reflections in your eyes

- Мне жаль тебя. Столько раз эти слова звучали и адресовались мне, что тянуло блевать. Я не думал, что произошедшие события выбьют меня из своей колеи и станут клин клином на пути к здоровой психике. Что произошло, спросите вы меня? Я бы вам непременно ответил. Если бы хотел ответить. Моя жизнь разделилась на «до» и «после» в последствии одного преломного момента в ней. Психиатры решили конкретно взять меня в их руки и заняться моим лечением. А лечить-то было нечего. Внутри меня что-то внезапно сломалось, со звуком хрустящих ломающихся костей – но это что-то было намного важнее моих драгоценных рёбер. Многие утверждают, что я изменился, что теперь на моём лице царствуют тонны льда, и они искренне верят, что за этим холодом ещё что-то есть. Но, в оборот их наивным рассуждениям, я всегда был таким. И эту жалкую натуру депрессивного куска дерьма пришлось скрыть за светлой маской улыбчивого парня с до безобразия голубыми и искрящимися глазами. - Жаль? Повторил слова женщины я и вновь уткнулся взглядом в белесую стену за её спиной. Эта старушка часто приходила ко мне под видом «странной соседки», но я прекрасно знал и её профессию, и её суть приходов ко мне. Это морщинистое лицо никогда не выглядело таким опечаленным, как сейчас. Когда-то наполненный светом взгляд наполнился влагой. Настывал вопрос: «А не жаль ли вам себя?». - С ваших слов, я полнейшее ничтожество? – усмехнулся я, - да вы даже не представляете, что произошло со мной. Что произошло с ним! Вам лишь бы жалеть и сочувствовать, делать вид, что вам непременно интересно. Все кажутся такими милыми, чёрт вас подери!... С каждым словом тон моего голоса возрастал всё больше и больше, пока я окончательно не перешёл на крик. Женщина пошатнулась. Её блестящие глаза широко распахнулись и, похлопывая пушистыми ресницами, испуганно вылупились на меня. Я сам и не заметил, как вскочил с места и навис над ней кривя своё лицо в приступах ярости и одновременно отчаяния. Руки невольно начали трястись, и я тут же плюхнулся обратно в кресло, ощущая вату усталых ног. Мой тяжёлый вздох прорезал тишину. - Так расскажи мне. – тихим дрожащим голосом произнесла старушка и смахнула с лица слипшиеся кудряшки. И вновь с моих губ слетел подавленный смешок. Я утёр нос рукавом мастерки и натянуто улыбнулся, предвещая долгий рассказ.