***
— Юнги, открой дверь, — чей-то требовательный голос пытается «пробудить» Мина и заставить открыть столь злосчастную дверь, которая ограждает его и отца. Но он молчит, Юнги не хочет этого. Он не желает открывать дверь, он не хочет видеть знакомые и родные лица, омега просто не желает видеть и знать ту реальность, в которой он живёт уже тринадцать лет. Чёртовых тринадцать лет, по истечению которых он потерял кусочек себя, свой жизни и цели существования. Это расплата, думает Юнги, расплата за все счастливые моменты, расплата за все его ошибки. — Пожалуйста, прекрати себя так вести, тебе не одному плохо. Не ты один чувствуешь боль в области сердца, которая поглощает всего тебя, — отец пытается. Пытается снизить тон, нормально поговорить с младшим сыном. Только последний не желает этого, слишком больно принимать всё это. — Эти события заставили меня и твоего папу страдать, я пытаюсь хоть что-то сделать, пожалуйста, поверь в эти слова. Я пытаюсь найти хоть где-то справедливость, не сплю ночами и ищу тех, кто бы не бросил данное дело. Мин не дышит, он терпит и сдерживает свои эмоции, желая не показывать их отцу. Юнги не хотел, чтобы видели его эмоции, чувства и боль. Он не мог показать это именно ему, ведь отец учил Мина быть сильным, уметь справляться с той скверной, которая постепенно могла поглотить его. — У меня самого появилось отвращение ко всему, что существует тут. Мне ужасно больно, мне плохо, я будто умер изнутри. Каждый шаг происходит с трудом, я чувствую тошноту от всего происходящего, — Юнги чувствует, что кто-то облокотился об дверь, а после и медленно спустился по ней, переходя в сидячую позу. — У твоего папы была истерика. Он избит морально, но он всё равно пытается работать и делать всё, чтобы отыскать помощь. Не важно даже какими способами. Ему больно? Конечно. Он ничего не чувствует кроме боли и слёз, которые медленно стекают по его щекам. Неприятное жжение было ощутимо сразу, но Мин не акцентировал на этом всё своё внимание. Ему больно в другом месте, в душе. Отвращение к самому себе появилось моментально. А людей он теперь ненавидит ещё больше. — Твой брат, — резко проговаривает отец, но более тихим голосом, заставляя табун мурашек пробежаться по телу Юнги, — если бы он сейчас здесь был, то точно дал бы тебе по лицу, да ещё и мне, ведь мы раскисли сразу. Сразу в тот миг, когда узнали, что его нет в живых. К чёрту все эмоции, но такое ужасное чувство, что всё это спихивают на несчастный случай, даже когда ребёнок может понять, что это не случайно. — Юнги, — повторяет имя младшего отец, смотря на свои руки. А Мин продолжает слушать, забив на всё, даже на слёзы, которые продолжают стекать с его глаз. — Если у меня не получится узнать правду или просто мы все не сможем открыть новые двери, которые приведут к убийце, то, прошу, как только у тебя будет шанс найти серийника, который убил твоего брата или который смог уничтожить чью-то другую жизнь, то помоги ему. Первый треск маски произошёл именно в этот момент. Именно в тот миг, когда всё было обречено на провал. Именно в те минуты, когда хотелось взять чёртову верёвку с мылом и исчезнуть навсегда. Произошёл треск маски, о котором он сам не знал. Только ирония в том, что именно этот момент заставил Юнги задуматься. Начать думать о том, что делать дальше и как исправлять эту ситуацию. Именно в этот миг Юнги решает, что нужно исправлять этот чёртов мир.И начнёт он именно с себя.***
И только Юнги знает всё о людях, которые удостоились его окружать. Он мог часами вглядываться в человека, пытаясь узнать его секреты и тайны. Мин мог себе позволить через знакомых узнавать всё о тех, кто его интересовал. Удивлял всех лишь тот факт, что он никому ничего не говорил про них: не рассказывал про то, что ему говорили, не показывал компромат, не давал подсказки, чтобы другие могли узнать их секреты. Компромат всегда нужен, на войне все способы хороши, даже те, которые связаны с политикой.***
— Это твой последний шанс, чтобы сказать хоть что-то, либо вся информация будет не у тех рук, — Юнги уже восемнадцать, а он знает почти каждого информатора города, которые известны по определённому компромату, который они смогли слить нужным людям. Но сейчас не об этом, ведь Мин во время данных ему слов вальяжно сидел на краю стола, презрительно испепеляя своим взглядом собеседника. — Да у меня нет нужного тебе материала! — парень всеми силами пытается доказать это, но омега лишь видит ложь в его словах, ничего более кроме этого. — А мне говорили обратное, — грустно и как-то по актёрски говорит брюнет. Не долго думая, тот достаёт из пояса чёрный, как и его глаза, пистолет, а после ловко убирает предохранитель, заставляя информатора задрожать всем телом. — Да кому ты пиздишь? Если имеешь некую защиту, то это не означает, что никто не узнает о твоих грешках. Что никто не узнает, кто изнасиловал год назад омегу, а после жестоко расчленил так, что даже его долгое время не могли опознать. Прекрати тратить моё терпение, ведь я не хочу прямо сейчас сорваться и сделать так, чтобы твои мозги остались на этих роскошных стенах. Скорее их жалко, чем тебя, — он спокоен, его взгляд не показывает страх, который мог отражать сомнение. Юнги был готов его убить или просто оставить без пальца, оставив таким способом напоминание о себе. — Я-я... — альфа нервно оглядывается, молясь всем богам, что хоть кто-то сейчас прервёт их диалог, а если быть точнее, то его моральную пытку, — я принесу информацию, завтра на этом же месте. Только, пожалуйста, не надо стрелять. Я найду всё нужное... Только он не успел договорить, как раздался звук выстрела, который будто эхом разлетелся по всей комнате. От своих действий Мин горько усмехнулся, спрыгивая со своего же стола. Медленным и спокойным шагом он начал направляться в сторону, где мгновение назад нервно оправдывался альфа, но теперь он с испугом в глаза находится в нескольких сантиметрах от пули, которая впечаталась в дорогой паркет. — Запомни, это последний раз, когда уступаю тебе. Если завтра в десять часов вечера тут тебя не будет, то за себя не ручаюсь. Не собираюсь долго терпеть твои обещания, которые ты откладываешь всё время, — голос Юнги спокоен и холоден, и именно это пугает парня, который будто прилип к полу то ли от пули, то ли от услышанного. — Это последний срок, после которого тебя ожидает смерть. После своих слов брюнет не спеша выходит из комнаты, оставив информатора обдумывать планы, с помощью которых он найдёт выход и получит информацию. Бежать бессмысленно, ведь связи делают своё, когда кого-то требуется розыскать. И именно Мин имеет некую власть в этом, хоть и сотрудничает с правительством. Видимо, такова участь Юнги. Участь всё знать, но скрывать это.***
Никто и не подозревает, что в любой момент Юнги сможет вступить в бой и показать всем настоящий мир, настоящих людей и скверну, которая постепенно убивает не только их, но и окружение, в котором они находятся. Именно Юнги устал от всего этого, а особенно ото лжи, которая везде: в людях, в словах, в действиях, в новостях и в душе человека. Мин устал врать себе, он устал слушать ложь, он устал осознавать всё это, он просто заебался доверять людям. Слишком много слушал, но не действовал. А зря.Теперь очередь Юнги врать и делать то, что считает нужным. Никто не посмеет помешать, возможно.