Плеть и веревка

Кто не оставит отзыв, тот меня очень-очень огорчит:( - Я хочу выйти отсюда. Драко перевернулся на кровати и усмехнулся, глядя на Гермиону. Она сидела на полу, возле чёрной стены с плетками и лентами, обернувшись в простынь, и дрожала. Смотрела себе под ноги, сжимала края ткани в руках. И дрожала. - Зачем тебе выходить? Твоя одежда исчезла, ты же не пойдешь голой. - Моя палочка всё ещё при мне. - Ты не смеешь использовать магию против меня, - протянул Малфой. - Я и не говорила о тебе. Я наложу на себя заклинание, пройду до своей гостиной невидимой, а в спальне переоденусь. - Ты мне нравишься и без одежды. - Ты ненавидишь меня, Драко. - Одно другому не мешает. Грейнджер оторвала взгляд от пола и испепеляюще посмотрела на парня. Малфой лишь улыбнулся. Ему нравилось это, нравилась эта игра. Потрясающее чувство власти, полного контроля и в то же время такой нежности, исходившей от Гермионы. Тонкая грань между враждой и лаской. Он находил упоительным издеваться над Грейнджер, а потом самостоятельно залечивать душевные раны. В какой-то степени это было даже поэтично. - Драко, я уже устала просить тебя, - вздохнула Гермиона, поднимаясь с пола. - В комнате достаточно тепла, света. Что тебя не устраивает, никак не могу понять? – ухмыльнулся Малфой. - Ты. Меня не устраиваешь ты. Я хочу одеться, увидеть своих друзей. Я больше не хочу видеть эти стены. - Никогда? - Никогда. - Что ж, тогда придется найти новое место для утех. - И никаких утех. Я презираю себя в те моменты, когда ты ко мне прикасаешься. Она по-прежнему дрожала. Прошлепала босыми ступнями по полу и села на кровати напротив Драко. Кожа пальцев уже побелела от силы, с какой Гермиона держала простынь. Малфой придвинулся к ней так близко, что до поцелуя оставалось совсем чуть-чуть. - Здесь не ты выдвигаешь требования, - прошептал он. - Кроме секса, меня с тобой ничего не связывает, Драко… - А ты хочешь, чтобы между нами было что-то ещё? - Я хочу элементарного покоя. Не видеть тебя, не слышать, не ощущать твоего присутствия, - обессилено выдохнула Гермиона. Малфой приткнулся щекой к её лбу и поцеловал в висок. С подбородка Грейнджер ему на шею упало пара слезинок. - Я умоляю тебя, Драко, - едва слышно прошептала Гермиона, - скажи, что я тебе надоела. Я так больше не могу. - Я не могу отпустить тебя. Он поразился, насколько сочувствующим был сейчас его голос. Малфой на минуту задумался о том, что было бы, если бы между ними были какие-то чувства. Какая-то химия. Какая-то… любовь. Нет-нет, это невозможно. Подобных мыслей даже быть не должно. Это просто секс. Их ничего не связывает, кроме постели – это правда. Грейнджер не первая красавица школы, бесящая всех всезнайка, грязнокровка, в конце концов. Но в ней было нечто живое, настоящее и настолько трогательное! Как она изображала страсть, как выполняла все приказы Драко, а потом сворачивалась в комочек, становилась похожа на испуганного ребенка. Может, поэтому Малфой не мог отпустить её даже сейчас, на пару сантиметров подальше от себя. Может, поэтому у него зародилось чувство ответственности за Гермиону. И в то же время этот бешеный животный секс… без которого можно было обойтись. Без секса, но не без Грейнджер. За такой короткий срок Драко не то, чтобы привык к этой девчонке, просто… Пока он не мог объяснить свои эмоции. Малфой обхватил её лицо руками и посмотрел в глаза. - Ты по-прежнему ненавидишь меня? – спросил он. Гермиона кивнула. - Я ведь не монстр… - Я знаю. Но ты потакаешь монстру, а это ещё хуже. - Я не могу разорвать связь. Ты же знаешь, что желание должно быть искренним, а ты мне не надоела. Я… Я тебя изучаю. Грейнджер вытерла слезы с лица. - Драко, я могу выполнять любую работу, какую только прикажешь. Буду ходить с тобой рядом, буду делать за тебя уроки. Всё, что угодно, но надо больше меня так мучить. Я не выдержу. Я сойду с ума. Внезапно Малфоя охватило чувство, близкое к тревоге. Он на самом деле испугался за Гермиону. Если она действительно сделает с собой что-то только из-за того, что он будет так над ней издеваться? Вина будет целиком и полностью его. Ещё одно клеймо, ещё одна метка. - Я не оставлю тебя, обещаю, - вдруг горячо прошептал Малфой. - Ты понимаешь, что сейчас словно вынем мне смертельный приговор? – горько усмехнулась Гермиона. - Я не причиню тебе вред. Больше никогда. Грейнджер покачала головой. - Как можно верить тебе? - Я знаю, что ты уже поверила. Он прикоснулся губами к мокрой от слез щеке и закрыл глаза. - Драко… Она обвила руками его шею и притянула к себе. Малфой сразу почувствовал соленый привкус на языке. Гермиона отчаянно и пылко поцеловала его и уткнулась носом в шею. - Я знаю, что ты соврал, - вздохнула она. - И ты не перечила, - Драко чуть улыбнулся. - Пожалуй, мне стоило задуматься, прежде чем соглашаться на твои условия. - Ты не имела права отказать. Она сильнее прижалась к его груди. - Если бы я знала, чем всё это обернется, не позволила бы тебе даже подойти ко мне. - Хватит ныть, Грейнджер. Царапины заживут, синяки сойдут, но… Признайся, тебе нравится быть моей игрушкой. Иначе твои стоны не расходились в радиусе километра по всей округе. Гермиона резко отстранилась. - Я не твоя игрушка, - прошипела она. - Хм, а кто же ты? Мой друг? Моя… девушка? - Твоя смерть. Малфой прикрыл глаза. - Чтоб ты знала: я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не ударить тебя. - Но тебе это доставит удовольствие, я права? - Перестань. Ты заставляешь меня вспоминать, кто я такой. - Я не хочу, чтобы ты забывал. И постоянно буду тебе напоминать о том, что ты последняя сволочь, законченный эгоист без чувства вины, бессовестный… Драко заткнул её поцелуем. Однако, чувство вины всё же у Малфоя было. Да и в какой-то степени Грейнджер была права. Всё, что являл собой Драко, можно было выразить одним словом – боль. Что бы он ни пытался сказать или сделать, всё всегда сводилось к боли. Это приносило ему наслаждение – наблюдать за мучениями других и растворяться в криках. Плеть и веревка были его лучшим допингом. И кроме Гермионы, об этом во всем Хогвартсе знали ещё две девушки: Пэнси Паркинсон и Джинни Уизли.