***
— Я слышал её отца убили, интересно это случилось у неё на глазах или нет? Может спросим? — Что ты! Я даже подходить к ней боюсь… мало ли.***
— Говорят, её мать отказалась от ордена Мерлина. — А я слышала, что это не она отказалась, а ей не дали. Как никак магглорожденная.***
— Её мать убила самого Сивого и одного из Лестрейнджей. Ходят слухи, что и не только их.***
— А говорили, что её вместе с отцом убили Пожиратели и Рыжая мстила за их смерть. — Может это какая-нибудь племянница? — Да нет, у Люпин глаза зелёные, а мне дядя рассказывал, что у Рыжей тоже глаза зелёные. Я уверен, она её дочь.***
— Блестяще, мисс Люпин! Десять баллов Гр… Рейвенкло! — со смущенной улыбкой произнёсла профессор Спраут. Генриетта никак не обозначила, что заметила чужую оговорку. Такое происходило часто, особенно на трансфигурации и гербологии. Кажется только собственный декан ничуть не смущался синей с бронзовым отделки на её мантии. Он молчаливо и безоговорочно признавал право мисс Люпин быть кем-то ещё, кроме как дочерью своих родителей. В отличие от большинства, Филиус Флитвик интересовался именно девочкой и её талантами, а не фактами биографии. Что впрочем не мешало мастеру чар считать талант Генриетты в своём предмете наследственным.***
— Доброе утро, Хет-рик! Обернувшись на голос, она уже знала кого увидит. Только один человек во всем мире называл её этим нелепым детским прозвищем. Высокий, нескладный и как обычно с взлохмаченными светлыми волосами и следами от чернил на щеках. Тощий, местами неловкий, но обаятельный синеглазый Петтигрю. — Доброе утро, Патрик. Хаффлпаффец пристроил сумку рядом с подоконником, на котором сидела Генриетта, а потом просто обнял сестру, позволив той положить голову на его плечо. В коридоре больше никого не было, здесь редко бывали ученики и профессора, даже кажется домовики почти не появлялись. Не самый популярный маршрут у обитателей замка. Пыльно, пустынно и главное — тихо. — Разговоры рано или поздно утихнут, — подросток неловко выдохнул. — Просто потерпи. — Это естественный процесс и если не давать пищу для новых слухов, весь этот ажиотаж вокруг меня со временем исчезнет. — Какая ты у меня умная, — насмешливо фыркнув, Патрик отстранился. — Именно поэтому я выбрала Рейвенкло, — девочка улыбнулась. — Умные люди так и поступают. — А верные и любимые старшие братья во всём поддерживают своих младших сестер. Это то, что мы обязаны делать. — С каких пор ты говоришь о себе во множественном лице? Генриетта склонила голову к плечу и с интересом посмотрела на Патрика, а тот после секундного замешательства рассмеялся. Светло-синие глаза подростка светились теплым весельем и нежностью. Девочка тихонько хихикнула. Патрику Петтигрю её смех напомнил фырчание ёжика. Впрочем, внешне сестра ещё с детства напоминала ему сову. — Итак, какие планы на это прекрасное субботнее утро? — Написать письма домой и подготовиться к зельеварению. — Ох, а ведь мне тоже надо написать письмо родителям. Я забыл несколько книг, а скоро начнутся дополнительные занятия у Флитвика и мне они ой как пригодятся… — А ещё ты соскучился по пирогам Хёрдис и фирменному печенью тетушки. — Да, — Патрик беззаботно пожал плечами. — Мамино шоколадное печенье я люблю. И с возмущением тут же добавил: — Но большую его часть съедает Седрик! На этот раз Генриетта рассмеялась громко и заливисто, до выступивших в уголках глаз слёз. В витражном окне на мгновение отразился сияющий блеск зеленых с янтарными капельками глаз. Маленькая деревянная подвеска показалась из воротника рубашки девочки. Искусно вырезанный и отполированный волк смотрел на Луну.