Восход утраченного запаха жасмина

В опустошенные покои Валиде Султан вошла вальяжной походкой ее младшая дочь. Она крайне была удивлена, что жестокая матушка не вышла проконтролировать убийство сотен чиновников. Светловолосой казалось, что Кесем Султан успокаивалась, видя моментальное лишение жизни других. И сейчас Атике Султан горела желанием отомстить, показать что она может перевернуть чью-либо жизнь и на руинах построить свою. И мечта даже была не в счасливой жизни с Силахтаром и ребенком. Мысли улетели куда-то далеко, цепляя за собой жажду власти и авторитета. - Где же моя Валиде? - еле слышно задала вопрос себе султанша, крайне удивляясь увиденному. Покои были пусты, а сзади открылись двери. К Атике подошел, вежливо поклонившись, Хаджи-ага. - Где Кесем Султан? - гордо и с претензией спросила евнуха дочь правительницы. - Выехала по делам. Видимо, в вакф, - соврал слуга, который уже догадался, куда полетела его госпожа и почему долго не возвращается. - Тогда почему она не взяла с собой драгоценную Гевхерхан? Они же друг без друга не могут, - съязвила девушка, задаваясь целью не ждать, а ехать в благотворительный фонд матушки. - Приготовь мне карету, Хаджи. Я еду к Валиде. Евнуха передернуло. Он окликнул громко уходящую султаншу: - Лучше не надо, Валиде Султан очень занята, - была слышна обеспокоенность. - Я поеду, - отрезала Атике, повернув голову. - Это лишнее, - снова возразил. Светловолосая заподозрила что-то неладное. Исходя из реакции Хаджи-аги, матушки не было в вакфе. Куда же она могла исчезнуть, не предупредив никого? Атике решила послать служанку перепроверить подозрения, а самой немного подумать о дальнейших действиях. Главный евнух гарема закатил глаза, тяжело вздохнув. У него не было сомнений, что Кеманкеш был спасен. Теперь слуга был спокоен хотя бы за здоровье госпожи, потому что обострение болезни было из-за печали и душевной боли. Он понял это сегодня, видя безумие в глазах Кесем Султан. Хаджи не знал, как быть дальше. Осталось решить один вопрос. Казнить Гюльбахар Султан было уместным в присуствии Валиде Османской империи. А пока она пребывала в темнице. Приходилось ждать. Утром пронизывающий светлый луч солнца своенравно заглянул в темную комнату Старого дворца. Кеманкеш, невольно зажмурившись, проснулся. Рядом все так же тихо спала правительница. Не контролируя себя, Мустафа грустно улыбнулся. Их пальцы остались переплетены вместе, а отпускать их ни на мгновение не хотелось. Женщина была похожа на спустившегося с небес ангела с припухшими алыми губами. Видимо, подсознательно почувствовав восхищенный взгляд, султанша открыла голубые глаза. - Почему ты так смотришь? - с нескрываемым недоумением поинтересовалась она, призакрыв от тяжести век глаза снова. - Я не могу налюбоваться тобой, Кесем, - признался воин, а правительница лежа немного повернулась к нему. - Придется, - усмехнулась она, коснувшись щеки Кеманкеша. Тот мгновенно взял ладонь любимой в руки и долго нежно поцеловал ее. - Давай вставать, нужно во дворец. Я бросила все. Мужчина и сам понимал всю неправильность положения. Но оба не могли противиться себе и изменить что-то. Кесем привстала и резко легла обратно, негромко вскрикнув. Мустафа перепугался и кинулся к ней. - Что случилось? - Кеманкеш, ты идиот. У меня все тело болит, - простонала султанша, хватаясь за его руку. - Можно подумать, у тебя такое в первый раз, - как-то ехидно сказал янычар, сильно сжимая ее ладонь. - Это что значит? - прищурилась Валиде. - Ты просто подзабыла. - Ааа, то есть, мы уже начинаем ревновать меня к покойным, да? - громко и искреннем рассмеялась правительница. - Кесем, скажи честно, - серьезно произнес Мустафа, немного приподняв ее, от чего женщина съежилась от боли и запрокинула голову, - Ты его так же любила, как меня? Султанша круглыми небесными глазами посмотрела на воина. Вопрос был на столько настоящим и от сердца, одновременно некорректный и неожиданный. - Ты совсем спятил? Кеманкеш, откуда взялись эти мысли? - Я не могу представить, чтобы человек влюблялся несколько раз. Мне казалось, любовь одна и на всю жизнь. А все остальное - лишь утешение воспоминаниям, - при этом воин заметно помрачнел и отвел взгляд от лежащей в его руках женщины, - Пойми, я готов быть вторым. Но скажи мне об этом. Знаю, соврать ты не сможешь. Кесем поняла, что ложь, действительно, отяготит. Поэтому, заранее попросив прощения у Аллаха и покойного мужа, приблизилась со всех сил к лицу Мустафы, и прошептала с небольшими остановками: - В таком случае ты выиграл, Кеманкеш. Мужчина совсем не ожидал такого ответа. Руки воина крепче обняли расслабившуюся госпожу, а она лишь наблюдала за его эмоциями счастья. Мустафа, не выдержав, втянул султаншу в затяжной желанный поцелуй, получив незамедлительный ответ. После завершения блаженства, не в силах совершить чего-то большего, Кеманкеш помог правительнице встать. Они быстро оделись. Кесем Султан подошла к небольшому зеркалу и, заметив гребень, удивилась и села на диван. - Поможешь? - намекая на расчесывание, спросила у Мустафы женщина. Паша подошел к ней и взял с рук гебень. Аккуратно, боясь навредить шелковистым волосам, он начал их упорядочивать. Локоны разравнивались и мазками блестели на свету. Мужчина не упускал ни единой возможности прикасаться к шее и плечам Кесем, заставляя ее прикрывать очи. Когда запутавшиеся волосы обрели прекрасный вид и спадали с плеч на грудь и спину, Кеманкеш нагнулся, находясь сзади, и губами прокладывал дорожку длинных поцелуев на шее, которая покрывалась мурашками. Рука правительницы плавно поднялась к затылку Мустафы и вцепилась в его волосы, а ее подбородок нашел поддержку, оперевшись на лоб мужчины. Паша добрался до открытых ключиц, забирая мешающую прядь. Немного выдержав с несоизмеримой дрожью в теле чувственные ласки воина, Кесем улыбнулась и встала. - Это будет слишком долго. Продолжим завтра, - Кесем закусила губу. Они вместе покинули дворец, мыслями пытаясь переходить в обыденную обстановку, плохо справляясь с этой целью. - Султанша, Кеманкеш Паша вернулся во дворец, направился в свои покои, - ворвалась служанка, доложив уже днем новости Атике Султан. - Как? - от удивления встала светловолосая и подошла к девушке, отвесив незаслуженную пощечину. - Ваша Валиде вернулась тоже, - прохныкала служанка, вытирая слезинки. - Значит это она, - загадочно взвизгнула Атике, кулаком ударив стол. - Султанша, вас вызывает к себе Повелитель, - оповестил разъяренную султаншу вошедший стражник. В покоях Повелителя была напряженная обстановка. На диване расположилась Валиде Султан, облокотившись на него. Мурад сидел рядом, взяв за руку маму, словно успокаивая. - Валиде, что будем делать? Это скрыть никак невозможно, даже если я и казню Силахтара-агу. - Атике сама не знает, чего хочет. Но знаю точно одно, Мурад. С маленькими детьми, как с воинами империи: когда они шумят, действуют на нервы матери, когда сидят тихо – это подозрительно. Атике - не смотря на то, что хочет расправить крылья, ребенок. - Валиде, я могу вам сказать одно. Это не так все просто, как кажется. Кеманкеш Паша не смог осчастливить, моя сестра плакалась здесь, потому что он не уделял ей внимания и не видел ее. Вы его помиловали, матушка. Я не знаю, почему. Надеюсь, вы когда-то расскажете. Кесем скрывала волнение от сына, не понимая намеков. Или это не было намеком, а просто лишь интерес и попытка понимания. Действительно, странно со стороны спасать ненавистного кетхюду, надоевшего своим шпионством. - Сейчас вы тоже скажете свое решение, которое я приму без сопротивлений. - Мурад... - пыталась возразить правительница, однако тот взял ее кисть второй рукой. - Валиде, это важно. Вы знаете моё решение, не сомневаюсь, что и ваше не отличается от моего. В этот момент распахнулись двери и в покои вошла Атике Султан. Повелитель встал, а Кесем осталась сидеть на диване, перед глазами видя Кемакеша. Дать ли надежду на создание новой семьи, или поступить согласно закону? - Сестра, решение о Силахтаре и о вашей судьбе будет принимать Валиде. Светловолосая исказилась в гневной гримасе. Очевидно, что это провал. Никогда она не сможет воссоединиться с Силахтаром. Может быть, придется избавиться от еще нерожденного ребенка. Хотя, появится повод отомстить. А для этого девушка была готова идти даже на такие жертвы. Кесем Султан, выдерживая напряженную тишину, взглянула в глаза дочери. Они были наполнены невероятной ненавистью и злостью. И Валиде это заметила, горько понимая правду. Любовь не могла так изменить кого-либо, это женщина знала по себе. Чаще всего, мамы носят на себе тяжесть вины, что они не смогли из ребенка сделать человека. Но это от них не зависит. Надо принять решение. Возвращаться к безжалостной жестокой реальности. От пронизывающего взгляда Кесем Султан Атике окутал истинный страх, который полностью накрыл ее сознание, не осмеливаясь даже шелохнуться.