Ангина

В прихожей хлопнула дверь, послышался характерный стук скинутых сапог, и через мгновение в комнату рыжим вихрем влетел Оби-Ван Кеноби, тут же умеривший свой юношеский пыл при виде наставника и скромно поклонившийся. Квай-Гон лениво подумал о том, что его ученик в последнее время подозрительно хорошо слушается и подозрительно много кланяется — это было не к добру. — Давай сюда дневник, — прочистив горло, распорядился мастер-джедай. Выражение благочестивого спокойствия медленно сползло с выразительного лица Оби-Вана, уступая место характерно обрисованному в Силе образу нагоняя. Квай-Гон про себя злорадно усмехнулся — так и знал ведь, что что-то тут нечисто. В дневнике оказался жирный (похоже, преподаватель от души вдавил стилус в датапад) неуд по всегалактической истории. Выдержав драматичную паузу, мастер-джедай вкрадчиво поинтересовался, приподняв бровь: — Итак, что это, Оби-Ван? — Это оценка «неудовлетворительно», мастер, — сглотнул мальчишка. Джинну на мгновение стало его жаль — бедняге было всего лишь четырнадцать, он едва не попал в фермеры, пару десятков раз почти погиб, а теперь ещё и какое-то ужасное наказание замаячило на горизонте. Но Квай-Гон не был бы Квай-Гоном, если бы не использовал каждый, даже маленький, промах своего падавана в педагогических целях. — Я умею читать, ученик. Что это означает? — Что я не смог ответить домашнюю работу, — почти прошептал Оби-Ван. Мастер-джедай прищурился. — Громче, Оби-Ван. Что ещё это означает? — Что я не подготовился к уроку, — ломающийся голос мальчика подвёл хозяина, и вместо мужественного ответа провинившегося юного джедая из горла Кеноби вырвался придушенный писк. — А это, в свою очередь, указывает на… -…мою несобранность, недостаток фокуса и блуждание мыслей вокруг отвлечённых объектов, — смиренно закончил ученик, густо покрасневший до корней пушистых рыжих волос. Немного подумав, он утёр нос рукавом, заставив Квай-Гона едва заметно дёрнуться, и добавил: — Простите, мастер, что подвёл вас. Я постараюсь не допускать таких ошибок впредь. — Достаточно, — великодушно махнул рукой Джинн и откинулся на спинку дивана. Оби-Ван, в нерешительности переступив с ноги на ногу, всё же решил присоединиться к наставнику и в своей очаровательной назойливой манере скользнул ему прямо под руку, которой совершалась отмашка, и ловко забрался на диван с ногами, прислонившись к учителю. — Вы какой-то горячий, — мимоходом сообщил падаван, пытаясь поудобнее уместить свои длинные худощавые конечности. — Уж какой есть, — пробормотал Квай-Гон. Першение в горле, преследовавшее его с самого утра вместе с лёгким кашлем, не желало отступать, и на ум Джинну начали приходить не самые радужные сценарии. — Мастер, а мы пойдём на тренировку по фехтованию? — поинтересовался Оби-Ван, закрывая глаза и проверяя на прочность их связь в Силе. Она крепла день ото дня, являя обоим всё новые возможности общения друг с другом. — Нет, — разрушил его надежды Квай-Гон, — сегодня ты будешь медитировать. — Но мы уже давно не были в залах! Может быть, хотя бы маленький спарринг? — принялся профессионально идти на компромиссы падаван. Слава способностей Оби-Вана к дипломатии шагала далеко впереди него ещё с детства, хотя сам мастер-джедай слухам долгое время не верил. — Нет, — твёрдо отказал Джинн, сцепив пальцы в замок и хрустнув затёкшими суставами. Оби-Ван явно принял это на свой счёт и тут же предался унынию, транслируя в Силу глубокое раскаяние и обещание учить всегалактическую историю настолько хорошо, чтобы больше не получать ничего, кроме твёрдого «отлично» с плюсом. Квай-Гон вздохнул, вновь подавив кашель. В этом была одна из проблем его ученика — он ужасно огорчался из-за ошибок и, будучи по натуре перфекционистом, тут же бросался их исправлять в самой радикальной манере. Джинн содрогнулся, представив возможность того, что однажды Кеноби получит своего падавана и, чего доброго, зарежет и скинет его в лаву, если тот оступится на пути Света. — Мой отказ не связан с твоим проступком, падаван. Я просто не очень хорошо себя чувствую, — наконец признался Квай-Гон и тут же встретился с обеспокоенным взглядом ещё по-детски наивных голубых глаз. — Всё будет в порядке, — успокоил он падавана, — я, кажется, немного переборщил с мороженым на последнем приёме у сенатора. Мастера-джедаи тоже не безгрешны, знаешь ли… Спустя несколько часов, лёжа в своей кровати и обливаясь потом, Квай-Гон решил, что у него всё же есть талант к преуменьшениям. На последнем приёме у сенатора он откровенно сглупил, выбрав между тортом и мороженым последнее, а потом ещё два часа провёл в холодной комнате со сквозняками буквально из каждой щели. Неудивительно, что теперь он чувствовал себя так ужасно, как не чувствовал, пожалуй, никогда в жизни — даже когда ему в бытность падаваном всадили вибронож под лопатку во время миссии. Кстати говоря, этот застарелый шрам сейчас ныл наравне со всеми когда-либо полученными травмами. Интересно, какая у него сейчас температура? При попытке встать и пройтись по аскетично обставленной комнате, которая тем не менее носила на себе явный отпечаток личности владельца, мастер-джедай двадцать три раза подумал о том, насколько эта идея была плохой, два раза едва не потерял сознание и один раз почти решил позвать на помощь Оби-Вана, чья яркая сигнатура в Силе полыхала образами из красочных снов. В конце концов на ощупь, держась за стены, Квай-Гон доковылял до кухни, жадно выпил стакан воды и, включив небольшой свет, который тем не менее резал глаза и вызывал пульсирующую головную боль, нашёл аптечку. В ней оказался немного старомодный электронный градусник, а также пачка жаропонижающего и ещё какая-то таблетка от горла. Мда, хмыкнул про себя Джинн, негусто, но надо с чего-то начинать. Прокравшись (скорее шумно протащившись вдоль стены) мимо комнаты крепко спящего Оби-Вана, мастер-джедай вернулся к себе, прилежно сунул градусник под мышку, не подумав о том, как в темноте увидит цифры, проглотил таблетки и практически тут же провалился в сон. Проснулся Квай-Гон, к своему вящему неудовольствию, из-за того, что его кто-то настойчиво расталкивал. — Мастер! Мастер! Очнитесь! — трагически пищал над ухом до боли знакомый голос. Нехотя открыв один глаз, Джинн увидел бледное испуганное лицо Оби-Вана, а вслед за этим ощутил, что на лбу у него лежит холодный компресс. Мастер-джедай попытался героически посопротивляться тому, что падаван решил посреди ночи поухаживать за ним, но обличающая речь была задушена в зародыше буквально впихнутой ему в рот таблеткой. — Я проснулся от грохота, прибегаю — а вы на полу валяетесь! Вместе с одеялом! И бормочете ещё что-то! Квай-Гон снова собрался с силами, чтобы возразить, что достопочтенные мастера-джедаи на полу не валяются, а иногда лежат, и вообще, ему просто сон снился дурацкий, про ситхов, вот он и скатился с кровати — но его снова прервали, даже не дав начать. — У вас температура тридцать девять! — охнул ученик, доставая градусник, с которым в обнимку благополучно уснул час назад его наставник. Увидев зарождающуюся панику в глазах мальчишки, Джинн покачал головой (отчего она заболела только сильнее): — Успокойся, Оби-Ван. Хватит паниковать. Принеси мне воды и иди спать, я справлюсь. Стакан воды появился на тумбочке буквально через минуту, и Квай-Гон, прикрыв глаза и приготовившись войти в целебный транс, обнаружил, что падаван проигнорировал его последнюю просьбу и отсвечивал в Силе, сидя на краешке кровати. Нехотя вновь приподняв веки, мастер-джедай повторил приказ: — Оби-Ван. Иди спать. Ответом было, конечно же, молчание и напряжённое сопение. — Оби-Ван. Я не умру от высокой температуры, разве что немного помучаюсь. Сопение усилилось, теперь к нему примешалось подозрительное шмыгание. — Я не оставлю вас, мастер, — торжественно пообещал преданный падаван, придвинувшись чуть ближе. Квай-Гон подавил желание побиться головой обо что-нибудь твёрдое и понял, что присутствие Оби-Вана в его комнате этой ночью исключить не получится. Мысленно махнув на всё рукой, мастер-джедай пробормотал что-то похожее на «смотри не пожалей» и наконец провалился в сон, наполовину смешанный с целебным трансом. Тем временем ученик, никогда в своей жизни не представлявший, что его учитель, могучий джедай и великий воин, может пострадать из-за какой-то плебейской болезни, продолжал переживать не на шутку. А что будет, если ему снова станет плохо? Как поступить? Может быть, вызвать целителей прямо сейчас? Оби-Ван прислушался к дыханию наставника и внимательно изучил слабо выделявшийся в практически кромешной темноте профиль с заострёнными благородными чертами. На коже местами проступали мелкие капельки пота, и мальчик понятия не имел, было это хорошо или плохо. Он ещё раз смочил полотенце холодной водой и положил получившийся свежий компресс на лоб учителя. Больше он сделать ничего не мог — только сидеть здесь и ждать, не понадобится ли его помощь снова. За то сравнительно недолгое время, которое Кеноби провёл в качестве ученика Квай-Гона, он ещё не успел хорошо узнать своего загадочного учителя, но уже привязался к нему и надеялся, что сможет помочь ему тогда, когда он даже не в состоянии попросить об этом. Сейчас ученика снедало беспокойство — что же делать, как спасти учителя, если он явно не доверяет ему свою жизнь и здоровье полностью? Одно Оби-Ван знал точно — он не нарушит обещание, которое дал, как бы несерьёзно его наставник ни относился к нему. А, значит, ему предстоит долгая бессонная ночь у постели Квай-Гона. На следующее утро мастер-джедай был неприятно удивлён тем, что, проснувшись и почувствовав себя немного лучше, обнаружил три вещи: почти полное отсутствие голоса громче шёпота, спящего на его порядком затёкшей левой руке ученика, который так и не подчинился приказу, и Таллу в дверном проёме, которая кусала губы, пытаясь не рассмеяться. — Ты хоть знаешь, какой переполох поднял, Квай? Не явился на рассветную медитацию, не явился на завтрак, не явился с отчётом по вызову Совета, игнорируешь комлинк, в Силе тебя нащупать почти невозможно. Я плохо знаю графа Дуку, но, по-моему, даже он немного встревожился. Решив сберечь остатки голоса, мастер-джедай скорчил рожу, сносно передающую его самочувствие, кивнул на Оби-Вана и изобразил что-то вроде агрессивного пожимания плечами лёжа. Словно в ответ, падаван сладко зевнул, крепче вцепился в тунику наставника и, не стесняясь, уже с ногами забрался в кровать обожаемого учителя. Квай-Гон, не в силах передать эмоции словами, смешно выпучил глаза, отчего самообладание Таллы не выдержало. — Объясни, пожалуйста, — проскрипел в тишине после отзвучавшего смеха подруги Джинн, — как мне доказать ученику, что умирать и оставлять его одного в ближайшие десять лет в мои планы точно не входило? — А он считает иначе? — в голосе Таллы сквозило плохо скрываемое умиление, когда она подошла к кровати и, не удержавшись, пригладила ершистые волосы Оби-Вана. Тот, завозившись во сне, пнул учителя сапогом, отчего Квай-Гон громко ойкнул и тем самым окончательно посадил связки. — Он свято верит, что я топчусь на пороге потустороннего мира и вот-вот шагну туда, откуда нет возврата, — просипел мастер-джедай, пытаясь как можно деликатнее дотянуться до тумбочки за недопитым стаканом воды. — Ну, надо сказать, выглядишь ты действительно пугающе. Что с тобой? Это заразно? — Понятия не имею, но мне всё ещё плохо, — поморщился Квай-Гон, откидываясь на подушки и пытаясь вытащить руку из-под Оби-Вана так, чтобы не разбудить падавана. — Я вызываю целителей, — безапелляционно заявила Талла, доставая комлинк и игнорируя возмущённое мычание Квай-я-всегда-избегаю-лечения-Гона. — Да, я вызываю целителей. Для вас обоих. Мало ли что ты мог притащить с Нижних уровней! Протест мастера-джедая снова остался невысказанным — на этот раз потому, что от несправедливости жизни голос окончательно покинул его. Оби-Ван был разбужен ласковым потыкиванием в плечо. Кое-как разлепив глаза, он понял, что его наполовину отводят, наполовину оттаскивают в сторону, а постель его учителя, возле которой он практически не смыкая глаз провёл всю ночь, окружили незнакомые существа в светло-кремовых и голубых туниках… Чудовищным усилием вырвавшись из пушистых лап немало удивлённого таким поворотом вуки, который придерживал падавана у стены, Кеноби растолкал их и, едва сдерживая слёзы, отчаянно позвал: — Квай-Гон! Не умирайте, пожалуйста! Чуть опустив глаза, он столкнулся с удивлённым взглядом учителя, который слегка приподнял бровь, красноречиво (при этом молча) выражая своё отношение к поведению Оби-Вана. Кто-то деликатно кашлянул, чтобы нарушить неловкую тишину, целители внезапно заинтересовались рисунками на обоях и узорами досок на полу, Талла в дверях снова едва сдерживала хохот.  — У тебя тоже поднялась температура, ученик? — ехидно поинтересовался наставник в голове падавана, из-за чего он покраснел до корней волос уже второй раз за сутки. — Мастер, я просто очень за вас волнуюсь! — вслух ответил Кеноби, сверля взглядом пол. — Успокойся, Оби-Ван. Я всего лишь потерял голос и немного поваляюсь в кровати молча. Я не собираюсь умирать, - вздохнул в его голове Квай-Гон, наяву притянув к себе потупившегося ученика и потрепав его по голове. Целители синхронно продолжали деликатно смотреть в разные стороны. Отпустив падавана, мастер-джедай со вздохом отдался в руки врачевателей, смирившись со своей участью. — Это всего лишь ангина, — увещевала Оби-Вана Талла полчаса спустя, — всё, что ему будет нужно — пить лекарства и спать побольше. К тому же, целители сказали, что ты как раз сможешь за ним поухаживать… Квай-Гон отхлебнул ещё немного горячего чая и внутренне содрогнулся, представив, сколько ещё ночей Оби-Ван будет спать на его руке во имя своего святого падаванского долга.