Carousel

It's like screaming, but no one can hear.

POV Rika Просыпаюсь от стука в дверь. С шумом в голове сваливаюсь с кровати, ползу до ванной. Там накидываю халат и плетусь к входной двери. Передо мной Малик собственной персоной. — Куколка, нужно поговорить! — спокойно говорит, скрывая улыбку по поводу моего внешнего вида. Пропускаю внутрь молодого человека и направляюсь к холодильнику. Ужасно хочу пить. Пью прямо с бутылки. Пытаюсь отдышаться. Брюнет тянет меня к себе и обнимает. Я прижимаюсь лицом к его груди. Я слышу его сердце. Я хочу раствориться в этих объятиях. Он не чужой мне. За такой короткий промежуток времени я прикипела к нему. Не хочу терять, но и с удовольствием бы начала новую жизнь. Вот так незадача. — Я скучал! Прости за всё! Ты не должна больше ничего делать! И тем более спать с кем-то! Мы решили уже все проблемы! Нашли другой путь! Я невинно целую его. Вибрирует мой телефон. Звонит Леа. — Да, мой лучик света! — поднимаю трубку с этими словами. — ТЫ СТОЛЬКО ДЛЯ МЕНЯ СДЕЛАЛА! СПАСИБО ТЕБЕ! — надрывным голосом говорит девочка, будто она сдерживалась от чего-то, хочет плакать, но я не успеваю ответить, как слышу её громкий стон и зов матери. Соединение разрывается. Я звоню снова и снова, но никто не поднимает. Зейн понимающе смотрит на меня, гладит по спине. Тошнота резко подскакивает к горлу, я бегу в туалет и меня выворачивает наизнанку. Я ною, стучу по стене. Стало легче физически. Я пыталась понять, откуда у маленькой девочки столько сил бороться с болью, с неизбежностью, болезнью, она осознавала, что смерть она не в силах победить. Мне этого не понять. Приходит сообщение. Леа: Она простилась с этим миром! Наша Леа отправилась на облачко! Я падаю со стула, кареглазый помогает подняться. Я обнимаю его, сжимаю его рубашку, тяну вниз, ткань трещит, пуговица летит на пол. — Милая, я с тобой! Я рядом! Смотрю в его глаза и понимаю, что никто не может меня утешить. Я отхожу в сторону, впиваюсь пальцами в край стола и вою на всю квартиру. — Мне нужно на свежий воздух! — бурчу я. В своей комнате нахожу вещи, умываюсь, собираю волосы в хвост. Мы вместе выходим из квартиры. — Я хочу побыть одна! — говорю ему, и он хватает меня за локоть. — Ты ничего не сделаешь с собой? — спрашивает, заглядывая в глаза, будто сканирует. Машу отрицательно головой. Он верит, а я даже сама не уверенна ни в чем. Я сидела в прихожей квартиры над клубом. Я здесь не была уже около месяца, без Синди мне одиноко. Что я здесь делала, когда этой темноволосой дурочки тут не было? Не знаю. После сообщения от Леи я шла на автопилоте по улицам и ноги сами принесли меня сюда. Я закрыла лицо руками и зарыдала. Круз присел возле меня, я поняла, что это он по запаху, он единственный в нашей компании курил сигареты с шоколадным ароматом. — Не грузись, подруга! Пошли с нами в клуб! Я отвернулась от него. Он, наверняка, думал, что я печалюсь из-за Дика. — Все проблемы решаться! Он любит тебя и простит! — проговорив это, он вложил мне в руку пакетик. Billie Eilish, Khalid — Lovely Мне и смотреть не надо было, я знала, что это героин. По какой-то непонятной причине, я захотела забыть всю свою жизнь, все события, лишь бы не испытывать беспомощности. Вдруг, меня озарила мысль, что все может решить передоз. Я не могу закрыть глаза, перед ними стоял образ Леи. Я раскрываю пакетик и хочу воспользоваться этим порошком, но ком подступает к горлу, тошнота накрывает меня. Я бегу в уборную и кажется, что я вырву внутренности. Я корчусь так в туалете еще полчаса, что не хочу уже ничего. Высыпаю порошок в унитаз и смываю. Сижу на полу и пялюсь в одну точку. — Ну, давай уже! — призывала я смерть на улице, когда почувствовала, что мир крутится в моей голове, но у старухи с косой не было на меня планов в этот вечер. В стороне я услышала звон автомобильного клаксона и перед глазами моими предстала картина. Мое мертвое тело! Жалкое зрелище. Невыносимо было видеть себя некрасивой с размозжённой головой, с нелепым выражением, застывшим на лице. А люди бы вокруг наблюдали за этим раскинутым телом на зебре и сочувствовали моей судьбе. Я ощутила такую отвратительную опустошенность. Я сплоховала бы, попав в такую ситуацию, ситуацию, где мне повезло встретиться с бешеным водителем, как бы моя душа краснела за такой вид, а может быть, меня это не интересовало. Одобрение людей не имеет веса в потустороннем мире, да и мгновенная реинкарнация не оставила бы следа от этого позора. Я завертела головой, пытаясь прекратить бред, жалко не наркотический, тогда бы я могла немного забыться. Опускаю веки, и образ Леи перед глазами. Снова слезы. Я подумала, что у неё в жизни было? Больницы, клиники, доктора, медсестры! Единственный человек, который был рядом и любил несмотря ни на что, это мать. Ей не нужно было, чтобы её жалели, она устала от этого. Моя храбрая девочка. Теперь, мучения её закончились. А мне как с этим жить? Я стояла на тротуаре, неподвижно. Прохожие обходили меня, но я стояла и не чувствовала ничего. Нет сил и желания бороться дальше. Но разве это была борьба, это были лишь жалкие попытки спрятаться от жизни. Малышка Лея теперь на небесах. Слёзы вновь льют, смешиваясь с каплями дождя, который шёл, не знаю давно или нет, до этого момента я ничего не ощущала. Теперь раскат грома убедил меня в наличии осадков. Для чего дальше продолжать моё существование? Я не справилась, не справилась со старой болью. Я сбежала от неё. Я слабая. Тогда как бороться с новой? Снова бежать? Иду медленно к дороге, дрожь по всему телу, наверное, я замерзла. Да. Я же до белья промокла. Это такая мелочь. Визг тормозов пробуждает меня, поток рыданий прорывается наружу. Я чувствую теплоту на плечах, а потом и в груди растекается тепло. Я в чьих-то объятиях. Я знаю этот запах, я узнаю голос. Это Гарри. Что он делает здесь? — Что с тобой? Он взволнован, но понимает, что ответов не последует. Я оказываюсь на весу в его руках. А потом и в теплом салоне его джипа. Теплая струя воды оказывала на меня действие, как дефибриллятор на сердечный ритм. Она оживляла. Я осознаю, что напротив вижу зеленые глаза, устремленные в мои. Я слабо улыбаюсь. Я в дУше, и Стайлс поливает меня водой. Теперь сижу в сухих вещах в спальне кудрявого, прислонившись спиной к стеклу французских окон, и молчу. Лишь этот человек мог успокоить меня. Он возникает в комнате с подносом и горячим чаем на нем. — Что тебя так расстроило? — шепчет он. — Стайлс, ты никогда не думал, что ты неправильно всё делаешь? Он медлил с ответом, но я его и не ждала, я продолжила: — А вот мне, кажется, что я постоянно ошибаюсь! Я встретила девочку, она болела раком! Целых полгода я боролась за её жизнь, но вот вчера она умерла! Что я делала неправильно? Как мне дальше продолжать жить? — слишком спокойно говорю я. Он удивленно таращится на меня, я хмыкаю. — Не ожидал от меня такого сострадания? — спрашиваю и чувствую досаду. Откидываю голову на стекло и тяжело вздыхаю. Он молчит. — Ты же собирался уезжать? — продолжаю говорить бессмысленные фразы. — Завтра уезжаю! Я киваю и беру чашку в руки. Пью. Чай наивкуснейший. — Поедешь со мной? — вдруг спрашивает он. Сказать, что я удивлена — это ничего не сказать. — Не говори глупостей! — отмахиваюсь и наслаждаюсь чаем. — Что тебя тут держит? — Брайан! — вру я. На самом деле, я не знаю, что меня держит в этом городе, но ехать со Стайлсом не собираюсь. — Врешь! — Ладно! Я встречаюсь с Зейном! Может быть, говорить о том, что я знакома с Маликом не нужно было, но мне сейчас хотелось бы быть откровенной с ним. — Что? — Зейн Малик! — Я понял! Ты и он? — его вид не выражает никаких эмоций. — Да! Гарри, я и он! — Любишь его? — Не знаю! Он обхватывает мою шею ладонью, я не испуганна, мне всё равно. Горячие ладони приятно согревают. Проводит носом по моей щеке. — Рики-Тики, я всё время думаю о тебе! - шепчет. Я смотрю в зеленые глаза и вижу, что он искренен. — Я с Зейном! — снова повторяю я, прикрывая глаза. — Гарри, ты в опасности! Против тебя что-то замышляют! Будь осторожен! — выпаливаю вдогонку к первой реплике. — Почему ты мне помогаешь, если с ним? — он внешне спокоен, но, кажется, он сам не понимает, что чувствует. Я хотела уйти. Мне нужно сделать это, пока не нарвалась на неприятности, но Гарри поймал меня за локоть. Он ждал ответа. — Ты не чужой мне человек! Я волнуюсь за тебя! - несмело говорю, но его взгляд становится настойчивее, он требует правды. — Ладно! — вырвала я локоть из его пальцев. Я не планировала когда-нибудь рассказывать ему об этом, но сейчас слова сами срывались с губ. — Я родила от тебя дочку, но она умерла сразу после рождения! — Что? — теперь он открыт для прочтения и понимания. Сначала он удивлен, потом зол на себя, расхаживая по комнате и теребя волосы. Фокусирует на мне взгляд, просит мысленно прощения, спрашивает также молча, почему я не сказала ему сразу. — Да, Гарри! — только это могу шепотом проговорить. Теперь он восхищается моей стойкостью, но я считаю себя слабой. Гарри поддевает пальцами мой подбородок, смотрит с трепетом и целует. Я хочу сопротивляться, но у него такие мягкие губы, такой настойчивый язык. Отстраняюсь и машу отрицательно головой. — Гарри, я не могу так! — шепчу, но руки мои так и покоятся на его груди. Он рядом, и мир остановился. Его глаза проникают в глубину моей души, переворачивая там всё, призывая поддаться воле чувств. — Милая, ты сама себе врешь! Я превращаюсь в тряпичную куклу. Есть только его прикосновения и теплое дыхание на моих губах. Целует властно с долей бережности. Руки тянутся к краю футболки и забираются под нее, мой живот сжимается от его нежных прикосновений. Он тянет ткань наверх и скидывает на пол. Там же оказывается и бюстгальтер. Большим пальцем ласкает мой сосок, и я подаюсь к нему еще ближе, непроизвольно прижимаясь бедрами к его. Я затянута в водоворот страсти, руками оттягиваю его волосы, и мои поцелуи становятся грубыми. Порой кусаю в рваных сближениях наших ртов его губы. Ему нравится водить руками от моей талии к бедрам, так медленно и дразняще, что сама скидываю легинсы на пол. — Горячая! — шепчет Стайлс. Я тянусь к его футболке, а затем и к скинни. Теперь мой живот чувствует его эрекцию через ткань боксеров слишком отчетливо, что одна мысль о нем во мне подавляет последние намеки на разум. Толкаю его на кровать и забираюсь сверху, предварительно скинув с себя всё, что осталось. Он слишком довольно выглядит, но мне всё равно. Хочу этого мужчину без остатка. Его руки на моих бедрах помогают сделать первые толчки. Теперь, всё гладко. Всё отлично, так и должно быть рядом с ним. Я ощущаю эйфорию, слова, описывающие мое удовольствие, срываются с моих губ. Мышцы сводит и уже не чувствую в себе сил двигаться. Теперь он сверху, мои ноги на его талии и он вдалбливает себя в меня. Движения резкие до упора. Только тогда, когда я обессилена, чувствую что кудрявый близок к краю, он хочет отстраниться, чтобы не излиться в меня, но я удерживаю и позволяю ему это сделать. Это несомненно приносит ему больше удовольствия. — Этого не должно было произойти! — говорю я, надевая футболку. Я собираюсь быстро, не хочу провести тут еще хоть минуту. — Рика, ты снова убегаешь? Нам же хорошо вместе! Я любуюсь им, он приподнялся на локтях в постели, и сверлит меня взглядом с надеждой достучаться. — Рики-Тики, я хочу тебе оберегать всю свою жизнь! — его голос дрожит, а на лице отчаяние. Он красивый, такой огромной передо мной, хочется быть под его защитой. Обаяшка-Гарри всегда в центре внимания, это нервировала, когда я была неуверенным влюбленным подростком, время прошло и мне это уже нравится. Я уверенно себя чувствую в толпе, я уверена в своей силе, я справлюсь с любой болью, главное, иметь вокруг себя родных людей. Суждено, ли мне при сложившихся обстоятельствах сохранить всех этих людей рядом. Если постараться, то всё возможно. — Гарри, прости! — всё, что я могу выдавить из себя. Я убегаю, чувствуя себя отвратительно за то, что поддалась чувствам. Я выберусь из болота, я буду счастлива. Утром следующего дня я проснулась с мыслью, что хочу этот день провести с братом, но так как уже полдень, его нет в квартире. Собираюсь на скорую руку и плетусь в автомастерскую. В автомастерской тишина, ну да, сегодня воскресенье же. Ноги брата торчат из-под машины, я грубо пинаю его кроссовки. Он выбирается с ругательством: «Полегче». Я смеюсь. — Тики, привет! Неужели соскучилась по брату? — свою радость он не может скрыть. — Братец, сегодня выходной! Какого хрена ты работаешь? Пошли где-нибудь посидим с сестрой! Погуляем в парке, в конце концов! — возмущаюсь я. Он удивлен, но ему нравится такая сестра. — Систр, чуть позже! Мне надо ещё разобраться с этой тачкой! Я вздыхаю тяжело, чувствую запах бензина, и меня начинает мутить. Я несусь в сторону уборной. Склоняюсь над унитазом, и меня тошнит. Я не завтракала, поэтому мои муки длятся недолго. — Систр, меньше нужно бухать! — издевается кузен, наблюдая за моим бледным лицом. — Я не пила вчера! Я плетусь к дивану, попутно слушая комментарии Брайана. — Ну, тогда жрать всякую ерунду! — он ухмыляется, потом его ухмылка растет и он добавляет: — Систр, надеюсь, ты не беременна! — Заткнись! — рычу я. Я задумываюсь о своих женских днях и понимаю, что они запаздывают. Вскакиваю, и тошнота сразу проходит. — Ладно, позвонишь, когда освободишься! — быстро выпаливаю и несусь в ближайшую клинику. Моё состояние трудно было описать, когда доктор проговорила: — Милая, поздравляю, срок 4 недели! Плод развивается нормально! Нужно витамины тебе попить! Это конец. Сижу за барной стойкой, но не пью. Просто смотрю на развлекающихся людей. Теперь всё изменилось. Я просто счастлива, что не приняла тогда наркотики. Непроизвольно кладу руку на живот, слегка улыбаюсь. Не знаю, как сообщить об этом Зейну. Стив уже третий раз предлагает выпить, я отказываюсь. — Бет, давно не виделись! — слышу голос Эванса рядом. Он садится на соседний стул и улыбается. Я отвечаю тем же. — Как дела? — спрашиваю. — Всё отлично! — Как Синди? — Она у тётки живет в Нью-Йорке! Я подумал, что там она будет в безопасности! — Почему только сейчас подумал об этом? — Она чуть не подсела на наркоту! Ты уехала, и её слабости проявились! — Я скучаю за ней! — Я понимаю! Она тоже постоянно ноет! Он достает из кармана телефон и копается в нём. Я снова смотрю на танцующих людей. Как же всё странно. Когда не остается ничего, чтобы жить, вдруг появляется маленький просвет. Теперь, я возродилась, у меня есть силы двигаться дальше. Я и раньше их ощутила, не понимая причины, но теперь я то знаю, что внутри меня новая жизнь и есть смысл существования дальше. — Пойди в вип-комнату! Поговори с ней! — вырывает меня из мыслей Дик и сует телефон. — Синди! — ору я в экран и плачу. — Малышка, я скучаю! — скулит она. — И я! Как ты там? — Тоскливо без тебя, но Дик не разрешает приехать! Моя крошка такая красивая. — Милая, я беременна! — сообщаю я. Молчание. Я замечаю, что она лучше выглядит, наверное, прибавила в весе, потому что лицо посвежело и на щеках слегка заметный румянец. — Блять, Бэт, я стану тёткой? — спрашивает она осторожно. — Нет, Синди! Я встречаюсь с Зейном! — Это тот восточный красавчик? Киваю. - Ну, ты и сучка! Разбила сердце Эвансу! Она звонко смеётся. -Ты — единственная, кто знает об этом! Синди осмысливает что-то, а потом говорит. — Если что, приезжай ко мне в Нью-Йорк! Будем вместе воспитывать кроху! Тётя меня здесь в колледж устроить обещала! Жаль, что ты не рядом! Я теперь порядочная девушка, отбой в десять вечера! Она снова заливается от смеха. — Синдс, я люблю тебя! Оставайся там и не возвращается в это болото! Если я когда-нибудь смогу, я приеду к тебе обязательно! Она кивает, веселость исчезла с её лица. — Бэт, ты — мой самый дорогой человек на этой планете! — Не раскисай только! Всё будет хорошо! Чувствую слезы после разговора с подругой. Сижу еще немного в комнате, пока высохнет сырость в глазах. Отношу телефон Эвансу, звоню на выходе Брайану. — Кузен, ты меня динамишь сегодня? — недовольно спрашиваю я. — Сестренка, прости! Получается, что так! — отвечает виновато он. Я злюсь, сбрасываю вызов и еду к Малику домой. Всю неделю провожу дома у Зейна, по утрам мучает тошнота, но этого никто не видит. Я практически не вижу моего молодого человека. Он уходит рано и приходит поздно, это начинает злить. Мне нужно ему сообщить новость, а он всё время не в духе. В воскресенье он приезжает около обеда, я удивлена, и считаю этот момент очень даже подходящим для откровенного разговора. Он мурлычет песню себе под нос, а я нервно трясу ногой под столом. — Зейн! — начинаю я, он переводит свои красивые глаза на меня, и я говорю не то, что планировала. — Можно, я поеду завтра к Тиффани! Мой голос дрожит. — Нет, милая! Ты не можешь! — его настроение меняется, а в голосе различаю нотки злости. — Почему? — интересуюсь я, я удивлена таким ответом и теперь мне не терпится услышать его ответ. — Я так сказал! Мы переезжаем в другой дом! Он бросает вилку и выходит из кухни. Попытки вызвать его на разговор не увенчались успехом. Он молчал и только зыркал на меня, как на врага. — Зейн, ты что собираешься запереть меня в своем доме? Я хочу сходить к подругам! Это такая проблема? — кричу я, когда мы направлялись к его машине, припаркованной возле дома. Никого из ребят не было. Это было странно. Зейн редко садился за руль. Он ставит сумки на заднее сиденье, открывает дверь на пассажирском месте и движением головы показывает, чтобы я села. Да что за молчанка? Складываю руки на груди и с вызовом смотрю, не собираюсь двигаться с места. — Бэт, просто молча садись в машину! — его голос суровый, я слушаюсь. — Я же говорил, что не хочу, чтобы ты общалась с друзьями своего брата! — продолжает в салоне машины Малик, я чувствую ярость. — Что? Зейн, да пошел ты! — ору я и выскакиваю из машины, попутно отдергиваю его руку, которой он пытался меня удержать. Не успела я отойти от машины на десять шагов, как Зейн ловит меня за талию и сзади нас раздается хлопок. Я чувствую, что падаю на землю, брюнет на меня, по коже прошел жар, в ушах звенит. Что происходит? Я от страха зажмуриваю глаза. — Блять! — матерится Зейн, я забываю, как дышать. — Бэтти! Бэтти, с тобой все хорошо? — слышу голос парня, как будто он далеко. Открываю глаза и встречаюсь с его бешено-взволнованными глазами, тут же замечаю облегчение на его лице. — Что случилось? — спрашиваю я и натыкаюсь на горящие остатки от нашей машины. — Идём в дом! — говорит мягко мулат. Теперь, он звонит без остановки, каждый раз выходя из кухни. Я пью сок и молчу. Я в шоке. Мы чуть не погибли. Да уж. — Милая, тебе нужно будет переехать к брату! — заходит в комнату с этими словами Зейн. Он спокоен. Смотрю удивленно на него и ничего не отвечаю. — Не подумай, что я хочу от тебя избавиться! Я просто боюсь за твою безопасность! Практически никто не знает что мы вместе! Так будет лучше! Слезы невольно льются из глаз. Он психует, притягивает к себе и пытается достучаться до меня. — Рядом со мной небезопасно! — сначала грубо говорит, он не привык обсуждать свои решения, но со мной нужно по-другому, а потом смягчается: — Милая, ты самое дорогое, что у меня есть! Понимаешь? Я киваю. — Я же не отправляю тебе непонятно куда! Ты отправишься к брату! Ты же сама хотела поехать к нему! Блять, это беременность влияет на меня так. Я стала такой неженкой. Мне это совсем не нравится. Я кошусь на Зейна, как мне сказать о беременности, точно не сейчас, он такой озадаченный.