Восход утраченного запаха жасмина

Прошло семь месяцев. За это время Атике очень тяжело родила девочку, ее муж об этом узнал только вечером спустя шесть часов. Радость сместила обиду, поэтому Силахтар не мог налюбоваться на свою дочь, которая так была похожа на него. Словно ребенок - подарок свыше за все страдания и похвала за выдержку и переубеждение. Повелитель дал имя своей племяннице - Нуршах. Именно с этого момента началась новая история еще маленького человека. - Атике, ты подарила мне прекрасную султаншу, - целуя жену в лоб, восхищенно произнес Силахтар, когда они наконец остались в покоях одни. - Слушай, - осторожно решилась спросить светловолосая, отдавая дитя отцу, который бережно, словно хрустальную вазу, взял его на руки, - почему Валиде не было? Она ведь опять стала бабушкой. - Ты ее звала? - задал прямой вопрос Паша, чем поставил в ступор жену. - Но она же должна была прийти, - возмущенно воскликнула она, легко ударив кулачком по табурету. Уже долгое время вопросы или разговоры о Кесем Султан были для Силахтара пыткой. Он и сам не понимал, почему переживал, выходил из себя, вспоминая, что рядом с ней постоянно Кеманкеш Паша. Узнав о беременности правительницы, сердце поразила непонятная стрела, что не несла с собой ничего хорошего. «Любовь будет жить вечно, если она настоящая»... Теперь он понимал эту фразу, понимал, что ему уже никогда не удастся в полной мере испытать это чувство. - Валиде Султан ничего не должна. У нее сейчас последний месяц, Атике. Ей намного тяжелее, чем тебе. - Откуда эта боль в голосе? - истерично закричала светловолосая, видимо, подсознательно понимая правоту мужа. - Нет, - отрезал Силахтар. - Успокойся, я буду рядом, - на эти слова девушка улыбнулась. Шло безбожно время. Султан Мурад отправился в долгий поход. Кеманкеша Пашу оставили приглядывать за столицей, учитывая, что дома вот-вот должна родить его жена. Отрываясь от бумаг и государственных вопросов, мужчина большую часть своего свободного времени проводил с великой Валиде, которая и сама совершенно открыто занималась политикой. Не заметить перемены в женщине было невозможно. Она сияла, смеялась и расцвела, не уступая по свежести молодым наложницам. Гордость и уверенность не исчезли, а для гарема султанша осталась такой же: для кого-то - ангелом, на котором держится порядок и спокойствие империи, для других - жестоким тираном, что ставит превышего всего власть. Злые лживые языки - это лишь показатель того, что Кесем Султан ступала по правильной дороге. Без них личность перестает быть особенной, отличающейся от народа. Расположившись в своих покоях, Валиде задумчиво смотрела в окно, положив ладонь на живот. Уже в который раз она чувствовала толчки ребенка, который всеми силами пытался раньше времени вырваться наружу, чтобы оказаться в объятиях любящих друг друга родителей, что было редкостью в государстве. В девятый раз становившись мамой, женщина не испытывала страха, она ждала этого ребенка. Чтобы наконец взять его на руки, ощутить запах, увидеть особенную радость на лице мужа. Заметив приход мужа, правительница сорвалась с дивана и непринужденно побежала к нему. Не смотря на последние недели, она легко бегала, казалось, парила над землей, не обращая внимания на тяжесть. Не дав ничего сказать ошарашенному Мустафе, она перебила всякие слова нежным поцелуем, обвив руками его шею. Ответив на такое недолгое приветствие, мужчина улыбнулся. - Кесем, ты неисправима, лекари сказали тебе беречь себя, - обнимая смеющуюся султаншу, напоминал Паша, вдыхая уже родной аромат ее волос. - А ты бы не вредничал, Кеманкеш, - посмотрев в его карие глаза, съехидничала женщина, чуть запрокинув голову. Воин дал жене прекрасные белые цветы. На такую неожиданность султанша засмеялась, отпрянула от него, подарив поцелуй в щеку. - Спасибо. - она положила красоту в вазу и немного повернула голову в сторону бывшего янычара. - Где ты нашел мои любимые лилии? - Ради тебя я все достану, - на эти слова Кесем опять улыбнулась, рассматривая белые завораживающие лепестки. - Только вот у тебя предпочтения меняются крайне быстро. - Ты что этим хочешь сказать? - грозно спросила правительница, полностью развернувшись лицом к Мустафе. - Я не успеваю, - засмеялся мужчина, умиляясь невинности эмоций своей жены, что неуклюже попыталась изобразить злость. - Девочкой ты любила жасмины, было надолго, даже я это застал. Потом розы, сейчас лилии. Но на этот раз я полностью разделяю. Цветы действительно прекрасные. - Ты знаешь, злить меня очень опасно, - Валиде удобно села на диван рядом с воином. - Конечно знаю, - он притянул ее к себе, а Кесем уткнулась в его плечо. - Только если вспомнить твою последнюю злость, то я тебе напомню: в этот раз не получится. Ты вот-вот родишь, уже небезопасно. После можешь злиться, я даже рад буду. - Нахал, - возмутилась женщина. - Ты каким был, Кеманкеш, таким и остался. - Ты уже придумала имя ему? - решил переменить тему мужчина, положив руку на живот жены и гладя его. - Нет, - сладко пропела султанша, укутываясь в теплых спокойных объятиях. - Нельзя так, давай подумаем. - Если будет мальчик, назовешь ты, Кеманкеш, - неожиданно сказала правительница, поднимая на него чистые небесные глаза, - а если девочка, уже, так и быть, я подумаю. - Как хочешь, а теперь давай спать, поздно уже, - согласился Мустафа, бережно перенося жену на кровать. - Когда же ты перестанешь трястись надо мной? - слегка возмущенно, вздыхая, спросила женщина, когда воин лег рядом с ней, затушив все свечи в покоях. - Всю жизнь, Кесем, - он улыбнулся. Ночью Валиде Султан непроизвольно проснулась, освободившись от тяжелых рук Паши. Она начала задыхаться и схватилась за живот. Приподнявшись, султанша снова откинулась на подушки, вскрикнув. - Любимая, что случилось? - Мустафа тут же проснулся, обеспокоенно взяв жену за руку. - Кажется, я рожаю, Кеманкеш... - с каким-то страхом произнесла Кесем Султан. Моментально вскочив с кровати, воин позвал лекарей. Хатун, как только пришли в покои, попросили выйти мужчину, чтобы тот ждал известий в коридоре. Уж слишком рано все происходит. А может это просто так кажется. Метаясь из одного темного угла в другой, Паша пытался упорядочить нахлынувшие мысли и тревогу. За стеной слышались постоянные вздохи и крики, добавляя безумного волнения, что изъедало сердце Кеманкеша. Перед глазами пронеслось все. Все, что стало невозможным счастьем, что заменило дыхание, что казалось мечтами сумасшедшего. Прошло время, а Мустафа до сих пор помнил каждое мгновение, проведенное с женой. От боли до бессмертия. Первый растерянный поцелуй, спасение от наглого бесчестного поклонника Абаза Мехмеда Паши, судьба его дочери Эмине, никях с дочерью правительницы, признание, болезнь и спасение, внезапный развод, клевета и предательство, глаза и воздух смерти, ночи, которых становилось все больше, последние шаги к запретному счастью. Сколько же испытаний и страданий выдержала эта любовь! Возраждаясь из пепла, давая надежду на прощение, основываясь только на безграничном доверии. В стенах главного дворца столицы, где проливалась океанами слезы и кровь, где даже шепот предательски слышен, Кеманкеш нашел спокойствие и пристанище для души. Ступая по грани, часто переступая ее, но нашел. Поддавшись слабости, обрел силу. За стеной послышался самый громкий и мученический вскрик Кесем Султан, после чего наступила тишина. Мустафа не выдержал и рывком распахнул двери покоев. Его женщина спустя несколько часов обессиленно лежала на кровати, укрытая одеялом. Подойдя ближе, воин увидел рядом хатун, что держали маленьких детей. Взяв на руки одного из них, он улыбнулся, пожалуй, так, как никогда ранее. Дитя тихонько закричало, миниатюрными ручками хватаясь за бороду Мустафы. Второго ребенка лекарша аккуратно положила на простыни рядом с Валиде Султан. - Что с султаншей? - немного перепуганно спросил у хатун Кеманкеш Паша. - Она ослабла, а так все в порядке, не стоит переживать, - осведомила девушка, неспешно покинув покои. - Их двое, Кеманкеш? - тихо хриплым голосом спросила правительница, открыв глаза и потихоньку приходя в себя. - Кесем, хвала Аллаху, - облегченно проговорил мужчина, обнимая жену. - Я буду вечно благодарить тебя за это счастье. - Начнешь прямо завтра, - приятно улыбаясь, сказала Валиде Султан. - Мальчик и девочка. - Дай мне их, - попросила женщина, приподнимаясь, сев на кровати. Но ответа не потребовалось. Дети тихо спали рядом, предоставляя родителям свои невинные сладкие лица. Умиленно посмотрев на них, Кесем Султан взяла девочку себе на руки, а Паша в свою очередь оторвал от мягких простыней мальчика. - Ну что ж, пришло время, Кеманкеш, - радостно и торжественно произнесла женщина, поднимая голову. Немного подумав, мужчина тихо, после недолгой молитвы, проговорил: - Твое имя - Онур, твое имя - Онур, твое имя - Онур. Кесем улыбнулась, одобряя выбор мужа. А потом наклонившись над новорожденной дочкой, также прочитала молитву Аллаху, еле слышно прошептала: - Твое имя - Нулефер, твое имя - Нулефер, твое имя - Нулефер. Родители посмотрели друг на друга, взявшись за руки и соприкоснувшись лбами. Несколько месяцев пролетели как будто неделя. Новые заботы прибавились к старым, добавляя сил и желания жить. Все во дворце Кеманкеша Паши и Кесем Султан наполнилось глубоким смыслом. Почти каждый день в главных покоях красовались лилии, окутывая все вокруг головокружительным ароматом. - Восход, Кеманкеш, - загадочно прошептала женщина, пальцами проводя по щеке Мустафы, от чего он недовольно, зажмурившись, проснулся. - Не верю, что я мог так долго проспать, - послышался низкий голос мужчины. - Подозрительно тихо. - Конечно, - засмеялась султанша, укрываясь простынью, - дети же остались у Атике с Гевхерхан. Крик там. - И долго они там пробудут? - заинтересованно спросил Мустафа. - Сегодня точно там, а дальше возвращаемся к реальности, - ухмыльнулась правительница, затем надувая обиженно пухлые губки. Паша навис над женой, впиваясь в ее уста требовательным поцелуем, на который тут же получил ответ. - Не жалеешь? - спросила она, оторвавшись от его губ и прижимая к себе. - Ты - моё дыхание, мой мир, моя жизнь, Кесем. Я всегда буду рядом, я привязан к тебе бесконечной и бессмертной любовью. - Как же я тебя люблю, Кеманкеш... Жизнь рано или поздно вознаграждает за боль и страдания, если люди открывают ключом свое ледяное сердце. Запретной любви не существует. И всегда, поборов препятствия, те двое, избранные Аллахом, с благодарственной улыбкой и счастливым смехом будут, словно первый раз, встречать восход устраченного запаха жасмина.