо, ко мне уже толпа голубцов подходила, а он как неприступная крепость.»       » — Очень странно, фотку его скинь.»       Сехун поднимает голову и смотрит на мужчину. У Пака опустошенный взгляд и дымится сигарета между пальцами. Он периодически затягивается и запивает виски. Парень наводит на него камеру и фокусирует. Фотография выходит мутная из-за освещения и вздымающегося дыма, но лицо рассмотреть вполне реально. О прикрепляет изображение к сообщению и отправляет его.       » — Уууу, он не плох. Выглядит зрелым.»       » — Потому что ему уже 25+, идиот»       «Ладно, ладно. Ну ничего. Он мне нравится, так что кадри давай. Посмотрим на сколько далеко ты сможешь зайти, лол»       » — Ох, зря ты это сказал. Ты меня знаешь»       » — Вот поэтому и сказал, лоооол»       Сехун блокирует телефон и смотрит на Чанёля. Внимательно, прямо прожигает. Мужчина переводит на него затуманенный взгляд, снова затягивается. Парень обдумывает, чтобы такого ему вытворить, а Пак следит за черными глазами напротив. Может ему действительно стоит послать все к чертям и просто расслабится лишь один вечер за такой долгий период. Он никогда больше, по сути, не увидит его, они забудут о друг друге, когда солнце поднимется над горизонтом.       О рассматривает его словно любопытный кот, вертит головой и щурится. Мужчина отворачивается, затягиваясь в последний раз и тушит окурок о пепельницу.       Парень поднимается и снова подходит к нему, проворно кладет руку на шею и подталкивает к себе, мужчина даже и среагировать не успевает, когда теплые губы, накрывают его. Сехун целует настойчиво, но немного пугливо, Пак чувствует. Внутренний голос говорит Ёлю, что нужно врезать ему, развернуться и уйти; отоспаться дома и снова вернуться в дневную рутину. Он бы так и сделал… в другой раз, а сегодня он хочет почувствовать себя нормальным человеком и поддаться желаниям, что затыкают разумное мышление. Пак хватается большими ладонями за точеные скулы и тянет О на себя. Кусает пухлые губы, сминает и облизывает языком. Пак перехватывает инициативу на себя, превращая невинную шалость во французский поцелуй.       Бармен как ни в чем не бывало спокойно протирает столешницу, а Пак сжимает сехуновские бедра. Воздуха катастрофически не хватает, но парень совсем не против легкой асфиксии. Никто из них не хочет останавливаться, с новым напором целуя друг друга.       Чанёль отрывается первым, хватает О за руку и резко тянет за собой. Он еле успевает забрать свою кожанку и шагать так же быстро как Пак. Парень буквально чувствует насколько возбужден тот, у самого электрические волны по телу бегают от большой руки, что с невероятной силой сжимает его.       Когда они выходят из помещения, холодный воздух словно колючки врезается в тонкую кожу. О заметно замерзает, но Ёль тащит его к машине. Открывает переднюю дверцу и буквально зашвыривает его туда, громко хлопая ею после. Садится за водительское сиденье и заводит машину.       Сехун видит, как Пак сжимает кожаный руль до побелевших костяшек, а сам невольно закусывает губу, проводя запотевшей ладошкой по шее. Азарт нарастает в нем с новой силой, такого ещё никогда не было. Интерес всё больше и больше накалял разряженную атмосферу, заставляя мурашки бегать по ребрам и сжимать желудок изнутри. Чанёль был более чем сосредоточен, но его нервозность иногда проскакивала.              Когда они оказываются в лифте многоэтажного дома, Чанёль прижимает О к стене, снова целуя его. Привычно нажимает на кнопку 28 этажа, даже не смотря. Сехун прижимается к нему сильнее и уже чувствует эрекцию старшего, а Паку безумно нравится запах младшего. Чертов алкоголь, расширяет диапазон ощущений до небывалых границ.       Пак отрывает парня от стены, когда двери лифта открываются и они выходят в коридор, теперь прямо к крайней двери. Сехун прижимается к двери, пока Ёль на ощупь открывает замок. Приходится немного подождать, пока система распознает отпечаток пальца.       Раздается приглушенный писк и они входят во внутрь. Кажется, сам Сехун уже не в силах контролировать себя и он вдруг ловит себя на мысли, что хотел бы попробовать. Сколько всего он чудил, но такого еще не было.       О скидывает пальто с массивных плеч Пака, пока тот разувается. Мужчина поднимает парня на руки, продолжая целовать. Атмосфера накаляется до предела, когда горячий язык Чана снова играется с языком Сехуна.       Ёль немного приподнимает его и снова опускает, будто насаживает, а слой одежды между ними хочется просто разорвать. О влажно целует его в шею, не заботясь о том, что завтра останутся засосы и играется с мочкой уха.       — У тебя такие уши большие, словно у слоника.– горячо и с ярким придыханием шепчет младший. Пак опускает его на кровать и нависает сверху, проводит руками по тонкой рубашке и быстро расстегивает, скидывает ткань с острых плеч. Кусает выпирающую ключицу и обводит кадык языком.       Чанёль отрывается на несколько секунд и осматривает комнату в поисках чего-то, похожего на смазку, пока О снимает вверх с него, хватаясь пальцами за плечи.       — Подожди, я схожу за каким-нибудь кремом. — Ёль останавливает его, легко вдавливая в кровать. Хотя отрываться, конечно же, совсем не хотелось.       Он заходит в ванную, быстро пробегается глазами вокруг и подходит к тумбочке. Заглядывает туда и быстро перебирает все маски, многочисленные тюбики и хватает первый попавшийся гель для душа. Быстрым шагом возвращается в комнату, предвкушая бессонную ночь.       Сехун тихо посапывает, раскинув руки по обе стороны, в той же неудобной позе какой и был. Пак замирает и опирается о дверной косяк. Ему вдруг стало так смешно от этой ситуации, что он невольно прыснул.       Оставив тюбик на столе, он подошел ближе. Вытащил из-под О одеяло и осторожно уложил его головой на подушку. Снял с него джинсы и рубашку, накрыл сверху пушистым облаком. Выключил в комнате свет и впервые за долгое время понял, что сегодня ему придется спать на диване.