Заткнись и танцуй!

      Кенни продолжал идти. Он прошёл большую часть дороги и практически вышел к шоссе, по которому сюда приехал. Пока он сюда шёл, он думал о том, как доберётся до дома, но теперь у него возник новый вопрос. Как он объяснит маме, что с ним произошло? Было уже очень поздно, мама наверняка дома и гадает где же Кенни и что он скажет ей, когда придёт и она в слезах спросит, что с ним произошло?       «Скажет, что упал». Эта мысль была настолько бредовой, что мозг Кенни отбросил её сразу же.       «Скажет, что его избили». Но тогда мама сразу вызовет полицию и заставит рассказать, кто это сделал. А хакер не давал разрешения всё рассказывать, значит Кенни, не сможет сказать правду. И что тогда он расскажет? А что он скажет про кучу денег в рюкзаке?       «Ничего не скажет, просто придёт домой и попытается не попадаться на глаза». Этот вариант был ещё более бредовый, чем первый. Мама и Лиэн не сомкнут глаз до утра, даже если Кенни доберётся до дома, он не сможет им не попасться. А даже если это удалось бы, как он будет им не попадаться следующие дни.       Кенни продолжал идти вперёд, как вдруг он услышал гудки и почувствовал, как его мобильник вибрирует в кармане. Повинуясь, условному рефлексу, рука Кенни потянулась в карман и вытащила телефон. Это был звонок от мамы. Внутри у Кенни всё похолодело, несмотря на то, что на улице было холодновато, у него на лбу выступил пот. Он не хотел отвечать на этот звонок, для чего бы, сейчас, не звонила мама, это точно не сулит ничего хорошего.       Однако пока мозг Кенни обдумывал, как лучше поступить, большой палец его правой руки, сам собой, провёл по кнопке принятия вызова, а ладонь сама поднесла трубку к уху.       Из трубки раздался истеричный, женский плач. Кенни никогда не видел и не слышал, чтобы его мама плакала. Сколько он себя помнил, мама всегда была весёлой и жизнерадостной оптимисткой, которая получала удовольствие от жизни и заряжала этим удовольствием других. Но, сейчас она плакала, Кенни сразу понял, что ошибки тут быть не может. На заднем фоне слышался ещё один женский плач, он принадлежал Лиэн.       - ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ, КЕННИ? – раздавалось из трубки. – ЭТО БЫЛИ ДЕТИ? ОНИ НАПИСАЛИ, ЧТО ЭТО БЫЛИ ДЕТИ! МНЕ ПРИШЛО ЭТО ВИДЕО С ТОБОЙ! И ЛИЭН ОНО ПРИШЛО И ВСЕМ ЕЁ ПОДРУГАМ ТОЖЕ ПРИШЛО, И ДЖОАН ЗВОНИЛА, ЕЙ ТОЖЕ ПРИШЛО! КЕННИ, ВИДЕО С ТОБОЙ, ОНО ПОВСЮДУ!!! ДЕТИ, КЕННИ, ДЕТИ! УМОЛЯЮ, СКАЖИ, ЧТО ЭТО НЕ ПРАВДА!       Из трубки продолжал раздаваться плач, но Кенни уже не слышал, его рука, на автомате, убрала телефон.       Как только он это сделал, на телефоне прозвучало оповещение об одном новом СМС-сообщении. Не осознавая, что он делает, Кенни открыл сообщение. На экране появилась огромная, белая, саркастично хихикающая морда, которая своими мелкими глазами, пялилась прямо на Кенни. Пялилась и смеялась. Но по ощущениям, казалось, что это не картинка с телефона, это сама вселенная вместе с судьбой, через эту картинку, любуются на Кенни и выражают своё отношение к нему.       Разум Кенни, при виде, этой картинки, окончательно был уничтожен. Он стоял посреди ночной дороги и уже ничего не понимал: Где он? Что произошло? Как он сюда попал? И кто он вообще такой? Как его зовут?       Остатки самосознания покинули его тело. Они отказывались идентифицировать себя с ним. Он был не здесь, он был во сне, в бреду, в галлюцинации, в мираже и видел всё происходящее, словно через какой-то туман.       Он не сразу услышал знакомый, громкий шум, который всё приближался и скоро оказался совсем рядом с ним. Голова Кенни отреагировала на шум и посмотрела вперёд. Прямо перед ним, было около пяти полицейских машин, которые в темноте, ослепляли его глаза ярким красно-синим цветом, мерцающих, сирен. Двери машин открылись, и из них вышло несколько крупно сложенных мужчин, в зелёных жилетах. Из раций, висевших у них на жилетах, можно было расслышать реплики про «подозреваемого в ограблении банка». Мужчины твёрдым шагом направлялись в сторону Кенни.       Его тело развернулось и медленным, хромающим шагом направилось назад, в сторону холма. Оно шло, само не зная куда, не ощущая ни холода, ни жара, ни боли, ни себя. Оно даже не ощущало две ладони, которые взяли его за локти.