Гарри Поттер Становится Коммунистом

Итак, я начал бунтующе спускаться по пролетарской веревке из окна гребаного Азкабана. То, что я был голым, не заставляло меня чувствовать себя униженным, поскольку я думал о том, как революционная воля гребаных рабочих людей поможет буржуазии умереть в огне. Я не был возбужден, хотя вы могли так подумать. У меня не было эрекции вообще и все было просто здорово. Я добрался до низа коммунистической веревки и сошел на землю революционным способом. Я собирался отвязать боксеры, чтобы у меня было хотя бы нижнее белье, но неожиданно вокруг появилось несколько империалистических дементоров. У нас с Тонкс не было выбора, приходилось бежать без одежды. К счастью, бегство от буржуев заставило меня прочувствовать пролетарную борьбу. Теперь я прямо с передовой полностью осознал ее необходимость. – Как мы сойдем с этого гребаного империалистического острова? – Я спросил Тонкс социалистическим голосом. – Я слышал, что у Хильдегард есть большая чертова метла в ее кабинете, – ответила Тонкс, а её сиськи тряслись, хотя я, на самом деле, не смотрел на них. – Пойдем внутрь и чертовски украдем ее во имя людей! Итак, мы вошли в переднюю дверь Азкабана и выбрали путь до чертова буржуазного офиса Хильдегард. Тонкс шла впереди, открывая мне прекрасный вид на ее тренированную задницу, на которую я не отвлекался. А вот эта элитарная буржуазная лесбиянка Хильдегард откровенно пялилась на удивительное обнаженное тело Тонкса. – Боже, мои трусики мокрые! – крикнула Хильдегард голосом капиталистического декаданса. – Ты не вернешься в свою камеру, пока я не позанимаюсь сексом с тобой! Хильдегард начала возбужденно снимать одежду, обнажая свое жирное, уродливое тело. Конечно, не все толстые люди уродливы, а в некоторых случаях жир даже прекрасен, но это был совсем не такой. Хильдегард действительно была уродлива, но не потому, что была жирной. Когда Хильдегард посмотрела вниз, чтобы начать стягивать трусики, Тонкс сексуально ударила в ее уродливый дряблую грудь. Хильдегард упала на пол, как угнетённый кит, и я пролетарски вбежал в комнату. – ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ОДОЛЕТЬ КАПИТАЛИЗМ, ПОТТЕР! – закричала она, когда я снял большую чертову метлу со стены. Большая чертова метла могла вместить пять человек из-за буржуазного избытка. Я сел на нее, что было неудобно, потому что мои стержень и шары были ничем не прикрыты, но меня это не беспокоило, потому что я не был частью буржуазной элиты. Тонкс обняла меня со спины, обвивая руками мою грудь так, что совсем несексуально прижалась ко мне своими сексуальными сиськами. – Давай убирайся отсюда! – ужасающе объявил я и поднялся. Тонкс крепко держалась за меня, обнимая мои ноги. Тогда я мог повести себя как среднестатический мальчик-подросток, но Тонкс могла ясно видеть мою верность пролетариату в моем совсем не возбужденном пенисе. (Но не в из-за того, что я был, например, импотентом) – НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ, ВЫ НИКОГДА НЕ СМОЖЕТЕ! – закричала Хильдегард, не способная швырнуть в нас ничем, кроме ее бабушкиных трусиков, в то время как ее уродливый жир трясся от собственной уродливости в дряблой манере. Но она не могла противиться воле рабочих революционного движения пролетариата! Мы вылетели из двери капиталистического Азкабана и бросились в океан. Когда Хильдегард добралась до края острова, из воды выплыла пролетарская акула и начала есть жрать. – ВЫ, ВОНЮЧИЕ КРАСНЫЕ, НИКОГДА НЕ ПОЙМЁТЕ ВАЖНОСТИ ПРОИЗВОДСТВА! – буржуазно кричала она, пока акула ее социалистически пожирала.