Поиск

***

      Возвращаться всегда тяжелее, чем ты думаешь. Спустя семь лет ничего не изменилось. Думаешь, что ты приедешь и у тебя будет шанс на новую жизнь в старом мире.       Омега Ким Тэхён идёт к единственному месту, которое может окунуть его в прошлое. Зачем? Он и сам не знает. Стоило ли возвращаться? Дать возможность забыться? Попытаться всё изменить? — Здравствуйте, проходите за пятый столик. Вам сейчас принесут меню.       Думается, что вот, все начинает налаживаться. Даже столик все тот же, пятый. — Извините, пожалуйста, этот столик был зарезервирован на сегодняшний вечер. Приносим глубочайшие извинения. Могли бы мы Вас попросить пересесть за шестой?       И в данный момент, Тэхён понимает, что нет никакой судьбы. Всё это — только иллюзии, созданные и подпитанные самыми хорошими воспоминаниями. — Да, конечно. Я пересяду за шестой. Можно мне чашку кофе и ванильный пудинг? — Ваш заказ будет готов через 15 минут. Спасибо Вам ещё раз.       Дверь открывается непозволительно громко, нарушая все переживания омеги ровно на секунду. Думается, зачем ты тогда сбежал, а главное, с кем и отчего?       Проходит целая вечность, а на деле чуть меньше минуты, когда альфа садится за пятый столик и заказывает чашку кофе и десерт.       Запах кажется знакомым, обволакивает все внутренности, но всё рушится словно ничего и не было.       Тэхён кидается в объятия альфы и начинает что-то невнятно бормотать. Слёзы впитываются настолько быстро, что кажется, ещё чуть-чуть и произойдёт взрыв. — Чонгук…       Воспоминания нахлынули с огромной скоростью.       Вот они сидят в университете на подоконнике, альфа шепчет всякие приятные слова на ушко.       Вот альфа в порыве бешеной страсти и, не менее бешеной любви ставит метку и называет своим.       Вот проходят два счастливых года вместе, бок о бок, задумываются о детках.       Вот Техён сбегает к сорокалетнему альфе, потому что у того денег больше, а значит и будущее будет лучше.       Всё рассыпается, словно карточный домик, когда Чонгук обнимает крепко, не стесняясь намокшей рубашки и шепчет непозволительно тихим голосом. — Сгинь, мразь.