***
Свою работу я обожаю. Многие удивятся этому: лично я не знаю таких людей, которым нравится работать в офисе, прозябая дни напролёт у компа, и без перерыва заниматься кодами для оптимизации всяких программ. Но мне в кайф. Кроме того, эти же «кто-то» могут начать заливать и про нашего начальника, Сильвестра Валерьевича, любящего поорать на всех и вся, но я скажу так: он мне тоже очень нравится. Даже когда орёт каждое утро на ухо и грозится уволить, даже когда заставляет сидеть до ночи, чтобы я дописал чёртов отчёт и исправил ошибки других, даже когда смеётся надо мной и называет «своим Добби» за не слишком высокий рост и за послушание в любых поручениях, иногда в совершенно унизительных. И даже после ночей, проведённых с бутылкой и почти в слезах от обиды и отчаяния, от понимания того, что каждым своим словом он старается меня задеть и укусить побольнее — и это, стоит сказать, получается у него просто отменно. «Паша, ты дебил?» — не просто спросил, а утвердил как-то Ваня, мой лучший друг. Без вариантов. Я абсолютно_точно_стопроцентно дебил, который, несмотря на возможность уйти в другую фирму с более приемлемыми условиями, остаётся здесь… Но, знаете, что ещё мне нравится в моей работе? То, что каждое рабочее утро, с тех пор, как стал начальником группы (уже полгода как, на минуточку!), я наблюдаю у себя на столе шоколадку. Иногда с подписью вроде «Хорошего дня :)». И вопросом, кто может преподносить мне такой маленький сюрприз шесть дней в неделю, я задаюсь уже седьмой месяц. Может, это Маша? Та привлекательная девчонка, которая работает администратором и каждый раз при встрече строит мне глазки? Или… или это кто-нибудь другой? И если это действительно не Машка, то кто?***
— Паш, а, Паш… — Чего тебе? — Я скучаю, Паш… — Отстань, а. Я ещё занят. — Ну Пашик, будь человеком! — А я не человек. Я домашний эльф. — Вот! Правильно! А я твой хозяин! Ну же, Добби, сделай папочке приятно. — Ну ты и сволочь…***
Новый год — это пора чудес. Уже с конца ноября, когда начинает идти снег, когда город покрывается лёгкой белой пудрой и когда везде ощущается присутствие матушки Зимы, чувствуется атмосфера праздника. Магазины постепенно окутываются новогодними гирляндами, а на всех площадях и во всех помещениях появляются нарядные ёлочки. Всё чаще слышно по радио что-то новогоднее, а душа так и просит «Happy New Year» от ABBA или «Let it snow» Фрэнка Синатра под мандаринчик. Словом, сказка! Но Новый год — это не только одни чудеса. Это ещё и охерительное количество отчетов и груда бумаги, что накопилась за год, поэтому, как бы ни хотелось позалипать в новогодний фильмец, нужно работать, работать, и ещё раз работать. И весь месяц коллектив пашет, как проклятый: приходит в восемь утра, уходит ближе к полуночи. У всех одна мотивация: новогодний корпоратив тридцатого декабря обещает быть очень и очень жарким… А пока — работай, батрак, и даже не думай об отдыхе! И справились мы в итоге, даже со всеми накладками, на «отлично»: Сильвестр Валерьевич, генеральный, доволен, заказчики довольны, а мы — и подавно, раз живы остались и не померли за время напряженной работы. В последний день все пришли особенно нарядные и весёлые, зная, что ждёт вечером. Весёлым пришёл и я. Правда, немного огорчился, когда не увидел на столе очередную шоколадку. Включив компьютер, чтобы скорее начать работать, я по привычке решил проверить почту. Помимо спама там красовалось ещё кое-что… «От кого: pashik.moi.lavashik@gmail.com Привет, малыш! Новый год — пора чудес? Так вот: произойдёт ещё чудо! Встретимся на крыше ровно в полночь, и узнаешь, кто я :) P.S. Не заставляй меня ждать. Целую, Пашик» Если честно, я офигел. Даже не так. Я очень сильно ОХУЕЛ. Кажется, в этот момент моё сердце ёкнуло, а лоб покрылся испариной. — Паш! Чего завис? — вдруг отвлёк меня звонкий весёлый голос Машки, по какой-то причине оказавшейся прямо в моём кабинете. — Я уже пять минут тебя зову! — А? Да, прости. Я немного задумался… — ответил я и рассеянно и судорожно свернул все вкладки. — Ты что-то хотела? — Да… я хотела сказать, что у меня есть для тебя сюрприз, — игриво улыбнулась она, подходя ко мне ближе. — Но для начала: ты составишь мне компанию на корпоративе? Так это письмо от неё? — Э-э-э… — да, божественно, Егорьев. С девушками ты всегда общался просто прекрасно. — Мне нужно кое-что у тебя спросить… Моё мямленье, правда, прервали тут же. Маша, которая и так была довольно близко, теперь просто прижималась к моим губам своими, сминала их всячески, надеясь на взаимность, и пачкала своей красной помадой. Вот я на клоуна буду похож, а. На несколько мгновений я завис, а мозг, как какой-то прибор, начал перезагрузку. Когда же я всё-таки попытался отстраниться, беспомощно уводя голову назад, Маша навалилась на меня, сидящего на офисном кресле, ещё больше и заблокировала мне все пути к отступлению. — Кхм! Я вам не мешаю? — знакомый грозный рык неожиданно пронзил тишину, стоящую в комнате. Блять! Машка рывком отстранилась от меня и встала по стойке смирно, поправляя свою цветастую блузочку. — Нет, уже нет. Я уже ухожу, Сильвестр Валерьевич! Поговорим позже, Пашик, — выпалила эта ведьма мне на прощание и пулей вылетела из кабинета, закрыв за собой дверь и оставив меня один на один с закипающим от злости начальником. — Я не понял, Егорьев, это что такое было? Что вы себе позволяете на рабочем месте?! — голос у него был необычайно злой, что я даже испугался и вскочил со стула. — Сильвестр Валерьевич, вы неправильно поняли. Просто… — начал было я заплетающимся от волнения языком, в это же время судорожно пытаясь вытереть губы. — Что «просто»?! Егорьев, ты точно охренел! Да ты… Да я… Премии лишу! — всё больше и больше распалялся начальник. Мой мозг, который постепенно отошёл от внезапного поцелуя, начал искать во всей этой ситуации подвох: почему Сильвестр Валерьевич так кричит? Насколько я помню, романтические отношения у нас в офисе не под запретом. Я поднял глаза и спросил: — А чего это Вы, собственно, так реагируете? Вас это как-то задевает? О, выражение этого лица стоило того, чтобы на него смотреть. Венка на виске так сексуально проявилась, что я едва ли не засмотрелся на неё. — Что ты имеешь в виду? — злостно прошипел он. — Здесь два варианта: либо Вам нравится Маша, либо… — «Либо», — с ехидной усмешкой передразнил меня мой начальник и, стремительно преодолев расстояние между нами, в следующее же мгновение с жадностью голодного хищника набросился на мои губы. Бум. В голове произошёл самый настоящий взрыв, выносящий мой мозг — вернее, то, что от него осталось. Руки мужчины, наконец дотронувшиеся до меня, сжали, будто тиски, всё моё тело, а в ушах стоял шум. Но в этом кабинете теперь стоял не только он… Я даже не заметил, как канцелярские принадлежности полетели на пол, а моя задница — оказалась на столе. Не заметил, как, чуть ли не срывая пуговицы на рубашке, Сильвестр Валерьевич расстёгивал её, продолжая исследовать мой рот своим языком с таким рвением, которое мне и не снилось. Не заметил, как я, в свою очередь, вцепился в своего начальника, словно он — орех, а я — та белка из мультика про ледниковый период. Орехи, белки… Господи. О чём я только думаю… С заметным трудом он разорвал этот глубокий горячий поцелуй и перешёл к шее, периодически кусая и оставляя ярко-красные следы. Рубашка полетела следом за ручками и карандашами, а я, пытаясь отдышаться от напора мужчины, решил проявить не меньший энтузиазм. Поняв, что, в общем-то, сейчас не до долгих прелюдий, я опустил руки к чужим брюкам и принялся расстегивать ремень. — Хах, что, не терпится, Пашик? — выдохнул начальник где-то в районе моей ключицы и прикусил её. От этого тело словно пробило разрядом тока, а возбуждение, плавно стекающее к низу живота, особенно ощутимо наполнило его, от чего из груди едва ли не вырвался стон. За дверью кабинета слышались голоса людей, сама дверь не была закрыта, и всё это вкупе возбуждало ещё больше. Мои попытки расстегнуть чужой ремень не увенчались успехом, и я даже не понял, почему. Руки не слушались меня: я наконец получал то, чего так долго жаждал, и человек, представление секса с которым являлось причиной моего стояка по утрам, прямо сейчас собирался сделать одну из моих главных грёз явью. Я не знал, почему так сильно хотел его, и не знал, почему это оказалось взаимно. Но я понимал, что вижу в нём того, с кем хотел бы провести всю свою жизнь, и меня тянуло к нему магнитом. Меня всегда будет тянуть к нему. — Ты хорошо вёл себя в этом году, малыш? — хрипло спросил Сильвестр Валерьевич, сверкнув глазами и рывком стянув с меня брюки прямо вместе с нижним бельём. Я крепко сжал его плечи: мои пальцы буквально впились в них, как в спасательный круг, и я притянул мужчину к себе. — Лучше всех. А теперь просто возьмите меня. Он был одним из тех людей, которых не нужно было просить дважды, но точно издевался надо мной, заставляя ждать. Ждать, пока он в конце концов разберётся со своей собственной одеждой, пока раскатает по очень… внушительных размеров члену презерватив и, в общем-то, пока я отойду от шока, что это войдёт в меня. Мужчина не был самовлюблён, но знал, как хорош собой, и не позволял кому-либо усомниться в этом. Я чувствовал в нём уверенность и крепкую силу духа и видел того ещё засранца, которому не нравилось играть по чужим правилам, но нравилось, когда чужие играли по его. В дверь постучали, когда я ощутил у своего прохода головку члена, шумно сглотнул и замер. — Нельзя! — рявкнул начальник и, крепче сжав ладонями мои бёдра, за которые меня и удерживал, вошёл одним толчком. Мне не было больно, хотя он и не растянул меня. Я не готовился к сегодняшнему дню, но… я любил поиграться с собой сам, умело представляя, что резиновый член — вовсе не резиновый и его продолжение — не моя рука, а тело моего начальника. Моя задница была достаточно разработана, но эффект всё равно превзошёл все мои ожидания. Я запрокинул голову, зажмурился и удовлетворённо замычал. — Да, Пашик, громко стонать тут не надо, — хитро усмехнулся мужчина. Он приблизился к моему уху и заурчал утробно, склонил голову ниже и впился в чувствительную кожу шеи своими зубами. Он был похож на большого зверя, сильного и властного. И этот зверь сейчас был моим. Только моим. Когда Сильвестр Валерьевич начал двигать бёдрами, действительно не стонать стало очень сложно. С каждым толчком стоны скапливались в моей груди, и было тяжело следить за тем, чтобы ни один из них не сорвался с губ. Через какое-то время мужчина просто прижался к ним своими, и тут уже я позволил себе стонать в поцелуй. Я не знаю, сколько мы были вместе — время перестало существовать для меня. В дверь стучали неоднократно, и я слышал, как звали меня и моего начальника, изредка выкрикивая наши имена. Я кончил несколько раз, но не корил себя за собственную несдержанность. Я слишком долго ждал этого всего, чтобы теперь о чём-то жалеть. Это было настоящим подарком на Новый год. Не зря же говорят, что мечты должны сбываться, верно?***
— Ну Па-а-аша, когда ты уже закончишь? — Терпения, пожалуйста. — Ты даже во время секса не так сосредоточен, как сейчас! — Сева, уймись. Если так сильно хочется — подрочи. — Охуеть! Рядом ты, а я должен дрочить! Из-за какой-то хуйни! Да на хую я вертел! Хуй тебе в зад, Паша! — Что ты имеешь… блять.***
— Слушай, так это ты был? — спросил я хрипло, чуть отдышавшись. — А? Ты о чём? — тяжелое прерывистое дыхание обжигало шею, из-за чего по всему телу будто проходил электрический разряд. — О шоколадках. И о письме. — Много будешь знать — скоро состаришься, Лавашик.