Крик души

      «Ты просто не представляешь, как я устал. Устал терпеть твою придурь, твои бесконечные упрёки и ворчание, что я опять сделал всё не так. Устал каждый день патрулировать Угрюмый Брег, устал носить эти тяжеленные доспехи. Всё, о чём я мечтаю － улечься на кровать и смотреть на огонь в камине, вслушиваться в треск поленьев. Нет, книг я не хочу, просто потому, что не умею читать. Ты не потерпела бы рядом с собою мужчину умнее себя…       Ты не представляешь, как я заебался жить. Ежедневная рутина, головная боль по вечерам, а тут ещё ты, которой до безумия нужно трахаться. Я ведь не железный. Как бы странно это не звучало, но я тоже человек. Самый обыкновенный, немного наивный и доверчивый. Под маской холодного безразличия часто скрывается горячее сердце. Я устал. Я устал от жизни. Я завидую тем безумцам, которые постоянно распивают чай и горланят песни. Я бы с удовольствием присоединился к ним, но меня не поймут. «Кровавый нож» не должен разрушать свой мрачный образ. Я устал. Я устал от твоего постоянного присутствия рядом со мной, от невозможности сделать хотя бы шаг самостоятельно. Я устал от тебя, моя Королева. И от себя я устал тоже. Я запутался, я не знаю, как жить дальше. В моём существовании просто нет смысла, я лишь мешаю всем. Без меня дела в Стране Чудес пойдут куда лучше, ведь исчезнет её главный враг. Брось, Мирана, несмотря ни на что, тебя любит. Вы ведь сёстры. С моим же присутствием она мириться не готова. Я выбрал. Я принял решение. Поверь, так будет лучше для всех. Я недостоин твоей любви. Я лжец, я предатель, я убийца, чёрт подери! Я плохо влияю на людей. Я не имею права жить. С любовью, уже не твой Стейн.»       Ирацибета в который раз пересматривала эту записку, отказываясь понимать её содержание. А к стволу дерева тум-тум прислонился окоченевший за ночь труп Валета с Вострым мечом, торчащим из левой стороны груди. － Слабак! － хрипло расхохоталась Королева, толкая мёртвого Стейна. Тот, как деревянная кукла, повалился на землю. Смех перешёл в истерические рыдания. Ирацибета судорожно сжимала письмо в одной руке, другой притянув к себе «не своего» Валета. Уже не своего.