— Леви, Леви, ну не злись, — пыталась успокоить друга Ханджи, но это удавалось ей на троечку из десяти.
Леви рвал и метал, письменный стол был перевёрнут вверх тормашками, бумаги, даже важные, были изорваны вклочья и были превращены в конфети. Шторы тоже не смогли избежать своей участи и тоже были готовы первым же делом, после успокоения Аккермана, отправится в урну. Ханджи сидела невозмутимо на диванчике и наблюдала — как будто это происходило каждый божий день — как разъяренный первородный вампир метался по комнате в поисках нового предмета, который ждёт не дождётся своей суровой участи.
— Я?! Злюсь?! Да я просто в бешенстве! — прорычал брюнет и оскалил зубы, словно волк. — Да как они посмели притронуться к ученикам. Твари, прибью всех этих сучар!
Ханджи закатила глаза и открыла дверь. В кабинет вошла уже знакомая нам особа. В платье, лиф которого состоял из тугого корсета, затянутого так туго, что в голове сразу всплывал вопрос: как это девушка до сих пор дышит; длинным шлейфом и вытянувшегося на метр от самой юбки роскошного наряда, и широкополой шляпе с фазаньим пером под пеленой. Конечно же, это была Эйлит.
— Левичка, — аккуратно произнесла девушка и закрыла дверь. Леви даже не обратил внимания. Его глаза горели пламенем, и складывалось такое чувство, что он сейчас перегрызёт глотку кому угодно. Эйлит подошла к Ханджи и тихо шепнула ей что-то на ушко.
— Ага, уже целый час, — ответила Ханджи довольно громко. Может, она хотела, чтобы Аккерман услышал время, которое он уже буйствует.
— Оу-у-у, — протянула жрица и прикрыла рот рукой. — Иные?
Ханджи лишь кивнула в ответ. Она скрестила руки на груди и тяжело вздохнула.
«Ну хоть ни как тогда», — подумала она про себя и прикрыла глаза.
— Леви, ты так рычишь, что зеркало всё дрожит. Не забывай, что зеркало напрямую связано с хранителем и владельцем пункта нахождения прохода, — она достала какую-то книжку и кинула её Леви.
— Эйлит, ты серьёзно? Ты кинула первородному вампиру, а тем более Аккерману, книгу правил проклятых?! — эмоции Ханджи выплеснулись наружу, и она засмеялась в голос, а если быть точнее — загоготала. Эйлит промолчала. В некоторых случаях рыжеволосая ведёт себя довольно тихо — так, что на неё даже не обращали внимания, хотя она была ещё той особой, которая любит внимание к себе.
— Леви, ну серьёзно, хватит уже. Ученик мёртв, здесь ничего не поделаешь, — в кабинет зашёл Смит с чёрной папкой в руках, которую потом небрежно бросил на стол, и плюхнулся на диван рядом с дамами.
В мозгу Леви будто что-то перещёлкнуло, и он смирился с тем, что уже ученика не вернуть, и порча имущества школы отразится только на его кошелёк. Вампир пригладил волосы и выдохнул. Глаза стали нормального цвета — серые и глубокие, как небо в пасмурную погоду, по которому плывут густые и медленные облака. Леви сел за стол, скинул с него оборванный тюль и заглянул в папку. Он бегло пролистал все странички и закрыл папку. В общем-то Леви и не читал, просто выделил ключевые слова и мгновенно понял суть повествования.
— Труп забрали? — произнёс он и потёр переносицу. Смит лишь кивнул в ответ и продолжил о чём-то болтать с Эйлит.
Леви подставил под голову руки и задумался. Зачем они это делают? Зачем они, иные, такие же проклятые, как и сам Леви, делают это? Может, силы и происхождение у проклятых и иных различались, но всё же они все относились к сверхъестественным существам, места в мире которым, по-хорошему, не должно быть. Зачем убивать себе подобных? Это же… дико. Может, проклятые и не полностью люди, но они хотя бы должны быть похожи на обычного среднестатистического человека.
Постоянно кто-то усмиряет, примиряет, расставляет границы, чтобы никто не перегрыз друг другу глотки между существами, а кто-то рушит эти границы, тем самым разрушая весь труд, произведённый другими! Леви знал это как никто другой. Сам раньше таким был — разрушителем, разбойником, аферистом, бесчеловечным кровососом, сам граф Дракула собственной персоной — повелитель Нового Орлева. Но зачем ему это нужно было? Этот вопрос и помог ему стать, кем он сейчас был. Говорят, люди не меняются, но верно ли это утверждение? Может, где-то в глубине Леви всё тот же бесчеловечный и бессердечный, но снаружи он борется с самим собой, пытается стать лучше, стать примером для остальных, возводить эти стены между врагами снова и снова, до конца своих веков.
— Кстати, Леви, когда ты стоял на улице, ты ничего не почувствовал? — вдруг задала вопрос Ханджи и ехидно усмехнулась. Леви лишь поднял на неё глаза, в которых читалось, что ничего такого не было. — А за нами шпионили из учительской.
Ханджи перекинула ногу на ногу и заулыбалась. Странно, что только она заметила шпиона-Йегера, который таращился из окна на происходящее на улице с таким интересом и увлечением.
— Ты про Эрена? — спросил Смит и наконец оторвался от увлекательного разговора с рыжеволосой жрицей, которая пыталась уже вовсю охмурить волчонка. Услышав разговор Зоэ и Леви, Эйлит сразу навострила уши и поняла, что Эрен — это тот самый гибрид, созданный кровью оборотня и ведьмы. Интерес завладел девушкой, и она просто прилипла взглядом к Ханджи.
— Угу, — коротко ответила она и потом добавила. — Он стоял там долго, но потом его увела копия этого ворчливого вампира.
Ханджи кивнула в сторону Леви. Вампир лишь фыркнул, вспомнив о сестре, которая таковой по принципу и не являлась. Когда родителей Леви не стало, за вампирёнышем стал присматривать Кенни, который стал его опекуном, но и у Кенни была дочка-Микаса, которая автоматически стала сводной сестрой Леви. Микаса и Леви словно были кровными родственниками — оба хмурые, холодные и неприкасаемые. Леви не считал её сестрой, а лишь девчонкой, с которой он немного жил, не больше пятидесяти лет, потому что потом Леви «ушёл в люди», не желая быть зависимым от кого-либо.
— Привести, — лишь это выдавил Леви. — Смит, полагаюсь на тебя.
Леви встал из-за стола и направился ко второй двери в кабинете. Эйлит вскочила с места и пошла за ним.
— Левичка, а можно мне… — не успела она договориться, как Аккерман одарил девушку злобным взгляд, который передавал твёрдый ответ «нет».
***
Эрен лежал на кровати и молился, чтоб его мучения закончились. После живописных и подробных рассказов Микасы, у парня жутко разболелась голова. Как говорится, голова — не жопа, завяжи и лежи. Эрен так и сделал: выпил таблетку от головы и лёг на кровать. Тишина резала слух, от такого головная боль только усилилась. Йегер перевернулся набок и попытался уснуть. Но ебучий случай, похоже, голова у него станет болеть ещё сильнее.
— Йегер, ты какого хрена разлёгся? — в комнате появился Жан и смог обделить Эрена колкостью в его адрес. Зеленоглазый фыркнул и прикрыл глаза. Голова раскалывалась на две половинки, как будто её только что и разрезали пилой или тупо разрушили топором.
— Ты чё молчишь? — напомнил о себе Кирштайн и начал чем-то шелестеть. Раздражающий звук произвёл ужасный эффект — Эрен схватился за голову и шикнул. — Эй, Йегер, ты тут это, помереть не собрался? Давай я уйду, и тогда помрешь, не хочу быть к этому причастным.
Послышался стук в дверь. У Эрена и так, как будто в голове личный дятел появился, так ещё и в дверь стучат. Дверь открыл Жан, за которой оказался Смит. Высокий, одетый с иголочки — прям не мужик, а мечта, но ни Йегер, ни Кирштайн не оценили его визита. У обоих всплыл в голове вопрос: какого хрена этот белобрысый здесь забыл?
— Надеюсь, не помешал? — спросил Смит, сверкнув своей белозубой улыбкой. Жан промолчал, а Эрен через силу встал с постели и пригладил творческий беспорядок у себя на голове.
— Нет конечно, — ответил в своей прежней манере парень, еле держась, чтобы не завыть от боли.
— Эрен, ты какой-то бледный. Голова болит? — глаза Смита загадочно сверкнули, и искра эта несла какой-то характер, но Эрен так и не понял, что это вообще было, и тем более, что это значило. Эрен кивнул в знак согласия.
Блондин подошёл к Эрену сзади и поднёс руку к раскалывающейся голове, на миг он замедлился, ожидая реакции Эрена. Йегер стоял не шевелясь. Пальцы Смита быстро переплелись с тёмными волосами Эрена и, найдя определённые точки на «поле действия», Эрвин начал медленно массировать.
Это оказалось довольно приятно, как заметил Эрен, поэтому от удовольствия он блаженно закатил глаза. Где-то в уголке послышался кашель, это был Жан, про которого уже все забыли. Кирштайну не очень понравилась эта сцена, она показалась ему омерзительной. «Тоже блин, парочка» — пронеслось у него в голове, он презрительно фыркнул и вышел из комнаты.
Эрвин закончил процедуру и выпутался из волос парня. Надо было признать очевидное — голова стала болеть меньше. Что у Эрвина за руки? Может, он умеет колдовать? А хотя Эрену было всё равно — умеет ли Смит колдовать или нет, в голову не долбит стая дятлов — и это прекрасно.
— Немного прошла? — поинтересовался Смит. Эрен немножко отошёл и кивнул. Только сейчас он понял, как выглядела эта ситуация со стороны, и немного смутился.
— Так что вы хотели? — отделавшись от неловкого замешательства, спросил Эрен.
— Тебя вызывает директор, и… — он посмотрел на часы и хмыкнул. — Мы уже немного опаздываем. Пойдём.
Эрвин двинулся вперёд, и Эрену ничего не оставалось, как последовать за ним.
Неохотно труся за Смитом, Эрен рассматривал то коридоры, то учеников, которые проходили мимо, то спину блондина. Спина Эрвина была широкая, мускулистая, что было видно даже под рубашкой, напряжённая и с виду крепкая, как сталь. Эрен не знал точны ли его предположения насчёт спины, но проверять это он точно не будет.
***
Когда Эрен зашёл в кабинет, его ослепило солнце. Окна были на солнечной стороне, поэтому солнечные лучи «стреляли» в глаза. Парень зажмурился, но тут свет пропал, и перед глазами появилась размытая профессор. Йегер проморгался и наконец увидел привычную Ханджи Зоэ, а не кусочки калейдоскопа.
— Привет, Эрен, давно не виделись, — завопила весёлая учительница и схватила его за руки. — Эрен, тебе придётся надеть вот это. Наш директор очень стесняется, — хихикнула Ханджи и протянула Эрену чёрную маску.
Странная эта школа: ученики с крыш сигают, завучи массажи делают, двери никому невидные, сны — странные, ещё и директор-стесняшка, при визите к которому надо нацеплять маску. Ну, делать нечего. Эрен взял чёрную ткань и нацепил. Всё сразу заволокло тьмой, лишь уши могли улавливать что-то.
— Мистер Аккерман, — позвал Смит.
Уши Эрена уловили, как хлопнула тяжёлая дверь, и наступила мёртвая тишина.
