Как сложно будет справиться

Кастор напивался до беспамятства в одной из заброшенных гостиных, которую так давно не использовали. Там бы его и не подумали искать, никто бы не подумал. Юноша шатался на месте, высматривая что-то в открытом окне, отпивая периодически огневиски из бокала. А взгляд был полон сожаления, чувства были смешанные, и в голове только и были что моменты из прошлого. Он горько усмехнулся и сполз по стене вниз, спрятав лицо в коленях. Сначала беззвучная истерика, которая медленно перерастала в панику, недопонимание и жалость к себе. Он так винил себя в случившемся, в допущенной оплошности. И лицо выглядело таким изможденным, а сам он так сильно сгорбился за последние дни, что начинал походить на поломанную куклу, которую забыли починить, привести в порядок. Несколько дней Кастор и вправду не покидал своей комнаты, передавая через сестру отказ выйти родителям. Почему-то только Атрию он и подпускал к себе, только в ней и видел свое спасение, утешение. Мучая себе безответной любовью какое-то время, Кастор и вправду потерял бдительность. Он тронулся головой, стал зависим от мимолетных взглядов того человека. И опустошила такая одержимость его очень скоро. Малфой далеко не сразу понял, что его обнимали худенькие руки сестры, поглаживали по спине. Он слышал, как Атрия что-то шептала ему на ухо, но что именно, не в его силах было разобрать. Только надежда и теплилась в младшем брате девушки, что то были слова поддержки, а не нотации. И в самом деле, она утешала брата, понимая, что упреки здесь бесполезны. Он выучил урок; понял, как может быть жестока жизнь. Атрия проводила парня до спальни, оставив его отсыпаться в постели. Перед тем, как уснуть без задних ног, он только и смог, что несколько раз четко выдавить из себя слова благодарности за такую сестру. Сказать, как сильно любит всё хорошее, чистое и наивное в ней. Как просто любит ее. Все говорят, что во сне спят умиротворенно, блаженно, но только не Кастор: лицо его иногда искажалось от боли; даже во сне парень не мог позабыть о реальности, будто и там его продолжали пытать, причиняя невыносимую боль. Младшая Малфой знала, кто был источником всех проблем брата, знала, как сильно она ненавидела того. Знала его в лицо. Ее придержал за плечо отец. Девушка витала в своих мыслях, поэтому и не сразу заметила его. — Расскажи мне... — Не могу, — вовремя прервала Ари. — Не надо расспрашивать меня, не стоит этого делать и с ним, — как-то нерешительно подняла она руку, указывая на дверь спальни брата. — Я должен узнать, хочет он этого или нет, — решительно, без промедления промолвил Драко. Для него благополучие детей было в приоритете. И глава семьи не был идиотом, чтобы не чувствовать подкожно, что проблема, с который сейчас столкнулся его сын, была тому не по силам. За семейным ужином была гробовая тишина. Все почему-то не могли вымолвить и слова, будто воды в рот набрали. Хозяйка вдохнула воздуха в легкие и начала говорить; на ее долю, к сожалению, выпала участь разговора с семьей. — Что же, стоит поговорить о произошедших событиях, — она хмуро оглядела всех присутствовавших. — Как мы все прекрасно знаем, следующие встречи, какие бы то ни было, вы, дети, не посетите, — она особенно сильно сделала акцент на «дети». — И исходя из этого мы бы хотели обсудить, с каких пор вы начали вытворять такое?! Джеймс виновато опустил глаза в пол, хотя и хотел до этого сказать что-то в защиту себя и остальных. Он не понимал, мог ли вообще хоть что-то сделать в такой ситуации. Брата он больше не мог выгородить. Это был его последний год в Хогвартсе, еще два оставалось Альбусу. Отмазки, будто бы его братец перепил, уже давно не работали. Только выставляли на посмешище старшего Поттера. — Отлично, — строго проговорила Джинни. — Не хотите говорить? Тогда начнем мы... — она сказала это многозначительно, немного подавшись вперед к сидевшему напротив Альбусу. Все прекрасно знали, в ком именно была проблема. В любителе поиграть в кошки-мышки, в ебаном игроке. — Есть что сказать... — начал отец, глядя на среднего сына, но затем резко перевел взгляд на дочь, — Лили? — Папа? — она немного стыдливо вскинула на родителей взгляд и помедлила. — Альбус! За что... Под столом, где младшая Поттер прятала руки, ее брат довольно крепко сжал ее запястье, предостерегая, чтобы она не сболтнула лишнего. Обиженно взглянув исподлобья, она заметила, что за ее взглядом проследил и Джеймс. — Всё! — в тот же момент он вскочил со своего места и уронил стул. — Не смей трогать сестру! Ты поступил аморально! Хотя, бля-ять, — он затянул последнее слово специально, уже не стыдясь матершинства перед родителями. Поттер-старший устало провел рукой по лицу, пытаясь как-то смахнуть неприятные эмоции. — Ты же даже не знаешь, что такое быть таковым. Для тебя это верх крутости... — Завались! — заорал Альбус; в глазах его читалась злость. — Не мои проблемы, что ему не захотелось переспать без обязательств. Я ему еще одолжение сделал, уверяю тебя. — Мерзавец... — Не поверишь, как мне плевать... — мальчишка приторно ухмыльнулся, выставив палочку. — Вы что, оба забыли, где находитесь? — начала бывшая Уизли. — Положил палочку на стол, немедленно, — угрожающе холодно промолвила она. Поведение второго сына вызывало у нее отвращение. Брошенная им фраза резанула по ушам всех сидевших, открыто подтверждая слова главы семейства Малфоев. Произошло то, что и вправду может разрушить человеку жизнь. Для Джинни было странно, как за считанные секунды именно она прервала их, а не Гарри. Ведь всегда именно он выносил наказания и был строг с детьми. Но похоже, сейчас всё терпение женщины было на исходе. И как же ей было стыдно перед юношей, как она сильно хотела загладить перед ним вину. Но знала, что это никак не было в ее власти. Заметив боковым зрением кивок мужа, она медленно обошла стол, остановившись рядом с местом Альбуса. Волшебница взяла его палочку и кинула мужу, чтобы подобных казусов не происходило более. — Ты обнаглел, — процедила женщина. — И вот что непонятно... — присела она на самый край стола, всмотревшись в лицо сына, — с каких пор ты полюбил измываться над людьми... — И насиловать их, — выплюнул Поттер-старший. На это уже каждый Поттер поднял свой взгляд на сидевшего в центре стола бывшего Мальчика-Который-Выжил. В его взгляде читался стыд, который каждый смог понять без слов. Мужчина приблизился к среднему сыну, который больше не поднимал своей головы. Он немного трясся. Нет, никак не из-за чувства вины или от переполнявших его чувств. Только от страха перед отцом, ведь тот впервые накричал на него. В первый раз открыто показал неприязнь; дал почувствовать, чего именно стоил такой сопляк, как Альбус Северус Поттер. Отец сжал пальцы на его предплечье и повел на верхний этаж Гриммо, чтобы поговорить. — Сейчас я и твоя мать будем вымаливать прощение у них. У него, — помедлил он, говоря надтреснутым голосом. — Спросишь, а почему же? Да потому что! Он ударил кулаком о косяк двери, за который придерживался, не давая сбежать сыну. — Ты не сказал ни-че-го стоящего, — по слогам заключил он. — Ни «извините», ни «мне жаль», ничего более мы не услышали, кроме твоего мата и проявлений неуважения к собственной семье. Потому что срать ты на всё это хотел. Считать себя пупом земли и возвышать свое эго такими ничтожными манипуляциями маленького ребенка — это твоя пища. Все ведь и мизинца твоего не стоят, раз уж повелись... — Да, Малфой ничтожество, раз уж поверил мне, — Гарри занес руку над сыном, как только услышал окончание этой фразы. Это и вправду не было похоже на его заботливого, пусть и строгого отца. Ал испуганно вытаращил на него глаза. — От любви слепнут. И Кастор не только ослеп, но и потерялся в ней, полностью отключив все инстинкты. И ты воспользовался этим, — Гарри отошел от сына подальше, не желая случайно совершить ошибку. — Позволь сказать кое-что: с тобой могут поступить точно так же, как и ты с ним, выставив тебя в еще более омерзительном свете. И такие люди будут, и они так поступят. Поверь мне, тогда на тебя свалится то, что никто не будет в силах разгрести. — Мне не нужна чья-либо помощь... На него в секундном исступлении смотрел отец. Он не понимал, говорил ли тот серьезно или пытался напустить важности. Конечно же, в этих словах Гарри услышал себя, когда-то верившего в такие же безрассудные вещи. — Твоя семья не всегда будет с тобой, не всегда будет вставать на твою сторону, — он помедлил, как-то резко вскипев от сказанных в этом разговоре слов. Или, точнее, монологе... Такое циничное поведение со стороны сына не могло не раздражать. — Да мы уже, Мерлин, не на твоей стороне! Как ты мог сделать что-то подобное? Чего тебе не хватало в твоей жизни, что могло привести к такому тебе? Что сделало таким?! — Гарри сорвался на крик, который точно можно было расслышать с первого этажа. Он взъерошил волосы и вскинул голову на сына, всматриваясь в его лицо. — Ты, — ответил бесстрастно мальчишка. — Ты и твоя блядская популярность. Все на меня смотрят, как на отбросы — я же слизеринец, белая ворона в семье гриффиндорцев, в целом поколении. И знаешь! — он ехидно усмехнулся и прохрустел костяшками пальцев. — Этот образ пришелся мне по вкусу. Приняв себя таким — черствым слизеринцем, от которого не ждут ничего хорошего, я и вправду почувствовал себя намного лучше. Лучше, бесстрашнее. Достойным имени ублюдка. — Кто бы мог подумать, что ты не справишься с этим, — с усмешкой плюнул Поттер-старший. Он резко выпрямился, сведя руки в замок за своей спиной. — Ты, похоже, думаешь, что это всех очень удручает и точно вызовет у других жалость к тебе. Но, сынок, не может же быть так, что ты настолько туп, чтобы не понять, что произошедшее нелегко свести на нет. Многие люди, которых ты видел вживую, всё свое детство переживали и большие проблемы, чем ты. И плевать они хотели на твое «Проблемы и причины изменились. Я не вы». Ты думаешь, что знаешь, о чем говоришь, но это ни черта не так. — Совершив что-то настолько ужасное, тебе не больно за того человека? — тихо вымолвила Лили, которая стояла за отцом. Она появилась из ниоткуда, тихо сбежавшая из-под надзора матери, надеясь разрешить спор между отцом и братом. На нее испуганно взглянули оба члена семьи, а с лестницы уже слышались шаги. Джеймс потянул на себя сестру, не произнося ни слова, и увел со второго этажа. — Ты слышал ее, подумай хоть над словами сестры, если уж я для тебя несу бред, — почесав затылок и на минутку прикрыв глаза, он решил, что уже пора выдвигаться в поместье Малфоев. Они не договаривались о встрече заранее, никто из Малфоев ее не согласовал. Альбус странно взглянул на отца, то ли бросая ему вызов, то ли пытаясь понять. Но следующее сказанное мужчиной еще сильнее выбило мальчишку из колеи. — Либо извинись перед ним, как нормальный человек, которому и вправду совестно. Либо просто не появляйся более в его жизни, ни в чьей из Малфоев, — он повернулся к выходу, бросив напоследок через плечо: — Ты часть этой семьи, но ничто никогда не будет прежним. Тебя здесь никто не сможет понять. В голове всплывали фрагменты ночи недельной давности, такие четкие моменты, касания. И слезы, которые лились без остановки всего лишь спустя две минуты после наступившего уединения. Альбус скованно мотнул головой, надеясь, что так мысли улетучатся сами собой, но этого не произошло. Он видел, как родители медленно начинали презирать его, брат отворачивался от него, а сестра и вовсе боялась его. Ее слова до сих пор отдавались эхом в его голове, такие резко брошенные и правдивые. Поттеру было душно, атмосфера даже после ухода отца была гнетущей. И наверняка из-за нравоучений всех вместе взятых. Извиняться Поттер не видел смысла, он ведь и так уже все совершил; словами не повернуть время вспять. Он лишь верил, что судить дано ему — никому более. Устало вглядевшись в негоревший камин, парень только сейчас начинал осознавать, как разговор с отцом сказался на нем и какую вызвал головную боль, от которой не удавалось сбежать. На душе было непонятно что, может, совесть наконец-таки проснулась в нем? Он жалеет? Кастора? Похоже, это и было то пресловутое чувство вины, которого он раньше не испытывал. Юноша сидел на краю кровати, боясь начинать такой волнующий разговор. Парень был поддатый, как и человек, которого он подозвал к себе. В душе теплилась надежда на взаимные чувства, но холодный разум, который так давно покинул Кастора, пытался трубить тревогу. Предупредить об опасности. Он как-то скромно улыбнулся вошедшему в комнату Альбусу и начал свое признание — такое скомканное, потрясываясь всем телом, но довольно-таки правдивое. Он встал, немного наклонившись, чтобы лучше рассмотреть лицо Поттера. Парень был лишь немного выше того, но сейчас от своего страха Кастор хотел спрятаться, сгорбившись. Его глаза начинало покалывать, они немного слезились, но пока ни одна слезинка не катилась по щеке блондина. Он неуверенно глянул на Ала, который что-то начал говорить. И только во второй раз, когда он повторил всё Малфою, тот неуверенно бросил на него взгляд. Такое предложение, оно было не самым обыденным... Он не представлял себе это так. Альбус толкнул парня на кровать, нависая над ним. Кто из них был сильнее, стоило еще разобраться, но от страха Малфой не мог и пошевелиться. Его шею оголил слизеринец, оттягивая кожу и посасывая ее. Стоило возбудить этого нытика, а то сам Поттер не смог бы удовлетворить свои потребности. Было скучно, но такого вида одолжение лучше всего подходило этому Малфою. «Да он же девственник, похоже, вообще никогда не целовался!» — поглумился над этим брюнет. Они не были друзьями, брат и сестра чаще отдавали предпочтение другим чистокровным семьям, которые дружили с их родителями. Альбусу и вправду было плевать на мнение того, над кем он стоял. Его резкие движения не приносили ласки, а только пугали. Кастор пытался оттолкнуть, слабо, но пытался. Для него всё выходило за рамки, о которых он ранее не знал, что их можно пересечь. Блондин с пеленой на глазах стал повторять одно и то же: «Нет». Он был жутко испуган, пытаясь всё настойчивее убрать руки другого. — Не рыпайся, — пригрозил тот. Он сжал пальцы на шее Каса и придавил его голову к матрасу. — Сядь. Когда действия за этими словами не последовало, то Поттер совсем вышел из себя. Он крепко схватил одногодку за волосы и скинул его на пол. Парень начал стаскивать с себя боксеры, что было немного проблематично из-за стояка. Личико Кастора было хорошим, даже очень приятным, просто сам он, если начинал открывать рот, быстро вымораживал брюнета. По щекам Малфоя пошли слезы, когда до губ дотронулся член его первой любви. Это было унизительно — стоять на коленях, пока в тебе двигается орган другого человека. А Альбус только набирал обороты, не парясь о болевых ощущениях Кастора. Тому было хорошо. По лицу читалось, как забавлялся этим слизеринец, как делал он это уже не в первый раз. Минуты или часы — юноша не знал, не помнил — до оргазма длились слишком долго. Поттер бесцеремонно засунул член по самые гланды Малфоя, кончив тому в рот. Член спал, и парень отпрял от измученного Каса. Лицо последнего исказилось в неприязни, Кастор выблевал всё содержимое: и алкоголь, и закуски, съеденные час назад, и сперму. Только доблевав оставшееся, он заметил, как в дверях стояла его сестра. Она всё прекрасно осознала. И по опухшим глазам брата, и по застегивавшему ширинку Альбусу, и по жиже на полу. Лицо из испуганного медленно менялось в ненавидящее. — Ублюдок! — она закричала на весь дом, из-за чего за их спинами собрались несильно пьяные гости вечеринки. В дверях, за спиной Атрии, стояли оставшиеся члены семьи Поттеров, которым было сказано отвлечь ее. Ложь, которую наплел Альбус своим брату и сестре, стоила Кастору очень многого. Хотя они и вправду поверили в ответные чувства брата к блондину, но всё оказалось неправдой. Все быстро смогли понять, что произошло. — Мы просто развлеклись... — Да пошел ты нахуй, мерзавец! — она немедля подошла к нему и дала звонкую пощечину. По щекам Атрии непроизвольно стекали слезы. Она упала на колени к брату, обвивая ладошками его разгорячившиеся щеки, мягко проводя по ним подушечками пальцев, не в состоянии даже вынести взгляда брата. Он смотрел затравленно, с болью. Малфой потянула на себя брата, поднимая его на ноги. Стоило убираться немедленно, чтобы этот урод не мог сказать еще чего-нибудь. Она поравнялась с Альбусом, сощуренными глазами следя за его действиями, но он, в свою же очередь, только стоял, не двигаясь. Хотя она и ударила его до этого, ее злость не уменьшалась, а только нарастала. И конечно же, Атрия не могла не воспользоваться еще одним шансом, чтобы унизить его. Она плюнула ему в лицо, на глазах у его семейки. Уже на лестнице к ней подбежал Нотт, который помог спустить ее брата к камину. Он крепко обнял девушку, зная, что это никак не успокоит ее, но даст понять, что он рядом. Малфой слышала возгласы и крики в отдалении, из той комнаты, которую только что покинула. Кастор избегал встречаться глазами с глазами остальных; он смотрел в пол, пытаясь размеренно дышать. Забыться в биении сердца, которое колотилось, как бешеное. Уже в гостиной на минуту повисло неловкое молчание, Малфои были удивлены явившимся Поттерам. Было глупо с их стороны надеяться, что всё забудется за какую-то чертову неделю. — Рия! — позвала Эмилия. — Скажи брату, что Поттеры здесь... — Он знает, — бросила девушка и поднялась обратно на второй этаж. — И Кастор не спустится, ему нечего здесь делать. Младшая Малфой теперь раздражалась за долю секунды. Во-первых, она была старше брата, то есть отвечала за него. Во-вторых же, любила его и всегда беспокоилась о нем. Присев на холодный мраморный пол, девушка положила свою голову на плечо Каса, который сидел уже какое-то время здесь, подслушивая разговор. Ей не нужно знать, какие именно причины привели его сюда, главное, что он вообще вышел из своей комнаты. Но, зная себя, Атрия не посмела бы помешать своему брату врезать Альбусу, если бы в ту же секунду он решился на это. Девушка пыталась поймать взгляд Кастора, но у нее никак это не получалось. От этого ей и становилось не по себе. Альбус смерял шагами дом, ходил из комнаты в комнату, почти срываясь на бег. Он так сильно старался потеряться в мыслях, измучить себя, но ничего не выходило, не для него. Он совершил ошибку и знал это. Его действиям не было прощенья. Хотя Ал и верил сейчас в благосклонность Кастора, но он уже согласился со словами отца: «Ничто не будет прежним». — Но я ведь могу попытаться? — как-то не веря своим словам, предположил он. К массивной двери поместья Малфоев стремительно двигался человек — его намерения были сомнительны, и черт знает, выполнимы ли. По всему дому раздалось треленье. На кухне стряпали эльфы, готовясь к семейному ужину, на который согласился прийти Кастор, в первый раз за столь долгое время. В гостиной же для переговоров присутствовали другие гости с хозяевами, которые повставали со своих мест. Некоторым показалось, что за дверью стоял средний сын Поттеров, которого загрызла совесть, но это было ошибочное предположение. Малфой немного отстранился от своей сестры, приказав ждать на месте. Что-то было не так. Каждый знакомый ему друг родителей или его собственный мог заявляться в дом через каминную сеть, но почему в этот раз это произошло по-другому?.. Распахнув дверь, Кастор не смог ни на секунду задуматься о происходящем, не заметив ничего, кроме хватки на своей руке. И незнакомца, трансгрессировавшего с сыном Малфоев. Вдалеке кто-то бежал к высоченному дому, чуть ли не падая на землю. Альбус был красный, запыхавшийся и испуганный чем-то. Он вбежал на веранду дома, ударяясь лбом о магический барьер, поставленный против него. Поттер столкнулся взглядом с Атрией, медленно спускавшейся по лестнице; по щекам ее текли слезы, а губы немного подрагивали, будто пытаясь что-то вымолвить. Она ничего не понимала, особенно того, кем был загадочный человек, похитивший ее брата.