Always. Мальчик-Которого-Спасла-Любовь.

Проводив Панси и Блэйза до больницы Святого Мунго, Гарри дождался вместе с ними, пока освободится Гермиона и удалился со спокойной душой, оставив их на попечение подруги. Уже по пути домой, он всё никак не мог перестать думать о том, что, общаясь с бывшими слизеринцами и рассказывая им несколько «отшлифованную» версию истории своей встречи с Драко, а также причины их нынешнего непростого общения, он, тем не менее, не ощутил и толики того напряжения или неловкости, которые теперь чётко прослеживались при каждом его разговоре с Роном. Вообще, он стал замечать, что время изменило очень многих его знакомых, обнажив абсолютно новые их стороны. Друзья в одночасье оказывались предателями и, отвернувшись в самый важный момент, могли беззастенчиво плюнуть в спину. А те, кого привык считать врагами…совершенно неожиданно и искренне подставляли своё плечо и с энтузиазмом принимались помогать тебе разгрести твоё же «дерьмо»! Вот уже битый час Гарри сидел с ногами на кровати в своей старой спальне на пл. Гриммо и, запустив пятерню в волосы, думал о Драко… В последние дни он чувствовал, что совершенно запутался и не имел ни малейшего представления, что же теперь со всем этим дальше делать! И, даже несмотря на то, что сейчас Драко был в относительной досягаемости, препятствий и вопросов всё ещё оставалось значительно больше, чем решений и ответов. Да и те, что были, делали только больнее. С негромким хлопком за дверью бывшей спальни Сириуса появился Кикимер и, постучавшись, доложил, что принёс сундук, о котором хозяин его спрашивал. Отлеветировав ларец внутрь, Гарри долго стоял перед ним в нерешительности. Затем опустился на колени и, практически не дыша, осторожно провёл по нему ладонью, стирая с крышки толстый слой пыли. «Мемориальная капсула», как окрестил её сам Гарри, была небольшой по размеру, но выполнена из лучшей породы дерева и инкрустирована россыпью драгоценных камней – идеально отражая её содержимое. Всё самое ценное и дорогое! То, что Гарри когда-то очень хотел вырвать из своей памяти и из сердца, но рука не поднялась уничтожить, а лишь спрятал в самый дальний угол! В этом сундучке хранилось то немногое, что когда-то связывало их с Драко: смятые, обветшалые листы пергамента с заколдованными шуточными рисунками; записки, некоторые из которых Гарри всё же сумел вновь сложить в неуклюжих «журавлей»; вырезки из старых выпусков «Ежедневного Пророка» с колдографиями Драко и его семьи; и даже пустые колбочки, в которые Гарри когда-то хотел навсегда запечатать все счастливые воспоминания о Нём; а «жемчужиной» его коллекции была та самая безрукавка (сохранившая свой первозданный вид и даже запах под действием специальных чар), которую Драко забыл в туалете в тот последний день в Хогвартсе, когда они…вроде как…поженились… Бережно перебирая свои скромные «сокровища», Гарри извлёк с самого дна ларца безрукавку и, не сдержавшись, зарылся в неё лицом, судорожно, до отказа заполняя лёгкие Его запахом, будто не в силах надышаться Им. И, почувствовав, как глаза быстро наполняются слезами, со смирением признал: сколько бы он не прятался от Него и как бы далеко не прятал Драко в закутках собственной памяти, он до сих пор помнил всё и ни за что не хотел забывать! Небрежно утерев глаза рукавом, Гарри достал одного из бумажных журавлей и положил на ладонь. Память послушно повела его запутанными коридорами назад, отчётливо вырисовывая образ юного Драко, стоящего у последнего окна перед входом на лестницу Астрономической башни. И, будто вновь стоя рядом с ним, Гарри увидел, как Драко, точно так же держа бумажного журавля на ладони и явно волнуясь, тихо говорит: «Лети… К Нему!». Но картинка тот час смазалась. Глаза снова предательски заволокло влажной пеленой. Часто моргая и шумно дыша, Гарри задрал голову к потолку. Ему потребовалось несколько минут, прежде чем он смог окончательно взять себя в руки. Так же бережно вернув записку на место, Гарри ещё долго сидел без движения, грустно перебирая взглядом все свои «несметные богатства». От всего этого за милю веяло отчаянием! Неужели он всегда был настолько «сопливо» сентиментален?! Вроде бы, нет… Да вот явился Малфой. Оглушил, ослепил, отравил сладким ядом поцелуев, окатил кипятком своих ласк…и ухнуло всё к Мордредовой матери под взглядом его лунно-серых глаз! А ведь Гарри и впрямь, - как бы это страшно не звучало! - собирал Драко буквально по частям. Цеплялся за каждую мелочь, которую только смог найти. Иногда вдруг останавливался посреди улицы, будто не понимая, что здесь делает, и ловил себя на том, что, оказывается, просто шёл на Его запах. А оказывалось, что чужой. Знакомясь с новыми людьми, шатаясь по румынским барам в надежде на временное забвение и непроизвольно ища в случайных встречных хоть какое-нибудь сходство с Ним: малейший намёк на такую же усмешку, хитрецу во взгляде, да даже причёску! Но у Гарри так и не получилось «собрать» Его воедино… - Ну, как же так!? – сдавленно застонал он, вновь зарываясь лицом в школьную кофту Малфоя. – Как же ты мог меня забыть, Драко? Забыть нас?! Ведь ты сказал, что любишь! Любишь… Гарри сел на пятки. Уронив голову на грудь, он рычал от бессилия и до одури стискивал в кулаках тонкую шерстяную ткань. - Почему, Драко!? – в сердцах выкрикнул Гарри и со всей силы стукнул кулаком по полу. Но боль физическая не заглушила душевную. Не в этот раз. Как, впрочем, и всегда. И тогда Гарри накрыло такой волной безысходности от собственной беспомощности, что, сгорбив свою могучую спину, он больше не сдерживал слёз, а стал сотрясаться от беззвучных рыданий. На улице уже сгущались сумерки, а Гарри всё так же сидел на полу и машинально стискивал в пальцах безрукавку Драко. С тяжёлыми мыслями о том, что ни новый дом, ни попытки наладить хотя бы какое-то подобие дружеского общения, не принесли ожидаемого улучшения – Драко больше не желал его видеть. Он опять всё испортил… В последний раз прижавшись губами к вещи любимого, Гарри убрал её обратно в «Мемориальную капсулу» и уже хотел закрыть крышку, как вдруг почувствовал, что на губах что-то мешается. Поднеся соринку к свету, он поражённо распахнул глаза – в его пальцах был зажат, чудом сохранившийся, тоненький светлый волос. «Что ж, - горько хмыкнул Поттер, - будет прекрасным дополнением коллекции». Он поместил волос в одну из пустых колбочек и, запретив себе и дальше раскисать, с грохотом задвинул ларец под кровать. *\\*\\* Едва Драко с Асторией переступили порог Малфой Мэнора, как вокруг них тут же засуетились несколько домовых эльфов, забирая их ношу и верхнюю одежду. - Госпожа Нарцисса и хозяин Люциус недавно прибыли, - торопливо тараторил один из них, беспрестанно кланяясь. – Госпожа велела передать молодому хозяину, что она пришлёт за Вами, когда будет готова. Драко жестом отпустил эльфов и, оставив супругу в гостиной разбирать обновки, сам отправился в душ. Закрывшись в ванной комнате, и, наконец-то, оставшись наедине с собой, он хмуро уставился в одну точку и медленно, почти лениво, начал стягивать с себя одежду. В голове неприятно шумело и давило виски. Он уже неоднократно пожалел, что всё-таки не сумел сегодня зайти за «Обезболивающим» к Грейнджер. Как ни странно, в этот раз горячая вода не только приятно согрела его вечно холодные ладони и ступни, но и немного притупила назойливо ноющую головную боль. Потянувшись к полке за мочалкой, Драко с удивлением обнаружил среди привычных пузырьков и скляночек тот самый шампунь с ароматом сирени и жасмина, который они сегодня видели в парфюмерном магазине. Его брови озадаченно сошлись на переносице. «Значит, Поттеру всё же как-то удалось впихнуть свой «экземпляр» Астории… Любопытно, - скептически размышлял Малфой, вертя флакончик в пальцах, - она купила его, чтобы сделать приятно мне или Великому Гарри Поттеру?» Поведение Астории уже давно наводило Драко на некоторые подозрения, однако, занятый собственными проблемами, он предпочитал не углубляться в этот вопрос. А, возможно, всё дело было в том, что, кроме беспокойства за честь и репутацию их семьи, его, откровенно говоря, мало интересовало внимание супруги… Но стоило ему только откупорить пробку флакона и вдохнуть этот цветочный аромат, как все мысли об Астории и прочей ерунде мгновенно отошли на второй план! Мерлин, как он обожал этот запах! И как это он умудрился совсем забыть о нём в последние годы?! С наслаждением массируя и намыливая голову, Драко действительно искренне и широко улыбался, чего также не случалось с ним уже довольно давно… А ведь он «подсел» на этот шампунь ещё курсе на пятом, когда они с матерью отдыхали летом во Франции и вместе бродили как-то по местным парфюмерным лавочкам. И, вдохнув однажды этот запах, он уже не смог с ним расстаться. Драко было плевать, если кто-то счёл бы этот аромат «девчачьим». В конце концов, сглазы и некоторые мелкопакостные тёмномагические заклинания у него всегда выходили замечательно! Загадкой для Драко оставалось только одно: каким образом о его предпочтениях прознал Поттер?! Он тяжело вздохнул, с удовольствием пропуская сквозь пальцы мокрые намыленные пряди, но затем вдруг раздражённо дёрнул плечом. Снова всё сводилось к этому грёбанному Поттеру! Да что за чёрт!? Уперевшись ладонью в стену, Драко расслабленно склонил голову и подставил затылок под сильные струи воды. Чувствуя, как приятно расслабляются мышцы, он безучастно следил за тем, как облако белоснежной ароматной пены, медленно сползая вдоль его тела, заскользило по подтянутым мышцам живота к стройным бёдрам и, постепенно распадаясь на «островки», неспешно устремлялось к стоку, скапливаясь вокруг него невесомой горкой. Не долго думая, Драко заткнул сточное отверстие пробкой и переключил душ на кран. Он так и простоял, опираясь на стену, всё то время, пока вода, быстро поднимаясь, лизала его щиколотки, затем икры и почти добралась до колен. Стараясь сосредоточиться на журчании воды, Драко безуспешно гнал от себя прочь мысли о Поттере. Скрежетнув от досады зубами, грозно зыркнул в сторону злосчастной склянки с шампунем и с огромным сожалением вынужден был признать, что отныне и его любимый шампунь будет неизменно ассоциироваться у него с Поттером! «Как же! Не на того нарвался!» - мстительно процедил Малфой и, хитро оскалившись, вылил всё до последней капли под струю горячей воды. Мыльная, тягучая масса шампуня прямо на глазах превращалась в воздушную взбитую пену и невесомо облепила сильные длинные ноги, оставляя на коже щекочущее ощущение лопающихся пузырьков. Погрузившись в наполненную ванну, Драко издал довольно нескромный стон удовольствия и, устроившись поудобнее, закрыл глаза. Полежав немного, он зачерпнул в ладони пенное душистое «облако» и подул, срывая с его вершины пушистые комочки. И в то же мгновение его затылок будто пронзило резкой и острой болью. Драко лишь усилием воли сумел подавить страдальческий вскрик, а потом вдруг широко распахнул глаза, словно наяву увидев… Увидев, что ему снова семнадцать… Он сидит за партой в Хогвартсе и дурачится с парнями, а затем… с его ладоней слетает бумажный журавлик и летит… «Мерлин, не может этого быть!» Резко сев, Драко непонимающе хлопал ресницами: когда это он слал записки «Золотому мальчику»!? Перед глазами всё ещё отчётливо стояла картинка, как Поттер очень бережно смыкает пальцы вокруг его зачарованного журавля, а потом неожиданно улыбается открыто и искренне, и не кому-нибудь, а именно ему, своему заклятому врагу – Драко Малфою! Драко в шоке откинулся на спину, расплёскивая воду и поднимая в воздух пенные «фейерверки». «Какого..?! Этого же…не было!» Он с силой провёл горячими ладонями по лицу и дальше по волосам, зализывая их назад, как делал это раньше в школе. Ему вдруг стало казаться, что в ванной комнате нестерпимо душно и жарко, а в висках вновь предательски знакомо заныла подступающая мигрень. Морщась от головной боли, Драко аккуратно лёг обратно в ванну и постарался расслабиться, понимая, что никто не в силах был ему сейчас помочь: Грейнджер, наверняка, ещё не особо продвинулась в исследовании его «проблемы», да и всё равно была слишком далеко, а Поттер со своей чудодейственной Магией… Поттер просто… «Проклятье!» - в сердцах стукнул кулаком по воде Малфой, с силой жмурясь от нового приступа боли. Ну, почему? Почему в его жизни вдруг стало так невыносимо много Поттера?! Опять… Что за извращённая пытка? В последние несколько дней его спокойная, размеренная жизнь резко стала походить на какой-то абсурдный сон… Супруга – чего уж душой кривить?! – нелюбимая все дни напролёт начала пропадать неизвестно где и с кем, а ему, по большому счёту, стало совсем всё равно и даже – Мерлин! – не стыдно! Мать вся извелась и померкла, пытаясь изо всех сил вы́ходить, всё явственнее угасающего с каждым днём отца… Детей, ради которых, собственно, ему и пришлось жениться на Астории, у них так и не было… Рутинная, пусть и престижная работа в Министерстве, не находила настоящего отклика в душе… А он ведь так надеялся, что перебравшись в родной Лондон, всё у них – у всех! – окончательно наладится! Мерлин, он так…устал! Запутался, застрял, потерялся, блуждая в паутине тёмных пятен, утерянных воспоминаний… И, кажется, почти окончательно потерял самого себя во всей этой круговерти спутанных событий. Но больше всего Драко выводило из себя то, что даже против собственной воли, он вновь, как когда-то давным-давно, всё чаще думал о ярко-зелёных глазах Поттера! Поттер… Он, словно смертельный вирус, клетка за клеткой, заполнял собою всё, что окружало Драко. И самое страшное – Драко уже, сам того не замечая, выискивал взглядом в толпе его взъерошенную шевелюру; всякий раз, будучи вне дома, обращался в слух, боясь не расслышать среди общего гула именно Его голос; а в последнее время, никак не мог выкинуть из головы навязчивое – постыдное! - желание вновь ощутить хотя бы мимолётное прикосновение его горячих, слегка шершавых и мозолистых ладоней! Каким-то невероятным образом, Поттер умудрился заполнить собою его жизнь, снова проникнув в неё стремительным и безудержным вихрем из улыбок, прикосновений и снов; искушал его душу, не отпуская мысли из омута своих пленительных глаз и похищая самые сокровенные мечты… Но, в то же время, исцелял его тело, будто заряжая собственной жизненной энергией, встряхивая и пробуждая от какого-то запутанного тяжёлого «сна наяву» и, вопреки всему, заставляя его, почти замершее сердце, биться чаще! «Драко…» - будто издеваясь, сладко шепчут в его воображении чужие, запретные и несносно соблазнительные губы… Губы Гарри… Малфой застонал вслух, съезжая ниже по пологой спинке ванны и уходя практически с головой под воду. Он знал, что не должен думать о Нём, не должен! Но Судьба, словно насмехаясь за все его прошлые прегрешения, постоянно сталкивала их лоб-в-лоб. И некуда ему было деться даже не столько от Поттера, сколько от самого себя… Он так запутался! А хочется… Драко прикрыл веки, прислушиваясь к себе, и со вздохом поражения запустил пальцы в волосы. Мерлин, почему же так хочется просто раствориться в этом целующем взгляде изумрудных глаз, которые отчего-то подспудно сулят долгожданное облегчение и покой!? Но о каком покое может идти речь, если все его мысли о Поттере… Драко вымученно разжал пальцы, и его руки обессилено соскользнули с бортиков ванны в горячую воду. Как же он устал… Драко начал медленно сползать вниз, пока его светлая макушка полностью не скрылась под водой, смыкая над ним толстый слой ароматной пены… *\\*\\* Недавно открывшийся на окраине Лондона паб для волшебников «Нега», решительно отличался от всех тех «увеселительных» мест, которые Гарри доводилось посещать ранее. «Нега» больше походил на обычный маггловский ночной клуб, но это, по мнению Гарри, было даже интереснее. Светомузыка, переливаясь всеми цветами радуги, окрашивала помещение и набившуюся битком публику в какие-то нереальные, сказочные цвета и отбрасывала причудливые тени. Высокие музыкальные колонки выплёскивали на танцпол разномастные ритмы и извергали мощные басы, от которых вибрировали все внутренности и закладывало уши. Поттер пробирался сквозь толпу содрогающихся, смеющихся и расплёскивающих свои напитки тел и, без страха быть узнанным в этом мерцающем сумасшествии, с интересом озирался по сторонам. Однако, в душном, прокуренном помещении с тусклым освещением, включавшим в себя в основном разноцветные лучи софитов и блики статоскопов под потолком, ему и самому не удалось толком разглядеть ни одного лица. Парень за диджейским пультом стянул с кудрявой головы студийные наушники и, в последний раз лихо крутанув виниловую пластинку, приставил к горлу кончик волшебной палочки. Луч прожектора устремился в его сторону, фокусируя на нём внимание толпы. Приглушив музыку, ди-джей громко объявил: - А сейчас у меня для вас сюрприз! Сегодня в нашем клубе выступит популярная и, я уверен, - парень заговорчески подвигал бровями, пританцовывая в такт тихо доигрывающего микса, - горячо любимая вами группа… Не знаю как вы, но у меня, к примеру, целая коллекция с их постерами! - он сделал внушительную паузу, подогревая интерес толпы, а затем торжественно прокричал: - Встречайте! «The Weird Sisters» («Ведуньи»*)! Зал взорвался радостными возгласами, свистом и овациями. Люди начали ещё больше стекаться к танцполу со всех отдалённых уголков паба, не желая пропустить это событие. Спустя мгновенье, на импровизированную сцену разом высыпали из-за кулис все восемь членов группы и замахали руками, приветствуя ликующих поклонников. Еле успев вылезти из самой гущи очумевших фанатов, Гарри тяжело опустился на высокий стул у опустевшей барной стойки и заказал себе выпить. К микрофону подошёл вокалист группы Мирон Вогтэйл (весьма харизматичный персонаж, которого Гарри хорошо запомнил ещё со времён Святочного бала) в обтягивающих чёрных штанах из змеиной кожи, грубом ошейнике с широкой бляшкой и длинной мохнатой мантии на голое тело. - Добрый вечер, мои сладкие, - томно пробасил из динамиков голос Мирона, и зал снова загудел и возбуждённо зашумел, отзываясь. Гарри вновь с любопытством разглядывал долговязых парней, входивших в состав группы. С длинными волосами, намазанные каким-то бронзовым кремом и одетые в нарочито потрёпанные, разорванные чёрные мантии – все они выглядели практически на одно лицо. И Гарри вдруг припомнил, что ещё в Хогвартсе ему не давал покоя один вопрос: почему в группе, которая дословно переводилась, как «Странные сёстры», нет ни одной женщины? Хотя… Он ещё раз пробежался внимательным взглядом по всем членам группы и подавил улыбку. А после, допивая свою порцию виски, старался больше не думать о двусмысленности собственных наблюдений и мыслей... - Как настроение? – продолжал заигрывать с толпой вокалист, пока его музыканты настраивали свои инструменты. – Вы знаете, сегодня особенный вечер. Я чувствую это…вот здесь, - Мирон чувственно провёл ладонью от груди до низа живота, и вся женская половина публики, как впрочем, и некоторые представители мужского пола, захлебнулись восторженными возгласами. Вогтэйл похотливо улыбнулся и, сняв со стойки микрофон, подошёл ближе к краю сцены. - И поэтому первая песня, которую мы сегодня исполним, - продолжил он, - называется «Magic works»(«Магия работает»*). Ведущий гитарист группы, Карли Дюк, виртуозно пробежался по струнам, взяв несколько пробных аккордов, и в помещении тут же погасла вся светомузыка, оставив лишь мягкий свет нескольких прожекторов и звёздное кружение отблесков статоскопов. Мирон кивнул остальным, и из колонок полилась медленная музыка, погружая всех в романтическую атмосферу. Многие на танцполе сразу же разбились на парочки, неспешно закружившись в танце, а остальные переместились ближе к сцене и, встав плечом к плечу, стали просто мерно покачиваться в такт музыке. - Это послание всем любящим сердцам, - мягко обратился к слушателям вокалист, пока звучало вступление. - Держитесь друг за друга, чтобы ни случилось! Сегодня будет править сама Магия! Мирон загадочно улыбнулся и запел: Танцуй свой последний танец. Это твой последний шанс Побыть с любимым. Ты знаешь, что ждал достаточно долго… Вслушавшись в текст песни, Гарри протолкнул горький ком в горло и резко отвернулся от сцены. …Поверь, Магия работает! Не бойся, больно не будет… Жестом показав бармену повторить, Гарри нервно зашарил по карманам в поисках сигарет. …Не позволь волшебству умереть! И там ответ Только взгляни в его глаза… Гарри удивлённо оглянулся назад. Ему послышалось или Вогтэйл только что действительно спел: «взгляни в ЕГО глаза»?! Но, заметив, как вокалист указывает в этот момент на какого-то юношу в толпе, понял – не показалось! …И сделай Свой последний ход. Не бойся! Он тоже тебя хочет… Мирон затащил на сцену того парня и, крепко прижав к себе, стал эротично топтаться с ним на месте, продолжая петь. Несколько оторопело наблюдая эту картину, Гарри отвернулся обратно. Бармен поставил перед ним новый стакан с огневиски, и он осушил его залпом, сразу же скривившись, когда крепкий напиток «обжёг» горло. В зале будто бы стало на несколько градусов жарче. Распахнув куртку, Гарри снова стал жестикулировать равнодушному бармену: «Ещё. Двойной». Его не покидало стойкое ощущение, что текст этой песни, не взирая на всё действо на сцене, был адресован именно ему и казался каким-то пророческим… А Мирон в это время призывно выводил сладким голосом: …Это сложно, Но ты должен быть храбрым! Не позволь этому моменту уйти… Гарри бросил на барную стойку пачку сигарет, так и не обнаружив зажигалки, и нервно потёр пальцами лоб. Он шёл сюда в надежде хоть немного расслабиться и забыть то ожесточённое выражение на любимом лице, которое возникало перед ним всякий раз, стоило ему лишь на миг закрыть глаза. Но, обводя уже слегка хмельным взглядом танцующие парочки, Гарри внезапно почувствовал себя лишним на этом «празднике любви и единения». Он снова похлопал по карманам кожаной куртки и джинсов, но «огня» так и не обнаружил, и разочарованно вздохнул – демонстрировать при всех свою невербальную Магию ему не хотелось, а вот курить…просто до одури! Зря он что ли наводил морок на свою внешность, чтобы теперь привлекать к себе лишнее внимание?! Тихо чертыхнувшись, Гарри пододвинул к себе обновлённый стакан со спиртным и пытался встретиться взглядом с барменом, чтобы попросить прикурить от его палочки. Мда уж, нервы стали совсем ни к чёрту! Ещё и эта дурацкая песня… …Поверь, магия работает! Не бойся, больно не будет… - Ищешь забытье на дне стакана, Герой? – услышав мягкий шёпот на ухо, Гарри внутренне содрогнулся. Сердце его радостно ухнуло в надежде, что…Драко простил и сам нашёл его! Он резко оглянулся через плечо, не веря собственному счастью, однако, его улыбка так же быстро померкла, сменившись расстроенным выражением. Это был вовсе не Его Драко, а просто какой-то незнакомый паренёк. - Почему «Герой»? – хмуро ответил вопросом на вопрос Поттер и мельком глянул на собственное отражение в зеркальной стене бара, чтобы удостовериться, что его Маскирующие чары в порядке. Однако, проигнорировав его вопрос, незнакомец неспешно обошёл Гарри по кругу и, встав с другой стороны, вальяжно облокотился спиной на барную стойку. Не сводя с Поттера глаз, он бесцеремонно потянулся к его пачке сигарет и, вытащив из-за ремня своих неприлично узких штанов волшебную палочку, с удовольствием закурил. Гарри крутанулся на стуле, разворачиваясь к нему всем корпусом, и, расслабленно откинувшись на спинку, с долей удивления – но и некоего восхищения! – стал откровенно и оценивающе рассматривать наглеца. Если уж не внешне, то, по крайней мере, замашки у паренька - «брать то, что ему нужно» без всякого на то позволения - определённо были слизеринские! Гарри ухмыльнулся и прикурил от его сигареты. Бармен выставил на стойку пепельницу, и Гарри заказал им с незнакомцем выпить. Ему начинала нравиться эта игра в гляделки и тот факт, что они абсолютно ничего не знали друг о друге, при этом явно заинтересованно переглядываясь, неожиданно ещё больше раззадорил Гарри, напомнив ему о загулах в кабаках Румынии. Секс без обязательств и слёзных прощаний – или даже хороший, качественный трах! - его бы вполне сегодня устроил! «А паренёк-то, вроде, симпатичный…» - думал он, водя в задумчивости большим пальцем по нижней губе и, щуря один глаз от дыма, уже внаглую «ощупывая» его подтянутую фигурку взглядом. Парень был высоким, стройным и…Гарри даже осмелился предположить, что…довольно гибким. Его светло-русые волосы, уложенные каким-то средством в причёску под названием «Творческий беспорядок», едва доставали до покатой линии скул, а проникновенные голубые глаза поглядывали на Поттера из-под длинных тёмных ресниц с, казалось бы, профессиональной хитрецой. Гарри непроизвольно затаил дыхание, наблюдая за тем, как незнакомец раз за разом обхватывает своими пухлыми, и почти по-девчачьи яркими губами сигаретный фильтр и, глубоко затягиваясь, красиво выпускает густую струю дыма. Придвинувшись ближе, незнакомец, якобы случайно, коснулся бедра Поттера своим и, пригубив из своего стакана, затушил сигарету. Его голубые глаза неотрывно смотрели в горящие зелёные, пока вокалист «The Weird Sisters» сладко вытягивал заключительные строки: …И не верь, что магия может умереть. Нет, нет, эта магия не умрёт. Так что танцуй свой последний танец, Потому что это твой последний шанс! Как только музыка стихла, сменившись громом аплодисментов, на губах парня заиграла почти по-слизерински лукавая, слишком отчётливо напоминавшая Гарри о Драко, усмешка. Не выдержав, Гарри отвернулся и вперился хмурым взглядом в свой стакан. Это было невыносимо. Даже сейчас, он подспудно искал в этом парне сходство с Ним… Наверное, он действительно помешался. - Так почему же всё-таки «Герой»? – поинтересовался Гарри, всё ещё пребывая в смятении и не поднимая на незнакомца глаз. - Не знаю, - парень пожал плечами и придвинулся к нему настолько близко, что теперь колено Поттера упиралось ему в пах. – Я наблюдал за тобой, - затем вдруг признался он. – И у тебя был такой взгляд… Взгляд, ну знаешь… - незнакомец призадумался и возвёл свои красивые глаза к потолку. - Так какой? - Гарри снова с любопытством повернулся к нему лицом. - Ну, такой… - улыбнулся парень, а потом вдруг совершенно серьёзно сказал: - Взгляд человека, который вышел из какой-то глобальной передряги победителем, а в итоге выяснилось, что «на финише» его уже никто не ждёт! Немного обалдев от точности формулировки, подобранной этим удивительно проницательным незнакомцем, Гарри предпочёл скрыть своё удивление. Скептически хмыкнув, он лишь слегка приподнял уголки губ и, продолжая крутить уже опустевший стакан, с силой раздавил в пепельнице свой окурок. - Как ни странно, ты прав… - тихо произнёс Гарри, одновременно подзывая рукой бармена. - Эй, - мягко произнёс парень, вскользь проводя ладонью вверх по его бедру. – Даже если ты хочешь сейчас напиться до чёртиков и заглушить этим свою боль и разочарование, то получишь только адскую головную боль на утро, - он осторожно забрал из пальцев Поттера вновь наполненный стакан и, облизав губы, зашептал ему на ухо: - Может, лучше я…помогу тебе забыться? Гарри вскинул голову и смерил незнакомца долгим нечитаемым взглядом. Было в этом пареньке что-то такое…распутное, но в то же время, очень располагающее. И…да, чем-то он действительно очень отдалённо напоминал ему Малфоя. Глаза Гарри неожиданно распахнулись, и в них вспыхнул дикий огонёк. А ведь у него было средство, чтобы сделать это сходство стопроцентным! Пусть ненадолго, пусть всего на один вечер… Но почему бы и нет?! В конце концов, Гарри считал, что заслужил эту возможность так сладко обмануться… Бросив на стойку несколько золотых галлеонов, Гарри убрал в карман сигареты и довольно усмехнулся. - Может, и поможешь! – и решительно схватив парня за руку, потащил его за собой. Они покидали «Негу», пробираясь сквозь толпу танцующих, разгорячённых тел под звуки песни «This Is The Night» («Это ночь»*). В какой-то момент парень неожиданно дёрнул Гарри за руку на себя и, обхватив руками его шею, вовлёк в танец, соблазнительно притираясь бёдрами. …Лунный свет льётся с небес Режет меня на скорую руку. Перемены в воздухе И ничто уже не будет как прежде… Гарри стиснул челюсти, проникаясь очередным пророческим текстом. «Мда… Ничто уже не будет как прежде!» - согласно подумал он и, грубо прижав к себе парня, аппарировал прочь. Они появились перед белыми воротами уже через секунду, как исчезли из паба и парень сразу же восхищённо присвистнул, привставая на цыпочки, чтобы получше рассмотреть окружённый подсветкой дом, возвышавшийся за забором. Воспользовавшись этой заминкой, Поттер тихо зашипел на Парселтанге Отпирающее заклятие, снимая Защитные чары от непрошенных гостей. - Так как ты говоришь тебя зовут? – спросил парень, скидывая с плеч лёгкую ветровку в прихожей и с интересом озираясь по сторонам. - Я не говорил, - ухмыльнулся Гарри, прикрывая дверь. – Но меня вполне устроит и выдуманное тобой «Герой», - однако, встретив вопросительный взгляд парня, пояснил: - Надо же хоть когда-нибудь почувствовать себя знаменитым! – и, подмигнув своему спутнику, пригласил пройти в гостиную. - Значит, «вечер без имён», - понимающе кивнул незнакомец, а, подумав с мгновение, с улыбкой провозгласил: - В таком случае, можешь звать меня Прайз (*от англ. Prize - приз)! Гарри улыбнулся в ответ. Мда, скромности парню явно не занимать! - Выпьешь? – спросил Гарри, уже заходя за барную стойку и отбрасывая на один из табуретов свою кожаную куртку. - Да. Джин с тоником, если есть. Гарри подал ему высокий стакан с охлаждённым напитком и включил с пульта музыкальный центр. - Располагайся. Я на пару минут, - бесцветно произнёс он и, уйдя на кухню, вызвал эльфа. - Хозяин Гарри вернулся! – радостно воскликнул домовик, спешно отирая ручонки о свою относительно чистую майку. – Добби как раз заканчивал разбирать коробки наверху… - Тише, Добби, пожалуйста, - торопливо перебил его Гарри, присаживаясь на корточки. – Я ненадолго отлучусь, а ты пока присмотри за моим гостем. Только, пожалуй… - он оглянулся на закрытые за его спиной двери и, понизив голос, добавил: - …не показывайся ему, ладно? Эльф с готовностью закивал, клятвенно заверив при этом, что обязательно выполнит всё, о чём просит его хозяин, и, щёлкнув пальцами, растворился в воздухе. Не теряя ни минуты, Гарри аппарировал на пл. Гриммо и, вбежав в дом, сразу же бросился наверх, в бывшую комнату Сириуса. Перерыв «Мемориальную капсулу», нашёл нужную колбочку с волосом Драко. Крепко зажав свою «добычу» в ладони, Гарри выбежал на лестницу, громко выкрикивая: - Гермиона? Герм, ты дома? Он уже почти добежал до её комнаты, когда увидел Кикимера, появившегося прямо на проходе. - Хозяин Гарри, - эльф, облачённый в миниатюрный белый халат, низко ему поклонился. – Мисс Грейнджер Вас не слышит, она в лаборатории. Гарри бросился к лестнице, но, нетерпеливо рыкнув, просто аппарировал в подвал. - Герм! – без предупреждения воскликнул он и Грейнджер, вскрикнув от испуга, чуть не выронила какую-то склянку, но её вовремя успел подхватить Кикимер, мгновением позже появившийся рядом. - Гермиона! Мне срочно нужно «Оборотное зелье»! – тараторил Гарри, даже не извинившись. - Фух, - с облегчением выдохнула Гермиона, забирая из ручонок домовика спасённый образец зелья. – Спасибо большое, Кикимер! – она ласково потрепала его за ухом и, отдёрнув свой лабораторный халат, недовольно покосилась на лучшего друга. – Вообще-то, для начала…. Здравствуй, Гарри! - Ой, извини, - виновато пожал плечами Поттер. – Привет! Слушай, я, правда, очень спешу! Можно взять у тебя «Обортку»? Грейнджер подозрительно сощурила глаза. - Зачем оно тебе? - Нужно. И всё! Некогда объяснять, - Гарри взял её руки в свои, и умоляюще заглянул в глаза. – Пожалуйста… У тебя ведь ещё осталось? - Осталось, но немного… - Гермиона тяжело вздохнула и спросила уже смягчившись: - Гарри, прошу тебя, пообещай мне, что ты не собираешься наделать глупостей!? - Нет, что ты, Герм! – он широко улыбнулся и прижал ладонь к сердцу. – Даю слово! Грейнджер покачала головой, видимо поняв, что сейчас с ним бесполезно разговаривать, и полезла в шкафчик, где хранились уже готовые зелья. - Вот, - она протянула ему один из пузырьков с какой-то мутной субстанцией. – Но оно слабое. Срок годности почти истёк. Его хватит, примерно, на час, максимум – два. - Спасибо! – возликовал Гарри, крепко целуя подругу в щёку. – Мне хватит! Герм, ты настоящий друг! - А то ты до сих пор в этом сомневался!? – закатила глаза Грейнджер, тем не менее, зардевшись и слегка порозовев от смущения. - Нет, конечно! Ни-ког-да! Ладно, мне пора. Не жди меня сегодня, - он спрятал зелье в карман джинсов и уже собирался аппарировать к выходу, но Гермиона, как бы невзначай, сказала ему вслед: - Странно… Малфой почему-то сегодня так и не пришёл на приём… Поттер застыл, как вкопанный, до белых костяшек сжав дверную ручку. Он медленно оглянулся на подругу через плечо и как-то неопределённо произнёс: - Возможно, ему это не так уж и нужно, - но затем резко втянул воздух и быстро добавил: - Я отправлю к тебе Добби на ночь. Гермиона спохватилась, собираясь сказать что-то ещё, но Гарри уже и след простыл. Как только он появился на кухне своего нового дома, перед ним сразу же материализовался Добби с отчётом: - Хозяин Гарри, Добби внимательно наблюдал за Вашим гостем. Он никуда не отлучался. Только налил себе ещё выпить и выключил большой свет. - Хорошо, молодчина, Добби, - похвалил его Поттер, и осчастливленный эльф гордо расправил плечики. – Сейчас отправляйся на Гриммо. Я сообщу, если что-то изменится. Длинно выдохнув, Гарри открыл раздвижную дверь и поначалу даже не увидел Прайза, привыкая к полумраку. Люстра в виде цветка лотоса была погашена. Вместо неё комнату освещал рассеянный мягкий свет подвески, опоясывавшей парящую над гостиной стеклянную платформу. - Ничего такая…берлога. Гарри повернул голову на голос парня и застал его задумчиво смотрящим в сад через панорамное окно. - Спасибо, - сдержано ответил Поттер, наливая себе выпить и переливая «Оборотное» зелье в большой стакан. Затем добавил в неприглядную субстанцию волос Малфоя, и зелье тотчас же преобразилось: его цвет приобрёл голубовато-серебристый оттенок, а консистенция стала более прозрачной и тягучей, как патока. - Похоже, будет гроза… - отчего-то тихо заметил парень, когда Поттер встал рядом с ним. – Я люблю грозу, а ты? – он развернулся к нему всем телом и вкрадчиво, почти застенчиво, улыбнулся. - Не особо, - Гарри неприязненно повёл плечом, гоня прочь воспоминания о том, что гроза сотрясала Лондон и в день смерти его родителей, и в тот день, когда он, едва обретя надежду, снова оплакивал потерю Драко на Вестминстерском мосту… - Выпей это. - И что это? – недоверчиво спросил парень, но всё же принял из его рук стакан с «Обороткой». - Не бойся, не отрава, и не наркотик. - «Оборотное» что ли? – немного обижено уточнил Прайз. - Верно. Но ты ведь сам хотел быть моим «призом» сегодня ночью? - томно начал Поттер, подходя интимно близко. – Думаю, что я достаточно его ждал… - Ааа… - понимающе протянул Прайз, - так это всё-таки парень! Что ж, раз уж я сам вызвался… - и, салютуя стаканом, торжественно произнёс: - За тебя, Герой! Он выпил всё до капли и лишь слегка сморщился, причмокивая губами. Гарри цепко следил за его реакцией – у него самого были премерзкие воспоминания о том, каким отвратительным был «на вкус и цвет» Гойл. - На вкус… - Прайз причмокнул губами, смакуя, - довольно терпкий и…какой-то горьковато-сладкий. Парень вдруг согнулся пополам, болезненно выдыхая. Гарри знал, что тот сейчас чувствовал, не мог ему ничем помочь. Он только забрал из его рук опустевший стакан, размышляя о том, что «терпкий и горьковато-сладкий», как нельзя лучше описывали самую суть Малфоя. Спустя какое-то время Прайз перестал корчиться и, коротко выдохнув, выпрямился, с интересом рассматривая свои «новые» длинные пальцы. А затем поднял взгляд на Поттера и спросил: - Ну как? Теперь я похож на твой «приз»? – с улыбкой произнёс грубоватый, совсем не Малфоевский голос. Оглушённый грохотом собственного сердца, Гарри поражённо таращился на него широко распахнутыми глазами. Он так и не нашёлся с ответом, лишь с трудом смог протолкнуть в пересохшее горло горький ком. Ему чудилось, что он вновь вернулся в прошлое. Потому как прямо перед ним стоял семнадцатилетний Драко Малфой. В немного великоватых ему вещах, заметно ниже нынешнего оригинала, он казался каким-то худым, даже хрупким, так что Гарри (перешедшему за время жизни в Румынии в «тяжёлую категорию») даже поначалу ощутил некую неловкость и не знал, как к нему подступиться. Росчерк молнии за окном заставил Поттера очнуться. Грянул гром, и в свете новой вспышки молнии кожа лже-Драко показалась Гарри неестественно, почти отталкивающе, бледной, но ему было сейчас не до этого… Прайз стянул с себя футболку и, бросив её прямо на пол, подошёл вплотную к Поттеру. Гарри молчал, лишь тяжёлое дыхание и широко распахнутые глаза, жадно «ощупывавшие» родное лицо, выдавали его нарастающее возбуждение. Наслаждаясь его реакцией, парень, наконец, смог полностью расслабиться и, опустив ладони на мускулистую грудь Поттера, медленно заскользил ими вверх, оглаживая широкие плечи и шею. А затем привстал на цыпочки и, намеренно касаясь Малфоевскими губами мочки его уха, прошептал: - Как ты хочешь трахнуть свой приз, Герой? *\\*\\* Сквозь идеально чистые стёкла широких двустворчатых дверей струился мягкий персиковый свет догорающего заката. Распахнув обе створки, Малфой в нетерпении шагнул на террасу, и его губы тут же тронула лёгкая улыбка, а сердце затопило радостью – Поттер уже был там и ждал его. Одетый в чёрные брюки и белую футболку, резко контрастировавшую с его бронзовым загаром и смолью модно стриженных в стиле «гранж», но всё равно торчащих во все стороны волос, он показался Драко обворожительно небрежным. Облокотившись на широкие перила балюстрады, Поттер стоял спиной ко входу и с задумчивым видом смотрел на раскинувшийся внизу сад в лучах заходящего солнца. Услышав осторожные шаги позади себя, он обернулся и, игриво сощурив глаза, обратился к Малфою: - Что, надеялся меня напугать? Драко театрально выпучил глаза и, демонстративно оглядев себя, пожал плечами: - Неужели я могу быть страшнее Тёмного Лорда? Однако Поттер его шутку не оценил. Внезапно переменившись в лице, насупил брови. Предчувствуя неладное, Драко быстро преодолел разделявшие их несколько метров и напряжённо спросил: - Поттер, в чём дело? - В чём дело!? – переспросил тот, отчего-то свирепея с каждой секундой. – Всё ещё страшишься называть эту тварь по имени? - Эй, Поттер, остынь! Я же просто… - Что «просто», Малфой? – уничижительно произнёс Поттер, уже явно кипя от злости, и неожиданно схватив Драко за грудки, сгрёб его рубашку в кулак.– Просто ты был его «мальчиком на побегушках», пока мы гибли, сражаясь за свободу Волшебного мира! Стал такой же дрянью – Пожирателем Смерти! Как и твой папаша! Драко, будто заколдованный, ошарашенно выкатил на него глаза, не в силах сделать даже вдох. - Скажи-ка мне, Малфой… - продолжал свою разгромную речь Поттер. – Ты гордишься своим выбором? Гордишься своим клеймом «шавки Волан-де-Морта»?! – но, не дожидаясь ответа, неожиданно дёрнул за рукав рубашки Драко, с лёгкостью отрывая его по шву и обнажая отвратительную, выцветшую Метку на его предплечье. - Поттер, ты рехнулся?! – словно очнувшись, Малфой взбеленился и стал пихать его свободной рукой, однако физические силы были явно не равны. – Отпусти меня, придурок! – но, не сумев достучаться до него, вдруг надломленно попросил: - Не надо, Гарри! Поттер резко втянул ноздрями воздух. - Не нравится?! – презрительно зашипел он, больно сдавливая запястье левой руки Драко, на котором болтался оторванный рукав. – Отпустить, говоришь… - его глаза, цвета Убивающего заклятия, полыхнули странным светом, и он вдруг взорвался, выкрикивая прямо в лицо Драко - Пошёл вон из моего дома! - Но я думал… - побелевшими от страха губами пролепетал Драко, однако Поттер не дал ему договорить. - Что ты думал? Я ждал тебя… Так долго ждал тебя, Малфой! А ты выбрал не меня! - О чём ты говоришь?! – уже тоже начиная повышать голос, пытался перекричать его Драко. - Заткнись! – взревел Поттер так громко, что Драко даже вздрогнул всем телом. - Убирайся из моей жизни, Малфой! – и неожиданно со всей силы пихнул Драко обеими руками в грудь, выбивая из лёгких весь воздух. И под ледяным, так непривычно переполненным омерзением и ненавистью взглядом Поттера, Драко начал заваливаться назад. Отчего-то ему казалось, что падал он целую вечность и даже успел подумать, что приземление будет жёстким и болезненным. Однако, вопреки его ожиданиям, твёрдая поверхность террасы внезапно разверзлась под ним, а он всё падал и падал в глубокую яму, пока окошко света над ним не превратилось в малюсенькую точку, а затем и вовсе исчезло. И тогда Драко на полном ходу провалился в густую холодную жижу с ярко выраженным сладковато-металлическим запахом, который он ни с чем не спутает. Кровь. Паника сдавила горло. Руки непослушно дрожали, шаря в темноте в поисках выхода. Он не позволял себе признать, что снова оказался в ловушке. Но со всех сторон на него сыпалась сырая земля, стремительно обрушая высокие стены, уже хорошо знакомой ему, собственной «гробницы»… - НЕЕЕТ! – захлёбываясь и сплёвывая мыльную воду, Драко вынырнул из-под оседающей пены. Его всего трясло то ли от пережитого ужаса, то ли от того, что вода в ванной казалась совсем остывшей. Жадно хватая ртом воздух, Драко дёрнул позолоченную цепочку, вытаскивая пробку из стока, и, крутанув вентиль, стал с остервенением смывать с себя под горячими струями душа остатки своего кровавого кошмара жёстким ворсом мочалки… Опять! Всё повторялось… Только стало ещё хуже, потому что теперь в его сны пробрался ещё и Поттер. И этот ожесточённый взгляд зелёных глаз будто отпечатался под веками Драко, повергая его в ужас, едва ли не больше, чем осознание страшной и неминуемой смерти… Он обессилено сполз вниз по стене и, обхватив руками колени, постыдно разрыдался. Ванная комната постепенно растворилась в клубах пара, однако Драко всё равно дрожал, словно замерзая изнутри. - Драко? Неожиданный стук в дверь заставил его вздрогнуть. - Ты там уже два часа! Драко, с тобой всё в порядке? – Астория продолжала барабанить в дверь, не получив никакого ответа. – Нарцисса просила, чтобы ты зашёл к отцу. Драко подобрался, с силой проводя ладонями по лицу, и, прочистив горло, постарался ответить так, чтобы его голос звучал убедительно: - Передай, что я скоро буду. И, видимо, у него получилось, так как Астория оставила его в покое. Выключив воду, Драко наскоро вытерся и, повторив несколько раз, что «это был всего лишь сон», пошёл одеваться. *\\* Уняв непонятно откуда взявшуюся нервную дрожь, Драко резко выдохнул и, поправив накрахмаленные манжеты своей белоснежной рубашки, беззвучно открыл дверь родительской комнаты. Однако, войдя внутрь, удивился тому, насколько в ней всё изменилось. В просторном помещении, непосредственно примыкавшем к спальне, горела всего пара приглушённых напольных торшера, а давящую тишину нарушало лишь мерное потрескивание дров в камине. На взгляд Драко, в комнате было даже душно, и его удивило, что все окна при этом были закрыты и плотно зашторены. Однако он не стал заострять на этом внимание и, шагнув в тень у стены, осторожно прошёл дальше. В глубине комнаты на диване сидела его супруга, которая отчего-то хмурилась, сосредоточенно слушая очень тихую речь Нарциссы. Похоже, вопрос был очень серьёзным, так как женщины были увлечены темой настолько, что даже не заметили его приближения. Драко окинул беглым взглядом кофейный столик с двумя нетронутыми чашками чая и напряг слух, но не смог разобрать ни слова из торопливого шёпота матери. Под его ногой скрипнула одна из половиц, и обе женщины, встрепенувшись, словно испуганные птицы, немедленно повернули к нему головы. - Драко, сынок, - Нарцисса тут же поднялась и неожиданно крепко обняла его. - Мама? – несколько оторопело спросил он, предчувствуя неладное и легонько приобнимая её в ответ. – Как вы съездили? Как отец? Надеюсь, есть хорошие новости? Нарцисса взяла его лицо в ладони и, нежно поцеловав в лоб, – чего не делала уже много лет! – долго, с нескрываемой тревогой вглядывалась в его лицо, так что Драко вновь занервничал: - Мама, ты меня пугаешь. Что случилось? - Пойдём, - на её губах дрогнула и мгновенно угасла неуверенная улыбка. – Отец хотел с тобой поговорить. И она первой направилась к дверям в соседнее помещение. Астория тоже хотела встать, чтобы последовать за ними, однако Нарцисса опередила её, мягко попросив остаться здесь. Драко вошёл в родительскую спальню, и когда дверь за ним с глухим щелчком закрылась, ему поначалу показалось, что в комнате совсем нет света. Несколько раз моргнув, он стал напряжённо вглядываться в темноту, когда услышал рядом дрожащий шёпот матери: - Иди, милый. Смелее. Присмотревшись, Драко всё же разглядел один-единственный прикроватный ночник, зачем-то прикрытый светлой тканью, и медленно пошёл на его тусклый огонёк. По мере его приближения к постели родителей, глаза Драко всё больше привыкали к угрюмому полумраку и он, наконец, сумел разглядеть, что среди больших перьевых подушек под толстым слоем нескольких одеял, практически слившись с цветом белоснежного постельного белья, лежал бледный, немощный и будто бы постаревший на несколько лет Люциус. Драко охватил неподдельный ужас. Он не мог поверить, что дела настолько плохи. Пожалуй, даже Азкабан так пагубно не повлиял на здоровье отца, как этот необъяснимый недуг… - Отец, - задушенно позвал Драко, склоняясь над ним и проталкивая в горло непрошенный ком. Люциус, больше напоминающий сейчас восковую мумию, казалось, даже не услышал его. Он лежал, не шелохнувшись, и, если бы не его опухшие веки, под которыми беспокойно двигались глаза, словно при лихорадке, Драко бы точно решил, что опоздал… Оглянувшись назад, он увидел, что мать остановилась в нескольких шагах от кровати и прижимала дрожащие бледные пальцы к искусанным губам, а в её больших потускневших глазах блестели еле сдерживаемые слёзы. Она всегда была надёжной опорой и поддержкой для отца, без оглядки отдав ему всю свою жизнь, преданность и любовь. И теперь, когда Люциус таял на её глазах, как догорающая свеча, она была в панике и будто бы угасала вместе с ним. Драко понимал состояние матери. Он и сам храбрился из последних сил. - Отец, ты меня слышишь? – вновь позвал его Драко, тщательно контролируя себя, чтобы голос его не дрожал. - Люциус, дорогой… - неслышно подойдя ближе, обратилась к нему Нарцисса. И голос её при этом прозвучал настолько неожиданно проникновенно и почти интимно нежно, что Драко даже стало неловко, ведь раньше родители никогда не позволяли себе - даже при нём! - столь откровенного проявления личных чувств. И в этот странный и одновременно страшный момент, без всяких докторов и оракулов, ему стало ясно, как день, что времени осталось совсем мало… Нарцисса осторожно коснулась губами лба мужа и бережно накрыла его безвольно лежащую поверх одеял, истощённую и белую, как полотно, кисть своей. - Драко пришёл, - тихо продолжила Нарцисса. – Ты же хотел с ним о чём-то поговорить… Однако ответом им вновь была тишина. – Люциус? - в отчаянии задушенно позвала Нарцисса и, закусив губу, порывисто отвернулась. Но, спустя несколько судорожных вдохов, сумела взять себя в руки, а затем снова склонилась к самому уху супруга и зашептала: - Люциус, пожалуйста… Драко пришёл… - Мама, - Драко сжал её плечо, мягко отстраняя назад. У него щемило сердце от этой душераздирающей картины. – Погоди, я сам. Он взял отцовскую руку в свою и, осторожно пожав, мысленно ужаснулся. Казалось, сожми он её чуть сильнее, то запросто сломает – настолько хрупкой она казалась на ощупь. - Отец… - Драко погладил большим пальцем выпирающие костяшки, надеясь привлечь его внимание. – Это я, Драко. Я здесь… Рыхлая и морщинистая кожа на щеках Люциуса едва заметно дёрнулась, и с огромным трудом он попробовал разлепить пересохшие, изборождённые глубокими трещинами губы. В тишине комнаты раздался странный свистящий звук, вырвавшийся из его горла, а потом Люциус вдруг зашёлся диким, ужасающим кашлем, который, казалось, должен был разорвать в клочья его лёгкие. - Люциус! – в панике вскрикнула Нарцисса и, помогая ему привстать, влила мужу в рот какое-то зелье. Слабо сопротивляясь, Люциус замотал головой и попытался оттолкнуть её руку, но сил его не хватило даже на это. - Перес…тань! – жутко проскрипел он, всё ещё заходясь хрипами и уворачиваясь от заботливых рук. И только когда Драко предложил ему стакан воды, немного затих, морщась от боли в груди. - Нарси… - прошелестел Люциус, обессилено облизав увлажнённые губы. – Ты же…знаешь… - старательно продолжал сипеть он, приковавшись взглядом к её лицу. – Знаешь…что это…бесполезно. - Дорогой… - Нарцисса упала на колени, прижимая его кисть к своей мокрой от слёз щеке. – Помнишь, что сказал Чатри? – с мольбой в голосе она смотрела на мужа горящими глазами, в которых всё ещё теплилась последняя надежда. Драко насторожился. Он никогда не слышал ни о каком Чатри. Где-то вдалеке за пределами территории Малфой Мэнора раскатисто грянул гром и, даже сквозь плотно занавешенные окна, комната осветилась отголоском полыхнувшей в небе молнии. – Прошу тебя, Люциус… - тем временем горячо шептала Нарцисса. - Ты же видишь, что ничего не помогает. Магия не приняла нашего решения… Брови Драко удивлённо взлетели вверх. Что-то здесь явно было не так… Люциус страдальчески поморщился и попытался отрицательно мотнуть головой, издав при этом какой-то сдавленный полустон. А когда боль поутихла, снова сомкнул веки и пугающе затих. - Люциус, - всё ещё мягко настаивала Нарцисса, поглаживая супруга по спутанным волосам. – Прошу тебя, не губи себя! И…нас! Как же мы… Как я буду без…без… - она всхлипнула, а затем, привстав, прижалась к его лбу своим, и её слёзы закапали на его лицо. Видимо, Люциус также, как и Драко, не мог видеть Нарциссу в таком состоянии и слабо сжал её руку, не проронив, однако, ни звука. Почувствовав его реакцию, Нарцисса распахнула глаза и взмолилась: - Заклинаю тебя, Люциус, сделай так, как сказал Чатри! Скажи…ему. Скажи Драко. Скажи, пока ещё не совсем поздно! - О чём это ты, мама? – оторопело спросил Драко, внутренне сжимаясь от нехорошего предчувствия. Непогода разошлась не на шутку. И звуки грома и молний слышались всё ближе и отчётливее. Люциус с трудом поднял воспалённые веки и, хрипло дыша, долго вглядывался в лицо Нарциссы, будто бы ведя с ней безмолвный диалог. А потом со свистом втянул сквозь приоткрытые губы воздух ,и, превозмогая боль в горле и груди, тихо заговорил: - Драко, подойди… Я должен…тебе рассказать…что-то очень…важное… *\\*\\* - Как ты хочешь трахнуть свой приз, Герой? – парень слегка отклонился, заглядывая Поттеру в глаза, и облизал в предвкушении губы. Гарри жадно ощупывал взглядом родные черты, часто сглатывая горечь самообмана. Судорожно втянув носом незнакомый запах чужого парфюма, он с нажимом провёл ладонями вдоль тела «Драко» и властно сжал его аккуратные ягодицы. Одобряюще мурлыкнув, Прайз выгнулся навстречу и потянулся к нему за поцелуем. Снаружи вновь грянул гром, злым рокотом прокатившись по округе, и грозовое небо озарило ярким светом молнии. Усилившийся ветер ожесточённо метал в разные стороны крупные капли дождя и те с остервенением забарабанили в окна. Новый всполох молнии, как в зеркале отразился в затуманенных возбуждением серых глазах «Драко», и в голове Гарри вдруг отчётливо прозвучал до боли родной голос, будто упрекавший его: «Я вернусь! Ты только дождись меня, ладно? Я люблю тебя…» Ливень за окном разбушевался уже не на шутку, а оглушающие раскаты грома звучали всё чаще и ожесточённее, словно только сейчас начиная своё главное представление. Молнии сверкали практически без остановки, создавая атмосферу какой-то нереальности, и каждый их новый удар болезненным эхом отзывался в израненном сердце Поттера. Гарри рывком сгрёб юношу в объятья и, вместо поцелуя, припал губами к его шее. И хотя молочно-бледная кожа «Драко» была на ощупь точно такой же, какой Гарри её навсегда запомнил, слишком многое казалось другим…слишком чужим и отталкивающим! Мягкие платиновые волосы не источали нежный аромат сирени с жасмином; узкие бёдра были заключены в слишком низко посаженные и чрезмерно грубые для такого эстета, как Малфой, штаны; любимые серые глаза смотрели чересчур доступно и похотливо, обещая исполнить любое его желание, но в них плескалось больше алкоголя, нежели тех искренних чувств, по которым так истосковался Гарри и которые они с настоящим Драко так долго вынашивали, прежде чем по-настоящему обрести и познать друг друга; а в по-юношески хрупкой груди ровно билось совсем чужое, не Его сердце! Проложив мягкую дорожку из поцелуев от плеча вдоль шеи «Драко», Гарри мазнул губами по его скуле и прижался ими ко лбу. «Драко» же покорно принимал эти незатейливые ласки, лишь изредка поглаживая в ответ чужую могучую спину горячими ладонями, тепло которых Поттер ощущал даже через ткань футболки. «А у Моего Драко они всегда были прохладными», - с тоской подумал про себя Гарри и слегка отклонился, будто не мог насмотреться на Него. Видимо, не понимая, в чём конкретно состоит заминка, Прайз решил действовать: просунул руку между их телами и дёрнул бляшку ремня на джинсах Поттера, нетерпеливо расстёгивая. Но Гарри остановил его. А затем и вовсе, отрицательно помотав головой, отвёл его руку в сторону и, зарывшись пальцами в шёлковые платиновые волосы, тяжело вздохнул. - Что такое, Герой? Предпочитаешь сам раздеться? – горячо зашептал Прайз, плавно толкаясь в его бедро возбуждённым членом. Гарри, не моргая, смотрел в его игривые серые глаза. Пусть так, скомкано и неправдоподобно, но он хотел возместить украденное у них время, и уговаривал себя вымолвить в ответ хоть слово. Однако горло его перехватило от горечи, которую он старательно сглатывал, а все слова, которые он мог - и знал, что должен был! - сейчас сказать, были бы ложью. Поглаживая щёки «Драко» подушечками больших пальцев, Гарри пытался взглядом передать всё, что чувствовал на данный момент: «Драко… Мне тебя так не хватает! Ну, почему!? Почему, Драко…». Взяв правую руку юноши в свою, Гарри поднёс её к губам и приник нежным, чувственным поцелуем к тоненькой полоске обручального шрама. - Эй, - нерешительно позвал его Прайз, определенно чувствуя, что что-то идёт не так. – Всё в порядке? Гарри встретился с ним взглядом. Поглаживая светлый шрам на чужой ладони, сжал свободную руку в кулак и со всей силы впился короткими ногтями в точно такой же шрам на собственной ладони. - Ты сейчас что-нибудь чувствуешь? – тихо поинтересовался он, желая проверить свою теорию и не сводя глаз с лица «Драко». Парень непонимающе приподнял брови и бегло окинул своё новое юношеское тело оценивающим взглядом. Не совсем понимая, чем был вызван подобный вопрос, Прайз расплылся в улыбке и, пожав плечами, мотнул головой. - О чём это ты? Ну, если это ещё не очевидно… - он вновь притёрся к бедру Поттера, - то я чувствую только, что очень хочу тебя! Этого мало? Всё ещё улыбаясь, он весело смотрел в зелёные глаза и не понимал, почему они вдруг так погрустнели. - Мало, - неожиданно выдохнул Гарри, наконец, признавшись самому себе, что это была откровенно глупая идея! – Прости меня, я думал, что смогу… Но нет. - Школьная любовь? – понимающе протянул Прайз, не став возражать, когда Поттер отстранился и застегнул ремень. Гарри безмолвно кивнул и, подобрав с пола футболку, передал парню. - Ясно, - хмыкнул Прайз, закидывая её на плечо, и продолжил рассуждать: – И, по всей видимости, несчастная, раз уж ты до сих пор по нему сохнешь!? - Ну, не совсем… - Гарри неопределённо повёл плечом и нервно взъерошил волосы на затылке. – В общем, всё сложно. Ты извини, что зря тут… - Жаль, конечно, - пожал плечами Прайз, без предложения плюхаясь на диван. – Ты мне, правда, понравился… Да, ладно, не парься! – он сжал и разжал длинные Малфоевские пальцы, рассматривая «чужую» кисть. – Только неплохо бы, чтобы «Оборотка» сначала выветрилась, а то не охота возвращаться в бар в образе этого паренька, ещё не пустят, скажут, что малолетка! Гарри немного виновато улыбнулся и согласно кивнул. Ему и самому не хотелось бы, чтобы кто-то разгуливал по таким местам в образе Его Драко. - Так что? Может, хотя бы выпьем, раз уж всё равно ждём? – предложил Прайз, устраиваясь поудобнее. - Это вообще без проблем! *\\*\\* - Драко, подойди… Я должен…тебе рассказать…что-то очень…важное… Нарцисса выпрямилась и, утерев выступившие слёзы, ободряюще погладила руку мужа, а затем встала чуть поодаль. - Сын, - вновь заговорив, проскрипел Люциус, - я должен…признаться тебе… Драко непроизвольно замер и затаил дыхание, чувствуя, как по его спине побежали холодные мурашки. – На самом деле… ты не болен… Заметив, как неестественно напрягся Драко, Нарцисса виновато потупила взгляд. - Твой мозг… - с трудом продолжал Люциус, - не стирал никаких воспоминаний, - он замолчал, будто всё ещё надеясь, что этого пояснения будет достаточно. - Ч…что? – Драко непонимающе моргнул и быстро оглянулся на мать. – Что всё это значит? Губы Нарциссы задрожали, а тонкие пальцы вцепились в юбку платья. Драко стремительно отвернулся обратно. - Что ты не договариваешь, отец? – требовательно сказал он. Однако Люциус упрямо поджал губы, намереваясь промолчать. За окном ярко полыхнуло, и угрожающие раскаты грома уже рокотали так громко, будто весь грозовой фронт навис над Малфой Мэнором. - Мама!? – не выдержав, рявкнул Драко, но Нарцисса стояла, отвернув голову, и беззвучно глотала слёзы. – Объясните же мне, что происходит? - Милый, - задушенно выдохнула за его спиной Нарцисса, - мы хотели…хотели, как лучше… - Тогда что конкретно вы сделали? Если мой мозг не защищался от пагубных воспоминаний о Тёмном Лорде, как вы раньше утверждали, тогда что?! – решительно затребовал он, хотя какая-то его часть отчего-то боялась услышать ответ. - Сынок, - с надрывом всхлипнула Нарцисса и спрятала лицо в ладонях. – Ты больше не хотел этого помнить… - Я? – поражённо переспросил Драко. - Да, - тихо призналась Нарцисса. – Папа просил тебя одуматься, ведь ты наш единственный сын, а наш род… - сбивчиво лепетала она. - И ты…согласился на его условия. - Так всё и было? – недоверчиво спросил Драко, переводя вопрошающий взгляд с матери на отца и обратно. - Да, - хрипло выдохнул Люциус. Однако в эту же секунду возмущённая волна Магии содрогнула стены Малфой Мэнора и все трое обеспокоенно заозирались вокруг. Нарцисса первой заподозрила неладное. - Не понимаю… Чатри обещал, что когда мы откроем Драко правду … - она вдруг замолчала и её красивое лицо озарила страшная догадка. – Люциус, ты ведь ничего не скрыл от меня? – она умоляюще смотрела на мужа своими большими карими глазами. - Нет, - слабо мотнул головой тот, и, под оглушающий грозовой рокот, замок снова затрясло от всплеска Магии. - Отец? - Люциус! – взыгравший в Нарциссе материнский инстинкт делал её похожей на разозлённую гарпию. Люциус вымученно выдохнул и, опустив опухшие веки, отвернул голову. Однако вдруг зашёлся страшным сухим кашлем. - Это связанно со мной? С моими воспоминаниями? Отец! Что случилось с моими воспоминаниями на самом деле?! – почти кричал Драко, уже не обращая внимания на слабость отца и едва сдерживаясь, чтобы не затрясти его за грудки. Бешенный ветер ударил в окна, распахивая закрытые створки, и ворвался в комнату, зло раздувая тяжёлые шторы. Нарцисса с Драко выхватили свои волшебные палочки, закрывая обратно окна, а когда всё стихло, Нарцисса, разозлившись уже всерьёз, направила свою палочку на мужа: – Скажи правду! Разве ты не видишь, что происходит… Люциус долго смотрел на жену ничего не выражающим взглядом, а потом, наконец, нашёл в себе мужество признаться: - Это я… - теперь он смотрел только на Драко. - Я заставил тебя вырвать их из памяти…под Империусом, - и, наконец, выдохнул с таким облегчением, будто с его груди кто-то сдвинул невидимый валун. - ЧТО???! – одновременно с матерью задохнулся Драко, а Нарцисса даже шарахнулась в сторону от постели мужа, как от прокажённого. - Как ты посмел, Люциус?! – несдержанно закричала она. Драко ещё ни разу в жизни не слышал, чтобы мать была в таком гневе. Сам он пребывал в состоянии шока и пытался игнорировать поднимающееся из глубины чувство отвращения к этому человеку, которого все эти годы считал отцом. – Ты же уверял меня, - негодующе сокрушалась Нарцисса, - что Драко сам…САМ предпочёл всё забыть! Ты говорил, Люциус, что вы всё решили мирно и Драко добровольно согласился порвать с Поттером! - Что?! – ошарашенно прервал её Драко. Пульс его резко подскочил на максимум. Ничего не понимая, он растерянно таращился на мать огромными от изумления глазами. – Что я решил порвать…с Поттером?! Причём здесь Поттер?!! - Ты сказал, - тяжело дыша, Нарцисса источала неподдельную ярость, а её голос звенел от стали. – Ты клялся мне, Люциус! Что только поговорил с Драко. Только поговорил! Как ты мог наслать Империо на собственного сына!? – но затем вдруг выпрямилась, надменно задрала подбородок, становясь действительно страшной в гневе, и с презрением подвела итог: - Неудивительно, что Магия так жестоко тебя наказала! После этих слов, она стремительно покинула спальню, на ходу вызывая домовых эльфов и что-то бегло говоря опешившей Астории. Драко проводил заторможенным взглядом мать и снова взглянул на отца. Он даже не заметил, когда по его щекам заструились две тоненькие дорожки слёз. - Как же так…отец? – одними губами промолвил он, медленно пятясь прочь. - Ты наш единственный…наследник… - превозмогая боль, пытался оправдаться Люциус. – А Поттер…он – враг! - Враг?! – Драко с шумом втянул ноздрями воздух и замотал головой. – Война давно закончилась! Поттер спас нас! Всех нас! – он схватился за голову. – Я ничего уже…не поним… Но тут в спальню вновь влетела Нарцисса. В руках она несла что-то бесформенное, из-за накинутой сверху тёмной материи, и, несмотря на её явное волнение и торопливость передвижений, Нарцисса прижимала свёрток к груди так бережно, словно грудного младенца. Её полный ненависти и презрения взгляд на мгновение приковался к больному мужу, но затем она вновь отвернулась и приказным тоном сказала сыну: - Драко, отойди от него! – пронзив Люциуса яростным взглядом, она протянула сыну свою ношу и какой-то свёрнутый лист бумаги. – Вот. Возьми. - Что это? – взволнованно спросил Драко. - Это…украденные у тебя воспоминания. Люциус резко дёрнулся в кровати, стараясь хоть немного приподняться. - Нет! – попытался повысить голос он. – Я ведь велел…велел уничтожить их! – но захрипел и закашлялся, хватаясь обеими руками за грудь, и упал обратно. - Не смей кричать на меня, Люциус! – грозно процедила Нарцисса. – Ещё хоть слово и я за себя не ручаюсь! Хватит и того, что твоё глупое тщеславие и трусость перед властью Тёмного Лорда едва не погубили моего ребёнка! Нарцисса нежно коснулась ладонью щеки Драко. Глаза её быстро наполнялись слезами раскаяния. Люциус задыхался, беспомощно трепыхаясь в ворохе многочисленных одеял, сипя и пытаясь что-то сказать, но ни мать, ни сын уже не обращали на него внимания. - Я виновата, сынок… - Мама, ну что ты… - Нет, нет, послушай! Я так перед тобой виновата! Прости меня, если сможешь, сынок! Мне стоило раньше обо всём догадаться… - она порывисто заключила его в объятия, но затем так же резко отстранилась и торопливо заговорила снова: - А теперь иди в комнату с родовым древом, - велела она, уже подходя с ним к выходу из спальни. - Прямо сейчас! – и, игнорируя кряхтение Люциуса, прикрыла за собой дверь. Завидев Драко и Нарциссу, Астория нетерпеливо всплеснула руками. - Кто-нибудь, в конце концов, объяснит мне, что здесь, чёрт побери, творится!? Нарцисса кивнула сыну, взглядом указывая ему на дверь, а затем, натянув дежурную улыбку и приобнимая Асторию за плечи, увлекла её за собой к дивану. - Пойдём, дорогая. Я всё тебе расскажу… *\\* Драко и сам не понимал почему, но он нёсся в комнату с фамильным гобеленом, как будто за ним гнались. Захлопнув за собой дверь, он ещё некоторое время просто стоял, прижимаясь к ней спиной и загнанно дыша, а затем и вовсе запер её одним из тех Запирающих заклинаний, которому его успел обучить крёстный и которое обычным Алохомора не взломаешь. В центре комнаты парил «Омут памяти», и взгляд широко распахнутых от волнения глаз Драко немедленно приковался к нему. На негнущихся ногах Драко подошёл ближе и, освободив переданный матерью сосуд от тёмной ткани, поражённо вдохнул – сосуд был наполнен практически до самого горлышка. В нетерпении он стал вытряхивать тоненькие светящиеся нити украденных у него воспоминаний в «Омут». Однако их оказалось настолько много, что Драко охватил настоящий ужас («Ведь тут, наверное, на полжизни хватит!»), и пальцы его невольно задрожали, так что ему даже пришлось взять сосуд обеими руками, чтобы не потерять ни одно из них. Как только нить последнего воспоминания соскользнула в «Омут» из узкого стеклянного горлышка, Драко длинно выдохнул и положил вспотевшие ладони на бортики зачарованной чаши. Его всё ещё одолевали противоречивые эмоции: с одной стороны, он жаждал узнать всю правду, без которой в последние годы чувствовал себя нецельным и каким-то потерянным, а с другой – безумно боялся её, страшился этой незаполненной бездны, не зная заранее, понравится ли ему то, что он так стремится увидеть… Что ожидало его? И кем он будет, после всего увиденного? Драко не знал, но и отступать или медлить больше не собирался. Достав свою волшебную палочку, он стал водить ею над «Омутом памяти», как бы помешивая, и отчётливо проговорил: - Аb initio.* (*С самого начала) Сделав глубокий вдох, крепко зажмурился, словно собираясь прыгнуть с обрыва в пропасть, и погрузился с головой в «Омут» собственных воспоминаний… …его тонкие пальцы аккуратно складывают лист пергамента с зачарованной карикатурой Поттера, превращая его в журавля. - Эй, Поттер! – окликнул он скучающего на уроке гриффиндорца. С любопытством наблюдая за Поттером со стороны, Драко увидел, как удивлённо приподнялись его тёмные брови, когда из его собственных раскрытых ладоней вспорхнула острокрылая фигурка оригами, и как бережно сомкнулись вокруг неё чужие пальцы. И неожиданно прочувствовал всё, что ощущал тогда, в далёкие школьные годы, будто заново переживая тот день! Теперь Драко вспомнил, как у него тогда перехватило дыхание, стоило только Гарри вскользь провести по губам юрким языком, и как зашлось радостным галопом его сердце при виде этой искренней широкой улыбки, адресованной только ему одному… Переносимый чёрной дымкой от одного воспоминания к другому, Драко пересмотрел десятки вечеров, которые провёл у окна перед входом на лестницу Астрономической башни. Вспомнил, заново переживая, всё, о чём в тайне тревожился и подолгу размышлял в каждый из тех дней своего добровольного одиночества. И вскоре понял, что приходил туда подумать о Поттере и их новом необычном общении… Будто впервые проживая постепенно сгущающееся смятение чувств, Драко, вместе с собой прежним, терзался сомнениями и сгорал от неопределённости из-за сожжённой Снеггом записки Поттера. И в какой-то момент почувствовал, как что-то внутри него восстало против собственных принципов и, вопреки протестам фамильной гордости, побудило, взамен их шутливых рисунков, написать Поттеру настоящую записку. Волнуясь, Драко видел, как он сосредоточенно хмурит брови, вглядываясь в аккуратные строчки, а затем, сложив листок в фигурку бумажного журавлика, почти любовно шепчет: - Лети…К Нему… А потом поражённо застывает, видя со стороны, как за спиной прежнего Драко неожиданно и непонятно откуда появляется чья-то рука и, приманив «летучку», так же бесследно исчезает. И, судя по тому, как охотно журавлик опустился на чужую ладонь, будто найдя заданного адресата, это мог быть только…только… «Поттер! Ну, знаешь ли!» - в сердцах сокрушался мысленно Малфой, чувствуя, что краснеет до корней волос. Отчего-то даже сейчас, вновь проживая те сильные эмоции, Драко почувствовал себя уязвлённым и задетым. Даже сейчас, понимая, что это уже дело давно минувших дней, его обуревало непривычное для него чувство стыда и растерянности, как будто Поттер своим тайным присутствием мог нечаянно увидеть его обнажённую душу, в которую сам он до сих пор никого не допускал! Раскусив манёвры Поттера, Драко уже не удивился, увидев в одном из воспоминаний собственное ошеломлённое лицо, когда на подступах к гостиной Слизерина, к нему «слишком быстро» прилетела ответная записка, а он из прошлого безуспешно метался в растрёпанных чувствах по подземельям с волшебной палочкой в руке, даже не подозревая, что Поттер, спрятавшийся под Мантией-невидимкой, мог всё это время стоять прямо рядом с ним... …Тренировка команд по квиддичу. Драко ощущал, как постепенно возвращающиеся к нему воспоминания и пережитые эмоции, будто «живая вода», пропитывают и оживляют каждую его клеточку, а душу заполняет небывалый восторг и необычные, разгорающиеся с новой силой чувства к лохматому гриффиндорцу, приводя его в настоящий восторг! О, да… Теперь он вспомнил! Та тренировка удалась на славу! Словно паря в небе, он смотрел на то, как в погоне за прытким снитчем, случайно сплелись вместе их с Поттером пальцы, и как, будто наяву, его вновь обожгло жаром Его прикосновения, пуская по спине волны волнующих мурашек. А ещё вспомнил, как после злился, что, подстроив эту совместную тренировку, сделал хуже только себе! Ведь после того злополучного прикосновения, тело его, будто существуя отдельно от него, начало весьма однозначно реагировать на близость и прикосновения Поттера. Но самым ужасным в его положении оказалось то, что он уже и сам вожделел большего! Хотел всего, о чём не смел даже подумать, пока отчаянно мечтал в детстве стать другом героически прославленного Гарри Поттера… И вот Драко уже переместился в следующее воспоминание. Он увидел себя, сидящим на подоконнике, как обычно, у подножия Астрономической башни, в растрёпанных чувствах и с потрёпанной, сплошь перечерканной, запиской от Поттера в руках, которая не давала ему покоя весь день.

«Знаешь, Драко, иногда мне очень жаль, что мы не пожали друг другу руки, ещё тогда, когда впервые случайно столкнулись в магазине мадам Малкин!»

Мадам Малкин! А ведь, правда! Поттер прав: это случилось именно тогда! Драко только сейчас осознал, что почему-то не забыл, как в детстве бредил этим зеленоглазым недоразумением и, наверное, уже тогда был влюблён в него… Возможно, именно поэтому его чувства к Поттеру, которые он так умело всегда прятал под маской ненависти и неприязни, так никогда по-настоящему не стёрлись и не умерли окончательно… Все последние годы смуты и непонятной душевной пустоты, эти чувства были с ним, будто спящий вулкан, который прорвало, стоило только Поттеру вновь появиться на горизонте. Драко даже предположил, что они бы всё равно привели его к Поттеру, даже если бы он его так и не вспомнил. Иначе, как тогда объяснить их взаимную тягу друг к другу и тот жар, всякий раз воспламеняющий его кровь, стоит только Поттеру к нему прикоснуться!? Хорошо, подумал Драко, что отец даже не подозревал о его детской влюблённости в Мальчика-который-выжил, иначе бы ему пришлось заставить своего нерадивого отпрыска стереть свою память подчистую! Однако не успел Драко опомниться, как оставшиеся воспоминания, словно сгустившись и ускорившись, закружились вокруг него тугим круговоротом, затягивая его внутрь. … Поттер стоит на коленях у балюстрады смотровой площадки Астрономической башни, чем-то ужасно опечаленный и какой-то…отчаявшийся… Его громкий крик: «Нет!» неожиданно вспорол тишину ночи, заставив обоих Малфоев вздрогнуть и так и не позволив юному Драко коснуться его плеча… - …Акцио, метла! Драко, обезумевший от страха за этого «тупоголового идиота», носится над территорией спящего Хогвартса, впервые в жизни молясь всем святым, чтобы только успеть… - …Поттер! – слышит Малфой свой собственный крик, а затем всё случилось слишком стремительно: глухой удар, когда он подхватил Поттера на подлёте к земле…жёсткое приземление…головокружение…злость, которой Драко пытался завуалировать собственный страх за Него, дурака! И губы… Мерлин! Драко забывал, как дышать! Чуть обветренные, горячие и такие…возбуждающие…губы Поттера… Малфой всё ещё неверяще прижимал подрагивающие пальцы ко рту, заново переживая и вспоминая все оттенки собственных чувств от этого первого поцелуя, а вокруг него проносились десятки украденных воспоминаний о его переживаниях от их с Поттером встреч и свиданий. …Тяжёлый разговор и выяснение отношений в Больничном крыле, когда Драко ещё пытался убедить себя, что поступает правильно, отказываясь от Поттера, и его первые, чересчур реалистичные ночные кошмары… - … Ты так и будешь от меня шарахаться?- вопрос Поттера, устало и как-то совсем подавленно смотрящего на него снизу вверх на ступенях лестницы перед директорским кабинетом, и приезд отца, когда тот напомнил Драко о долге и впервые сообщил о предстоящем переезде Тёмного Лорда в их поместье… …Ссоры с крёстным, чтобы не лез не в своё дело, а лучше дал ему то чудодейственное зелье «для сна без сновидений»… …Святочный бал… Его собственные дразнящие взгляды, вскользь брошенные на раздражённого Поттера и шёпот на ухо подвыпившей Панси… И, вновь охвативший все его внутренности, парализующий страх, когда Драко неожиданно понял, что Поттер исчез из-за его глупой шутки и одному Мерлину теперь известно, что этот дурень опять решит с собой сотворить… …Малфой ощутил, как заалели его щёки, пока он наблюдал за тем, как его юная копия застыла на середине смотровой площадки Астрономической башни, любуясь фигурой Поттера и ожидая, пока тот прочтёт его записку:

«Так и знал, что найду тебя здесь! P.S. Обернись, Поттер.»

…А затем он уже в горячих, надёжных объятиях Поттера под Мантией-невидимкой. Чувствуя взволнованное дыхание, обжигающее ухо, Драко не мог оторвать взгляда от чужих улыбающихся губ, неожиданно оказавшихся так непозволительно близко к его смущённому лицу… …Выручай-комната, превратившаяся по желанию Драко в берег Чёрного школьного озера… - Мне страшно… - слышал он свой собственный сдавленный шёпот, пока тонкие пальцы юного Драко перебирали и зарывались в густые чёрные вихры на затылке Поттера, и Малфой, наблюдавший за сценой со стороны, с удивлением чувствовал лёгкое покалывание в собственных пальцах, вспоминая эти потрясающие ощущения. – Гарри, мне, чёрт побери, до смерти страшно! - …Я не собираюсь так просто сдаваться, - решительно заверял его Поттер. – Я не отдам тебя без боя, Драко! И Драко почему-то очень хотелось в это верить… …А потом были их тайные встречи в той самой, выдуманной когда-то им самим в детстве, спальне, которую так точно воспроизвела наяву волшебная Выручай-комната, а затем и сам Поттер, но уже в реальности… Первые несмелые ласки…жар, сгущающийся внизу живота и скручивающийся в тугую пружину вожделения…страстные поцелуи, нетерпеливые объятия…руки, ублажающие напряжённую плоть… влажные, мягкие губы Поттера, умопомрачительно скользящие вверх-вниз по его члену…осторожные, несмелые пальцы внутри него и его первый в жизни, яркий и очень громкий оргазм… Драко едва успевал переводить дыхание, выныривая из-под гребня очередного воспоминания, как вновь погружался в следующее… Их первое Рождество и, как обычно, вдалеке друг от друга… Фиделис «от Евы». Малфой ухмыльнулся. «Верный… Ну, конечно!». С каждым новым витком, всё постепенно приобретало смысл и вставало на свои места, наконец, проясняя многое для Драко в поведении нынешнего Поттера. - …Ты женишься на мне, Гарри Джеймс Поттер? - И ты…ты пойдёшь против своей семьи? Против отца? - Да!... …Атамэ, зажатый между их соединёнными вместе ладонями... - Ты уверен, Драко? - Уверен! – выдохнул он и резко выдернул кинжал, оставив на их ладонях глубокие порезы, венчавшего их на крови Обручального ритуала… Малфой дёрнулся, ошарашенно уставившись на свою руку. Теперь он знал, откуда у него появился этот шрам…Но, набравший полный ход, цветной калейдоскопом воспоминаний ,уже развеял картинку тёмной дымкой, перебросив его в туалет Плаксы Миртл. - …Гарри… - задыхался юный Драко, дрожа в его руках и отчаянно мотая головой. – Я не хочу! Не хочу уезжать! Поттер храбрился, убеждая его, что всё образуется… -…Я вернусь! Ты только дождись меня, Гарри! Обещаешь?! - Клянусь тебе, Драко! Дождусь! Обязательно! – горячо шептал Поттер, уткнувшись носом в его шею. – Только молю тебя: ВЕРНИСЬ!... И Драко, поражённый и раздавленный, как и его юный двойник, оторопело смотрел на то, как он, на негнущихся, будто налитых свинцом, ногах уходит от своего мужа, пятясь спиной к двери, не в силах оторвать взгляд от обеспокоенных, застывших зелёных глаз. Малфой зажмурился, вновь пропуская через себя всю боль расставания. - Драко, - вдруг надломлено окликнул его Поттер и в два огромных шага преодолел расстояние, разделявшее их. - Я люблю тебя! – задушенным голосом прошептал Драко. – Помни это… - и, крепко обняв напоследок, убежал прочь, больше не оглядываясь… Драко прижал ладонь к груди, боясь, что его обезумевшее сердце просто выпрыгнет сейчас наружу. Он вспомнил и этот целующий взгляд, и трепетные ласки сильных, властных рук и собственное чувство чистейшего, неразбавленного счастья, когда именно эти руки заключали его в крепкие объятия! Он вспомнил ВСЁ! Вспомнил Cвоего Гарри… Драко растерянно заозирался, когда весь свет вокруг погас, и даже поначалу не понял, где оказался. Но, услышав слабый всхлип и плач, узнал собственные страдальческие стоны. Внезапно распахнулась дверь, впуская яркий столб света из коридора и помогая ему, наконец, сориентироваться. Внутрь его детской спальни вошли двое мужчин. Оживая по мановению волшебной палочки одного из них, жарко полыхнул камин, а у кровати Драко одновременно зажглись оба светильника. Юный Драко испуганно сжался, едва завидев грозную фигуру отца, сверлившего его уничижительным взглядом и медленно опускавшего напряжённую руку, с зажатой в ней волшебной палочкой. - Люциус, - спокойно произнёс Северус Снегг, выходя из-за его спины, и Малфой из будущего закусил губу, когда в груди его что-то болезненно отозвалось при виде и звуке бархатистого голоса ещё живого крёстного. - Северус, не надо… - Люциус стряхнул его руку со своего плеча и, резко оглянувшись, пронзительно посмотрел в его чёрные глаза-тоннели. – Я же пообещал: мы только поговорим… - Люциус… Драко всей коже ощущал недоверие, звучавшее в интонации крёстного. - Помни, о чём мы говорили! Драко твой единственный сын и не стоит рубить… - Вот именно! – вспылив, зашипел на него Малфой-старший, поигрывая желваками на скулах. – Вот именно, Северус! Он мой единственный сын и наследник рода! – но будто о чём-то вспомнив, Люциус длинно выдохнул и, расслабленно опустив плечи, продолжил более доброжелательным тоном: - Я уже поклялся Нарциссе и могу повторить тебе: я не собираюсь причинять физический вред собственному сыну! Мы только поговорим! На лбу Снегга отчётливо проступили две глубокие вертикальные морщинки. Молча, он смерил Люциуса очень долгим нечитаемым взглядом. - Только поговорим, - низко повторил Люциус, прижимая подбородок к груди и приподнимая брови, а затем даже дёрнул уголками губ, изображая намёк на улыбку. - Не совершай ошибок, Люциус, за которые будешь корить себя всю оставшуюся жизнь, - предупредил его Снегг и, бросив быстрый взгляд на крестника, вышел из комнаты. Люциус дождался, когда за Снеггом закроется дверь и снова повернулся к Драко. - Давай говорить серьёзно, сын, - начал он, попутно запечатывая дверь особыми Запирающими и Заглушающими чарами. Однако Драко, сжавшись в несчастный комок на своей постели, даже не шелохнулся, и в голосе Малфоя-старшего послышались стальные нотки: - Встань, когда Я с тобой разговариваю! Юноша нехотя сел и уставился на свои руки. Без конца натирая большим пальцем свой обручальный шрам, он страшился поднять на отца свои заплаканные, опухшие глаза. - Перестань, - тихо попросил его Люциус, с презрением покосившись на его «испорченную» ладонь, но Драко лишь нервно сглотнул, не в силах остановиться. Его начинала бить нервная дрожь. Люциус коршуном налетел на Драко и, начиная звереть от гнева, ударил по его рукам своей тростью. - Я сказал: перестань! И смотри на меня! Он грубо схватил Драко за подбородок и заставил его поднять голову. Однако боль, плескавшаяся в воспалённо-красных глазах сына, поразила Люциуса и, одёрнув руку, он присел на кровать. - Драко, - начал он, делая успокоительный вдох, - я долго думал над тем, как нам выйти из этой…неприятной…ситуации, и, признаться, я всё ещё надеюсь на остатки твоего благоразумия. Ты молод. Ты совершил грубую ошибку, - Люциус вновь засопел, беззвучно скрежетнув зубами, однако быстро совладав с эмоциями, продолжил так же ровно, как и до этого: - Я обещаю, что не буду тебя наказывать за эту…оплошность. - Если? – уточнил Драко и сглотнул, не узнав собственный сиплый голос. - Что «если»? – почти искренне мягко ( насколько это было вообще возможно для его природного темперамента) переспросил Люциус. - У тебя всегда есть погрешность на определённое условие, отец, - осторожно напомнил ему Драко, настороженно глядя на него исподлобья. - Мой сын думает, что прекрасно меня знает, - неопределённо хмыкнул Люциус, но, тем не менее, согласно кивнул. – Да. Ты прав. Я обещаю не наказывать тебя и всё забыть, если…ты добровольно покинешь Хогвартс навсегда, примешь Метку нашего Повелителя, откажешься от всех тех глупостей, о своих мнимых чувствах к этому дрянному мальчишке Поттеру… - ещё вполне моложавое и красивое лицо Люциуса на мгновение исказила презрительная гримаса, будто его вот-вот могло стошнить, а затем он добавил: - И женишься на Астории Гринграсс, как и должно! Договорив, Люциус окинул Драко орлиным взглядом, однако, не встретив с его стороны явного сопротивления, немного расслабился и даже закинул ногу на ногу. - Брачный договор, так и быть, - снисходительным тоном продолжил он, - заключим с Гринграссами обычный, а не магический, так как своей вздорной выходкой ты всё испортил и Магия теперь может не принять другой союз! Хотя… - протянул Люциус, что-то прикидывая в уме и вновь искоса глянув на сына, который сидел, не шелохнувшись и смотря всё это время в пространство перед собой. – Хотя, я так понимаю, брачный ритуал, хвала Мерлину, не был завершён… - О чём ты говоришь, отец… - побледневшими от внутреннего ужаса губами прошелестел Драко. – Какая Астория?! Какой брак?! Мой обет в небесах! Я женат! И мой муж – Гарри Джеймс Поттер! - Лучше не начинай… - процедил сквозь сцепленные зубы Люциус, прикрывая веки и начиная барабанить нервными пальцами по своему бедру от нарастающего гнева. - Ты хотел услышать моё решение? Я его принял. Я не желаю быть Пожирателем Смерти и не хочу принимать Метку! Но вы – мои родители, и мне… Я… Я понимаю, что это, должно быть для вас слишком… Но если вы прогоните меня… - Драко судорожно сглотнул, - что ж… Я уйду только к Нему! - К кому? К этому отродью? К Поттеру?! – всё же не выдержав, взревел Люциус и вскочил на ноги. – Хочешь скитаться? Опозоренный!? Встанешь на сторону нашего врага и будешь прятаться под мантией у Дамблдора?! - Нет, отец! Всё не так… - Драко запустил руку в растрёпанные волосы. – Дело не в «стороне»… А в НАС с Ним. Я люблю Его! Неужели ты никогда… - Заткнись, щенок! – Люциус ударил Драко наотмашь по щеке и выхватил из трости свою волшебную палочку, словно меч из ножен. – Я не позволю! Не для того я растил тебя все эти годы, Драко, чтобы в один прекрасный день ты – единственный наследник нашего рода! – стал подстилкой для врага! - Не говори так! – вскидываясь, выкрикнул Драко. - Да как ты вообще смеешь раскрывать свой поганый рот на отца! Разве я так тебя воспитывал?! – Люциус направил на Драко палочку. – Я в последний раз тебя спрашиваю: ты принимаешь мои условия? – и глаза его пылали праведным гневом, пока он испытывающе буравил сына взглядом грозовых глаз. - Нет! – смело отрезал Драко, с гордостью выдерживая этот тяжёлый взгляд. – Я не хочу выбирать между вами, но, если иного выхода нет… Я люблю Гарри и останусь с ним! - Значит, всё-таки Поттер… - прошипел Люциус, угрожающе спокойно кивая каким-то своим мыслям. - Да, отец. Это всегда был ОН. И будет. Всегда! Люциус со свистом втянул воздух, в последний раз с затаённой болью заглянув в упрямые серые глаза, точно такие же, как его собственные… А затем черты его лица вдруг ужесточились до неузнаваемости и он скомандовал: - Круцио! В это мгновение Люциус, словно обезумел от личного горя и злости. И рука его была тверда, пока его единственный сын, корчась в муках Непростительного заклятия, не сдался и не заорал от боли. Люциус вздрогнул всем телом, будто крик Драко прошил его разрядом тока, и, опомнившись, прекратил эту пытку. Мокрый от пота, Драко обессилено упал на подушки. Слабо поскуливая, он не всё ещё не мог поверить, что его родной отец оказался способен сотворить с ним такое… Но и не тешил себя иллюзиями, что на этом всё для него закончится. - Хватит! – отрезал Люциус и вновь поднял руку с волшебной палочкой. Драко сжался, готовясь к новой порции боли. - Прости меня, Драко… - с неожиданными нотками сожаления в голосе, очень тихо произнёс Люциус. – Но ты не оставляешь мне иного выбора! Драко вскинул голову. Его глаза испуганно округлились, а сам он отчаянно и протестующе замотал головой, слыша, как сухие и тонкие губы отца отчётливо проговаривают ещё одно Непростительное: «Империо!». Наблюдавший всю эту ужасающую сцену со стороны, Драко, будто громом поражённый, попятился назад и спрятал мокрое от слёз лицо в ладонях. Но возвращающаяся память неумолимо вела его вперёд, и он вынужден был смотреть и дальше на то, как отец заставил его под действием Империо сесть за письменный стол. Затем раздражённо всучил ему в руки листок с каким-то заклинанием, пустой сосуд и, вернув Драко его волшебную палочку, требовательно заговорил: - А теперь отвечай чётко и по существу! Когда у вас всё началось с…Поттером? - Практически в начале седьмого курса, - послушно ответил Драко, однако взгляд его не потерял до конца осмысленности. Впитывающий, как губка, множество воспоминаний, Драко теперь отчётливо вспомнил все свои тогдашние ощущения. Вспомнил, как лихорадочно бился, словно запертая птица, внутри собственного Разума, пытаясь сопротивляться. Однако, несмотря на то, что он был достаточно сильным магом и со временем смог бы вырваться из-под влияния Непростительного, он был истощён и ослаблен, а Магия отца на тот момент оказалась сильнее его тщетных попыток. - Хорошо, - холодно произнёс Люциус, видимо, начиная успокаиваться при виде того, как смиренно, наконец, вёл себя Драко. – Я хочу, чтобы ты прочитал то, что написано на листке и навсегда извлёк из своей памяти все воспоминания, связанные с тем периодом и становлением ваших отношений. Все! Даже самые незначительные поступки, которые ты совершал на седьмом курсе, так или иначе, думая о Поттере. Все воспоминания, в которых даже мельком упоминал о нём сам или же это делал кто-либо из твоего окружения. Ты меня понял, Драко? Но Драко промолчал, с ужасом глядя в одну точку, а волшебная палочка в его пальцах начала мелко подрагивать. - Я не слышу тебя, Драко, - нависая над ним, прошипел Люциус и сделал пасс своей палочкой, усиливая влияние Империо. – Ты. Меня. Понял? - Да…отец, - заторможено проговорил Драко. Его веки смиренно опустились и из-под ресниц вырвались две ровные дорожки слёз. - Тогда приступай, - приказал Люциус и, услышав стук в дверь, пошёл открывать. - Доктор Эллиот, - радушно произнёс он, впуская его. – Вы принесли то, что я просил? – Люциус выглянул в коридор и, убедившись, что там никого нет, снова запечатал дверь. - Проблем не возникло? Мужчина только боязливо кивнул, со смесью страха и сочувствия исподтишка поглядывая на Драко, который, что-то бормоча себе под нос и тихо глотая слёзы, методично вытягивал из виска одну за одной бело-голубые нити воспоминаний и перемещал их в глубокий стеклянный сосуд. - Доктор Эллиот?! – с нажимом напомнил о себе Люциус, и целитель вздрогнул, перехватив и ещё крепче прижав к груди свой саквояж. - А? Да, да, конечно, мистер Малфой… Медицинская карта Вашего сына у меня, но… Позвольте спросить… - Не позволю, - строго оборвал его Люциус. – Сядьте. У нас мало времени. Запишите в карте, что Драко потерял память, вследствие пережитого стресса и любые попытки её восстановить приведут к самым плачевным последствиям, - он перестал расхаживать по комнате и, кинув на стол туго набитый мешочек с золотом, дьявольски широко улыбнулся. - Ну, распишите это красиво, как Вы умеете… - а затем резко выпрямился и продолжил в приказном тоне. – Другими словами, из этих записей должно быть ясно одно: Драко рискует превратиться в овощ, если хоть кто-то попытается пробудить его воспоминания о прошлом! Я ясно изъясняюсь? – он высокомерно вздёрнул бровь и многозначительно посмотрел на мужчину. - Да, вполне, но… - заикаясь, начал мистер Эллиот. – Но как Вы объясните это миссис Малфой? - Ей подойдёт и упрощённая версия, - хмуро кивнул сам себе Люциус, поглаживая и прокручивая в пальцах свою трость. – Драко добровольно отказался от ненужных ему воспоминаний… Само собой, что ему об этом знать не положено! А Вы, - Люциус ткнул целителя в грудь тяжёлым набалдашником в форме змеиной головы, - как наш семейный колдомедик, заверите мою супругу, что теперь для Драко будет лучше придерживаться версии с самопроизвольной потерей памяти и, как только позволят обстоятельства, женить его на какой-нибудь девушке, так как брак поможет ему восполнить чувство некоторой дезориентированности и растерянности, которые являются побочным эффектом при частичной амнезии. Мистер Эллиот переменился в лице, побледнев и шокировано выпучив глаза. Понимающе фыркнув, Люциус откинул полу своей тяжёлой мантии и снял с пояса ещё один увесистый мешочек с деньгами. Мужчина тотчас же расплылся в льстивой улыбке и больше не задавал «глупых вопросов». - Вы пишите, пишите, доктор Эллиот, - Люциус придвинул к нему медкарту Драко. – Я хочу лично убедиться, что мы достигли необходимого…взаимопонимания, - он улыбнулся, делая многозначительную паузу, и поглядел на мужчину исподлобья. – Формулировку можете подобрать сами. Тут я Вам доверю. Всё же, Вы, как-никак, профессиональный работник медицинской сферы… Однако, помедлив, Люциус медленно вытащил из трости свою волшебную палочку и, как бы невзначай поглаживая её, склонился практически к самому лицу мужчины. - Вы ведь не станете обманывать меня, доктор Эллиот?! - Нет, нет, что Вы, мистер Малфой! – нервно сглатывая, замотал головой тот и начал торопливо рыться в своём саквояже, выуживая именную печать и специальное перо. - Ааа… - вдруг обратился Люциус к сыну, загораживая его собой от любопытного взгляда целителя, - ты уже всё? Подожди минутку, мы тоже скоро закончим… Заполнив медкарту доктор Эллиот передал её Люциусу, чтобы получить его одобрение, а сам осторожно оглянулся на юношу. Драко сидел, притихнув, с каменным лицом, на котором всё ещё были заметны остатки слёз. Его застывший взгляд ничего не выражал и от этого жуткого зрелища у доктора Эллиота по спине побежали мурашки. - Мистер Малфой, - неожиданно решился мужчина, но голос его при этом так трусливо вибрировал, что Люциус презрительно поморщился, прежде чем повернуться к нему лицом. - Как я понимаю, - продолжил доктор Эллиот, не в силах унять внутреннюю дрожь, - Ваш сын будет помнить этот разговор? - Да, действительно, - Люциус покосился на Драко. – Но не тревожьтесь. Я это улажу… - Но… - глаза мужчины сильно округлились, делая его похожим на оглушённую рыбу. - Наш разговор окончен, доктор Эллиот! – с нажимом пресёк Люциус все его тщетные попытки вставить хоть слово. – Не вынуждайте меня идти на крайние меры! Поверьте, мне бы этого очень не хотелось… Молчите и работайте дальше спокойно. - Хорошо, как скажете… - плечи его расстроенно опустились, и он поплёлся к выходу, унося с собой потяжелевший от золота саквояж. - Доктор Эллиот, - вдруг окликнул его Люциус у самых дверей. - Да? - А впрочем… Пожалуй, лучше перестраховаться, - в холодных серых глазах Люциуса Малфоя полыхнуло недоброе пламя, и целитель не успел даже пикнуть, как он отточенным движением выхватил из трости волшебную палочку и произнёс: - Империо! Мужчину окутало дурманящей дымкой, и он с глуповатым выражением лица улыбнулся Люциусу. - Вы помните наш уговор, доктор? - Да, мистер Малфой. Люциус удовлетворённо вздохнул. - Прекрасно. Ведите себя, как обычно и придерживайтесь плана. И не приведиМордред, Нарцисса из-за вас что-нибудь заподозрит! Тогда пощады не ждите! Вам всё ясно?! - Конечно, мистер Малфой, - осоловело улыбаясь, подтвердил мужчина. - На этом всё. Идите, - нетерпеливо взмахнув палочкой, Люциус отпер для него дверь и повернулся к сыну. - Теперь закончим с тобой, Драко… - он помолчал, тяжело вздыхая. – Жаль, что ты не согласился уладить всё по-хорошему, - и процедил, сквозь сжатые зубы: - А всё этот треклятый Поттер! - Что ты имеешь ввиду? – Драко озадаченно посмотрел на отца, и Люциус замешкался. - Что ты чувствуешь сейчас к Поттеру? – тщательно подбирая слова, спросил он, после долгой паузы. - Чувствую? – Драко моргнул, выгибая бровь. – Ненависть. Мы враги, после того, как Поттер отверг мою дружбу на первом курсе. И наша неприязнь взаимна. Лицо Люциуса вытянулось от удивления. Как и предполагал ранее Драко, его отец не подозревал об этом инциденте ранее. И, по всей видимости, только благодаря этому, остался доволен полученным ответом, даже не подозревая о его подлинной значимости! - Ненависть – хорошее определение! И, скорее всего, только поэтому не стал уничтожать и это воспоминание. - Отлично, Драко. Всё верно! Поттер наш общий враг! А теперь слушай внимательно: когда Нарцисса спросит тебя о нашем разговоре, ты ответишь, что больше не желаешь об этом говорить, но конфликт исчерпан. Если будет настаивать, то скажешь, что САМ решил всё забыть и начать новую жизнь… - Люциус взглянул на Драко и, сдавив двумя пальцами переносицу, устало опустился на соседний стул, продолжив рассуждать вслух: - Хотя нет… Ты ведь забудешь весь наш разговор, а под Империо тебя держать всё время я не смогу, да и этот шарлатан прав: это может быть слишком опасно… - он задумался, глядя на сосуд с воспоминаниями. – Может, разве что…до принятия Метки... Но это уже детали. Ладно! – Люциус стремительно поднялся. – Скоро вернётся Нарцисса. Пора заканчивать! - он направил на сына палочку, и на этот раз только подправил его воспоминания о сегодняшнем дне. Драко окутало непроглядной тьмой и буквально вытолкнуло из «Омута памяти». Медленно оседая на пол, он чувствовал, как по его щекам покатились слёзы. Но потом вдруг, вцепившись обеими руками в волосы, разрыдался в голос, придя в ужас из-за столь низкого и подлого – даже для Малфоя! - поступка родного отца! Даже то, что отец хотел таким образом уберечь его от гнева Тёмного Лорда, не оправдывало Люциуса в его глазах. Драко плакал, не сдерживая слёз, и выл раненным зверем, оплакивая потерянные годы… Три года… Три грёбаных года дракклу под хвост! Целых три года жизни, бестолково прошедших бок о бок с нелюбимым человеком! Всё ещё всхлипывая, Драко бесцельно смотрел на стену перед собой, на которой было изображено их могучее семейное древо, как вдруг его взгляд зацепился за ветвь с портретом Астории. «Всё обман…ложь…и сплошное притворство!» - горестно думал он, обиженно поджимая дрожащие губы и смахивая с глаз новые слёзы, а потом неожиданно замер. Но, если они с Гарри успели провести ритуал и пожениться, то выходит… Драко опустил взгляд на свою ладонь, пересечённую полосой тоненького шрама, затем вновь посмотрел на гобелен, подозрительно сощурив глаза, и его вдруг осенило… Покрепче перехватив от волнения палочку, он направил её на гобелен и прошептал: - Finite Incantatem. И тут же изображение Астории начало растворяться, будто тая на глазах, и перед Драко, наконец, предстала истинная картина… На родовом древе почтенного семейства Малфоев, рядом с изображением единственного наследника Драко Люциуса Малфоя, красовалось совсем иное, нежели прежде, ответвление. Изображение и подпись у портрета «второй половинки» Драко отсутствовали, говоря о том, что ритуал не был завершён должным образом, однако само наличие данного ответвления уже неоспоримо свидетельствовало об одобрении данной помолвки Магией. Примечательным было то, что и сама ветвь, объединившая Драко с неизвестным избранником, разительно отличалась от всех остальных на гобелене: она выглядела толще и больше напоминала налитую кровью вену. Всё ещё не до конца веря в происходящее, Драко робко погладил их с Гарри единую ветвь. Почувствовав под подушечками пальцев приятное тепло и мерную пульсацию ещё теплящейся в ней Магии, с губ Драко сорвался порывистый выдох. «Почти женаты! Мерлин…все эти годы мы уже принадлежали друг другу!» - ошеломлённо думал Драко, смелее поглаживая ветвь на гобелене. - Замужем за Поттером! – произнёс он вслух и, позабыв на мгновение все свои невзгоды, весело фыркнул от того, как забавно это прозвучало. Но затем губы Драко тронула мягкая улыбка, и он выдохнул с затаённой нежностью: - Гарри… Как вдруг его шрам на ладони пронзило знакомой болью, словно кто-то вонзил в него крошечные гильотинки, и Драко дёрнулся, неприязненно тряхнув рукой. Уставившись на свою ладонь, он, наконец, понял, что все эти болезненные ощущения, которые никто не мог излечить, были отнюдь не случайны и уж точно не имели никакого отношения к его «болезни»! - Гарри! – догадался Драко. Все эти годы он чувствовал Своего Гарри и не знал этого! Возможно, Гарри таким образом звал его, нуждался в нём и продолжал преданно ждать, как и обещал когда-то, а Драко, хоть и чувствовал сердцем, что что-то было не так, даже не догадывался об этом! - Гарри! – повторил Драко, с удовольствием отмечая, как одно это имя радостно гонит кровь по его венам и, согревая сердце, наполняет его жаждой жизни! – Гарри!!! – твердил Драко, будто не в силах остановиться, а после прижался губами к ладони, надеясь хоть так стать сейчас ближе, чтобы поделиться счастьем от своего нового – или поневоле забытого – знания и, наконец-таки, разделить его с любимым! Золотой ободок, обнимавший все эти годы его безымянный палец на левой руке, сейчас казался подтверждением чужого кощунства! И, брезгливо стащив с пальца обручальное кольцо, словно давно мешавшую удавку, Драко без сожаления швырнул его в дальнюю стену. Наконец, выдохнув с облегчением, он расправил плечи и улыбнулся, но потом вдруг вспомнил, что, помимо сосуда с воспоминаниями, мать давала ему и ещё какой-то листок. Им оказалась та самая, вырванная, последняя страница из Дневника Цедреллы Блэк, и Драко торопливо забегал глазами по строчкам. «…И в завершении ритуала магического бракосочетания супруги должны предаться акту истинной любви, закрепляя свой союз и воссоединяя, тем самым, уже не только свои души, но и тела. Любовь – высший дар, который не каждому дано встретить на жизненном пути. Однако, если Вам суждено испытать это счастье и познать всю её Силу, то Вы будете благословлены самой Магией. Освятив Ваш союз, она навеки свяжет Ваши души в этой и во всех последующих жизнях! Берегите Любовь! Лишь она одна залог бессмертия!» И ниже была приписка, выполненная уже обычной, почти выцветшей от времени, маггловской ручкой: «Дорогая Нарцисса! Высылаю тебе свой Дневник в благодарность за твоё доброе отношение ко мне, даже несмотря на то, что я была официально изгнана из нашего славного и древнего рода Блэков. Считай, это мой тебе подарок к рождению наследника. Ты вправе поступить с ним, как посчитаешь нужным. Но сегодня я видела сон, а ты знаешь, что я не пренебрегаю подобными знамениями! Мне привиделся твой сын, Драко, в лучах ослепительного света и, улыбаясь, он протягивал мне ладонь, пересечённую таким же обручальным шрамом, как и у нас с мужем. Мир вокруг него пылал и рушился, но он остался невредим, потому как его защищала Его Любовь. Я знаю, что навряд ли доживу до того дня, когда примирятся наши семьи, и мы сможем открыто обнять друг друга. Однако искренне хочу пожелать тебе быть так же горячо любимой и счастливой, как я. За то недолгое время, что нам удалось пообщаться, я поняла, что мы очень схожи, ведь в тебе, моя дорогая, тоже всегда было слишком много Света! И я уверена, что твой сын унаследует его от тебя. С любовью, Цедрелла Уизли.» Драко неверяще перечитывал последние строки: «В тебе слишком много Света…». Гарри тоже всегда так говорил про него… «ГАРРИ!» Выскочив в коридор, Драко запер за собой дверь и практически на цыпочках стал красться в свою старую детскую комнату. Будто опасаясь, что всё увиденное в воспоминаниях, на самом деле, могло оказаться выдумкой или чьей-то очередной злой шуткой, он хотел получить подтверждение их подлинности. Тихонько притворив за собой дверь, Драко кинулся к своему тайнику у камина. Шкатулка, ритуальный кинжал, записки Поттера, пузырёк с их экспериментальным зельем, которое он выкрал из кабинета Снегга, и Мантия-невидимка действительно всё ещё были там! Мимолётная мысль о том, что никто, кроме него, всё же не просматривал его личные воспоминания, приятным теплом разлилась в груди. Но даже это не могло уменьшить в его глазах вины отца! Дыхание Драко сбилось от волнения. Схватив Мантию, он крепко сжал её в пальцах и зарылся лицом в почти невесомую ткань. Всё было правдой! Это всё действительно было с ними! Промедление вдруг показалось подобно смерти. Он буквально стал задыхаться в этом доме, опороченном Тёмным магом и погрязшем во лжи и предательстве родных! Драко взял только Мантию-невидимку. Запечатав обратно тайник и накинув на плечи волшебную Мантию, незамеченным покинул Малфой Мэнор. *\\*\\* - Так что? Может, хотя бы выпьем, раз уж всё равно ждём? – предложил Прайз, устраиваясь поудобнее. - Это вообще без проблем! Обрадованный тем, что всё обошлось без лишних упрёков и скандала, Гарри пружинистым шагом направился к барной стойке. Вернувшись с двумя стаканами джинна с тоником, он сел рядом со своим гостем на диван, стараясь откровенно не таращиться на его всё ещё обнажённый торс. Отпив немного из своего стакана, Гарри вопросительно приподнял брови и как можно равнодушнее кивнул на, валявшуюся без внимания, футболку. Проследив за его взглядом, парень только насмешливо фыркнул и взболтнул свой коктейль. Кусочки льда, облепленные мелкими пузырьками тоника, тут же загремели, ударяясь о стеклянные стенки стакана. Гарри отчётливо услышал их треск, и ему вдруг померещилось, что и его собственное сердце дало очередную неизгладимую трещину. Под тихий одобряющий стон Прайза, оно в отчаянии сжалось в груди до размеров снитча и, пульсируя, с силой выталкивало кровь, в которой вот-вот готово было захлебнуться. Молча и сосредоточенно наблюдая за Поттером, Прайз сделал большой, жадный глоток. Мелкие пузырьки тоника защекотали его чувствительные ноздри, и он смешно, точь-в-точь, как Драко, наморщил Малфоевский нос. - Что? – с добродушной улыбкой спросил парень, заметив, как внимательно за каждым его движением наблюдает Поттер. - Ничего, - Гарри вернул ему улыбку и допил свой коктейль залпом, всё ещё буквально пожирая его хрупкое тело глазами. – Просто… - он сглотнул, стараясь контролировать реакции своего взбудораженного либидо. – Тебе…не холодно? Прайз понимающе усмехнулся и, демонстративно оглядев своё полуобнажённое тело, пожал плечами. - Нет. Но тут же поёжился, когда на улице снова грозно грянул гром. Он тоже осушил свой стакан и, обхватив себя руками, стал медленно растирать ладонями предплечья. Ему явно понравилась реакция Гарри и то, как старательно тот пытался скрыть своё участившееся дыхание даже от такого незатейливого жеста. Смекнув, что, несмотря на свою сдержанность и отказ от «однодневного приключения», Гарри всё ещё сходил с ума по этому парню, в которого заставил его перевоплотиться, и Прайз решил попытать удачу ещё раз. Откинувшись на мягкую диванную подушку и уже намеренно дразня Поттера, он стал рассеянно водить подушечками пальцев вверх-вниз, от груди до пупка и обратно. - Скажи, Герой, - напустив соблазнительных ноток в голос, очень томно начал он. – Тебе нравится ЭТО тело? – Прайз приглашающе развёл колени в стороны, продолжая оглаживать себя уже двумя ладонями. Гарри со свистом втянул ноздрями воздух. Зрачки его резко расширились, затмевая собой яркую зелёную радужку и затуманивая хмельной разум, а губы сами собой приоткрылись, шепча еле слышное: - Да. - Очень? – с придыханием уточнил парень, сжимая пальцы на взбухшей ширинке и ещё больше «подливая масла в огонь». На этот раз ему не требовался ответ. Всё было и так очевидно. - Так почему бы тебе не согреть его в своих сильных объятиях?! Брось! ОН никогда не узнает, что ты позволил себе расслабиться… Да и предательство ли это? Ведь ты, по сути, сделаешь это с НИМ! Шумно дыша, Гарри буквально кожей ощущал, как истончается и трещит по швам вся его прежняя решимость, а чувство вины притупляется под натиском нарастающего возбуждения. А «Драко» напротив всё продолжал, заигрывая, оглаживать себя и откровенно предлагал разделить с ним это удовольствие, и член в брюках Гарри уже заинтересованно наливался силой, отключая его способность здраво мыслить. Гарри закрыл глаза, и ему вдруг показалось, что он вновь летит, сорвавшись с метлы. Падает в манящую неизвестность, сулящую вечную свободу от мирской суеты и проблем… Он медленно поднял веки и встретился взглядом с такими родными серыми глазами. За окном ярко полыхнула молния, и губы «Драко» обольстительно растянулись в улыбке. - Иди ко мне, Герой! – звали они, и Гарри больше не сопротивлялся. Может быть, подумал он отстранённо, этот паренёк именно тот, кто сумеет и в этот раз подхватить его у самой земли?! Отбросив лишние мысли, Гарри сосредоточился на ощущениях… И вскоре перестал замечать, что двойник Малфоя как-то не так пахнет, смотрит или стонет под ним… В конце концов, чужие губы были такими же мягкими и отзывчивыми, как у Драко, пальцы в его волосах – такими же изящными и проворными, а стройное юношеское тело – таким же гибким и знакомым. Гарри просто слишком…катастрофически сильно…смертельно истосковался по Нему! Устал быть одиноким волком, который каждый день воя на Луну, преданно ждёт того, кто давно счастлив с другой, и его, тупоголового идиота, даже не помнит! Не сводя с парня голодного взгляда, Гарри огладил его грудь и бока ладонями, а затем, крепко обхватив бёдра, рывком дёрнул на себя, нависая сверху. - Оу, ты любишь погрубее? – игриво заметил Прайз, но Гарри ничего ему не ответил. Склонившись к его улыбающимся губам, расстегнул бляшку ремня и уже хотел двинуться дальше, как неожиданно услышал громкий стук в дверь. - Да чтоб тебя… - тихо выругался Поттер, уткнувшись лбом в грудь «Драко». Дом легонько завибрировал, отражая от стен мягкие волны обеспокоенной Магии, и Гарри насторожился – такого раньше не случалось. Стук повторился настойчивей. С глухим рычанием Поттер резко отпрянул от парня и пошёл открывать. - Я ненадолго, - бросил он через плечо недовольно замычавшему парню, уже сбегая по ступеням в прихожую и на ходу включая свет простым щелчком пальцев. Абсолютно уверенный в том, что кроме Гермионы никто не смог бы его здесь найти, Гарри шёл, будто сваи вколачивая в прихожую, и, набрав полную грудь воздуха, чтобы высказать подруге всё, что он думает о её чрезмерном беспокойстве, рывком распахнул входную дверь… И застыл, словно громом поражённый, с открытым ртом, шокировано уставившись на вымокшего до нитки и с виду злющего, как стадо гиппогрифов, Малфоя! Росчерк молнии ярко полыхнул в ночном небе, холодным белым светом озарив его напряжённую фигуру. Не веря собственным глазам, Гарри сглотнул и сумел произнести только: - Дра… - однако, вспомнив, как тот всегда категорично реагировал на подобное фамильярное обращение, немедленно одёрнул сам себя: - Малфой?! С кончика мокрой чёлки Драко сорвалась дождевая капля. Невольно заострив на ней внимание, Гарри проследил, как она, словно слеза, медленно сползла по бледной щеке… Вновь нервно сглотнув, Поттер с силой стиснул дверную ручку. «О, Мерлин!» Гарри поначалу не понял, от чего Малфой так удивлённо на него посмотрел в первую секунду, когда открылась дверь, но потом вспомнил, что всё ещё находился под воздействием Маскирующих чар. Хотя, похоже, Малфоя ему обмануть этим не удалось! В этой белоснежной и насквозь вымокшей рубашке Драко внезапно показался ему так удивительно похож на себя прежнего. Даже без всякой «Оборотки»! Похож…на юного паренька из того самого важного дня, когда они успели дать магическую клятву в вечной любви, а после так надолго потеряли друг друга… От нахлынувших воспоминаний у Гарри засосало под ложечкой, и он сжал от бессилия зубы так, что на скулах чётко заиграли напрягшиеся желваки. Всё ещё бурля от злости, словно разбуженный вулкан, Малфой без приглашения вошёл в дом и отбросил на пол мокрую Мантию-невидимку. Сверля Поттера взглядом, он с силой стиснул кулаки, впиваясь короткими ногтями в кожу. В ту же секунду Гарри почувствовал ответный отголосок боли в собственной ладони и, не ожидав ничего подобного, непроизвольно тряхнул рукой. Подметив этот жест, Малфой заинтересованно изогнул бровь, будто лишний раз убеждаясь в чём-то, и вроде как даже собрался что-то сказать, но внезапно передумал и как-то обиженно сжал губы в тонкую линию. Гарри кашлянул, прочищая горло. Он понимал, что должен был хоть что-то сделать или сказать, но в его голове громыхали победные фанфары английского горна, затмевая всё вокруг одной-единственной мыслью: «Драко! Здесь!». Наконец, он вновь неловко кашлянул, стараясь при этом подавить глупую улыбку, и только успел сделать вдох, чтобы скрасить как-то эту затянувшуюся паузу, как в гостиной зажёгся свет. - Эй, Герой, я тут совсем замёрз без… - весёлый и быстро приближающийся голос Прайза за его спиной резко оборвался. Гарри, даже не оборачиваясь, смог отчётливо представить, как тот, должно быть, ошарашенно застыл, встретившись взглядом с потемневшими, точь-в-точь, как грозовое небо за окном, глазами Малфоя. Настоящего Малфоя. Внутренне похолодев от ужаса этой глупой ситуации, Гарри переводил растерянный взгляд с одного Драко на другого и напрягся, уже мысленно приготовившись к самому худшему. Однако, вопреки его ожиданиям, Малфой напротив расслабленно склонил голову к плечу и вновь заинтересованно выгнул бровь. Пока он откровенно оценивающе оглядывал свою юную копию с головы до ног, на его губах блуждала лёгкая то ли насмешливая, то ли понимающая ухмылка. Наконец, Малфой заглянул прямо в широко распахнутые зелёные глаза Гарри и сделал ещё шаг вперёд, заставляя его пятиться спиной вглубь прихожей. На улице снова грянул гром, и в дом ворвался пронизывающий ледяной ветер. Малфой тряхнул головой, отбрасывая с глаз мокрые волосы, но более ничто в нём не выдало того, насколько сильно на самом деле он продрог – выдержка истинного аристократа. Ни Гарри, ни Прайз не проронили ни звука. Словно преступники, застигнутые врасплох на месте преступления, они как будто внутренне оцепенели в ожидании вердикта правосудия. Безошибочно чувствуя все преимущества своего выигрышного положения, Малфой, наконец, дёрнул уголком губ и, хитро сузив глаза, обратился к Поттеру, жеманно растягивая гласные: - Серьёзно, Поттер?! – он мотнул головой, не глядя указывая на свою юную копию. - Всё настолько плохо? Но вместо Гарри, обиженно подал голос Прайз: - Значит, явился - не запылился «оригинал» и веселье теперь отменяется? – спросил он, зябко скрещивая на груди руки с растопыренными пальцами, он будто желая таким образом хоть как-то прикрыться. Взгляд Малфоя метнулся в сторону паренька. Глаза его недобро блеснули, а губы знакомо напряглись, будто он готовился выплюнуть прямо в лицо этой «дешёвой фальшивки» одно из своих фирменных ядовитых оскорблений, чтобы знал своё место. Но тут между ними вклинился Поттер. Он понимал, что если начнётся перепалка, то пареньку будет точно несдобровать. - Драко…то есть… я хотел сказать: Малфой, - Гарри выдохнул, взъерошивая волосы на затылке и пытаясь подобрать слова. – Понимаешь… - Заткнись, Поттер! – прошипел сквозь сцепленные зубы Малфой и, высокомерно приподняв подбородок, наградил полуголого паренька таким уничижительным взглядом, что тот вмиг растерял всю свою былую решимость. А затем со всей свойственной ему Малфоевской надменностью ледяным тоном отрывисто приказал: - Пошёл. Вон. - Но… - задохнулся от возмущения Прайз и дёрнул Поттера за руку. – А ты чего молчишь? – но тот не сводил глаз с лица настоящего Малфоя. И, не найдя в его застывшем лице поддержку, парень насупился. – Ясно всё с вами, голубки! Раздражённо выдернув из заднего кармана волшебную палочку, Прайз приманил простым Акцио свою одежду и, уже уходя, вдруг остановился напротив Малфоя. - Не понимаю, чего ты так завёлся? – а затем, укоризненно зыркнув на Поттера, добавил: - Он всё равно меня не захотел! - ВОН! – не сдержавшись, прикрикнул на него Малфой, указывая на выход. Стены и пол дома едва ощутимо завибрировали, будто чувствуя и поддерживая возмущённую Магию Малфоя, и паренёк поспешно ретировался, на ходу натягивая футболку. Уже застёгивая куртку, он оглянулся на Поттера и обиженно буркнул: - Пока, Герой! «Оборотное» зелье уже начинало слабеть, возвращая ему истинный облик, и Малфой, довольный тем, что застал этот момент, высокомерно фыркнул, всем своим видом демонстративно заявляя, что только он здесь по праву «единственный и неповторимый Драко Малфой»! Едва Прайз переступил порог, как Малфой захлопнул за ним дверь с такой силой, что в доме моргнул свет, а отзвук удара эхом прокатился по всем комнатам. - Ну, зачем же так резко? – глухо произнёс Гарри. Он всё ещё не понимал, что происходит и как ему стоило себя вести. Однако всё же быстро провёл ладонью по лицу, отменяя действие Маскирующих чар. - Что, Поттер? Пожалел мальчонку?! – хмыкнул Малфой, но по его взгляду было понятно, что ему сейчас вовсе не до смеха. - Да нет, - Гарри сунул руки в карманы джинс и пожал плечами. – Двери. Я их из Италии специально заказывал. Малфой прикусил изнутри щёку, сдерживая улыбку, и опустил взгляд, старательно делая вид, что внезапно очень заинтересовался состоянием собственных ногтей. - Я, наверное, не вовремя… - лениво произнёс он, прицокнув языком. - Может, мне зайти в другой раз? Или вообще… - Нет! – внезапно выкрикнул Гарри, перейдя от испуга на фальцет, и чуть ли не подпрыгнул, слишком резво срываясь со своего натоптанного места, чтобы преградить Драко дорогу. Но осознав, что Малфой, как обычно, издевается и вовсе не торопится уходить, вновь смутился и отступил на шаг, боясь потерять контроль над собой, если они продолжат стоять друг к другу слишком близко. - То есть… - скомкано сказал Гарри, волнуясь и по привычке взъерошивая волосы. - Кхм… Нет. Просто, нет. - Подумай хорошенько, Поттер… - скрещивая на груди руки, продолжал настаивать Малфой, но в глубине его «оттаявших» серых глаз уже не было былой злобы. - Хочешь, могу вернуть паренька. «Оборотное»-то ещё осталось? Или ты расточительно влил в него сразу всю порцию? - Что?! – слишком громко удивился Гарри. – Нет!!! – и категорично рассёк ладонью воздух. – Нет! Конечно, я этого не хочу! Но прежде, чем успел снова запустить пятерню в свои взлохмаченные волосы, его руку грубо перехватил Малфой и крепко сжал длинные холодные пальцы вокруг запястья, заставляя Гарри посмотреть ему в глаза. От Драко не ускользнуло ни то, как при этом по сильному телу Поттера прошла мимолётная дрожь, ни его последующий напряжённый выдох. Властно дёрнув руку Гарри на себя, Драко перевернул его кисть ладонью кверху и провёл кончиками пальцев по тоненькой полоске шрама. Не смея поверить в это счастье, Гарри боялся сделать лишний вдох, чувствуя, как от этого простого прикосновения по коже его волной пробегают всё новые и новые толпы мурашек. А магический дракон на спине, пробуждавшийся настолько редко, что Гарри порой даже забывал о нём, заинтересованно заворочался, растопыривая когтистые лапы. Но самым важным и волнующим из всего этого оставалось то, что прикасался к нему именно Драко. Гарри не знал, что его сегодня сюда привело, да и не хотел знать, смертельно устав от череды разочарований – всё, чего он сейчас желал всеми фибрами своей души: чтобы это мгновение длилось вечно! Драко погладил его ладонь ещё раз, но уже с чуть большим нажимом, и обезумевшее сердце Гарри подпрыгнуло в груди, забившись где-то в горле, а внизу живота разлилось томительно нарастающее возбуждение. Близость Драко очаровывала и околдовывала его похлеще всякой «Амортенции». Так ярко и бурно на него мог действовать только Малфой. Всегда. Сколько он себя помнил со времени их первой встречи в магазине Мадам Малкин. Гарри вдруг подумал, что, возможно, он, действительно, сегодня вновь оказался на краю пропасти…иначе бы Драко не пришёл и не спас его. Снова! И даже, несмотря на то, что они не могли принадлежать друг другу, эта неожиданная и в какой-то степени глупая мысль приятно согревала душу, и в уголках губ Гарри закралась несмелая улыбка. Однако Малфой неожиданно отпустил его запястье, и сердце Гарри пропустило удар. Неужели он опять сделал что-то не так? И Драко сейчас снова уйдёт?! Но Малфой лишь раскрыл собственную ладонь и, подозрительно сузив глаза, долго всматривался в их одинаковые шрамы, как будто визуально сравнивал. Не зная ни одной настоящей молитвы, Гарри всё же мысленно умолял всевозможных святых, чтобы Судьба сжалилась над ними и дала ещё один шанс! Стоя так близко друг к другу и не имея возможности переступить эту невидимую черту, Гарри мучился и, внутренне изнывая, с толикой страха и затаившейся на дне тоской в глазах – хоть так! – нежно оглаживал взглядом такое дорогое его сердцу лицо. Видя, как дождевые капли, падая с кончиков волос, стекают по щекам Драко к полным приоткрывшимся губам, Гарри не сдержался и, рвано выдохнув, облизнул собственные – так нестерпимо сильно ему захотелось сцеловать каждую из этих капель, и, в то же время, завидуя, что они могут беспрепятственно касаться Его кожи. Малфой вновь обхватил чужую кисть, с нажимом проводя большим пальцем по светлой полоске рубца, и Гарри вздрогнул, прикусывая изнутри губу, от остроты странных, почти интимных ощущений. Без объяснений, с видом учёного, увлечённого каким-то очень важным исследованием, Драко беззастенчиво гладил его ладонь и иногда растопыривал пальцы, словно хотел сцепить их руки вместе в замок, но затем вновь возвращался к простым прикосновениям. Гарри уже не мог скрывать своего волнения. Он шумно дышал, не отрывая взгляда от этих крышесносных, танцующих на его ладони пальцев, как Малфой внезапно остановился сам и, хмыкнув, заключил: - Такой же холодный, - и в упор посмотрел на Поттера. Никак не прокомментировав его замечание, Гарри глубоко вдохнул и тоже поднял на него глаза. Однако натолкнувшись на жёсткий и непримиримый взгляд тёмно-серых глаз, инстинктивно напрягся. Резко втянув ноздрями воздух, Малфой вдруг с силой отбросил руку Поттера, а потом неожиданно зарядил ему звонкую пощёчину. - За что?! Щека мгновенно полыхнула жаром, и рука Гарри взметнулась к лицу. Потирая ушибленное место, Гарри шокировано таращился на Драко и, под гнетом его тяжёлого взгляда, отступил на шаг назад. - Ты знал! – шумно сопя, прорычал Драко сквозь зубы. - Не…не понял? – искренне изумился Поттер, отнимая от лица ладонь. - Ты. Всё это время. Знал! – тонкие крылья носа Малфоя гневно раздувались, а пальцы сжимались в кулаки от кипевших в нём эмоций. – Знал, Мордред тебя задери, Поттер! – с ещё большим негодованием прошипел Драко. – И ничего мне не сказал! – не сводя с Гарри грозового взгляда, он продолжал наступать, словно дикий хищник к своей загнанной жертве. Лихорадочно прикидывая в голове всевозможные варианты развития дальнейших событий, Гарри пятился назад до тех пор, пока, уткнувшись пятками в ступени гостиной, едва не упал. Магический дракон на его спине суетливо заворочался, чутко реагируя на присутствие и настроение Малфоя. Но, не в силах отвести глаз от ожесточённого, и несмотря ни на что, любимого лица, Гарри только слегка повёл плечом и поднялся по ступеням в гостиную. Непогода снаружи разбушевалась, словно настоящее стихийное бедствие, с воем жуткого ветра, качая деревья и срывая мокрую листву с крон. Глядя исподлобья, Малфой цепко следил за «отступлением» Поттера уже собирался что-то сказать, однако в это мгновенье громыхнуло так громко и мощно, будто прямо за окнами разверзлись сами Небеса. Весь свет в доме тут же погас. И даже дождь прекратился, словно выплакав, наконец, всю воду до капли. Вдруг стало так тихо, что зазвенело в ушах. Услышав где-то рядом в темноте странный полувздох-полувсхлип, Гарри встревоженно навострил слух и отчего-то шёпотом позвал: - Драко? Но тут внезапно зажёгся общий свет, и Гарри прикрыл ладонью глаза, а, проморгавшись, вновь потерял дар речи… Драко оказался на расстоянии вытянутой руки. Бессильно жмурясь, он шумно и часто дышал носом и почти по-детски обиженно поджимал иногда подрагивающие губы. - Драко? – Гарри сделал осторожный шаг в его сторону. Малфой медленно поднял на него глаза, и в них плескалось столько вселенской боли, что Гарри замер на месте, поражённый его подлинным эмоциональным состоянием. - Ты знал, - задушенно прошептал Драко. – Знал, что я не должен был быть с Асторией! – в его голосе проскользнули капризные нотки, но самообладание очень быстро возвращалось к нему. – Почему? Почему ТЫ до сих пор скрывал всё от меня?! Гарри беззвучно открыл и закрыл рот, задыхаясь, всё ещё боясь поверить, что это на самом деле происходит… - Но ты ведь… Гермиона говорила… нельзя… ведь иначе… - оторопело лепетал он непослушными губами, глядя на Драко во все глаза и просто не в силах что-либо сейчас объяснить. - Погоди, - Малфой остановил этот бессвязный поток объяснений, предупреждающе подняв ладонь. – Ты думал, что я стану «овощем»? – он с вызовом изогнул бровь, по всей видимости, снова начиная злиться, и продолжил: - Значит, опять заботишься об интересах остальных, в ущерб собственных ? Да, Герой?! У Гарри защемило сердце от этого тихого, неповторимо нежного: «Герой», и он протолкнул в горло очередной ком. - Ты – не «остальные», - еле слышно возразил он, не смея преодолеть эти считанные сантиметры, всё ещё разделявшие их. Не смея надеяться, что его больше не остановят и не отвергнут. - И, конечно же, поверил… - язвительно заметил Малфой, кивая собственным словам, но затем вдруг скрестил на груди руки и с хитрым прищуром сказал: - А не приходило ли в твою лохматую голову, Поттер, что я скорее предпочёл бы превратиться в овощ, нежели добровольно променял Тебя на Асторию Гринграсс!? – и, мягко улыбнувшись при виде его вытянувшегося лица, добавил: - А, Гарри? В комнате воцарилась какая-то нереальная, оглушающая тишина, будто кто-то в одно мгновенье выключил все звуки, оставив только гулкие и тяжёлые, словно молотом в подушку, удары двух истосковавшихся друг по другу сердец. - Драко… – с благоговением выдохнул Гарри, и лицо его, наконец, резко просветлело. – Драко! - Всё так же туго соображаешь, - беззлобно поддел его Малфой, и они одновременно бросились друг к другу. Едва заключив Драко в объятия, Гарри прижал его к себе с такой силой, что им обоим трудно стало сложно сделать даже вдох, но это уже было не важно! Словно изголодавшийся зверь, Гарри заскользил ладонями по телу Драко, с наслаждением до отказа наполняя лёгкие родным и только усилившимся от дождя – Его! – запахом, и требовательно сжав упругие ягодицы, потянул его вверх, и Драко позволил Гарри это, сразу же обвив его бёдра ногами. С не меньшим удовольствием зарываясь нетерпеливыми требовательными пальцами в растрёпанные чёрные волосы, Драко впился в губы Поттера жадным, долгожданным поцелуем, заставляя их обоих выпасть из реальности в какую-то иную, их общую, одну на двоих, Вселенную. От переизбытка захлестнувших его чувств и эмоций, Гарри даже слегка повело, и он неловко покачнулся, но лишь крепче сжал Драко в стальном кольце своих рук – да чтоб ему провалиться сквозь землю, если он позволит кому-нибудь или чему-нибудь разлучить их снова! Особенно в такой момент! Но эта нелепая и странная мысль заставила его улыбнуться, и Драко, задыхаясь от возбуждения так же, как и он, нехотя отстранился: - Что? Что смешного? - Кажется, - светясь от счастья, Гарри задержал ладонь на его шее, поглаживая порозовевшую скулу подушечкой большого пальца, - в прошлый раз нас прервали, примерно, на этом же моменте? Он усмехнулся на то, как Малфой разочарованно закатил глаза. - Ох, Поттер! Может, лучше заткнёшься и поцелуешь меня, пока нас опять кто-нибудь не прервал!? - Я никому этого больше не позволю! – серьёзно заметил Гарри, но затем его взгляд вновь потемнел и помутнел от желания, и они продолжили начатое. Громко сопя, Гарри несдержанно и задушенно постанывал, неистово сминая такие любимые и податливые, однако же, не уступающие ему в ответной пылкости, губы Малфоя. Прикусывая зубами, чтобы тут же нежно, словно извиняясь, провести по ним языком, Гарри целовал Драко так голодно и остервенело, будто вознамерился испить его залпом, не проронив ни капли этого опьяняющего коктейля из сумасшедшей страсти и нестерпимого желания. И его тело, и его руки, и губы – всё двигалось хаотично и абсолютно не поддавалось контролю. Всё смешалось, словно Гарри не мог определиться, чего хочет больше: целоваться с Драко до умопомрачения, чтобы в мельчайших оттенках вспомнить вкус его сладких губ и поцелуев, или же взять его прямо здесь и сейчас, чтобы, наконец, обладать им безраздельно навеки и самому безоговорочно стать частью этой вечности. Перенимая друг у друга инициативу, они целовались почти ожесточённо, причиняя боль, сталкиваясь языками, без слов жалуясь друг другу, обвиняя и прощая за всё пережитое порознь, а потом вдруг, не сговариваясь, переходили на ласковые, трепетные, практические невесомые прикосновения, чтобы затем вновь с новыми силами слиться в горячем поцелуе. Дёрнув Гарри за всклокоченные волосы и вынуждая его откинуть назад голову, Малфой в какой-то момент всё же сам прервал это безумие. Переполненные жидким серебром, его глаза быстро бегали по улыбающемуся родному лицу, вспоминая и заново изучая каждую его чёрточку, словно вновь боясь что-то пропустить, всё ещё страшась забыть. Немного успокоившись, Драко длинно выдохнул, и его пальцы медленно расслабились, но тут же снова зарылись в мягкие чёрные вихры, с удовольствием перебирая и просто наслаждаясь ощущениями. Воспользовавшись этим моментом, Гарри ласково приник к его журавлиной шее губами, восхищаясь гладкостью и одурманивающим ароматом сливочно-бледной кожи, и сбивчиво зашептал, перемешивая слова с поцелуями: - Я так долго ждал тебя, Драко! – и в этом тихом, коротком, но таком ёмком, предложении звучало столько боли и тоски, что по телу Малфоя прошла дрожь, и он просто прижал Гарри крепче к себе, не зная, как ещё выразить сейчас словами то, насколько он и сам был несчастен без него. А затем, в привычной для себя манере, усмехнулся: - Но я же обещал тебе, что вернусь! – и сдавленно застонал, запрокидывая назад голову, когда Поттер слегка прикусил чувствительное местечко за его ухом. - Я уже почти потерял всякую надежду… - с горечью в голосе признался Гарри и, проследив губами изгиб его шеи, уткнулся лбом в ключицу. - Поттер, ты законченный идиот! – покачал головой Малфой, но затем, мазнув по его щеке влажными волосами, склонился к самому уху и томно зашептал: - Но только МОЙ! Слышишь?! Только. Мой! Навсегда… - Твой, - согласно выдохнул Гарри ему в губы и, вслед за ладонью Драко, по его телу прокатилась приятная волна мурашек, заставляя дракона на его спине нетерпеливо извиваться. Заглянув в подёрнутые лунной дымкой глаза любимого, Гарри понял, что такими темпами не дойдут они до их спальни. Ох, не дойдут! И, слившись с Драко в поцелуе, аппарировал вместе с ним прямо на постель. Повинуясь Магии Поттера и приветственно вспыхивая, в комнате тут же ярко и горячо зажёгся камин, но им было жарко и без него. Разрываемая нетерпеливыми, сводимыми взаимным желанием, пальцами одежда, полетела во все стороны, словно лепестками, устилая пол вокруг по-королевски широкой кровати. Опрокинув Драко на спину, Гарри ласкал его шею, иногда прикусывая её в том месте, где мощно билась толстая вена; выцеловывал гладкую, нежную кожу и поочерёдно припадал к соскам, посасывая или прихватывая их губами, и посылая по телу Драко приятную дрожь, а иногда и срывая с его губ стон или нервный выдох, когда легонько зажимал зубами отвердевшие тёмные горошинки. Бурно реагируя на каждое столь долгожданное прикосновение, Драко выгибался навстречу жарким ласкам, теряясь в океане давно забытых и абсолютно новых ощущений, надсадно дышал и беспрестанно шептал о том, как же сильно он скучал. Прерываясь лишь на стоны удовольствия, без устали твердил Гарри о том, насколько ему не хватало всего этого. Как ужасно и необратимо не хватало Его Гарри! Гарри хотелось исцеловать и испробовать на вкус каждый сантиметр любимого тела, но возбуждение уже обоим казалось болезненно нестерпимым, и он решил, что на все эти последовательные и неторопливые ласки они ещё обязательно найдут время. Позже. Уже перемежая жадные поцелуи с укусами, Гарри нетерпеливо дёрнул позолоченную прямоугольную пряжку, и, проведя свободной рукой снизу вверх по бедру Драко, заключённого в тёмные строгие брюки, полностью выдернул ремень из шлёвок, а затем и вовсе отбросил его куда-то в сторону. С лязгающим звуком, пряжка несколько раз стукнулась о деревянный пол, а Поттер уже рвал пуговицу на штанах Драко вместе с молнией, с каким-то животным остервенением спеша добраться до столь вожделенного и доверчиво раскинувшегося под ним тела. Запустив пальцы под резинку его трусов, Гарри стащил их вместе с брюками, и, отправив их «в полёт» вслед за ремнём, едва мог дышать от восторга и представшей перед ним картины… Широко распахнутые серые глаза взволнованно и в то же время неотрывно смотрели в ярко-зелёные, заставляя всё тело Гарри мелко дрожать от зашкаливающих эмоций. Грудь Драко высоко вздымалась и сокрушительно опускалась, выталкивая из его горла частые и шумные вдохи-выдохи. А Гарри всё ещё не мог поверить в то, что это не просто его очередной «мокрый» сон… - Гарри? - сбивчиво выдохнул Драко, приподнимаясь на локте и кладя ладонь на его колено. – Всё в порядке? Поттер лишь слабо улыбнулся, не желая сейчас отвлекаться, и, нависнув сверху над Драко, прошептал прямо в его приглашающе приоткрытые губы то единственное, что, по его мнению, исчерпывающе давало ответ на любые вопросы. То, что так и не успел сказать ему тогда, целую вечность назад: - Я люблю тебя, Драко! Мерлин свидетель, больше жизни! Люблю… Наконец, выдохнув, будто с души свалился давний груз, Гарри запустил пальцы в отливающие золотом от пляшущего в камине пламени и влажные волосы Драко и, прижавшись к его лбу своим, сжал их в кулаке. И даже если Гарри не нарочно причинил ему боль, Драко не протестовал и не пытался увернуться – эта боль ничто, по сравнению с тем, что он пережил, когда понял, что может потерять Гарри навсегда! Сейчас она только лишний раз напоминала ему, что всё происходит взаправду. Да и, к тому же, он, как никто другой, понимал все те чувства, что бушевали в этот момент в душе Гарри, потому что они также находили прямой отклик в его собственном сердце. Чувствуя, что, несмотря на всю их пылкость и взаимное желание, им обоим всё же необходимо несколько замедлить ритм, Драко заключил лицо Гарри между своих ладоней и, не спеша, проведя носом по его щеке, увлёк любимого в томительно медленный, глубокий поцелуй, нежно поглаживая самыми подушечками пальцев его скулы, шею и напряжённые, будто окаменевшие от огромного «багажа» тяжёлых мыслей и воспоминаний, плечи. Поначалу ласково потираясь о язык Поттера своим, Драко будто бы медленно впрыскивал в его вены афродизиак, и вскоре их чувственный поцелуй вновь незаметно перерос в борьбу двух изголодавшихся друг по другу «хищников». Уже находясь на грани безумия, Гарри собственнически, с нажимом водил ладонями по гибкому поджарому телу Малфоя, стискивая, сминая и поглаживая, потираясь и толкаясь навстречу бёдрами - заново открывая для себя и запоминая все его чувствительные местечки, все грани его скрытой красоты. Утопая в умопомрачительном, колдовском аромате его мягких светлых волос, он просто растворялся в Драко, наслаждаясь его близостью и ответной страстью. Когда обоим уже стало не хватать воздуха, Гарри выпрямился и, резко сев между разведённых стройных ног Малфоя, закинул его ногу себе на плечо. Глядя в глаза Драко, он издевательски медленно стал выцеловывать внутреннюю сторону его бедра, свободной рукой пытаясь расправиться с ширинкой собственных, ставших чересчур тесными, джинсов. Но, вскоре поняв, что это бесполезно, магией заставил их испариться к драккловой матери вместе с бельём! Сходя с ума от прикосновений Поттера и шумно дыша ртом, Драко заворожённо следил за его действиями и, в то же время, любовался его сильным, мускулистым телом, мысленно подмечая, что за эти, жестоко отнятые у них, годы Гарри значительно раздался в плечах, так что теперь в его фигуре чётко прослеживалась текстура и форма перевёрнутого треугольника, а накаченную грудь покрыли жёсткие тёмные волоски. Взгляд Поттера приковывал и пронизывал Драко насквозь. Словно раздевая его ещё быстрее, чем это делали ловкие, нетерпеливые пальцы. Казалось, своим взглядом Гарри мог обнажить сейчас даже его душу! Эти зеленющие колдовские глаза, когда-то казавшиеся такими беззащитными и почти по-детски наивными без своих дурацких круглых окуляров, теперь, лишившись их, смотрели неожиданно жёстко, властно…незнакомо. Они наполнены какой-то скрытой, необъяснимой Силой. И дело уже вовсе не в крестраже, который паразитом сидел в его теле с малолетства. Нет. От маленького, доверчивого мальчика не осталось и следа. «Просто Гарри» - тот самый мальчик из магазина мадам Малкин в Косом переулке - не смог бы осилить это бремя. Он растворился и уступил место настоящему Поттеру. Волевому, возмужавшему, воину, победителю Тёмного Лорда. И всё же, где-то там, в глубине чёрного таинственного лабиринта расширенных зрачков Гарри, в которых Драко сейчас, как в крошечных зеркалах, видел собственное отражение, всё ещё удивительным образом угадывалась, как и прежде, былая нежность и вера в их любовь. А в едва заметных лучиках морщинок, притаившихся в уголках глаз – улыбчивость и солнечная жизнерадостность, когда-то навеки покорившие и растопившие сердце Холодного Слизеринского Принца. Да, за эти три года Поттер превратился в настоящего мужчину. И, пожирая его глазами, Малфой дал себе зарок, что этот мужчина отныне не будет принадлежать никому, кроме него! Воодушевлённый собственными эгоистичными мыслями, он приподнялся на локте и, сбросив ногу с плеча Поттера, одним рывком повалил его на себя. Неистово целуясь, они оба сдавленно застонали, когда их возбуждённые члены впервые соприкоснулись друг с другом. Проследив ладонью контуры разгорячённого тела Драко и просунув одну руку под его шею, Гарри обхватил их члены вместе. Задохнувшись на мгновенье от переизбытка накативших ощущений, Драко раскинул руки в стороны, сминая пальцами покрывало, и выгнулся навстречу этим новым настойчивым ласкам. Гарри, как мог, силился не закрывать глаза от удовольствия, не желая упустить из виду ни единого мгновения столь долгожданной близости, и во все глаза следил за малейшими изменениями на любимом лице. И чем дольше он смотрел на Драко, тем больше его сердце захлёбывалось от любви. Он боготворил в нём буквально всё: каждую его чёрточку, каждый изгиб грациозного тела, его гладкую, сливочно-белую кожу, каждую мимическую морщинку, каждое движение рук и губ, каждый взгляд, каждый вздох…и не намерен был больше терять Его! Целовал жадно и страстно искусанные, уже ярко алые губы, пока его проворные пальцы, уговаривая, расслабляя, подчиняя и давая привыкнуть к новым ощущениям, кружили вокруг и мягко массировали сжатое девственное колечко. И Драко, отдавшись во власть Гарри, забывался и терялся в океане чувств, со всех сторон окружённый его головокружительным жаром и нежностью, глубиной нескончаемых поцелуев и покоряющими прикосновениями требовательных губ и рук. Зарывшись в волосы Гарри, он шире развёл колени, давая ему понять, что уже очень давно готов отдать ему всё, чего бы он ни пожелал. Пальцы Поттера замерли и, всё ещё не проникая, осторожно надавили на сжатое колечко мышц. Распахнув глаза, Драко отчётливо прочёл в искрящемся изумрудами взгляде Гарри немой вопрос. Притянув его ближе, Драко соприкоснулся с ним лбом. - Гарри,- тихо произнёс он и, облизав пересохшие от волнения губы, зашипел: - Видит Мерлин, я прокляну тебя, Поттер, если ты будешь ещё медлить! Гарри потянулся к нему за новым поцелуем, и Драко почувствовал обжигающее кожу дыхание и его улыбку на своих губах, а затем и то, как в него скользнул уже обильно смазанный палец. Инстинктивно сжавшись, Малфой судорожно втянул носом воздух и зажмурился. - Дыши, Драко, - шепнул ему в губы Поттер, и, не предпринимая никаких дальнейших действий, стал терпеливо ждать, усеивая его лицо и шею мягкими, невесомыми поцелуями. Слегка поёрзав, Драко длинно выдохнул и доверчиво обмяк под бережными касаниями любимых губ. Хмурая складка меж сведённых вместе бровей постепенно исчезла, крепко зажмуренные веки разгладились, а светло-русые ресницы, затрепетав, словно невесомые крылья бабочки, медленно поднялись, и он тут же встретился глазами с внимательным взглядом Гарри. Пропустив вдох, Драко постарался максимально расслабить мышцы, больше не сопротивляясь его вторжению. И когда Гарри, осмелев, стал неторопливо двигать в нём пальцем, Драко не почувствовал неприязни или боли, просто старался свыкнуться с необычными ощущениями. Однако, стоило Гарри нащупать сверхчувствительный бугорок простаты, как Драко вскинулся и громко вскрикнул от неожиданной вспышки удовольствия. Потеряв контроль над собственным телом, он вцепился обеими руками в волосы Гарри и, издав поощряющий стон, выгнулся красивой дугой на постели. Тело Гарри прошибла ответная дрожь – он уже успел позабыть: каким отзывчивым и громким мог быть, обычно чрезмерно сдержанный и холодный, Драко Малфой! Впившись в его губы и продолжая двигаться внутри Драко, Гарри жадно ловил губами каждый его новый стон и бессвязные мольбы о большем. Поджимая пальцы на ногах, Драко упирался пятками в матрас, отталкивался, скользил по простыни и уже сам совершенно бесстыдно насаживался на растягивающие его пальцы. В конце концов, дёрнув Поттера за волосы и задыхаясь от возбуждения, прохрипел: - Хватит! Не могу…больше…ждать. Давай! – и обвил его шею руками, впиваясь нетерпеливым поцелуем в губы. Однако недовольно поморщился, когда чужие пальцы послушно выскользнули из него. Одним выверенным движением Гарри подхватил и оторвал Малфоя от постели, принимая вместе с ним вертикальное положение, а затем присел на пятки. Устроившись сверху на его бёдрах, Драко обхватил лицо Гарри ладонями, от волнения казавшимися ещё прохладнее, чем обычно, и, заглянув ему прямо в глаза, сказал: - Я люблю тебя, Гарри… И, подавив удивлённый стон, Гарри ошеломлённо замер, когда Драко с тихим шипением начал сам опускаться на его изнывающий и истекающий смазкой член. Крепко обхватив напряжённую спину Драко, Гарри чувствовал, как его плоть медленно, по миллиметру, всё глубже погружается во всё ещё тугой, но крышесносно шёлковый жар, как послушно раздвигаются для него нежные стеночки, и едва не сходил с ума от переизбытка эмоций. Сильно прикусив губу, Драко опустился до предела и застыл, пытаясь свыкнуться с этим странным чувством наполненности и перебарывая отголоски боли и дискомфорта. Руки Гарри тут же ласково стали блуждать по его телу: широкими мазками проводя ладонями по спине, очерчивая подушечками пальцев чёткую форму заострённых лопаток, а затем легонько пробежались вдоль выпирающей цепочки позвонков, успокаивая и пытаясь внушить Драко ощущение, что всё будет хорошо. Обеспокоенно вглядываясь в его напряжённые любимые черты, Гарри забывал, как дышать, до сих пор захлёбываясь от приливов радости при одной только мысли, что они, наконец-то, вместе. Словно зачарованный, он следил за причудливым танцем золотистых отблесков и бесформенных теней на подтянутом обнажённом теле, заключённом в его объятия, и сцеловывал мерцающие капельки одиноких слезинок с дрожащих ресниц. Все чувства и мысли внезапно смешались в сумасшедший коктейль. Закручиваясь по спирали, они пронизывали Гарри насквозь обострившимися ощущениями от того, что это был именно Его Драко, манили забыться и просто раствориться в удовольствии. Но он не мог себе этого позволить, не причинив Драко боль. И потому, сдерживаясь из последних сил, Гарри крепко жмурил веки и глубоко дышал ртом, обжигая грудь Малфоя своим горячим дыханием. Драко тихо всхлипнул, почувствовав, как эрегированный член внутри него призывно дёрнулся, и, свыкнувшись с ощущениями, на пробу, осторожно, качнулся на нём. Вытатуированный магический дракон на спине Поттера, будто только и ждал этого, как какого-то условного сигнала, и, наконец, полностью развернув свои яркие кольца, импульсивно ударил хвостом. Гарри же показалось, что кто-то, словно подстёгивая, обжёг его спину ударом хлыста. Не сдержавшись, он перенёс вес на выставленную позади себя руку и, крепко обвив талию Малфоя другой рукой, со стоном вскинул бёдра, ещё глубже насаживая на себя его стройное податливое тело. И в то же мгновение ощутил, как короткие ногти Малфоя осуждающе впились в его напряжённые плечи, но, плавясь от нежного жара внутри него, уже не смог заставить себя перестать двигаться. Медленно приподнимая и вновь опуская Драко на свой член, Гарри чувствовал, как его тело постепенно расслабляется, под натиском овладевающего ими обоими удовольствия, и, осмелев, стал постепенно наращивать темп. Уже подгоняя Гарри несдерживаемыми стонами, Драко начал двигаться с ним в такт. Как вдруг Гарри сдвинулся, слегка изменив угол вхождения. Его головка проехалась в аккурат по простате Малфоя, и он едва не свихнулся от сорвавшегося с любимых губ крика наслаждения, под конец перешедшего в грудной стон. Затерявшись где-то в лабиринтах неизведанных ранее ощущений, Драко то судорожно и шумно дышал, то переходил на громкие, пронизывающие насквозь и бросающие Гарри в жар, стоны. Обхватив руками шею Поттера и крепко сжав в пальцах волосы на его затылке, он уже сам задавал темп танцу их мокрых тел, выгибая спину и вытворяя бёдрами такое, что Гарри едва не терял рассудок, рискуя кончить от одного лишь его разнузданного вида. Жмурясь от удовольствия и мягкой тесноты внутри Драко, только усиливавшей все ощущения, Гарри до боли, до синяков стискивал в горячих ладонях его идеальные ягодицы, иногда раздвигая их, чтобы позволить своему налитому члену ещё свободнее и глубже проникать в это соблазнительное, идеально вылепленное, будто специально для него, тело. Однако затем, словно извиняясь, беспорядочно оглаживал гибкую, влажную спину, не сбавляя часто темпа и чувствуя, как под сливочно-гладкой кожей перекатываются напрягающиеся мышцы, а вдоль цепочки позвонков стекают капельки пота, устремляясь к сокровенной ложбинке между ягодиц, вместе с порывистыми и жёсткими толчками его возбуждённого члена. С каждым таким мощным толчком, с каждым новым стоном, они буквально кожей ощущали, как их всё больше и больше притягивает друг к другу, словно древняя Магия незавершённого когда-то брачного ритуала, невидимыми волшебными нитями крепко-накрепко сшивала воедино их так надолго оторванные друг от друга души и завязывала тугие узелки на каждом коротком стежке Судьбы, навеки соединяя их сердца в нерушимый магический союз. Уже чувствуя приближение оргазма, Драко вцепился одной рукой в плечо Поттера, а другой обхватил и быстро задвигал по своему члену. Ускорив и без того бешеный темп, Гарри уже практически высекал внутри Драко искры, неумолимо приближая их обоих к финалу. И когда густые перламутровые капельки спермы брызнули ему на живот, Гарри застыл на пике блаженства, громко выстанывая: «Дракооо!», и наполняя его своим семенем. В то же время дракон на его спине, запрокинув морду, разинул клыкастую пасть в беззвучном рыке, а их, слившиеся воедино и охваченные послеоргазменной негой тела, окутало мягким золотистым свечением, завершая магический обряд бракосочетания. Запыхавшийся, но невозможно счастливый, Драко приник к приоткрытым губам мужа, ловя и запечатывая тягуче нежным поцелуем его сбивчивые вдохи-выдохи. Под опущенными расслабленными веками обоих плясали яркие радужные всполохи, словно миллиарды звёзд в одночасье осыпались с небес, чествуя этот союз. Сердца их радостно выстукивали в груди победную песнь, пока они, не размыкая объятий, сцеловывали с губ друг друга улыбки и жаркое дыхание. Их путь, длинною в долгих, мучительных три года, наконец-то, был окончен!