я не ждал тебя

      Открыв глаза, Какаши сразу узнал комнату, в которой проснулся. Она располагалась в доме, где он жил почти семнадцать полных лет. И эти годы были наполнены самыми разнообразными эмоциями: от искреннего детского счастья до глубокого взрослого горя, от первой любви до невыносимого разочарования. Молодой Хатаке хранил свои воспоминания глубоко в сердце, постоянно говоря себе, что эта страница его жизни давно исписана, сложена и убрана. Он открыл новую, белоснежно-белую, и будет осторожно выводить на ней свою историю.       И эта история начиналась далеко не в доме его отца. Дом Сакумо Хатаке пустовал уже почти год, с тех пор, как Какаши принял предложение Минато и переехал оттуда. Четвертый Хокаге вот уже почти год был его альфой, и Какаши ничуть не жалел об этом, будучи влюбленным и любимым. И юный беловолосый омега совершенно точно помнил, что засыпал с ним в постели, в их общем доме, где из окна был виден сад, а в его ногах спал их кот… Более того, засыпал он одетым, а сейчас, откинув одеяло, понял, что на нем даже белья нет.       Будучи ребенком, Какаши имел привычку засыпать голеньким. Поначалу он оправдывал себя тем, что ему лень одеваться после душа, но потом, став постарше, парень перестал объяснять себе нежелание одеваться, когда в его комнату в любой момент может зайти отец. Лишь пожив с мужчиной некоторое время, Хатаке понял, что буквально спровоцировал, соблазнил отца на те действия, что понесли за собой ужасные последствия.       До чуткого слуха добрался звук шагов из коридора, который вернул Какаши в реальность, хоть тот и не слишком её осознавал, так и не поняв, что делает в доме, принадлежавшем его семье. Может, Минато по каким-то причинам перенес его сюда? Что-то случилось с их домом? Впрочем, вскоре он различил звук шагов и понял, что это не Хокаге. Жёлтая молния ходит легко, почти невесомо, словно сейчас переместится, а шаги этого человека были тяжелее и казались даже более знакомыми.       – Папа? – выдохнул омега не своим голосом, ощутив запах знакомого альфы. Этот запах сопровождал его с детства – обладатель этого запаха водил его в академию, защищал, дул на разбитые коленки и поддерживал в тех ситуациях, где ребенком Какаши встречал трудности.       Обладатель этого запаха стал его первым альфой, первым мужчиной в его постели.       Сакумо Хатаке открыл дверь в комнату сына, а затем вошел, лишь ненадолго задержавшись в проеме.       – Не спишь. Завтра опять будешь просить меня прогулять уроки в академии?       Щёлкнула ручка двери, перекрыв свет из коридора, отчего в комнате Какаши снова воцарился полумрак. Впрочем, оба шиноби хорошо видели друг друга – один смотрел привычным спокойным взглядом, а второй ошарашенно глядел на призрака, что явился из прошлого, восстал из мертвых, чтобы разворошить старые незаживающие раны.       – Чего ты так смотришь? – вновь подал голос альфа, проходя вглубь комнаты и присаживаясь на корточки перед сыном, который, спохватившись, вернул покрывало на место, чтобы спрятать наготу, на что его отец лишь усмехнулся. Действительно, зачем прятаться, если он всё видел?       Наяву, в своей постели, которую он делил с Минато, Какаши заворочался во сне, подтягивая ноги к груди, словно пытаясь закрыться от кого-то. Четвертый Хокаге, который ещё не спал, решив разобрать скопившиеся документы, не обратил на это внимания, ведь его омега очень часто спал неспокойно. Только бурный секс успокаивал его до самого утра, но сегодня у альфы было много дел, тем более, что он пришел в постель тогда, когда Хатаке уже дремал.       – Снова застеснялся, сынок?       Всё те же ласковым голосом спросил Сакумо, а затем приподнялся и коротко поцеловал сына в губы, на что Какаши не отпрянул, как сделал бы это нормальный ребенок. Тело помнило, что отец никогда не сделает плохо – только приятно, – а потому, отмерев, омега раскрыл свои бледные губы, отвечая на поцелуй папы.       – Нет, просто… Ты ведь был на миссии. Вернулся раньше? Я не ждал тебя так скоро.       Слова сами слетели с чуть припухших после поцелуя губ омеги, что смотрел в глаза своему отцу.       Это не могло быть реальностью. Сакумо совершил самоубийство несколько лет назад, Какаши уже давно был взрослым омегой и жил с другим мужчиной, который, кстати, ничего не знал о шалостях между своим будущим мужем и его отцом. Какаши до дрожи в руках боялся, что кто-нибудь раскроет эту его тайну, ведь такой позор не отмыть ничем и никогда.       – Ты ведь просил меня вернуться раньше. А теперь ведешь себя так, словно и не ждал. Если хочешь, я уйду.       Старший Хатаке редко настаивал на чем-то, если сын этого не хотел. Он понимал, что эти неправильные, неприемлемые и просто грязные отношения смущали его сына, пугали и заставляли оглядываться на каждый шорох в страхе, что кто-то знает их тайну. Сам мужчина с высоты своего опыта относился к этому проще.       – Нет, не уходи, – быстро ответил юный беловолосый парень, так похожий на своего отца, не взявший от матери при рождении ровным счётом ничего. Вместе со своими словами он пододвинулся к стене, освобождая край кровати, чтобы отец сел туда. Или же лёг.       Узкая мальчишеская койка, конечно, не могла поместить двух человек, а потому Сакумо всегда предпочитал занимать положении прямо над сыном, чуть придавливая его своим весом. Именно так он сделал и сейчас, заставив своего ребенка шумно выдохнуть, а затем по инерции вдохнуть запах родителя. Родителя, который взял на себя смелость стать ещё и любовником.        Омега тяжело дышал, но не просыпался, привлекая к себе внимание Минато, которому было всё сложнее сохранять спокойствие. Какаши был темпераментным, что скрывал ото всех, кроме своего альфы, а потому Минато не удивился тому, что его любимому снится эротический сон. Намиказе не сомневался в том, что он занимает там главную роль, и только огромная сила воли позволила ему ещё немного потерпеть и не прикасаться к Какаши, чтобы посмотреть, как будет развиваться этот сон.       – Не уходи.       – Не уходи.       Повторил Какаши, постепенно отпуская себя. Если это сон, то он может позволить себе неверность Минато. Позволить себе сладкую измену, при одной мысли о которой ему стоит устыдиться, ведь инцест был порицаем во все времена и, тем более, в их цивилизованном обществе, где, узнав о подобном, члены семьи разлучались – насильник (ведь добровольно это происходить не может) шел под суд, а жертва окружалась психологами и, вместе с тем, долгим, если не вечным, позором.       Но, несмотря на весь страх, Какаши хотел этого. Запретная связь с отцом началась неожиданно, но с первого раза оказалась такой желанной, что бесстыжий мальчик никогда всерьёз не отказывался от ласк. Если же временами ему было так страшно, что Сакумо, в итоге, отступал, то Какаши потом сам приходил к нему в постель, предварительно сняв трусики.       Одни лишь воспоминания об этом заставили его тело отреагировать совершенно по-омежьи. Конечно, Какаши еще не знал, что окажется омегой, когда отец ласкал его, но организм уже давно проявил свой пол, а потому тело привычно говорило о том, что готово к близости с альфой, даже если это сон или непонятно откуда взявшаяся галлюцинация, или вовсе Какаши не заметил, как попал в иллюзию.       О том, что это всё, что угодно, но не реальность, говорили эмоции парня. Какаши понимал, что этого всего не может быть, и давно уже не стыдился своих желаний, но сейчас, оказавшись под отцом, чувствовал противоречивые чувства, именно те, которые испытывал, когда был совсем юн – невыносимое желание на грани бесстыжей похоти и почти панический страх от того, что они в принципе позволяют себе эти отношения.       Только решив провести рукой по белым волосам отца, Хатаке увидел, что его рука дрожит. Точно так же, как дрожала, когда всё это было правдой. И точно так же, как это было раньше, Сакумо перехватил её своей и коснулся губами в успокаивающем жесте.       – Я же говорил тебе не бояться. Нас никто не застукает, мой маленький. Единственное окно плотно закрыто шторами, а дом наш стоит далеко не в центре – нас, разве что, лягушки да белки подслушают.       Альфа посмеялся, зная, как расслабить своего ребенка. Сакумо знал, что Какаши его хочет, но никогда не действовал до того, как его сын попросит. Он понимал, что уже нанес ему непоправимую травму, ведь, оказавшись под отцом, он может не состояться в полноценных отношениях… Но разве перед ним можно устоять? Отец Хатаке и представить не мог, что его сын подрастет настолько соблазнительным, что даже он сам не сможет устоять перед ним.       Конечно, их отношения не станут никогда правильными, никогда не будут принятыми, но пока что, пока для своего мальчика он центр вселенной, альфа хотел быть с ним во всех смыслах – быть его отцом, защитником, любовником и альфой, чтобы в будущем его сын знал, какой мужчина ему нужен.       Сакумо рисковал, ведь его ребенок ещё мог вырасти альфой и неправильно воспринять свою роль в этих сложных отношениях, но какое-то шестое чувство подсказывало Белому Клыку, что его сын, каким бы твердым характером не обладал, не тянет даже на бету. Ещё не найдя свой пол, он уже пахнет сладко, как подобает будущему омежке.       – Да, я помню. Не обращай внимания. Я никогда не могу сразу расслабиться, папа.       Отведя взгляд на мгновение, Какаши вновь вернул его к лицу отца, которое находил очень красивым. Просьба пришла на ум и была озвучена мгновенно:       – Помоги мне.       – Помоги мне.       Эта фраза сорвалась с губ несомненно спящего омеги, который всё больше интриговал Минато. Тот как раз закончил с документами и теперь наблюдал за Какаши, который был тем ещё зрелищем. Фраза звучала совершенно определенным образом – томно, негромко и с придыханием, – в придачу к чему мальчик отчего-то раскраснелся, кусал губы и нервно сжимал бедра, словно боялся, но одновременно хотел того, что происходит в его сне. Намиказе никак не мог предположить, что это могло быть, позволив себе пока лишь приобнять юношу, который лежал к нему спиной, за талию.       Призыв сына был услышан Сакумо с первого раза. Взрослый альфа своим видом не выдавал то, как его возбуждает собственный ребёнок, но внутри него всё трепетало от того, что он имеет возможность касаться его, как любовник. Нет, не так. Как возлюбленный.       Оставив ещё один поцелуй на ладони юноши, мужчина приподнялся на руках, а затем, несколько секунд полюбовавшись открывшимся видом – ведь он действительно находил юношескую красоту своего сына восхитительной, – склонился к его груди. Сквозь тонкую бледную кожу были видны кости, а грудная клетка вздымалась от мгновенно участившегося дыхания, когда отец сначала коснулся губами, а затем потеребил языком один из сосков. Какаши взволновало уже это, а он хорошо знал, что альфа не остановится на невинных ласках. Сакумо заставит его испытать оргазм, к которому будет подходить медленно и долго.       Эта мысль кружила голову парня, но вместе с тем смущала почти до слёз. Мальчишка осознавал, как развратен, но не мог отказаться от своих желаний, лишь поощряя действия отца, запустив пальцы в его волосы и чуть выгнувшись ему навстречу с тихим стоном.       Немного поиграв с затвердевшими сосками парня, Сакумо приподнялся, чтобы стянуть сначала джоунинский жилет, от которого он не успел избавиться на пороге, ведь сразу поспешил к сыну, а затем снять с себя и чёрный свитер, обнажив подтянутое тело сильного шиноби и альфы. Запах мужчины наполнил комнату, отчего Какаши издал что-то похожее на скулеж и приподнялся, чтобы стыдливо вовлечь Сакумо в поцелуй, обняв руками за шею.       Этот поцелуй был долгим и наполненным запрещёнными чувствами, что испытывали друг к другу ближайшие родственники. Старший Хатаке слегка прикусил губу сына и мазнул губами по его щеке, заглянув после этого в чёрные глаза своего мальчика. Для Сакумо на первом месте стояло удовольствие Какаши, а потому он слегка толкнул его в плечи, чтобы омега упал обратно на спину. Острые коленки от этого действия инстинктивно поползли навстречу друг другу, но сильные руки вновь развели их в стороны, после чего ласковый язык, без промедления, проложил влажную дорожку по внутренней стороне бедра до самых ягодиц, где было горячо и очень интимно.       Отец подобрался к его бедрам так быстро, что юный Хатаке не успел даже осознать происходящего, а когда осознал, закусил губу и спрятал взгляд. Это увидел мужчина, который успокаивающим жестом погладил его по дрожащим бедрам.       – Тише, Какаши, не нужно бояться. Или стесняться меня, – с лёгким нетерпением проговорил альфа, опалив чувствительную кожу горячим дыханием, а затем, не теряя времени, с ощутимым нажимом провел языком прямо по входу в юное тельце, что затрепетало в его руках. Было слышно, как Какаши резко закрыл рот ладонью, подавив стон, но не сдержав слёз, которые потекли по щекам от неимоверного стыда, вызванного такими ласками отца.       Но Сакумо знал, что его мальчику нужно всего лишь привыкнуть, а потому продолжил свои ласки, ладонями слегка оттянув ягодицы парня в стороны, чтобы иметь больший доступ к сжимающейся дырочке – самому чувствительному месту на теле его сына. Умелый язык проникал внутрь, дразнил и ласкал, заставляя возбуждение парня нарастать до предела, но не приближая его к разрядке. Альфа бы занимался этим всю ночь, но жалобные стоны сына, вперемешку с его слезами, кололи совесть. Но точкой стал тот момент, когда юноша стал просить отца:       – Папа, хватит, пожалуйста.       –…Хватит, пожалуйста.       В слезах простонал омега, после чего Минато уже не мог продолжить просто смотреть на Какаши. Он осторожно, стараясь не тревожить его сон, приспустил бельё парня и накрыл ладонью его член. Не прошло и пары минут, как омега вздрогнул всем телом и излился ему в руку, наконец успокоившись. Правда, с его губ сорвался тихий стон, заставивший Намиказе на мгновение замереть. Будить своего мальчика он не собирался, а потому поправил на нём трусики, вытер ладонь и вновь укрыл его, занимая место на своей половине кровати.       Сакумо внял просьбе сына и взял в ладонь его истекающий смазкой член, парой движений позволяя ему испытать желанный оргазм. Перед тем, как в глазах парня потемнело, он успел еще раз взглянуть в родное лицо человека из своего прошлого. ***       Хатаке проснулся с рассветом, резко сев на постели и пытаясь понять, что происходит. Медленно повернув голову, он увидел яркую гриву своего альфы и облегченно выдохнул, убеждаясь, что эта встреча с отцом была всего лишь до ужаса реалистичным сном. Какаши совсем не нужно было, чтобы Минато узнал о том, что снится его омеге, а потому медленно поднялся, чтобы сбежать в душ. Не прошло и получаса, как в омеге ничто не выдавало происходящего во сне. Точно так же в проснувшемся альфе ничего не выдавало, что он видел всё, что происходило этой ночью.       – Уже проснулся? Я приготовил завтрак.       Юный шиноби вновь запрыгнул на кровать, чтобы обнять альфу. Тот обнял парня в ответ, мягко целуя в щёку.       Каждый из них делал вид, что ничего не произошло. Но, возможно, когда-нибудь Минато осмелится спросить Какаши, почему в явно эротическом сне он звал отца, а Хатаке найдет в себе силы сказать мужчине правду.