***
К этому времени возле роханской рощи, которая была окутана сумерками, из деревьев выглядывала полная луна, освещая своими лучами уже начинавшую формироваться кучу из хвороста и дров. Отовсюду слышался громкий смех, веселые разговоры, отрывки историй, а иногда и страшилок. За веселыми юношами и воинами наблюдал Теоден Роханский, скрывая в своей бороде улыбку: когда еще ему выпадет случай увидеть своих храбрых воинов такими? Лица их словно помолодели от широких улыбок и горящих весельем глаз. Они на время опустили все тревоги и погружались в праздник, делясь с мальчишками историями о своих подвигах. — Вы там не увлекайтесь с хворостом! Еще пару заходов, и все! — полетели слова короля вслед очередной, удаляющейся в темноту, группе. — Ну что вы, отец! Мы даже еще и не начинали! Нас так много собралось на Колоедицу! Думаю, сейчас мы наберем на сотню костров, и гореть они буду всю ночь! — задорно произнес Теодред, собирая вместе со своим отрядом хворост, который передавали парнишкам чтобы они его складывали в небольшие кучи. — Дядя, не переживайте, мы не переусердствуем. Больше чем нужно не соберем! — вторил второй голос, заставляя сына короля засмеяться. — Поторопитесь, пора бы уже начинать праздник! — Неподалеку от нашей поляны мы обнаружили достаточно хвороста, так что скоро вернёмся и начнем, — отозвался Эомер, переглянувшись со своим кузеном. — И не говори, Эомер! Мы там не только хворост обнаружили, но первую землянику. Так что идем, дорогой кузен, пока без нас ягоды не съели — Вы там хворост собираете или ягоды едите? — А мы приятное с полезным соединяем. Ведь никто не знает, когда выдастся такая возможность — свежих, только сорванных с веток ягод поесть! — Как только это было сказано, Теодред вместе с кузеном наперегонки побежал в сторону темнеющей рощицы. — Какие же вы мальчишки, дети мои! — раздался голос Теодена, который радостным и слегка грустным взглядом смотрел им вслед, пока они не скрылись за деревьями. Одни и те же мысли не давали королю покоя, в его сердце рождалась боль, что они веселятся сейчас, празднуют, а где-то кипит битва и проливается кровь… Да, есть выход — объединиться с Гондором и вместе воевать против врага, освобождая земли свободных народов. Теоден даже готов переступить через себя и забыть прошлые обиды, но выдавать свое дитя ради союза — это варварски и несправедливо! Ведь любой родитель желает для своей дочери самого лучшего. Последние отблески солнца погасли, уступая место звездам, особенно ярким на фоне чернильно-синего ночного неба. Легкий ветерок ласково касался верхушек деревьев, нежно гладил невидимой ладонью зеленую мягкую траву. Теоден любил Рохан, любил свою землю и свой народ так, как может любить только правитель. Люди веселились, разжигали костры, осветившие поляну. Отблески алого, жадного до древесины пламени высвечивали силуэты веселящихся рохиррим. Взгляд правителя остановился на стройной, гибкой фигурке, бегущей к нему через толпу народа. Легкое платье лишь подчеркивало нежный девичий стан. — Асгерд. — Теоден улыбнулся младшей дочери. Ее зеленые, как у матери, глаза ласково и задорно смотрели из-под огромного венка, сплетенного из трав и полевых цветов. Король вдруг подумал, что его дочери различаются точно так же, как цветы. Если Ланнилив была благоухающей лилией, выращенной в дворцовом саду заботливыми руками садовников, то Асгерд своей живостью и простотой напоминала скорее полевой цветок, такой же прекрасный, как садовые растения, но одновременно бесконечно свободный. — Нравится ли тебе праздник, дитя мое? — Теоден улыбнулся, и в уголках его глаз появились мелкие морщинки. Рука правителя коснулась пушистых русых волос на макушке дочери. Прошли те времена, когда она забиралась на его колени, такая маленькая и настойчивая, и требовала сказок, а потом и рассказов о его подвигах. Кажется, о подвигах она любила слушать даже больше, чем Ланнилив. Когда она успела измениться? Теоден, занятый заботами о Рохане, совсем упустил этот момент. — Отец, ваш взгляд так печален. Что вас беспокоит? Расскажите мне, и я разделю все ваши горести! — Девушка взяла руку отца в свои ладони и заглянула ему в глаза. — Правителей многое может волновать и беспокоить. Ведь я в ответе не только за вас, дети мои, но и за весь свой народ. Но ты не бери в голову слова старика, веселись, не думай о грустном. Сегодня ваш день — молодых, в чьих руках наше будущее. Асгерд хотела задать очередной вопрос, но не успела ни о чем спросить, так как прибежала веселая и немного взволнованная старшая дочь Теодена, которая тут же защебетала: — Вот ты где, сестрица, я-то уже забеспокоилось, куда же ты пропала! Отец, разрешите мне у вас на время похитить Асгерд для совершения очищающего ритуала. Обещаю тут же вернуть вам ее целую и невредимую! — Благословляю вас на совершение ритуала! Будьте осторожны, слишком глубоко воду не залезайте! — Непременно, отец. Я за всем прослежу! — заверила отца Ланнилив, не давая своей сестре даже слова вставить, утягивая ее в сторону выделенной для них полянки, где их ожидали уже готовые к ритуалу девушки и девочки, которые ждали только их двоих.По традиции начинать положено было старшей дочери правителя, которая брала ответственность и обращалась к высшим силам, прося их очистить их от темной нечисти. — Ланнилив, я ведь говорила, когда заканчивала плести венок, что уйду ненадолго к отцу. Мне кажется, что его что-то беспокоит, но он мне об этом не говорит. — Асгерд, — вздохнув, произнесла Ланнилив, — надо было меня попросить, сходили бы вместе, сейчас небезопасно бродить одной. — Но почему? — Просто запомни одно: никуда не ходи одна, как бы ни хотелось. Если тебя будет что-то беспокоить и волновать, сразу ко мне или к Эовин обращайся. Поняла? — Да Лив, постараюсь впредь так не поступать и никуда самой не уходить, — покорно произнесла Асгерд, слегка надувшись на то, что все ее еще считают ребенком и не сообщают ей причины запрета. — Не дуйся. Никто не считает тебя ребенком. Просто есть причины, о которых тебе не время еще знать, ведь их решение не зависит от тебя. А теперь не грусти, сегодня праздник, нужно веселиться, а не дуться! — И Ланнилив крепко обняла сестру. — Ты права! Идем, нас наверное уже заждались! — отозвалась Асгерд, позволяя вести ее по лесной тропинке к небольшой, усыпанной полевыми цветами, полянке. — Итак, следуйте за мной, старайтесь не отставать, так как уже достаточно стемнело и многие из вас могут заблудиться. Эовин, ты будешь замыкать и стараться уследить чтобы никто не отстал. — Ланнилив, продолжая держать свою сестру за руку, подошла ждущим их женщинам и девочкам. Все согласно закивали, и процессия двинулась в путь по тропинке, неспеша спускаясь к небольшой речушке, которая протекала вблизи рощи, которую еще несколько часов назад проверили воины, убедившись, что им здесь будет безопасно провести очищающий ритуал. — Кто-то из вас знаком с ритуалом, кто-то впервые его будет проводить. Поэтому я сейчас покажу вам как его нужно проводить, а ваша задача: внимательно следить и стараться запоминать сделанные мной движения, — проговорила Ланнилив, убедившись, что добрались до речки все. Женщины тут же окружили ее и внимательно стали наблюдать как девушка стала снимать платье, осторожно опуская его на траву, не волнуясь, что может его запачкать. Она осталась в белой длинной сорочке, на которой были вышиты серебром на рукавах и вблизи груди узоры. Все тут же стали повторять за ней, оставаясь в сорочках, и девочки, которые впервые принимали участие в данном ритуале, с любопытством наблюдали, как их принцесса, старшая дочь Теодена, заходит воду, легким движением руки снимает со своей головы венок и поворачивается к лицом к ним, доходя до середины речки.Вода — ты наш источник жизни, Источник светлых дней. Взгляни ты на нас безукоризненно Одари ты нас жизненной энергией Позволь нам дальше жить и радоваться восходу солнца!
Раздался звонкий голос Ланнилив, которая, произнося заклинательные слова, обрызгивала себя водой, а на последних словах опустила свой венок, который, подгоняемый потоком воды, поплыл в противоположную сторону от нее. Девочки с восторгом и любовью смотрели на свою госпожу, как и Асгерд, которая присутствовала на ритуале не впервые, но не уставала удивляться волшебству, которое всегда окутывало Ланнилив во время ритуала. Никто не решался зайти в воду, все ждали позволения их госпожи, которая становилась хозяйкой праздника, как и ее отец, как правитель. Так было написано в скрижалях, описывающих традиции их предков. — Дети мои, ступайте ко мне! Не бойтесь, вода не навредит вам и не обидит! — Глаза Ланнилив горели добрым огоньком и были наполнены любовью, когда она обратилась к своим подданным, словно на время стала нежной и заботливой, а не той злюкой и горделивой девушкой. — Мы не боимся воды, госпожа. А ждем вашего благословения, чтобы вступить в святую в этот день воду! — как было положено по традиции ответили Эовин с Асгерд, низко кланяясь, а остальные повторили за ними. — Встаньте, дети мои! Я благословляю вас и позволяю вместе со мной проводить ритуал очищения! Тут же по очереди девушки и женщины стали заходить в реку, опуская свои венки в воду. Тут же мягкое течение подхватывало их и уносило в противоположную сторону. — А теперь приступим к последнему этапу очищения, — вновь раздался голос Ланнилив. Те, кто знал, что следует делать, прошептали новичкам что нужно встать вокруг госпожи и крепко держаться за руки. Это тут же было выполнено. — Как только я нырну в воду, вы должны все вместе, продолжая держаться за руки, нырнуть под воду. Ланнилив подняла свои руки вверх и, обратив свой взгляд на появившуюся луну, которая освещала своими лучами собравшихся, заговорила очередные заклинательные слова: — Силы Неба и Земли, придите ко мне на помощь! А ты, Матушка Водица, очисти меня от всякой скверны, наполни здоровьем на целый год. Благослови меня и моих поданных О милостивый Эру! — и тут же ушла под воду, за ней, повторяя ее слова, нырнули, продолжая крепко держаться за руки, остальные. Так ими было выполнено и сделано три раза. И на третий раз вода возле них осветилась золотым, переходя в голубое сияние. Считалось , что они были услышаны, благословлены и очищены от разной скверны на новый год. Слегка уставшие, но довольные, они вылезли из воды и принялись сверху на мокрые сорочки надевать платья, помогая друг другу зашнуровать корсеты. — А теперь пора возвращаться к нашим мужчинам! Идем таким же порядком как шли сюда! — Все кивнули на слова Ланнилив. — А вот и наши девушки явились! А я уж думал, что вы утонули там! — встретил их радостный голос одного из воинов, который ожидал их на поляне, чтобы провести к середине рощи, где уже горело три больших костра. — А теперь настал черед предпоследнего ритуала на сегодняшнюю ночь! — раздался голос Теодена, который призывал своих поданных и детей. Они принялись передавать по кругу три полена, пока они не попали в руки королю, его сыну и племяннику, после этого поданным разрешалось замыкать круг, держа друг друга за руки. Король тут же зажег полено, как символ, который целый год впитывал в себя всю боль и потери, осторожно кладя его в костер. Всю свою боль за свой народ и его благополучие, и свои надежды на то, что это скоро закончится и наступит рассвет в его королевстве он отразил в песне:Свет идет от старого Солнца, но мы знаем, оно вернется, Чистое и ясное, и с ним возродятся наши надежды.
Теодред и Эомер подхватили, так же зажигая свои полена:Свет возвратится: мы предлагаем нашему свету присоединиться к тем лучам, Которые есть повсюду, не давая темноте появиться снова.
К ним присоединились все остальные, продолжая крепко держаться за руки и с удивлением замечать, что костер, который потух сам по себе, внезапно вспыхнул высоким ярким пламенем, не угрожая ни королю, ни сыну и ни Эомеру. Как только было закончено с ритуалом, все стали водить дружные хороводы возле костра, распевая различные песни, а звезды и луна были тому свидетелями, освещая их счастливые и умиротворенные лица. Но через некоторое время вновь раздался голос их правителя: — А теперь настала пора последнему ритуалу, а именно, прыжкам через костер. Не бойтесь, огонь вам не навредит, — произнес Теоден, успокаивая юных девочек, которые зажмурились от страха, так как еще ни разу не прыгали через костры. Право прыгнуть первым было предоставлено королю, который показал, как лучше брать разбег, отталкиваться и куда приземляться. За ним уже его сын, Эомер и храбрые мужи Рохана. А после настал черед девушек и женщин под предводительством Ланнилив, которая, вместе с Асгерд и Эовин, держась за руки, перепрыгнула через костер. За ними повторили остальные: кто по одному, а некоторые и по четверо умудрялись прыгать. — Давайте теперь будем водить хороводы! — предложил Теодред, увлекая сестер и кузину в хоровод. На что девушки кивнули и радостно влились в танец. — Ланнилив, ты заметила, что отец стоит в стороне и не веселится вместе с нами? — обратилась к сестре, делая очередной поворот в хороводе, Асгерд, ощущая на себе взгляд короля, который перевел его в сторону Ланнилив. Девушке показалось, что в этом взгляде читалась горечь и вина. Только вот за что? — Ты что-то сказала? А то я тебя не расслышала! — Да, посмотри на нашего отца, он чем-то опечален, нужно срочно это исправлять! — затараторила Асгерд, поворачивая ее в сторону Теодена, который кидал задумчивые взгляды в сторону танцующих. — И что ты предлагаешь? — Сейчас увидишь, — загадочно произнесла Асгерд, сияя хитрым взглядом, чем вновь удивила Ланнилив. — Отец, сегодня такой праздник, а вы грустите! — не успела Лив последовать за сестрой к отцу, как та уже заговорила — Асгерд права, батюшка, идемте с нами хоровод водить! — вторила ей Ланнилив. Теоден уже хотел отказаться, когда младшая дочь короля смело и уверенно взяла его за руку и потащила в круг. Ланнилив только и оставалось, что идти за ними, еле сдерживая смех. Праздник однозначно хорошо влияет на сестру. — Отец, вы решили к нам присоединиться! — радостно проговорил Теодред. — Как видишь! Один неугомонный ребенок так захотел, чтобы я продолжал праздник с вами, что вытянул меня из размышлений, — театрально строгим голосом произнес король, но тут же, рассмеявшись, добавил: — Так может сделать только Асгерд! — Я не ребенок! — буркнула обиженная Асгерд, но тут же попала в объятия отца, который, погладив ее по волосам, ласково сказал: — Не дуйся, давай в конец празднования этой ночи исполним нашу с тобой любимую песню? — Только давайте отец, споем ее всей семьей! — Пускай будет так! Оказавшись шестером в середине круга они дождались, когда на поляне воцарится тишина, и тогда король Теоден медленно запел тихим, глубоким голосом:Лес и поля, горы, реки и моря даже небо и земля это ты, это я. Пламя и лед, неподвижность и полет непрерывный хоровод, все живет, все живет.
А Теодред с Эомером подхватили:Может, знает лес высоту небес, Может, ведает река силу в облаках? Или просто вновь родилась любовь, И откуда, как весна, к нам пришла она.
Хоровод кружился вокруг них, то подходя ближе костру, то уходя от него. Асгерд подхватила:Купол небес полон тайн и чудес, Полон бездны и огня для тебя, для меня.
К ней подключились Ланнилив и Эовин:Холод и зной, и стремленье и покой, Как снежинки и цветы — это я, это ты.
Припев уже подпевали они все вместе:Может, знает лес чистоту небес, Может, ведает река силу в облаках? Или просто вновь родилась любовь, И откуда, как весна, к нам пришла она…
А дальше уже и остальные подхватили знакомый мотив.Может, знает лес красоту небес, Может, ведает река силу в облаках? Или просто вновь родилась любовь, И откуда, как весна, к нам пришла она…
Слова уже стихли, а король со своей семье и подданными все кружил вокруг огня, наслаждаясь ночью, костром, праздником…