"Когда меняется имя"

— Приветствую, Гарри, мальчик мой! — блестя яркими голубыми глазами из-за очков-половинок, сказал Дамблдор, встречая Гаррета, сидя за столом. — Располагайся. Я взял на себя смелость пригласить тебя для личного знакомства. — Здравствуйте, — выдавил из себя Гаррет, с ужасом разглядывая чайную пару и вьющийся пар над заварочным чайником. — А почему именно меня? — Ну-ну, не скромничай, — укоризненно покачал головой Дамблдор. — Ты у нас герой. Единственный, кто смог справиться с Темным Лордом! «Он же это не серьезно?» — подумал Гаррет и притулился на краешке кресла. — Наливай себе чай. Угощайся, — директор повел рукой. — Бери лимонные дольки. Ты знаешь, кто я? — Я слышал вашу речь, директор, — кивнул Гаррет. — А почему в коридоре на третьем этаже — смерть? Дамблдор едва не подавился. Ничего, пусть знает, что герои переходят сразу к делу. — Об этом тебе лучше не думать, мальчик мой, — тут же заявил он. — Бывают такие вещи, которые не нужно объяснять, нужно просто делать. Или не делать. Например, не ходить в запретный коридор. — Ага, — кивнул Гаррет, — как трансфигурация. Просто превращать, не задумываясь, отчего и почему. — Именно! — согласился директор. «Он только меня за дурака держит или вообще всех?» — подумал Гаррет и потер висок. Несмотря на невидимые гвоздики в ушах, голову будто сверлом со всех сторон обрабатывали. — И как тебе в школе? — помолчав, спросил Дамблдор. — Так я еще ничего не видел! — удивился Гаррет. — Вы же меня с первого ужина сорвали. — Ты уж прости старика, не подумал. Ты ешь, Гарри, ешь. Директор сам налил в чашку чай и пододвинул к Гаррету вазочку с конфетами. — Тебя не смутило твое распределение? Все же твои родители, оба, учились на Гриффиндоре и были патриотами своего факультета. — Я никогда не знал своих родителей, — с печалью сообщил Гаррет. Вскинул несчастный взгляд, который долго тренировал в театральным кружке, и с надрывом добавил: — Вы в курсе. — Ох, — закивал Дамблдор. — Да. Это такая трагедия. И мне тем более непонятно, почему ты попал в Слизерин. Ты же истинный гриффиндорец! Знаешь, еще не поздно перевестись. Ты еще даже комнату не занял. А шляпа… Шляпа, в конце-то концов, могла и ошибиться. Старая она уже у нас. — Ага, — согласился Гаррет. — Так ты согласен на перевод? Гаррет помотал головой: — Я же ничего не знаю ни про школу, ни про магию, ни про факультеты. Глупо вот так сразу что-то менять сгоряча. Если вы говорите, что можно перевестись, значит, это не обязательно делать сейчас. Я лучше подумаю. Вдруг мне на Слизерине понравится? — Ну, Гарри, это вряд ли, — добавляя в голос сочувствия, заметил Дамблдор. — На Слизерине учатся дети соратников Того-Кого-Нельзя-Называть. Того, кто убил твоих родителей. Чьи родители попали в Азкабан благодаря тебе. Вряд ли тебе там будет уютно. Понимаешь, хоть и считается, что все факультеты равны, не зря шляпа поет свою распределяющую песню. Ты слышал, о чем она? — Простите, директор, — покаялся Гаррет. — Я все пропустил. Очень уж есть и спать хотелось. — Так покушай, — в третий раз предложил Дамблдор, начиная терять терпение. — Это замечательный чай. И конфеты тоже. — Не могу, — признался Гаррет. — Меня, простите, ужасно тошнит. Просто жутко. От усталости, наверное. Можно я посплю? — Здесь? — Дамблдор закашлялся. Все же какая-то крошка явно пошла ему не в то горло. — Гарри, мы сейчас договорим, и ты сможешь пойти в спальню. Хорошо? — Как скажете, — несчастно протянул мальчик и опустил взгляд. Директор сверлил его глазами слишком пристально, чтобы это можно было понять превратно. — Ты герой, Гарри, с тебя и спрос другой, — жестко заговорил директор. — Все ждут, что герой будет вести себя соответственно. Ты — пример для своих ровесников, ты это понимаешь? Гаррет кивнул, разглядывая носки своих ботинок. — Я выучу все правила, — пробормотал он. — Правила — это хорошо, но не главное. — И учиться буду старательно, — продолжил Гаррет. — Зубы чистить, уши мыть, кошек за хвост не таскать. — Кош… гм! Гарри! — кажется, директор даже рукой по столу хлопнул. Гарри шмыгнул носом. — Если я откажусь переводиться на Гриффиндор, обязательно меня исключать? Может, мне письмо министру написать, чтобы меня в школе оставили? Ну, под честное слово, что я на его стороне. А я ему в рекламной кампании помогу. Как думаете? Дар речи вернулся к Дамблодору секунд через пять. — Мальчик мой, — елейно протянул он. — Ну кто же тебе сказал, что мы собираемся тебя исключать? Все решаемо. Скажи, пожалуйста, у тебя не возникло сложностей при покупке товаров для школы? Вы с Хагридом все приобрели? — Наверное, — пожал плечами Гаррет, настораживаясь от смены темы. — В таком случае, не мог бы ты вернуть мне ключ от сейфа? — А разве это ваш сейф? — искренне удивился Гаррет. — Гоблины сказали, что он принадлежал моим родителям, и теперь только мой. — Все так, Гарри, все так. Но ключ должен храниться у твоего опекуна, таковы правила, а твоим магическим опекуном являюсь я. — Ого! — вскинулся Гаррет. — Правда, что ли? А где вы были эти десять лет? Мне всегда казалось, что опекун — это тот, кто заботится о ребенке и всему его учит. Или у вас в волшебном мире не так? — Немного иначе, — ушел от ответа Дамблдор. — К тому же я человек занятой, директор школы, председатель Визенгамота, президент… — Международной конфедерации магов… — продолжил Гаррет. — Я читал письмо. Там полная подпись. — Мда, — Дамблдор повертел в руках чашку с остатками чая. — Кстати, о письме. Обычно все письма для первокурсников появляются на Книге Хогвардса сами, мы только рассылаем их с совами. А вот твоего письма там не было. Мне пришлось диктовать его самопишущему перу лично. Не знаешь, как такое могло произойти? Может быть, в сейфе или у твоих родных был какой-то скрывающий тебя артефакт? — Про сейф я узнал уже после получения письма. А мои дядя и тетя — магглы. Так что не знаю, — соврал Гаррет. Хотя не сказать, что прямо так уж соврал. Точнее, он подозревал, почему так случилось. Но не признаваться же, что тетя Петуния когда-то от волнения убавила ему год жизни, и теперь по всем документам он проходит, как десятилетка! Что даже в один класс с Дадли его брать не хотели, а потом считали вундеркиндом, так как он и внешне выглядел гораздо младше кузена. И что это чертово письмо наверняка появится на их книге следующим летом, в конце июля, адресованное Гаррету Джеймсу Поттеру, как его на самом деле и зовут. — Ну ладно, — кивнул Дамблдор. — Я вижу, что ты устал. Отдай мне ключ и можешь идти. — Вот еще, — буркнул Гаррет. — Это мои деньги. — А я — твой опекун, — прибавил строгости в голос директор. — И обязан заботиться, чтобы ты тратил их разумно. — Вы только что сказали, что Вам некогда. У вас три другие должности. Может, передадите право опеки кому-то другому, тому же Хагриду, например? — предложил Гаррет. — Ты считаешь, что Хагрид справится лучше меня?! — возмутился Дамблдор. От подобной дерзости у него аж очки на кончик носа сползли. — Так вы вообще никак за эти десять лет не справлялись, — беззастенчиво констатировал Гаррет. — Сейчас что-то изменилось? — Конечно. Теперь мы будем видеться гораздо чаще. Я же твой директор, — разулыбался Дамблдор. В словесном споре Гаррету было его не переиграть. — Можно мне увидеть документы, где указано, что вы — мой опекун? — набычившись, попросил он. Дамблдор тут же продемонстрировал свое недовольство подобным недоверием, повздыхал, укоризненно покряхтел, но документы нашел подозрительно быстро — на верхней полочке рядом с насестом феникса. В розовой папке с голубыми звездочками. — Вот, Гарри, смотри. Хотя меня глубоко огорчает твоя гражданская позиция, я могу понять твое желание увидеть официальное подтверждение. Вот постановление с печатью Визенгамота… — Председателем которого Вы являетесь? — Гм! Вот подписи всех проголосовавших, а вот и пункт о моей финансовой ответственности. — Действительно вашей? Вообще-то меня Дурсли растили, кормили и одевали. Кучу денег потратили! — Гарри! — директор сверкнул глазами. — Довольно капризов. Тут четко и ясно указано, что хранителем ключа от сейфа Гарри Джеймса Поттера является его опекун! Ключ! — он протянул руку. — Магией клянусь, что у меня нет ключа от сейфа Гарри Джеймса Поттера, — твердо заявил Гаррет. — Обратитесь к гоблинам. — Мальчик, ты понимаешь, что ты сейчас натворил? — в ужасе спросил Дамблдор. — Солгав, ты потерял магию. — Но я не лгал, директор, сэр, — искренне заморгал Гаррет. — У меня есть только специальный кошелек. Вы хотите забрать и его тоже? Крюкохват очень подробно объяснил Гаррету про защиту кошелька. Взять из него деньги мог только сам Гаррет, никто другой. Неважно, вор это или сосед по комнате, к которому случайно попала чужая вещь. Такой кошелек нельзя украсть, нельзя одолжить. Даже если бы Гаррет держал кошелек в руках, у кого-то другого не получилось бы достать из него ни монетки. Вдобавок, кошелек мог быть не единственным. Гаррет имел право завести хоть дюжину, заплатив за каждый по тридцать галлеонов. Дамблдор, судя по его лицу, тоже прекрасно это знал. — Ты меня неправильно понял, мой мальчик, — устало сказал он. — Я руководствуюсь только заботой о тебе и соблюдением твоих интересов. Но об этом мы поговорим позже. А сейчас ступай, уже поздно. — Да уж, — согласился Гаррет. — Надеюсь, меня не накажут за брожение по замку в ночи. Вы уж, пожалуйста, когда в следующий раз надумаете приглашать меня на чай, выбирайте урочное время. Детям режим дня нужно соблюдать. *** Добравшись с Джеммой Фарли до гостиной факультета, они попали в эпицентр скандала. Среди сердитых голосов на повышенных тонах Гаррет безошибочно узнал хлесткий тенорок Малфоя. — Так! — грозно рявкнула хрупкая Фарли. — Что здесь происходит?! Отбой был полчаса назад, почему не спим? Ричард! Трио спорщиков распалось. Высокий темноволосый старшекурсник с аристократическими чертами лица изогнул красивые губы в неприятной гримасе: — Умываю руки, Джемма. Я все сказал, если хотят сделать по-своему, пусть сами разбираются с деканом. Маркус Флинт развел руками, глядя на Гаррета: — Прости, пацан, но тут я бессилен помочь, — и ретировался следом за товарищем. Малфой остался в одиночестве, часто смаргивая и поджимая губы. — Эй! — Гаррет быстро подбежал к нему и сжал плечо. — Драко! Что случилось? — Действительно, Малфой, поведай нам, что за драма в первый же учебный день, — недовольно прищурилась Джемма. Гаррет высоко оценил, что, несмотря на поздний час, она дождалась его в алькове напротив директорской башни и проводила в подземелье. Непонятно, о чем думал директор, но без Фарли он в жизни бы не нашел дорогу. Так бы и умер, блуждая по лабиринту коридоров и в итоге превратившись в очередной призрак. Однако долгое ожидание добродушия Джемме явно не прибавило. Она была зла, как голодная мантикора. Малфой вздернул подбородок. — Гаррет, ты пока не знаешь, но нас расселяют в комнатах по три человека. То есть сейчас мы получаем соседей на следующие семь лет. Я попал в одну комнату с Крэббом и Гойлом, а ты — с Ноттом и Забини. — Жаль, — расстроился Гаррет. — Я надеялся, что нас поселят вместе. Но это ничего, ты же давно дружишь с ребятами, так что если вы хотите жить вместе… — В том-то и дело, что я не хочу! — почти закричал Малфой, сжимая кулаки. — Я собирался поменяться с Блейзом или с Тео, они оба согласны, но все переселения возможны только с разрешения декана, а наш декан, к сожалению, является еще и моим крестным! — И что? — непонимающе спросила Джемма. — А то, что мой отец помешан на вопросах безопасности и взял с него обещание, что я буду жить именно с Крэббом и Гойлом. И никак иначе. А я хочу с Поттером! — Сочувствую, — Джемма передернула плечами. — Но Монтегю прав, это твои внутренние проблемы. Поговори с деканом. — Он не согласится. Не после того, как дал обещание отцу, — убито констатировал Драко и рухнул в кресло. Гаррет тут же присел на подлокотник. — Не расстраивайся. Мы все равно будем соседями. — Я обещал научить тебя всему. — Научишь. Мы только спать будем в разных комнатах, а ходить на уроки и тусить в гостиной вместе. К тому же, я уверен, что здесь не возбраняется ходить в гости к соседу по комнате. Да, Джемма? — Только не к девочкам! — строго заметила Фарли, снимая со стола салфетку, которой были накрыты тарелки. — Поттер, нам принесли бутерброды, пирожки и яблоки. Налетай! И возьми у Малфоя расписание. У вас завтра первым уроком трансфигурация с гриффами. Это то еще испытание. Расстроенный Малфой ушел почти сразу. Гаррет же присоединился к Джемме и приналег на бутерброды. — Это был Ричард Монтегю. Мы с ним старосты факультета, — вытирая губы, напоследок сказала Фарли. — Дик нормальный вообще-то, только слегка зациклен на правилах и чистокровности. Если что — обращайся. А вот его братишка Грэхем — тот еще редкий говнюк. С ним лучше не цепляться. Гаррет вскинул брови. Говорить с набитым ртом было невежливо. Но Джемма поняла его молчаливый вопрос. — Не думай, что попал в сказку, Поттер. Мы только перед остальной школой встаем единым фронтом. И помогаем друг другу вот как сейчас, — она кивнула на тарелки, — только если это выгодно или касается благополучия факультета. Если будешь отставать, тебя подтянут в учебе, растолкуют правила этикета, познакомят с нашими традициями, но никто не станет с тобой нянчиться просто так, глядя в рот только потому, что ты типа герой. А если факультет из-за тебя потеряет баллы, или ты начнешь позорить Слизерин неподобающим поведением, мало тебе не покажется. У нас здесь серпентарий, Поттер, запомни это. Змеи ведут себя тихо и вежливо, но лишь до тех пор, пока это им выгодно. Гаррет серьезно кивнул: — Я понял. Джемма неожиданно улыбнулась: — Все не так плохо. Зато никто не полезет к тебе в душу, тебя не кинут на амбразуру ради общего блага и не запудрят тебе голову мнимой славой, предав в трудный момент. У нас все честно. Твоя комната третья справа. Когда Джемма ушла, Гарри посидел в гостиной еще немного, пытаясь уложить в голове события этого долгого-долгого дня. Отпил из бокала яблочного сока, потянулся в кресле, посмотрел на спокойный оттенок зеленых стен, неброские уютные ковры и функциональные столики, и пришел к выводу, что пока что ему тут нравится. Теперь пора было идти знакомиться с соседями. Если, конечно, они еще не спят в первом часу ночи. Он заглянул в полумрак комнаты и удивился ее роскоши. Комната казалась похожей на декорацию в музее: широкие королевские кровати с балдахинами, старинная резная мебель, обитые панелями стены, бархатные драпировки. — Закрывай скорее дверь, сквозняк! — капризно протянул мальчик, сидящий на ближайшей из кроватей. Гаррет быстро проскользнул внутрь. Мальчик натягивал на густые кудряшки смешную сетчатую шапочку. Смуглый и худощавый, он был чем-то похож на молодого Челентано — страшненький, но обаятельный. И с такой же задорно-лошадиной улыбкой. — Привет. Я Блейз, — сказал он. — Блейз Забини. А тебя все знают, ты — Гарри Поттер. — Предпочитаю Гаррет. — Как скажешь. С нами еще живет Теодор Нотт, но у него режим, — Блейз махнул рукой на задернутый полог соседней кровати и широко зевнул: — Я тоже спать. Мы тебе оставили место у окна. Даже если против, других вариантов нет. Я боюсь воды, а Тео сказал, что он не подписывался изо дня в день пялиться на гриндилоу. Так что располагайся. Пока вас с Джеммой не было, приходил декан, знакомился, озвучивал основные постулаты. В общем, главное правило — вести себя смирно и не высовываться, Слизерин сейчас в опале. Про тебя тоже кое-что сказал, но это тебе лучше со старостой обсудить. Подъем в семь тридцать. Завтрак в восемь. Будильник есть? — Есть, спасибо, — сказал Гаррет и прошел вперед. Полстены занимало круглое окно, похожее на иллюминатор. За окном волновалась вода, изгибались водоросли, плавали стаи мелких рыбок. По большой замшелой коряге неспешно полз краб. Дальше все терялось во тьме. Гаррет зачарованно уставился на эту сказочную красотищу, положил ладонь на стекло и вздрогнул. С той стороны, появившись неведомо откуда, на него пристально смотрела русалка. Совсем молодая, с густыми прядями длинных волос, приплюснутым рыбьим носом и тонкими губами. Выглядела она вовсе не привлекательно, но и не отталкивающе. По крайней мере, на утопленницу похожа не была. — Вау! — выдохнул Гаррет. — Вот это да! И улыбнулся. Русалка улыбнулась тоже, демонстрируя острые мелкие зубы, и коснулась рукой стекла в том месте, где лежала ладонь Гаррета. Ее ладошка с перепонками между пальцами была такой же узкой, но гораздо длиннее. Русалка подержала ее немного на стекле, кивнула и уплыла, эффектно кувырнувшись в воде и вильнув напоследок хвостом. Гаррет тряхнул головой, не вполне понимая, что это такое было. Осталось лишь ощущение, что он все сделал правильно, так что, переодевшись в пижаму и забравшись в постель под толстое уютное одеяло, уже через пять минут он заснул. Напрочь забыв про будильник.