Когда выбор есть

- Они научились вызывать патронусы?! - бровь Люциуса Малфоя удивлённо поползла вверх. - Представь себе, - Снейп откинулся на спинку стула, скрестив на животе руки. Профессор сидел в кабинете зельеварения, через портрет разговаривая с лордом «патриархом трёх родов». Как всегда одетый с иголочки, старший Малфой задумчиво кивал головой. - И кто же, позволь спросить, умудрился вызвать патронус первым? - Драко вызвал его в первой десятке, Люциус, - Снейп хмыкнул. - Беллатрикс все ещё пытается. Ну, а Поттеру пришлось научиться ещё пару лет назад. Ему помогал Люпин. - Значит, вновь, мисс Грейнджер, - Люциус не спрашивал, скорее утверждал. - И кто у них? - У Драко хорёк, у Поттера - олень, как у его папаши, у мисс Грейнджер... - Снейп говорил спокойно, растягивая слова, совершенно скучающим тоном, но чёрные зрачки слегка сузились, заметив, что Люциус явно каждый раз обращался весь во внимание при упоминании имени магглорожденной волшебницы. - Выдра, серебристая... - Забавно, - Люциус немного вздрогнул, словно услышал подтверждение факта, который изо всех сил пытался отрицать. - Действительно, - Северус согласно кивнул. - Я смотрю, ты увлекаешься не только магическими семействами, но и фауны тоже. Малфой резко поднялся с места, заканчивая разговор: - До свидания, Северус... - Люциус, - в тон ему пропел Снейп и отключил связь. Да, профессор зельеварения тоже сразу отметил, что выдра и хорёк относятся к одному семейству: куньих, как и не мог не обратить внимания на обостренную реакцию Люциуса на имя Гермионы Грейнджер... *** Весна медленно входила в свои права. Уставшая от долгой, снежной зимы, природа просыпалась, и хотя стужа все ещё не хотела отступать, долгое время сражаясь за власть над природой, время всё-таки брало свое. На деревьях распускались почки, пробивались на свет робкие листочки, а под ногами нежно зеленела молодая трава. Оглянувшись по сторонам и с удовольствием втянув по-весеннему особенный, свежий воздух, Беллатрикс улыбнулась. Почему-то, ей было особенно хорошо, словно вместе с природой, просыпалась от зимней спячки и она сама. Сердце восторженно билось в груди, на губах, некогда искажавшихся лишь устрашающей окружающих ухмылкой, теперь играла лёгкая улыбка, а ещё не так давно светившиеся безумием глаза с позабытой нежностью смотрели на мир. Беллатрикс и сама не знала, что с ней происходит, но чувствовала, что впервые за очень много лет становилась самой собой. Конечно, в подобной ситуации тот же Гарри Поттер пошёл бы посоветоваться с Грейнджер, но Белла и сама подозревала, что знает ответ. Просто, помолодевшая Пожирательница, над которой больше не тяготела власть Крестража Тома Реддла, наконец, вновь становилась Беллой Блэк. Беллатрикс чувствовала, словно возрождалась после долгой спячки, а ее душа оттаивала от чёрной власти Волан-де-Морта. Несколько недель назад, она по секрету написала Цисси, что хотела бы встретиться с Андромедой. Как всегда обращаясь к сестре «любимая тётушка», постоянно опасавшаяся, что письмо могут перехватить, Белла просила леди Малфой сообщить Ромми, что её «племяшка» очень хотела бы познакомиться. Юная мисс Блэк, как и когда-то в первые годы Хогвартса, скучавшая по своим сёстрам, вновь желала с ними воссоединиться, даже если не как Беллатрикс, то хотя бы, как Изабелла Лестрейндж, пусть не сестра, но близкая родственница. А ещё, ей хотелось познакомиться с Нимфадорой, уже взрослой дочерью изгнанной из рода Андромеды Блэк. К огромнейшему удивлению Беллатрикс, ни Нарцисса, ни старший Малфой не воспротивились её просьбе. Цисси пообещала, что все устроит, хотя тоже не общалась с Андромедой все эти годы, а Люциус промолчал. Порой, помолодевшей Пожирательнице казалось, что в последнее время новоявленный патриарх трёх родов тоже весьма ощутимо изменился. Правда, Беллатрикс покамест не затрудняла себя задуматься, с какой стати этот старый пёс решил выучить новые трюки, но факт остался фактом: к огромному изумлению даже своего собственного отпрыска, Люциус больше не был тем непримиримым снобом, коим являлся всю жизнь. Усмехнувшись своим мыслям, бывшая мадам Лестрейндж поспешила на очередное собрание секретного клуба Дуэлянтов. В комнате уже было людно, и похоже, дожидались только её. Гермиона Грейнджер бросила обеспокоенный взгляд на всегда пунктуальную Беллу, тут же поинтересовавшись: – У тебя все нормально, Изабелла? А то мы уже опасались, что ты попалась Амбридж. – Я? Этой розовой жабе? – Беллатрикс презрительно фыркнула. – Что ты, я просто остановилась подышать свежим воздухом. Сегодня так красиво на улице, весна. Гермиона только усмехнулась и, кивнув, принялась что-то объяснять Невиллу, а Беллатрикс поймала на себе обеспокоенный взгляд Драко. – Ты точно в порядке, Кузина? – Малфой приложил ладонь к насмешливо сморщенному лбу Беллатрикс.– Может, у тебя температура? Стоит показаться врачу? – Не зарывайся, малыш, – прошипела Белла, отталкивая ладонь племянника. - А то персонально для тебя вспомню пару непростительных, но незабываемых в моем исполнении. – Значит, ты в порядке, – теперь пришла очередь Малфоя хмыкнуть. - Просто поинтересовался, а то тебя скоро к ране, вместо подорожника, прикладывать можно будет. – Не беспокойся, не засахарюсь, - успокоила парня Беллатрикс. Впрочем, как раз в это мгновение Гарри призывал всех к вниманию и ребята обернулись к предводителю своей группы. – Мы уже очень много чего умеем, – Гарри улыбнулся той доброй, немного наивной улыбкой, которую Беллатрикс уже давно находила очень привлекательной. – Я подумал, что было бы неплохо потренироваться, так сказать, командами. Конечно, я ни в коей мере не претендую, что всё знаю, но мне почему-то кажется, что если нам придётся участвовать в бою, то группами. Было бы неплохо отрепетировать работать слаженно, обращая внимание на то, что делают люди вокруг тебя. Быть может, кому-то нужна защита, или, где-то мы должны объединить силы. – Не нужно так долго нас агитировать, Гарри. Мы все были согласны с тобой после первых пары слов. Конечно, нужно научиться работать слаженно, – начала насмешливым тоном Беллатрикс, но тут же прервала себя: она должна создавать впечатление неопытной девочки, которая учится наравне со всеми, а не закалённой в бою дуэлянтки. – Поэтому, твое предложение просто замечательное. Предлагаю для начала потренироваться парами, а потом уже перейти к сражению более крупными группами. Думаю, нам нужно научиться следить как за своими противниками, так и за напарниками. Плюс, не отвлекаться по пустякам и только вмешиваться, если напарник в реальной опасности. Никто не собирался спорить, ребята как-то незаметно разделились на пары, конечно же, по принадлежности к факультету. Плюс, очень скоро они обнаружили, что команды слизеринцев и гриффиндорцев выстроились напротив, намереваясь сражаться друг против друга. Как всегда, Беллатрикс просчитала свои движения, чтобы быть против Гарри. Малфой, вполне ожидаемо, стоял рядом с ней, а вот возле Поттера оказалось Гермиона Грейнджер. Про себя, Беллатрикс усмехнулась: их квартет действительно был хорошо подобранным. Её собственный опыт, против подмешанных к Гарри способностей Волан-де-Морта, плюс неоспоримый талант Гермионы против тоже вполне явных способностей Малфоя, в совокупности с предыдущими тренировками его отца. Белле самой было бы интересно посмотреть, чем кончится такое противостояние. Слегка разочарованно заметив, что Гарри стал в пару с Гермионой, Уизли усмехнулся: – Смотрю, вы четверо уже готовы! Может, начнёте? – Не проблема! – Беллатрикс растянула губы в улыбке, и Малфой поморщился: если хоть кто-нибудь был бы знаком с его тёткой, её бы сейчас молниеносно раскусили. Впрочем, как неоднократно объясняли ему отец и Снейп, подозревать можно лишь то, что допускаешь возможным. Поэтому, скорее всего, хищную ухмылку Изабеллы в этой ситуации просто бы приписали её сходству с матерью. Меж тем, его родственница уже обнажила волшебную палочку, принимая исходную позицию. Гермиона и Гарри последовали её примеру, и Драко ничего не оставалось, как только занять свое место подле Беллатрикс. Мысленно усмехнувшись, если были только Поттер и Грейнджер знали, насколько всё сейчас сложилось реалистично, Малфой приготовился к бою. Первой, конечно же, атаковала Беллатрикс. В который раз, всем известная ненавистница магглорождённых волшебников полностью проигнорировала Грейнджер. Драко порой даже казалось, что гриффиндорская отличница ей вообще вполне симпатична, а в данный момент, Белла вновь направляла палочку против Поттера. Словно использовала каждый подходящий момент, чтобы испытать свои силы против мальчика, который выжил, отточить навыки, разобраться именно с ним. Поттер, как и во всех остальных сражениях с Изабеллой, вновь защищался, лишь изредка нападая каким-нибудь не очень неприятным заклинанием, хотя, Малфой на собственном опыте знал, что в арсенале избранного есть и вполне агрессивные проклятия. Грейнджер тоже не спешила атаковать, и Малфою пришлось наступать первым. История буквально повторялась, и никто из них не мог выиграть. Точнее, гриффиндорцы в основном рикошетили заклинания своих противников, и те не могли пробиться сквозь их серьезную оборону. Яркие лучи света, словно фейерверк срывались с боевых концов волшебных палочек, подобно сверкающим шпагам рассекая воздух. Поттер, для которого все это было игрой и тренировкой, без тени раздражения или какой-либо агрессии отражал атаки Лестрейндж. А вот Белла начинала раздражаться: девушка просто не могла понять, каким образом парень предвидит каждый её шаг. Не менее плодотворно, если и не с ещё большим хладнокровием, вела себя Грейнджер. Драко уже давно понял, что девушка отличалась на редкость холодным, аналитическим умом, но все равно каждый раз не мог не восхищаться её реакцией. Она словно просчитывала на двадцать шагов вперёд, одновременно предвидя атаки самого Малфоя, и пробиться сквозь её защиту было абсолютно нереально. В который раз Драко удивлялся, что девушка ненавидит шахматы волшебников. По логике, в этой игре ей не должно было быть равных, и единственное объяснение, которое видел Малфой: ей просто не нравилась жестокость игры. Меж тем, противостояние начинало порядком надоедать, и Малфой решился на коварный шаг: ведь в конце концов, именно предательство и коварство в дружеском поединке не придут в голову честной и прямолинейной Гермионе. Сделав резкий выпад, Драко направил волшебную палочку на девушку и громко крикнул заклинание: «остановить время». Тёмный луч, к которому Гермиона была совсем не готова, врезался ей в грудь, девушка замерла, внезапно охваченная непонятным сиянием, а потом в комнате воцарилась мёртвая тишина. Среди полного отсутствия звуков, Малфой уголком сознания отметил, как сияние вокруг Гермионы распространилось на застывшего подле девушки Гарри Поттера, а потом, следуя его палочке, перекинулось на Беллатрикс и него самого. Круг замкнулся. В мертвой тишине, мозг отказывался воспринимать полное отсутствие стимуляции, когда всё вокруг закружилось в сверкающем вихре, звуки, краски, запахи – всё смешалось в непонятную единородную массу, а потом мир застыл...