Чай и демон-искуситель

Сашка усмехнулся, когда ему на плечо упала чья-то голова, и борода стала щекотать шею. — О чем спор ведёте, мальчики? Денис тут же нервно вздохнул и ушел, повернувшись на пятках. — Какой-то он нервный. Пошли в номер, а то время позднее. — Да, конечно, Ерошенька! Парень недовольно скрючил лицо, от чего второй тихонько посмеялся. Парни пришли в номер и Сэр направился в ванную, а цыпленок пошел в их общую комнату, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм. Фильм был нудный, и Саша невольно вспомнил разговор с Денисом. «— Ну и что, шлюшка, появился другой да такой, что по первому свистку ты к нему прибежать готов? — Не твое дело, Денис, — твердо ответил Саша. — Может, как раз и мое. — Тц. Иди к Марио. Хотя… Нет. Просто умри. Он тоже такого не заслуживает. — Я люблю ег… — Мне ты тоже самое заливал. Ты как демон искуситель, тебя желаешь, получаешь, но тобой пользуются. Ты мной пользовался. И я не хочу, чтобы это произошло снова». Послышались шаги. На его плечо упала чья-то голова… Через полчаса нудного фильма и нудных воспоминаний о демоне, вышел Ерохин с полотенцем, повязанным на бедрах. С его головы падали капли. Сашка просто застыл, жадно смотря на Александра, но тут же покраснел, как рак, и отвёл взгляд. Старший лишь усмехнулся и, взяв свои штаны с бельем, пошел в ванную, дабы переодеться. Хотя так не хотелось этого делать. Через минуту он уже был в спальных штанах. — Цыпленок ты мой, что-нибудь хочешь? — Тебя… — как заколдованный проговорил Саша, но тут же осекся, поняв, что ляпнул. — Блять. Ерохин засмеялся, Головин засмущался. — Ну, меня так меня, — промурлыкал Александр и ретировался на кухню, дабы не получить по башке чем-то потяжелее подушки от возмущенного цыпленка. Пришел бородач с двумя кружками чая. Поставив их на столик, Саша присел к своему ненаглядному и прижал к себе. В ответ последовали лишь небольшие попытки вырваться. Ерохин поцеловал Головина в макушку и повалил на кровать, ложась головой на его грудь. — С-саш… А тот как будто бы и не слышал. Лишь поглаживал пузо Саши. — Б-боже… Ер-рохин… Малой почувствовал, что начал возбуждаться. — М? — как будто проснулся ото сна — Прек-крати… А в ответ поцелуй в живот, правда, через футболку. — Она мне мешает, — пожаловался Сэр и стянул с мальчишки этот ненужный кусок ткани. Чай остался остывать… Порыв страсти охватил их обоих с ног до головы. Ерохин впился в губы Саши и стал терзать их, закусывая то нижнюю, то верхнюю губу, проходил языком по неровным зубам. Отстранился и снова поцеловал мальчишку. Оторвавшись от желанных губ, Александр поцеловал нос, затем подбородок и плавно перекочевал на шею юнца. Вскоре на его шее красовались два смачных засоса. Завтра, конечно же, Саша будет дуться на Александра. Но это все будет завтра. Чай стынет. Укусив манящую ключицу, Сэр услышал первый тихий стон. И он довольным таким раскладом стал вылизывать ключицы юнца, задевая ногой вставший член парня, от чего слышал тихие всхлипы. Ещё пара засосов на груди. Дорожкой поцелуев он добрался до соска и прикусил его, затем смачно облизывая. Саша тихо простонал, дёрнув коленкой заезжая старшему по промежности, от чего тот тихо простонал. Но не от боли. Снова поцелуями он дошел до резинки штанов и остановился, садясь на кровати. Рассматривая Сашу, Саша снова влюблялся в своего цыплёнка. Весь такой красивый. С полуоткрытыми губами, смотрит из-под опущенных ресниц. Потрепав того по голове, он ехидненько улыбнулся. — На сегодня всё. Пора баиньки И Саша, оказывается, хорошо знает всех богов нашей планеты, так как он удачно им помолился, когда мелкий вылил ему на голову чай, после чего был повален на кровать. Ноги немного болели от такого положения. Но не посрать ли? Кружка полетела в стенку, разбиваясь на тысячи осколков. Головин оседлал бедра Ерохина и поцеловал того в шею, кусая кадык. — Я смотрю, — вдох — не мне одному нужна, — выдох — маленькая помощь. Выделяя слово «маленькая», Саша поерзал по бугорку в штанах и гаденько так усмехнулся — Ах ты… Ерохину не дали договорить, лишь заткнули поцелуем. Положив руки на бедра парнишки, старший сильнее прижал его к себе. Ещё чуть-чуть и вот, кажется, они срастутся… Ерохин снова долго терзает губы мальчишки, но дыхания не хватает, да и ноги очень затекли, опрокидывает малыша на кровать, резко стаскивая с него штаны. — Я смотрю, кто-то белье не любит носить? Опасно Сашка, опасно, — тянет Александр. А Сашка смущается, как рак. Хотя куда уж больше. Вторая кружка стоит нетронутая. Остывшая. Одинокая. Александр гладит внутреннюю часть бедра Саши, пока ищет смазку. И наконец, находя её, забивая на презервативы, окунает пальцы и входит в податливое тело сразу двумя пальцами. Он не спеша двигает ими, пока не находит простату. Младший выгибается так, что позвонки хрустят. А Ерохин лишь лыбу даёт. Саша просит еще, и он даёт ему. Добавляет третий палец и более активно двигает ими всеми, каждый раз попадает по простате. Бедный Саша метался по кровати. Убирая пальцы, под разочарованный стон младшего, Ерохин снимает с себя штаны и трусы, распределяя смазку по члену, и резким толчком входит полностью. Саша жмурится и тихо всхлипывает. Александр даёт время на привыкание, и вот, когда от его солнышка виднеется кивок, тот начинает двигаться. Медленно и глубоко. Каждый раз, попадая по простате, он слушал тихие всхлипы его мальчика. Саша метался по кровати, сильно сжимал и царапал плечи Ерохина. Но кого это волнует? Чай окончательно остыл. А два тела разгорячились. Головин тихо шептал лишь «Александр», иногда «сэр» и был готов кончить, не прикасаясь к себе. Ерохин стал дрочить Саше в такт своим толчкам и вскоре, не вытерпев, младший кончил в руку Сэру и себе на живот. Не вытерпев напора, старший кончил следом. Они оба уставшие и разгоряченные лежат друг к другу лицом и улыбаются. Саша прижимается к Александру и счастливо улыбается. Завтра, возможно, будет больно, но их это не волнует. Чай стал холодным, как и умерли чувства в ком-то. Но когда тебе на помощь пришел человек, способный придержать, все плохое забывается. Ты возможно даже влюбляешься. А твой бывший искуситель снова издевается над другой жертвой. Но в этот раз, эта жертва последняя. Чай застывает. Как и ехидство лже-демона, которому помогает лже-ангел.