(не)Приятно познакомиться

      Влад разглядывает своё отражение в зеркале, изучая все изгибы. Скользит холодной ладошкой по животу, поднимаясь выше и проводит указательным пальцем в районе солнечного сплетения, прислушиваясь к своему сердцебиению, которое неприятно отдаёт пульсом в висках. Брюнет внимательно смотрит на цифру «13» под ключицей, чёрная краска которой вбита под кожу. Чуть меньше года назад он набил это тату, что, кстати, очень гармонично смотрится на его белой коже, и до сих пор никто не знает об этом маленьком секрете. И не узнает, потому что парень очень старательно прячет своё тело под одеждой, как и сейчас, надевая толстовку.       Сегодня он проснулся раньше обычного, когда только начало рассветать и комната наполнялась малиновым светом. Худощавое тело покрылось мурашками, потому что окно в помещении было открыто настежь и ноябрьский мороз за считанные секунды забирал комнатное тепло в свой плен. Нос, плечи, пальцы ног Влада были холодными и, неохотно поднявшись, ему пришлось закрыть окно. От такого пробуждения не осталось даже лёгкой сонливости, но отказаться от согревающего кофе он не смог, и, пока готовился напиток, парень ушёл в ванную комнату. Ещё раз оглядев из-под выросшей чёлки своё лицо, он умылся, стараясь снять не покидающую усталость.       Возвращаясь на кухню, брюнет старался расслышать в доме ещё что-то, помимо собственных шагов по паркету, но тишина окутывала пространство. Отец снова не посчитал нужным возвращаться домой с работы, думая, что его семнадцатилетний сын самостоятелен и ему не нужна поддержка. Он, конечно, не нуждается в заботе и внимании единственного родителя. Завалы на работе гораздо важнее ребёнка, который не так давно лишился матери, которого сжирает неизвестность того, жива она или нет. И что в нём разрастается пустота, отбирающая всякую возможность на лучший исход. Ровно десять месяцев назад, тринадцатого числа, она исчезла, а сейчас ещё и полиция не даёт надежд на её возвращение. Уже через месяц никто не интересовался состоянием Влада с той же тревогой. Все свыклись, и он должен был жить по чужим ожиданиям.       Свой день рождения он провёл в одиночестве, приближающийся новый год проведёт в одиночестве, даже сейчас он пьёт кофе один. Напиток обжигает горло, но приводит в чувства и вызывает желание прогуляться. Пасмурная погода не отпугивает, а полнейшая пустота на улицах только вызывает ухмылку. Брюнет переодевает домашние штаны на джинсы, обувается в берцы и накидывает тёплый пуховик поверх толстовки. Выходит на улицу и закрывает дверь на ключ, настроившись погулять около железной дороги. Он шагает уверенно-быстро, выдыхая учащённо и рассматривая пар, который сразу растворяется в воздухе. Ветер бьёт по щекам, отчего те начинают пощипывать, а глаза слезиться. Ощущение противное. Слёзы сами собой текут, поэтому невольно начинаешь щуриться.       Сплошная тишина — только редкие машины проезжают неподалёку. И в мыслях нет, чтобы понаслаждаться окружающей природой или поднять голову вверх, наблюдая за птицами. Поэтому парень бредёт вперёд с опущенной головой, приковывая взгляд к своим ногам и грязью под ними. Чем дольше идёт, тем пустынней и холодней становится. Спереди лишь многочисленные и бесконечные рельсы.       В жизни есть моменты, после которых хочется броситься под поезд, чтобы избавится от воспоминаний, боли и минут, которые медленно тянутся затупленным ножом вдоль вен и рвут изнутри, ломая рёбра. Как выяснилось, у Влада именно такой момент в его существовании. И он идёт не спеша по рельсам, накинув капюшон толстовки, дабы спрятать под ним волосы, раздуваемые ветром. Слышит гудок поезда. Звуки тормозов неприятно режут уши, отчего юноша лишь рвано выдыхает, сжав кулаки и закрыв глаза, ожидая удара. Вот он, долгожданный конец, осталось совсем чуть-чуть. Парень открывает глаза, чтобы посмотреть на машину, что изрежет его хрупкое тело на полосочки и, подавившись тяжелым воздухом, отскакивает в сторону, ударяясь о камни.       Спина и локти, на которые Влад приземлился, нещадно ныли, предупреждая о будущих синяках и ссадинах. Грудь тоже что-то сдавливает, мешая полноценному поступлению кислорода в лёгкие, а руки трясутся от шока. — О чём ты, блять, думал? — слышит парень рядом с собой и поворачивает голову на звук. Лицо незнакомца выражало недовольство, а над бровью виднелась свежая царапина. Блондин начал подниматься, раздражённо поглядывая на Влада, что продолжал сидеть на сырой земле и часто дышать. Сердце колотится более ощущаемо, а глаза рассматривают те железные пути, на которых он собирался закончить свою жизнь. — Ты…спас меня? — неуверенно тихо говорит брюнет, сглатывая слюну. Он опирается на руки и неуверенно становится на ноги. Незнакомец только открыл рот, чтобы отказаться от благодарности, как его рывком притягивают за шиворот одежды и бьют в челюсть. — Кто тебя просил? Разве я нуждался в твоей помощи? Я наконец решился на это, а ты вздумал героя из себя строить?! — обречённо кричал парень, отпуская спасителя. У того щёка жжёт и рот открывать неприятно, отчего он жмурится. Вышел погулять на свежем воздухе, в одиночестве, называется. Мало того, что приходится спасать всяких ненормальных, так ещё в гости идти с раскрашенным лицом и плохим настроением. — А я Дима, приятно познакомиться, — произносит он прежде, как ответить ударом по чужому лицу. Щека другая, место тоже, ощущения те же. — Придурок, — говорит брюнет сквозь боль, разминая челюсть. Только встретились, а неприязнь уже кипит в обоих, переливаясь через края. Желание повторно врезать другому взаимно, и они смотрят друг другу в глаза, понимая это. Влад начинает материться про себя, проклиная этот день и такую удачную встречу. А казалось, сегодня был идеальный день умереть. Стараться найти смысл своей жизни уже пару месяцев как не выходило, да и стабильно повторяющиеся дни тоже не приносят удовольствия. Он настраивал себя пару дней, пытаясь отвлечься, не думать о подобном и жить хотя бы ради отца. Но мысли никогда не дают покоя, и парню просто страшно существовать дальше. Жизнь дана для того, чтобы терять близких? Тогда к чёрту её. — Так расскажешь, о чём думал? — с усмешкой спрашивает Дима. Ему не то, чтобы интересно, но не зря же он рисковал собственной жизнью и, по ощущениям, разбил колено до крови. Только брюнет кинул на него равнодушный взгляд, продолжая молчать. И вправду, о чём он думал… Следовало с крыши прыгать, там бы никто не помог и не пришлось бы так глупо стоять, подбирая слова. Впрочем, перед незнакомцем незачем оправдываться, больше не встретятся. — Да пошёл ты, — выплёвывает Влад и достаёт телефон. Проводит пальцем по появившимся трещинам, снимая блокировку и набирает не длинное сообщение знакомому. Блондин в это время не вмешивался, разглядывая спину напротив, пока парень не начал идти, неуверенно ступая по земле. Вообще, у Димы есть планы на день, но пока что им по пути и парню спереди приходится просто игнорировать своего преследователя, который пытается всячески взбесить. Поэтому, от нечего делать, блондин начинает перепрыгивать чужие следы, то старается по ним попадать, не громко, но слышимо, напевая какую-то песню. Терпения Влада хватило до первого переулка, на котором он, собственно, и собирался заворачивать. Огибая спящую собаку, парень исчезает за стеной, а после резко тормозит. — Почему ты ещё идёшь за мной? Дальше следует тупик, тебе там делать нечего, — раздражённо спрашивает парень, обернувшись. Дима тоже останавливается, но с мыслью, что, кажется, его новый знакомый тут живёт. Это объяснило бы его дрянной характер, а ответом на вопрос было лишь пожимание плечами. Брюнет недовольно цокнул, отворачиваясь и приближаясь к пожарной лестнице. Вблизи неё стоял какой-то ящик, на котором сидел юноша, по виду, лет пятнадцати. Рядом стояла колонка, распространяющая тихую музыку, а сам мальчик болтал ногами под её ритм. По его расслабленному лицу, спокойно прикрытым глазам и не скажешь, что именно он выкурил минут двадцать назад. Только въевшийся в куртку запах сигарет и ожог на губе мог вызвать подозрение. — В первый раз один пришёл, — полушёпотом сказал парень и выключил музыку, обращая внимание на пришедших, особенно на блондина. — Знакомый твой? Секреты хоть умеет хранить? — прищуриваясь, интересуется он, одной рукой копошась в сумке. Влад мычит согласно, поджимая губы. Он рискует сейчас свободой обоих, но это даже подбадривает и вызывает лёгкую улыбку. Дима же лишь наблюдает за рукой незнакомца, что протягивает пакетик с белым порошком. Если забыть, что брюнет недавно старался умереть, то вполне можно подумать, что это…соль, например. — В прошлый раз ты дал больше денег, так что, сегодня даром! — весело добавил паренёк, похлопав друга по плечу. Затем он эффектно перепрыгнул с ящика на лестницу, поднимаясь вверх и исчезая за ржавой дверью с противным скрипом. Нужно ведь было уйти раньше, чем дать понять покупателю, что за бесплатно в пакетике не до конца героин. — Да ты не просто придурок, — заключительно сказал Дима, разворачиваясь и скорее покидая эту улицу. Оба понимали, что он никому не расскажет из-за риска стать соучастником. Страх Владу на руку, и он ухмыляется довольно, той же дорогой возвращаясь домой. Дело шло к обеду, а вчера отец просил быть дома к этому времени, с блеском в глазах обещая сыну сюрприз. И такое странное поведение родителя немного…радует своей теплотой, но откуда ему знать, чего ждать?       С противоречивыми мыслями он возвращается домой, закрывая за собой двери. Пахнет свежими розами. Трепетный аромат, такой манящий и сладковатый запах, какой парень теперь не любит. Раньше только вид этого цветка вызывал восхищение и ощущение весны на душе, а теперь лишь чувство утраты. Он заходит в кухню, где на столе красуется любимый мамин букет цветов, и видит счастливого папу, который разрезает купленный торт на кусочки. Это стоило принять как что-то радостное? — Я хотел бы познакомить тебя кое с кем, — старший первым заводит разговор, тем самым угнетая атмосферу для Влада. Не хочет же отец знакомить его с какой-нибудь девушкой, чтобы сын отвлёкся от проблем и погрузился в рутину любви и отношений. Познал прекрасный мир влюблённости, что обволакивает мягким коконом, а позже сжимает тягостным чувством ревности? — Я не был уверен, когда точно ты будешь готов принять это. Прошло уже достаточно времени, тянуть дальше нет смысла… — останавливается мужчина, присаживаясь на рядом стоящий пуфик. Его тон был полон серьёзности, но взгляд наполнен добротой и, облегчённо выдохнув, он слабо улыбнулся. — Скоро к нам присоединится женщина, которая близка моему сердцу, и её сын. Через месяц…мы официально распишемся и станем полноценной семьёй. Прошу тебя, не вини её в чём-либо, — искренне договаривает отец, рукой проводя по лепесткам роз и выпрямляя один, выдавая своё волнение подрагивающими пальцами. Он не знал, как подготовить сына к такой новости, но понадеялся на его воспитанность и понимание. Ведь все в этом мире хотят любви. — Конечно, пап, — выдавил юноша недовольным голосом. — Как я могу винить её за твои проступки? — сдержано продолжил Влад, поднимая заслезившиеся глаза на старшего. Парень чуть прищурился, не позволяя выдать слабину. Сегодняшний день точно не лучший и с каждой минутой продолжает сильнее бить хлыстом по ранам. Его губы предательски дрожали, пока отец вопросительно смотрел на него, меняя выражение лица на печальное. — Я решил, что это из-за матери ты пропадал на работе. Оправдывал тебя этим, а ты проводил время с другой семьёй, — «вместо меня» последнее брюнет не решается добавить, глотая ком ревности. Да, он хотел быть хорошим сыном, что старается следовать по стопам родителей от большой любви и уважения к ним. Но подражать стало некому. — Я думал, что тебе нелегко находиться дома из-за воспоминаний. А ты в это время создавал новые, — максимально спокойно произносит Влад, впиваясь ногтями в свои ладони. Эмоции сдавливали голову, что хотелось раскидать все вещи по комнате, не задумываясь об их ценности. Лишь бы избавиться от этих чувств, что перерастают в чёрную дыру внутри.       До ушей обоих доносится звук открывающейся двери и копошение в коридоре. Слышен весёлый женский голос, и старший одним лишь взглядом просит быть приветливо-вежливым. Парень суёт руки в карманы толстовки, согласно мыча в ответ и разглядывая пришедших. — О, это и есть твой сын? Такой взрослый, — ласково проговаривает гостья, оглядывая Влада, что ему было не очень приятно. — На пол года старше моего, — добавляет она, по-доброму улыбаясь и прикрывая рот рукой. Да, такая вполне могла понравится одинокому мужчине с ребёнком, и причин для неприязни нет. Брюнет всё ещё зол, но срываться на ней не собирается. — Я в комнату, приятного аппетита, — отрезает он, прохрустев костлявыми пальцами и быстро направляясь к себе, даже не обращая внимание на удивлённый взгляд, которым его провожали. Но гнетущая атмосфера на кухне быстро улетучилась, благодаря новой хозяйке. Брюнет запрыгнул на кровать и схватил подушку. Он зол, скрывать это сейчас сил нет, поэтому в подушку прилетают удары, каждый раз выбивая перья. Только стал привыкать к одиночеству, как появляются новые люди в жизни. Вот так и живёшь, переломанный, разбитый, зато с новыми знакомствами. Парень продолжает безрассудно выпускать пар, не заботясь о разлетающемся пухе, который путается даже в волосах. Руки начинают уставать, и он просто валится на спину, уставившись в потолок. Сердце колотится, дыхание восстанавливается долго. В голову приходит безумная идея, как он с лёгкостью сможет забыться. Не зря же сегодня посещал своего приятеля? Да, в прошлый раз психанул, струсил и выкинул товар в мусорный бак, как можно дальше от дома. Но всегда ведь есть второй шанс. Влад резко принимает сидячее положение, копошась по карманам джинс. — Думаю, теперь ты не сможешь от меня отвязаться? — насмешливый голос Димы отвлекает брюнета от рассматривания наркотика и даже слегка пугает. И через какое-то мгновение мир вновь становится ненавистным, ведь только в этой вселенной в братья ему мог достаться человек, который при знакомстве успел стать неприятелем. Ситуация отвратительная, как и довольное лицо Димы, когда он спокойно выпивает свой чай и приближается к Владу. — Не хочу показаться навязчивым, но, кажется, это судьба, — вновь шутит, усмехаясь и усаживаясь на чужую кровать с ногами. Напряжённое лицо старшего выдаёт раздражённость, но дело не в поведении гостя, а в том, как много он видел. Хотя и поведение не из лучших. — Да расслабься. Они уехали в кино, сказали, будут завтра, чтобы дать нам время на знакомство. Но мы как-то преуспели в этом, — выдохнул Дима, пальцем проводя по удару на лице, вызвав неприятные ощущения. Брюнет продолжает молчать, заинтересовывая этим второго. — Не понимаю, почему бы тебе просто не послушаться отца? Он ведь хороший человек, — непонимающе спросил младший, оставляя кружку на столе. — Откуда тебе знать, какой он, — резко отвечает Влад, закусывая губу. Чьё-либо присутствие с ним сейчас не улучшает ситуацию. — Он иногда помогал мне с учёбой, ещё мы играли в видеоигры, когда мама задерживалась. Было весело, хоть он и поддавался мне, — заинтересованно начал рассказывать гость с небольшой улыбкой. Он честно радуется, что смог проводить время с человеком, который хоть как-то мог заменить ему отца, без которого он рос всю свою сознательную жизнь. И пока блондин делится своими счастливыми моментами, хозяина комнаты просто распирает от обиды. Его отец уделял так много времени какому-то парню, вместо родного сына? Последний год они не играли в игры, никто не помогал Владу с учёбой, а о веселье в доме трудно было сказать. И как юноша должен был переварить эту ситуацию? Просто смириться и забыть, а потом по-доброму относиться к Диме? Может, они ещё учиться вместе будут и жить в одной комнате?       Что сейчас ощущать старшему: брошенность или радость за пополнение в семье? Как вообще можно жить с осознанием, что тебе предпочли кого-то совсем чужого? И парень не знает, о чём думает, когда подсыпает белое содержимое в чай брату, пока тот отходит за телефоном. Что им движет, когда мелкие остатки порошка он просто занюхивает и молча наблюдает, как блондин допивает всё до конца, ослеплённый ответами Влада и его разговорчивости. Старший ждёт эффекта и получит, но, вероятно, лишь малую часть того, что испытает Дима. И химия начинает медленно и мягко уводить обоих в свой плен.       Сейчас младший замолк, с интересом ощущая первые минуты какого-то мягкого спокойствия. Почему-то появились мысли, будто сейчас его настигнет эйфория, и весь мир перевернётся. Он стал ощущать наслаждение, пока его тело находилось в полном расслаблении. Каждый вдох и выдох воздуха содержал в себе необыкновенное умиротворение. Всё вокруг благоухало блаженством. Хотелось прикрыть глаза и провести в таком состоянии вечность. Дима ложится на кровать и сладко дышит, получая максимум удовольствия.       В то время как Влада продолжает брать злость. Он рукавом вытирает единственную слезу, кидая взгляд на будущего брата. Кажется, доза была настолько ничтожна, что он уже никогда не сможет почувствовать этот покой. Руки начинают трястись, а голову с новым наплывом посещают мрачные мысли. Старший видит, как блондин улыбается легко и потягивается радостно. Он хочет это прекратить, либо оказаться на его месте. И только Дима начинает ощущать тошноту и потемнение в глазах.       Влад замечает, как тот покрывается потом и как искажается его счастливое лицо. Он начинает скручиваться и мелко подрагивать. Его тело подходит к тому состоянию, будто всё выворачивает наизнанку. Состояние, когда кажется, что в аду легче. Каждая клеточка свербит и жжёт одновременно, ноет, колит, разрывается, и всё в одну секунду. Секунды продолжают тянуться, и он начинает думать, что это никогда не кончится. Настолько больно, что парень не может даже кричать.        За эти пару минут, что блондин корчится от боли, хозяин комнаты не двигаясь наблюдал, находясь в ступоре. Теперь им обоим не сладко, только одному в душе, другому физически. Влад даже мысленно получает удовлетворение, наблюдая за муками недо-брата, что уже весь промок. Он возбуждается от тщетных попыток Димы сказать что-либо, наблюдая, как тот шевелит сухими губами и проводит меж ними языком, чтобы увлажнить. Это странное желание, которому Влад поддаётся и нависает над младшим, влечёт всё сильнее. Его руки уже расстёгивают собственную ширинку, снимают штаны, брюнет остаётся в боксерах и той же толстовке. Он тянется руками к чужим брюкам, в торопях стараясь снять их, что выходит очень неуклюже. Выкинув ненужный элемент одежды, он резко вжимается в паховую часть брата и начинает интенсивно двигать бёдрами, надрывисто дыша. Он чувствует, как головка члена взбухает и наливается кровью, как пульсируют венки и выделяется смазка, пачкая нижнее бельё обоих. Ему так жарко и влажно, а имитация секса настолько хороша, что он уже готов кончить, даже не раздевшись окончательно. Влад склоняется к чужому лицу, ведя шершавым языком по линии челюсти, после поднимаясь к щеке и слизывая слёзы младшего. Парень хочет большего, более мощных и ярких ощущений, отчего рывком переворачивает младшего на живот, не обращая внимание на подобие скулежа. У Димы сейчас каждое действие как вонзание иголок в один сантиметр тела, каждый звук — жжение в горле. Он даже не осознаёт, что лежит под кем-то в уже одной футболке, а его ноги разводят холодными руками. Не чувствует, как его анус растягивают облизанные пальцы и как из глаз к подбородку стекает солёная жидкость, впитываясь в постель. Все ощущения смешались в кашу, и не дают расслабится, когда у Влада почти слюни идут от такой узости и отсутствия сопротивления. Младшему совершенно непонятно откуда поступает боль, словно состоит не из клеток, а из мучительной боли. Он больше не человек, а большая капсула страдания.       Член так напряжён, требуя скорейшей разрядки, а хозяин совсем не отдаёт отчёта действиям, в то время, как Дима просто физически не контролирует себя. Влад рукой сжимает свой и без того возбуждённый член через боксеры, рукой проводя по всей длине. Выдыхает томно и ускоряет руку, надрачивая рваными движениями. Он видит перед собой круглые ягодицы, которые так и просятся быть отшлёпанными или покусанными. Парень хочет видеть на этом участке кожи свои отметины, но от этого Влада отвлекает сочащаяся дырочка, что так и поблёскивает от его слюны, в перемешку с небольшим количеством крови. Он сжимает в одной руке ягодицу, впиваясь короткими ноготками и оттягивает её слегка, губами прислонясь к анусу. Языком толкается внутрь, ощущая лёгкий металлический привкус. Невероятно возбуждённый, он снимает с себя последнюю одежду и старается войти, хрипло постанывая, но проталкивая головку члена. Ему не терпится оказаться на пике наслаждения, и он начинает небыстро двигаться, откидывая голову назад. Тело Димы болезненно отзывается на толчки старшего, а появившиеся трещины краснеют от крови. Бросает то в жар, то в холод, тело покрывается липким потом, его трясёт, а мышцы напряжены. Дима почти бездушно елозит по кровати. Он крошится, словно старая статуя. Хочется орать, выдирать из себя куски мяса, разбежаться и со всей силы впечататься головой в стену, чтобы всё прекратилось.       А брюнет трахает безостановочно, обильно смачивая слюной, чтобы член свободнее двигался. Парень находится на грани, льнёт к губам младшего, поворачивая его голову к себе, но попадает лишь в уголок губ. Затем языком ведёт по горячей шее и начинает посасывать мочку уха, слегка оттягивая. Ощущений так много, что в таком состоянии трудно выделить что-то одно и сосредоточится на этом. Так и с телом Димы не хотелось останавливаться на одном участке кожи. Хотелось всего его сразу, и старший старается получить это. Сжимает запястья и придавливает их к кровати, прижимая блондина ещё сильнее, тем самым лишая возможности дышать в полную грудь, будто наполняя его лёгкие дымом. Он кусает плечи до следов, тяжело дышит на ухо и жмётся ближе, теснее. Он уже предвещает фееричный оргазм, запускает руку в волосы младшего и замедляется, растягивая момент. Кончает долго внутрь и выходит, наблюдая, как горячая сперма вытекает, пачкая ткань. Теперь он валится на кровать, восстанавливая дыхание и довольно ухмыляясь, пока Дима жмурится сильно и мычит. Старшего начинает отпускать, и он, наконец, по-немногу приходит в себя.       В один миг рядом с Владом лежит парень, что сжимается от боли. Словно его кости наполнены трухой, в которых копошится опарыш, и от этого всё тело дико скручивает. И старший не понимает, что натворил, что с ним будет из-за этого и как сильно будет сожалеть. Он соскакивает с кровати, сдерживая порыв рвоты. Его голова будто в тумане, но он, в меру своей силы, поднимает Диму и пытается дотащить до ванной комнаты. Тот шипит, кашляет и чуть ли не падает по пути, но добравшись, старший как можно аккуратнее усаживает того у ванной, включая холодную воду. Он без понятия, что следует делать в таких ситуациях, но старается заставить блондина выпить как можно больше воды. Ему ведь нужно прочистить желудок, и Влад суёт свои пальцы тому в рот, вызывая рвотный рефлекс. Неважно, что пол руки оказывается в рвоте, что они оба полуголые и в сперме. Он должен исправить то, что натворил, хоть и помнит всё отрывками. — Сука… — хрипит младший через боль и щурится, с силой сжимая чужую руку. Он бы сломал её нахер, будь у него хоть малейшие остатки сил. Начинает крутить живот, слёзы уже сами собой текут, пока старший носится со своей помощью. Теперь Дима ощущает боль в отдельных частях тела, особенно ниже поясницы, и ему выть хочется лишь от представления того, что с ним делали. Такой использованный, и чёрт бы побрал ту мысль, когда он вправду хотел сблизиться с этим парнем. Теперь ближе некуда. — Ты подсыпал мне…наркоту? — не спрашивает, а уточняет блондин, злобно уставившись на человека перед собой. Тот кивает неуверенно и помогает встать младшему, потихоньку отводя в свою комнату. Дима пытается отдёрнуть прилипшую к телу футболку пониже, чтобы прикрыться, но выходит неудачно. Уже в комнате он смотрит на мокрые пятна на постели и спотыкается о собственную ногу. Влад видит это. Усаживает блондина на кровать, укрыв его чистым одеялом и быстро напяливает домашние шорты, после снимая грязную простынь с кровати. Он комкает ткань и уносит в ванную, закидывая в стирку. Прикладывает ладонь ко лбу, удостоверяясь в повышающейся температуре. Теперь он не сможет, просто напросто не сможет смотреть в глаза ни родителям, ни брату. Он чувствует себя подавленно, но всё же скорее торопится на кухню, чтобы сделать горячий какао. Столько натворил за один раз, что выгребать долго придётся. Парень нервно стучит по плите, пока чайник греется. Позже Влад ищет кружку под напиток.       Дима слышит равномерные приближающиеся шаги, всё ещё иногда шипя от боли. Он подвинулся к стенке ближе, подминая под себя подушки, чтобы сидеть было не так больно. Трёт покрасневшие глаза и сразу смотрит на кружку, что принёс Влад и протягивает ему. Не возьмёт. — Это согреет и немного расслабит, пожалуйста, — виновато произносит старший, присаживаясь рядом на кровать. Сейчас сердце его бьётся куда быстрее, чем когда-либо. — Я никогда не возьму что-то от тебя, — с отвращением сказал блондин, сильнее кутаясь в одеяло и пялясь в одну точку. Боль постепенно таяла, он не помнил почти ничего, но до их пор слегка подрагивал. Чувство страха не уходит и парень продолжает лежать в напряжённом состоянии, шмыгая носом. — Прости, я…не знаю, что делал, не хотел этого. Прости, прости, пожалуйста. Ты бы знал, насколько я сожалею… — полушёпотом, запинаясь, произнёс Влад, еле удерживая какао в руке и после отставляя его на прикроватную тумбу. В уголках глаз скапливаются слёзы, чувство вины раздирает глотку, и он хотел бы просить прощения вечность, но не может выдавить и слова. Диме не становится физически легче от этих слов, но он чует искренность и не знает, как отреагировать. — Ещё я принёс мазь, — вовремя вспоминает, проговаривая это робким голосом и протягивая брату белый тюбик с салфеткой. — Используй прямо сейчас… Это поможет немного, — старший ловит на себе неодобрительный взгляд, но настойчиво не убирает протянутой руки и Дима через пару секунд забирает тюбик. Брюнет сразу же отворачивается спиной к парню, пока тот, чуть отодвигая одеяло, осторожно раздвигает ноги. Младший обильно наносит вязкую мазь на пальцы, после подставляя их к кольцу мышц и медленно обмазывая пострадавшую часть. Начинало неприятно жечь, отчего юноша морщился и шипел, стараясь расслабиться. Случайно задевает ранку ногтём и болезненно стонет, вызывая у Влада желание повернуться и помочь. Но он продолжает смотреть в противоположную сторону, волнуясь и одновременно смущаясь от происходящего за спиной.        Дима же заканчивает с мазью, откладывая её в сторону, и тщательно руки салфеткой вытирает, противясь неприятному запаху. Он тянется к кружке с какао, отвлекаясь на более приятный запах и вновь прячется под одеяло. — Зачем? — тихо спросил блондин. Второй не совсем понимает вопроса и неуверенно сглатывает, опуская взгляд и поворачиваясь к младшему. — Я правда не хотел, может, наркотик так подействовал на мозги… — подавленно говорил Влад, сжимая руки. — Не об этом. Зачем ты вообще купил их?! — младший спрашивает раздражённо и тоже сжимает ткань в своих руках, неудачно подвинувшись в бок. И брюнет даже не задумывается о том, стоит ли рассказывать. Теперь он будет стараться всеми силами завоевать чужое доверие или, хотя бы, прощение. Поэтому он взволнованно начал рассказ с исчезновения матери. Услышав подробности, Дима уже чуть не подавился напитком, наблюдая, как вся уверенность, которую он увидел в старшем при первой встрече, иссякает. Парень уже не кажется тем, кто способен ударить за спасение. Более спокойный и с печалью в голосе. От рассказа дыхание затаилось, но блондин старался непринуждённо, внимательно слушать, отвлекаясь на то, чтобы сделать глоток какао.       Он не смотрит на Влада, уставившись на свои колени, укрытые одеялом. Боится глянуть в его глаза и забыть о собственной боли, погрузившись в чужую. Злость не исчезала, но к ней примешались появившиеся мысли о сочувствии. — После её пропажи, я стал немного замкнутым, но всё так же желал общаться с друзьями, знакомиться. Вместо этого я получил лишь претензии, что не уделяю должного внимания, — продолжал Влад, прикусив щёки изнутри. Его глаза слегка покраснели, а от сгорбившегося тела повеяло грустью и тоской. Блондин невольно представляет себя на чужом месте и его сердце невыносимо сжимается. — Конечно, мои проблемы не оправдание тому, что я сделал… — откровенно продолжает старший. — Да, — прерывает его Дима, судорожно выдыхая. — Я…не порядке. Но и тебя мне как-будто сложно винить, — более тихо продолжил парень, стараясь закопать боль поглубже. Он мог отговорить, на тот момент, незнакомца от покупки наркотика и тем самым предотвратить это. Но брать эту ответственность на себя неправильно. Раскаявшийся грешник ценнее ста не согрешивших проповедников, но будучи жертвой вообще сложно оправдывать кого-то. В целом думать сложно. Эти слова матери вспомнились вовремя, отчего младший нервно усмехнулся. Влад же воспринял это как жест одобрительный и ощутил небольшое облегчение. Возможно, чтобы забыть историю с героином, старшему придётся сделать многое. Для начала, переживать о том, как бы у Димы не началась ломка. Будет неприятно, если он вновь будет испытывать боль по его вине.        По утрам, когда младший будет просыпаться в холодном поту из-за кошмаров, Влад непременно будет рядом, чтобы подать салфетку. Чтобы когда блондину стало страшно, было кому накрыть одеялом и включить звуки природы. Чтобы Влад смотрел на его изредко заплаканное лицо, и сердце сжималось от вины. Спал на полу или на стуле, и падал с него, чтобы лишний раз не касаться Димы на общей кровати. Возможно, теперь в его жизни появился смысл — не дать угаснуть другой жизни из-за него.