You dont own me

Тьма окутала задний двор поместья так, что силуэты деревьев едва были различимы, что уж говорить о силуэтах людей. Почти бесшумно, нарушив царящую тишину, которую не смели прервать даже притаившиеся на ветках птицы, лишь шелестом травы под ногами, человек замер около одного из аккуратно остриженных деревцев. — Почему он всё ещё жив? — глухо послышалось из-за ветвей, чиркнула зажигалка, слабый отсвет пламени показался в темноте совершенно ничтожным. — Нетерпение вас погубит, — насмешливо отозвался подошедший человек. — Как и курение. — Вы не ответили мне на вопрос. Послышался активный шорох травы, некто обошел дерево и замер напротив нетерпеливого настолько близко, что никотин нещадно бил в нос при каждом коротком выдохе. — Я никогда не заканчиваю с работой раньше оговоренного срока, это мешает планированию, — ровным голосом отозвался человек, неуловимо отворачивая голову чуть вбок, поглядывая через сплетение ветвей на горящий в некоторых окнах поместья свет. — За срочность придется доплачивать, тогда его смерть станет вам более невыгодна, чем жизнь. — В последний день договора я буду в поместье. Лично проверю, мертв ли он. — Как вам будет угодно, — вновь насмешка и демонстративный поклон. Мужчина потушил сигарету о ствол дерева и развернулся на носках, подумал и добавил: — Обманите меня и я пущу вам пулю меж глаз. Тот, кому предназначались эти слова, усмехнулся и сунул руки в карманы. Конечно. Пулю пустит, но меж своих глаз.

***

Парень степенно вышагивал по коридору поместья к покоям господина, за ним, сокрушаясь, следовала уборщица, пытаясь ухватить за рукав фрака и остановить. — Кай, не надо! Ким распахнул дверь, замер на пороге, поклонившись на тридцать градусов, и выпрямился, посмотрев на хозяина дома. Тот нехотя поднял взгляд поверх бумаг, за которыми сидел, и вопросительно посмотрел на дворецкого, ворвавшегося к нему без приглашения и на худой конец без стука. — Прошу прощения мое неуважение, господин, — холодно, но подчёркнуто вежливо отозвался Чонин. — Я хотел признаться в своей ужасной оплошности. Ифань опустил взгляд на бумаги, равнодушно повел плечом, как бы призывая продолжать. Однако, несмотря на все свое безразличие, заинтересовался. Кай — именно так он нарек своего дворецкого — предпочитал не являться к нему без вызовов, да и тогда делал это без особого желания. По лицу юноши буквально читалась неприязнь к работе, что он выполнял, но чаще всего в те моменты, когда они оставались наедине. Этот парень появился в поместье полтора месяца назад, как внезапно объявившийся сын погибшего дворецкого. Тот умер, защищая господина, когда в особняк ворвались люди с оружием вероятно одной из конкурирующих компаний с компанией Криса. Отец Чонина стал старшим слугой из-за крупных долгов Ву, после его смерти обычной служанкой должна была стать жена, но сын вовремя появился и перенял участь слуги на себя. Крис ранее не слышал о том, чтобы у них был сын, но бумаги на семью Ким были неполными и он допускал такую возможность. Супруга покойного и верного дворецкого утверждала, что все это время сын жил у бабушки, так как конфликтовал с отцом. Что у них за семейный конфликт Криса откровенно не волновало, а вот сам парнишка заинтересовал. Он явился защитить мать от позора прислуживания, решил ударить по собственной гордости. Ходил вечно холодный, говорил мало, без весомых причин к нему в комнату не заглядывал и, в отличии от большей части слуг, которые в мечтах давно отдали сердце своему хозяину, не проявлял к Ву ни малейшей симпатии. Парень возбуждал стойким ощущением неприступности, но вызывал и другое чувство — настороженность. Что-то было не так. Крис засылал своих людей и раз, и два, и пять проверить Кая: кто, откуда, чем занимается, правда ли люди, задолжавшие ему, его родители. И каждый раз засланный человек говорил ему одно и то же, как по изученному наперед сценарию. Менялись люди и возвращались с той же информацией, к Каю было не подкопаться. Крис махнул рукой, назначил его новым дворецким на испытательный срок — всё-таки юноши изрядно пылкие с руками не из того места для такой ответственной должности, — который Ким отлично прошел, и оставил дворецким, продолжая следить. — Это я разбил вашу дорогую вазу, привезенную из Китая. Зная о долге моей семьи перед вами, Ынха взяла вину на себя. Если бы я мог предугадать такую самоотверженность, я бы признался вам раньше. Не увольняйте ее. — Она солгала, — Ву резко отложил бумаги и поднялся из-за стола, обходя его, усаживаясь на край и скрещивая руки на груди. — Ваза на твоей совести, ее ложь — факт, который нельзя игнорировать. Если слуги лгут о таких ничтожных проступках, то откуда мне знать, что она не лжет мне в своей преданности? Или не ворует, к примеру, серебряные приборы и не продает по жалкой цене. Девушка за спиной дворецкого возмущённо вспыхнула и открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Кай вдруг медленно опустился на колени, не отводя темный взгляд от хозяина дома. Ифань заинтересованно наблюдал за действиями юного дворецкого: непроницаемый взор, возбуждающая стойка на коленях и такой раздражающий факт, что он заступился за эту жалкую девчушку. Он перевел взор на причину всей этой суматохи, которая, увидев как парень наплевал на гордость окончательно и опустился на колени, явно запихнула свое возмущение подальше. Забавно. Стоила ли эта девушка со своими дырявыми руками того, чтобы Кай решился на этот поступок? Стоила ли она того, чтобы увеличивать свой долг разбитой вазой, спасая ее от увольнения? Что же, пусть остаётся. — Пошла вон, — Крис поднялся и кивнул Ынха на дверь, та бросила отчаянный взгляд на Кая, который даже не смотрел на нее, но послушно покинула помещение, закрывая за собой дверь. Хозяин дома медленно приблизился к дворецкому, внимательно глядя в его карие глаза. Тот признал вину, но взгляд пристыжено не опустил. Как некрасиво извиняться за то, что не делал, так нагло. — Я знаю, что она разбила вазу. Поднимался наверх и видел собственными глазами. Но ты можешь постоять ещё на коленях, мне нравится, — усмехнулся Крис, протягивая руку и собираясь ухватить парня за подбородок, но тот резко вскочил на ноги и отшатнулся. Стремительная и грубая смена настроения для прислуги. — И вы решили не прерывать спектакль? Как по-взрослому, господин. Вас явно насыщают чужие унижения и грязные желания отыметь собственного дворецкого. Слышать такое от Чонина в вежливой форме и совершенно невозмутимо было странно и раздражающе. Удивительно, как уважительно мог подавать грубость этот мальчишка, говорить ровно, не повышая голос на хозяина, но уничтожая взором, сжигая в пламени. — Слушай, я понимаю, мать стоила твоего решения, но за нее-то зачем заступился? Джентльмен заиграл внутри? — Может, она мне нравится, — произнес юноша, вдруг позволив себе насмешливую улыбку. — Жить здесь, выполнять обязанности слуги, пусть и старшего. Скучно, я не робот, я человек. Со своими чувствами. Как жаль, что Ынха любит вас, господин. Вы не оставили мне шансов. Чонин и сам не знал, откуда взялась эта разговорчивость, но он определенно знал, что говорил и зачем. И видел, что в глубине души Ифань удивлен тому, как обычно молчаливый юноша дал трещину. И Ву действительно был удивлен первые несколько секунд, только удивление оставило после себя негодование и внутреннее возмущение. Дворецкий словно сорвался с цепи: вот минуту назад он был неизменно молчаливым, гордым до невозможности, неприступным, вежливым до одури и равнодушным, а тут — насмешливый, наглый провокатор. Если бы Крис знал, что чтобы увидеть его такого, нужно просто создать ситуацию, в который парень встанет на колени и вспыхнет из-за задетой гордости, то давно бы так и сделал. А то слишком молодой Кай казался нереально серьезным для своего возраста. Исключения, конечно, бывают, но ощущение подвоха наконец отпустило, причина скребущего ощущения на душе открылась сама собой и даровала облегчение. Жаль, что только на мгновение. Каждое слово Кая било точно по сердцу, вызывая злость, ревность и раздражение. Откуда появились эти чувства? Крис не знал. Может, дело было в длительном наблюдении, а может, причиной являлось то, что Кай единственный из всех слуг огромного поместья вел себя не как человек, который принял должность и отринул гордость. Ифань подступил на шаг, ухватил дворецкого за подбородок и провел большим пальцем по нижней губе. Мимолётная боль, оставшаяся пульсацией, сбила с толку, только через несколько секунд хозяин дома осознал, что Кай укусил его за палец. Дворецкий укусил господина за палец. Он замахнулся и наотмашь ударил парня по щеке, прозвучал звонкий хлопок и тихое шипение. Кай резко от удара повернул голову вбок и коснулся ладонью в белоснежной перчатке горящей щеки, но ничего не сказал. — Ты понял, за что? — За неуважительное поведение со своим господином, — отчеканил юноша, опуская руку и глядя ненавидящим взором в глаза напротив. — Молодец, а теперь пошел вон. Парень развернулся, собираясь выйти, но тут почувствовал хватку повыше локтя. Ифань дёрнул его на себя, удерживая за руку, а свободной за бедро, и настойчиво поцеловал в губы, сминая те порывисто, яростно, углубляя поцелуй, наплевав на протестующее мычание и до боли сжавшие плечи пальцы. Чонин стукнул его по плечу, попытался дотянуться до бока, но Крис перехватил его запястье и сжал так, что заныла от хватки кость. В груди бешено забилось сердце, жар возник между лопатками, вырастая невидимыми огненными крыльями за спиной, будорожа. Гордый мальчик, чья холодность треснула по швам, стоило вынудить его встать на колени. Гордый мальчик, который бегал от него полтора месяца, играл неприступную статую и скользил равнодушным взглядом. Гордый мальчик, что ненавидел его и бесился от факта того, что он — его господин. Ненависть. Именно ненависть дворецкого к нему, а не его покладистость и слепое обожание сводили с ума, сносили напрочь крышу. Чонин укусил хозяина дома за губу и чудом повезло, что не за язык. А затем резко толкнул в грудь и оправил фрак, ребром ладони проводя по губам и сверкая ненавидящим взглядом. — Прошу прощения, господин, но в мои обязанности дворецкого не входит быть вашей личной шлюхой. С вашего позволения, я пойду. И, толком не дожидаясь этого самого позволения, Кай стремительно вышел за дверь. Как же он ненавидел то, что вынужден быть дворецким, как же он ненавидел случившийся спектакль и то, как Крис подставил его. Он не мог знать, что Чонин встанет на колени, так чего же ждал? Ким покачал головой и натянуто усмехнулся. Он знал, что бесило его больше всего в этом поместье. Человек, который был его господином и мог приказывать ему, стал вызывать нечто большее, чем ненависть, и это било по гордости и мешало работать. А уволиться он не мог. Ву вызвал его к себе через два часа. Кай шел в кабинет, как на приближающуюся казнь, которой он не боялся. Дворецкий вообще мало чего боялся, неизвестно, правда, по какой причине: отбило инстинкт самосохранения или бесшабашность родилась вперёд него? Но факт оставался фактом. Дворецкий постучал, услышал короткое «войдите» — то ли громкое, то ли близкое, потому что послышалось это удивительно четко — и отворил дверь, проходя внутрь. Не успел он сделать и пару шагов по направлению к столу хозяина дома, как затылок обожгло тупой болью, в голове разорвалась бомба, отдавая пульсацией в виски, а взгляд потемнел. То, как собственное тело встретилось с полом, он уже не почувствовал. Веки налили свинцовой тяжестью, голова трещала, запястья туго чем-то сжимало, а колени болели от однообразного положения, вероятно, на протяжении часа-двух. Дико хотелось пить. Прежде, чем дворецкий открыл глаза, кто-то прочитал его мысли и губ коснулось холодное стекло, Кай приоткрыл их и сделал несколько огромных жадных глотков воды. Стакан отняли, мгновение — макушку и затылок обожгло прохладой, капли скатились на лицо, Чонин словно бы отрезвел и распахнул глаза. Ву вылил на него оставшуюся в стакане воду и теперь задумчиво смотрел сверху вниз. — Сильно приложил тебя, волосы слиплись от крови. Жаль, я думал лёгкий душ исправит эту ситуацию, — Ифань усмехнулся и скрестил руки на груди. — Ай-яй, ты солгал мне, укусил меня дважды, толкнул, нагрубил. Не много ли косяков для слуги и сына должников? За свои поступки надо отвечать. — Хах, и что же ты надумал? Отыметь меня, как делал тысячу раз в своих фантазиях, пока наблюдал за мной? — насмешливо поинтересовался Кай и звякнул цепью, к которой крепилась веревка, опутывающая запястья. — Хочешь изучить каждый сантиметр моего тела? Как тогда, когда я танцевал ночью в зале, а ты стоял и наблюдал из-за полуприкрытой двери. Как тогда, когда я не закрыл дверь в душ, а тебе сказали, что я пошел туда с чем-то разобраться, а ты был не в силах оторвать взгляд от моего обнаженного тела, что было видно даже через запотевшее стекло душевой кабинки. Хочешь, но уже не визуально? Хочешь подчинить меня разумом, сердцем, на инстинктивном уровне? Дворецкий хмыкнул и встал уже на прямые колени, после медленно начиная подниматься на ноги. Кажется, Ифань специально не ограничил его в действиях совсем, дал возможность побороться. — А ты осведомлен обо мне не меньше, чем я о тебе. Занятно. Скажи мне, Кай, ты же подстроил все те ситуации? Чонин, встав на ноги твердо, одну сделал опорной, отведя немного назад. — Вы переоцениваете мое влияние на влюбленную в вас прислугу, господин, — произнес юноша, резко поднимая ногу, сгибая ее в колене, прежде чем сделать выпад и заехать по бедру не отошедшему в сторону Ифаню. Дворецкий покачнулся, но устоял и дёрнул руками в верёвках, наблюдая за тем, как несдержанно злость вспыхнула в глазах напротив и как они потемнели. — Поганец, — гневно выдохнул Крис, Чонин снова поднял ногу, но китаец схватил его за голень и сжал, неспешно идя по кругу и заставляя юношу подпрыгивать на одной ноге и разворачиваться. Когда дворецкий начал падать, то Ву отпустил его ногу. Кай рухнул на пол, больно ушиб копчик, но ещё больнее отозвались руки — цепь не опустилась ниже, веревки натянулись и руки, плечевой отдел отозвались диким напряжением, словно упади парень ещё резче, стало бы возможным вырвать их. Парень резво сел на колени, испепеляя взглядом хозяина дома и стиснул зубы так, что заходили желваки. — Взгляд бы покорнее и ошейник, был бы отличном псом. Преданный только своему хозяину и бросающийся на других, разрывая глотки. Твой отец погиб за меня, а ты бы погиб, м, Кай? — Я бы разорвал тебе глотку собственными зубами, — бросил Кай, подаваясь вперёд, вновь дёргая безрезультатно руками и поднимаясь на ноги. Но только он поднялся, Крис тут же провел подсечку, заставляя его рухнуть и прорычать от тянущей боли в руках. — Я нанимал дворецкого, а не сорвавшегося с цепи пса. Дворецкий криво усмехнулся, неустанно поднимаясь на ноги. — Уж прости, озверел, пока выполнял твои поручения. Резкий выпад, Ким ударил точно под колено, заставляя китайца опуститься на одно колено, теряя отчасти равновесие и теперь уже ставя его ниже себя, поглядывая снизу вверх. Он не мог убежать, он не мог повалить его иначе, все оружие — ноги, руки из плена веревок не вырвать. — Ох, господин, вы решили сделать мне предложение? Боюсь, я слишком дикий пёс для вас, найдите кого человечнее. Ифань резко вскочил на ноги и схватил юношу за шею, сжимая пальцы на горле до синяков, глядя прямо в глаза и дыша тяжело от гнева. Непокорный, раздражающий мальчишка. Он наклонился, шепча ему в самое ухо: — Хочешь ты этого или нет, признаешь ты это или нет, но ты останешься на этих чертовых коленях сегодня. А там дело за малым. У меня куча времени подчинить тебя. Не ослабляя хватку на горле, он пригнул дворецкого к полу, заставляя встать на колени. Чонин дышал судорожно, через нос, приоткрыл губы и напрягся всем телом. Ву отпустил его, потянулся за ножницами, а затем присел напротив и разрезал фрак и рубашку. И разрезал до тех пор, пока одежда не рухнула на пол бесполезным тряпьем и только брюки не остались целыми. Кай восстанавливал дыхание и буравил его ненавистным взором. — Не надрывайся так, если бы меня можно было убить одним лишь взглядом, то я бы давно перестал существовать. Крис медленно обошел в сторону и отцепил веревки от цепи, быстро и ловко развязывая, вытягивая чужие руки вперёд, сгибая в локтях и тут же начиная снова быстро и туго обматывать запястья. Кай задергался и начал вырываться, ощутив скорую свободу рук, мешал верёвке без путаницы и стабильно обхватить запястья, но высвободить руки не успел. — В коленно-локтевую, — бросил Крис и выразительно кивнул на пол, Кай в ответ поджал губы и поменял положение так, что сидел уже не на коленях, а на заднице с неудобно перевязанными впереди руками. — Вот с тобой пытаешься по-человечески, малыш, а ты кусаешь и выводишь на грубость. Тебе так нравится выставлять меня тираном? Ву ухватил дворецкого за волосы, сжимая слипшиеся от крови из-за недавнего удара и мокрые после воды капли волос и пригибая парня к полу, почти вжимая щекой в твердую поверхность, тем самым укладывая набок и приседая сам. Чонин подался вверх, пытаясь противостоять хватке и чуть ли не выворачиваясь как только можно, но его всё-таки прижали щекой к полу. — Нет, ну если тебе нравится лежать у моих ног, то можешь остаться в таком положении. Я не знал, что ты настолько трепетно ко мне относишься. Хозяин дома хмыкнул и отпустил юношу, проходя к узким дверцам шкафа, открывая их и выуживая стек. Кай уже медленно поднимался, как раз заняв коленно-локтевую, потому что оказаться на ногах без помощи связанных рук было тяжело. Ву усмехнулся, быстро подошёл к нему и ударил стеком меж лопаток. Ким вздрогнул, издал глухой полурык и прогнулся в спине, а Крис замахнулся ещё раз, ещё и ещё, оставляя красные полосы, переходящие в ссадины и мешая парню подняться. Стек опускал на лопатки, плечи, поясницу, поперек позвоночника, а то иной раз и по нежным бокам, со свистом рассекая воздух и безжалостно опускаясь на смуглую кожу. Чонин резко сел на выпрямленный колени и тут же получил стеком по груди, зашипел сквозь стиснутые зубы и медленно поднялся на ноги. Он подходил к китайцу, а тот не прекращал ловких ударов, но от внезапной близости не рассчитал удар и стек выскользнул из пальцев, глухо падая на пол. Чужие руки обхватили шею, чтобы приблизиться вплотную Каю пришлось обнять его связанными руками за шею. Дворецкий наклонился и быстрыми укусами принялся осыпать плечи, шею, ключицы, раздирая нежную кожу, оставляя стойкие следы, пачкая губы в чужой крови и чувствуя металлический привкус железа на языке. Кожа ныла от ударов стека, оставленные ссадины горячо пульсировали. Крис перехватил связанные руки под локоть, пригнулся и вылез из хватки в буквальном смысле этого выражения, разворачивая юношу к себе спиной и прижимая его вырывающегося к своей груди. — Тебе успокоительное вколоть, м? Может, тогда станешь покладистее и прекратишь бросаться на людей? Чего молчишь, язык себе откусил от гнева? — Ты мне, блять, небезразличен! — теряя даже насмешливо-издевательское обращение на «вы», воскликнул Чонин и со всей силы наступил китайцу на ногу. — И если бы не твое отношение ко мне, как к прислуге, и не попытки поставить на колени, то я бы не относился к тебе, как к тирану. А пока убери свои чертовы руки и найди послушную шлюху в ком-нибудь другом! Прошла неделя с той чертовой ночи, когда Крис попытался поставить Кая на колени, но из-за излишка сказанной информации отступил и отослал его к черту, посоветовав не заходить какое-то время и наперед высказав все планы, которые ему, как дворецкому, нужно было выполнить. Озадаченность росла с каждым днём и не находила решения даже внутренне, Ву все ходил вокруг да около и задавался множеством вопросов, одни из которых были: строптивость и неприступность Кая зависит от моего отношения? Он думает, что я считаю его шлюхой? Эти невидимые игры в течении полутора месяца, когда они наблюдали друг за другом на порядочном расстоянии, пытались подловить выполнением поручений или самим поручением — зависит от того, о ком именно речь — и наблюдали за отношениями друг друга с прислугой. Кай был молчалив и сдержан, они общались взглядами и напряжением, что с первого дня, особенно во время испытательного срока, установилось между ними и усиливалось от ощущения подвоха. Что теперь? После резкой вспышки во время коротких встреч в коридоре дворецкий снова неизменно сдержан, холоден и учтив, он продолжал быть отстранённым не только из-за уговоренности не пересекаться намеренно, а в принципе. Сторонился и ненавидел Криса, хозяин дома видел это, казалось, что признание обесценилось. Обесценилось по его же вине и не имело значение сейчас, не влияло ни на что, хотя чувства, может, оставались те же. Он сидел на кровати и задумчиво разбирал бумаги, обстановка рабочего кабинета ему осточертела, хотелось расслабиться. Внезапно резко отворилась дверь и вошёл дворецкий. — Мы же договаривались. — Ву помрачнел и осекся, увидев револьвер в руках Кая. — Не зря я чувствовал подвох. Чонин взвел курок. Грохнул выстрел, послышался глухой стук тела о пол, спустя минуту отворилась дверь и заглянул мужчина, проходя внутрь и наблюдая за тем, как растекалась лужица крови под телом недавнего конкурента. — Ты убедился, что собрал все скрытые и необходимые бумаги? — Да, он больше был не нужен. Я даже подделал его подпись на бумагах о передачи бизнеса после смерти. Все, как договорились. Мужчина довольно усмехнулся и хотел было склониться над телом китайца, как револьвер упёрся ему меж глаз. — Только мы не договаривались на шпионку. Хотели подставить меня и лишить остальной платы? — А ты совсем распоясался, мальчишка. Не наставляй на меня оружие, не создавай дополнительный повод оставить тебя вообще без денег. Ынха! Служанка вышла из-за двери, направляя ствол пистолета на Кая. Палец ее нажал на курок, но Кай был быстрее, его револьвер выстрелил первым, пуля девушки же просвистела над его плечом из-за того, что она начала падать и увела руку со вскинутым оружием в сторону. — Я забираю в качестве платы за попытку убийства вашу жизнь, — холодно добавил Чонин, направил револьвер вновь на заказчика и пустив пулю ему в лоб. Растерянность и гнев мелькнули на лице мужчины, тот рухнул на пол рядом с Ынха и распростер обмякшие руки в стороны. — Мой фрак безнадежно испачкан, надеюсь, вы простите мою неопрятность, господин, — сочувственно покачал головой, оглянув себя, Чонин и повернул голову к Крису. Хозяин дома шумно выдохнул и сел. — Побыстрее было нельзя? Я чуть реально не умер. Кай с усмешкой повел плечом и тут же посерьезнел, поклонившись на тридцать градусов и задержавшись в таком положении. — Прошу прощения, господин, в следующий раз будет быстрее. — Следующего раза не будет, — отрезал Ифань и окинул два мертвых тела, презрительно поморщившись. Какими же грязными способами раз от раза пользовались конкуренты, пытаясь убрать его и прибрать к рукам бизнес.  — Так он заплатил жене того дворецкого за признание, а моим людям угрожал, что убьет их семьи, чтоб лишний раз не спускать деньги? Занятно, — хмыкнул китаец, неторопливо развязывая руки Чонина. — Верно. Около двух месяцев я должен был прожить здесь, имея про себя четкую легенду, которая не вызывала бы сомнений. Втереться в доверие, наблюдать за заполнением и хранением бумаг, привлекать внимание к своему телу, чтобы ваше внимание концентрировалось на мне, а не на безопасности бизнеса. Должен был улучать момент, рыться в шкафах, делать копии бумаг или уносить те, к которым вы бы не вернулись. Потом подделать документ на передачу бизнеса и убить вас за ненадобностью. Чонин размял затёкшие от веревок руки и отступил от Криса, равнодушно передёрнув плечом и облизнув пересохшие губы, на которых ещё ощущалась чужая кровь. Крис протянул руку и ухватил дворецкого за плечо, тот оттолкнул его ладонь и смерил холодным взглядом. — Но ты не хочешь меня убивать, потому что я тебе небезразличен? — Я вас ненавижу, — обронил юноша и скрестил руки на груди, переводя тему. — Он придет в поместье через пару дней. Когда я зайду к вам в комнату с оружием, то выпущу пулю в грудь, наденьте бронежилет. У вас к груди и спине должны быть приклеены пакеты, полные гранатового сока. Первый разорвет от выстрела, второй — от падения. Иллюзия крови, пока я отвлекаю его разговором. Постарайтесь не дышать, он может наклониться, если все пойдет не по плану, то Ынха выстрелит раньше, чем я сориентируюсь. Крис слушал внимательно, поражаясь тому, как много этот мальчишка знает о своём деле. Сколько же надо работать наемным убийцей в таком возрасте, чтобы так соображать в экстренных ситуациях? Услышав об Ынха, хозяин дома вопросительно приподнял бровь, задавая немой вопрос говорившему. И правда неожиданно разговорчивый сегодня Ким снова погрузился в подробности. — Ваш бизнес пошел в гору, мой клиент отличился нетерпением, но я угрожал поднять цену так, что ваша жизнь станет для него выгоднее, чем смерть. Тогда он заслал Ынха, надеясь подставить меня с ее помощью или найти косяк с ее доносами, чтобы сократить за упрямство плату или лишить ее вовсе. Половина суммы у меня на руках уже была. Я раскусил ее спустя пару дней, но вида не подал, потому когда она специально разбила вазу, после того, как строила мне глазки, я как истинный джентльмен, якобы поддаваясь чувствам и срывая операцию, помчался к вам. — Тебе стоило пойти в актерский, а не в убийцы, — ухмыльнулся Ву и протянул парню воды. Борьба и без того его вымотала, длительный разговор усилил чувство жажды. Чонин благодарно кивнул, принимая стакан и за пару секунд жадно опустошая его содержимое. — Это подвальное помещение, верно? Крис кивнул, Кай оказался о многом осведомлен. — Значит, нас не слышали. Дворецкий отряхнулся и посмотрел на то, что осталось от фрака, направляясь к двери. — Ты не считаешь, что мы должны поговорить о нас, Кай? — Никаких нас нет. — Рад, что вы в порядке, господин, — сдержанно ответил Чонин, безразлично глядя на лужи крови. — Я не считаю тебя доступной шлюхой, Кай. И подстилкой тоже. А ставлю на колени, потому что я привык. Для меня это знак преданности. Знак того, что меня принимают и что соглашаются быть моими. Я не хочу, чтобы ты принадлежал ещё кому-то. Парень, собирающийся уходить, замер, сжав пальцы в кулаки. Повисло долгое, напряжённое молчание. Ифань сказал ему мало, но достаточно. И, наверное, это что-то должно было поменять. Ведь он всё ещё был ему небезразличен. Дворецкий стремительно развернулся на носках и толкнул китайца в грудь, заставляя упасть на кровать. Ифань тут же сделал опор на ладони, собираясь сесть, явно готовый дать отпор ударам. В глазах Кая читалось негодование и ничего хорошего ждать не приходилось. Но юноша молча скинул с себя одежду, обнажая смуглое подтянутое тело и залез на кровать, опуская ладонь на затылок Ву. — Я никогда не встану перед тобой на колени. Ты никогда не будешь владеть мной полностью. Но это не значит, что ты не будешь моим. Только попробуй перехватить мои руки или попытаться меня подчинить. Крис усмехнулся и первый подался вперёд, своевольно устраивая руки на талии Кая и целуя его жадно и пылко, как изголодавшийся зверь терзая губы, покусывая, сминая их грубо и углубляя поцелуй. Юноша вцепился ему не менее жадно в бока, наконец отвечая на поцелуй, ничуть не нежно, но желанно и страстно, с трудом ослабляя хватку, чтобы избавить китайца от рубашки. Ву потерся возбуждённым членом через ткань о задницу Кима, скользя ладонями по его телу, изучая, прощупывая, обжигая прикосновениями и запоминая каждое. Чонин едва уловимо подавался на прикосновения, словно бы желал скрыть это, прикрывал глаза и не разрывал поцелуя до тех пор, пока не стянул рубашку. Жар окутал их обоих, парням стоило огромного усилия отстраниться друг от друга, чтобы стянуть и откинуть в сторону брюки и боксеры, вновь прильнув друг к другу с каким-то упоением. Когда Кай приставил головку члена к анусу, собираясь насадиться на него, и поймал взгляд Ифаня, то глухо, срываясь на хриплый шепот пояснил: — Господин слишком пылок и у него много посторонних предметов, приходилось растягивать себя каждый день. С этими словами он насадился на возбуждённый орган до основания, Крис тут же сжал пальцами узкие бедра, не позволяя парню двигаться самому, и принялся яростно, от души подаваться бедрами навстречу, вбиваясь в желанное тело. Но такое положение ему надоело быстро, он рывком подался вперёд, сменяя положение и нависая над Каем, вынудил обхватить ногами за бедра и вжал в кровать, чтобы снова войти в его тело. Юноша чувствовал, что все меньше контролировал своё тело, а овладевшие им желания, которые он так долго подавлял и переводил в ненависть, сносили разум кирпич за кирпичом. Но вместо того чтобы дать себе упасть за грань, в глубине души Кай напрягался от того, что на этом все закончится. Каждое мгновение казалось ему последним, будто дав желаемое Крису, пусть отчасти, он стал одним из немногих, кто был до него и кого сейчас явно не было рядом с китайцем. Слишком острое и резкое удовольствие пронзило Чонина, пробежав жаркой волной по позвоночнику и выдвинув неприятные мысли в сторону. Кай зарычал, выказывая несмирение положением, охотно делился всем своим внутренним жаром, оставлял синяки на плечах, боках и бедрах, когда пытался замедлить из особого чувства упрямства движения, расцарапал спину и алыми засосами расчертил ключицу и шею, но и Крис не остался в долгу отзываясь на эту борьбу, оставляя в раз больше следов, по возможности блокируя руки Чонина, хватая его за шею и с усилием вжимая в кровать, чтобы наконец вырвать резкими, быстрыми, рваными толчками хриплый стон из измождённых от поцелуев уст. Ему нравилось, как изящно в своей порочности изгибался под ним Чонин, как сверкал ненавистным карим взглядом, в глубине которого, за танцующими чертенятами, пряталась любовь. Следы на смуглой коже отличались в своей четкости и темнели нехотя, словно выдавая даже так строптивость ее обладателя; искусанные губы были приоткрыты, манили, особенно, когда с них срывались полные странной смеси желания и гнева рыки. И Ифань не отказывал их мановению, терзал вновь и вновь, чуть ли не буквально впитывая в себя каждый раз, поглощая эти желание и ненависть. Кай — дикий зверь, которого не приручить. Который отдавался ему сейчас, но делал это с удивительной и казалось бы невозможной непокорность, который не позволял им овладеть, навеки оставаясь тем запретным плодом, который так желанен своей неприкосновенностью, особенностью, неприступностью и умением отдавать эмоции и чувства кому-то, но не самого себя. Ифань чувствовал, как делился с ним своими ощущениями и эмоциями Кай, подаваясь на толчки не менее резко, позволяя члену проникнуть ещё глубже, пусть и создавалось впечатление, что уже просто некуда; оставляя яркие и четкие следы, не сдерживаясь в рычани и полустонах, касаясь его часто, пытаясь делать это незаметно, но изучая тело китайца ровно также, как и он его. Внутреннее пламя обоих и вызванный близостью дополнительный жар туманил разум, взор, срывал с цепей зверей, что притаились в уголках сердца. Черт знает, когда у них снесло крышу окончательно, но они резво стали меняться очень часто, нависая друг над другом, разрывая кожу укусами, борясь за власть, а может, доказывая друг другу чувства. Синяков и засосов на телах друг друга было несметное количество — никакая одежда их все не скроет — тела горели, глухие стоны сменили рычание, дыхание стало поверхностным и быстрым. Предел. Чонин ненавидел Ифаня так сильно, как и любил. Ненавидел его идеальное тело, его властный характер, который будоражил кровь и утраивал ту непокорность, что являлась неотъемлемой частью его жизни. Он ненавидел его своевольные прикосновения, эти разгоняющие кровь и усиливающие жар стоны и то, как жадно, словно съедая, тот смотрел на него. Ненавидел настолько сильно, что в какой-то момент ещё и полюбил. Ифань резко толкнулся в его тело, достигая в который раз простаты, вырывая полурык-полустон из чужих уст и кончая, и тут же обхватил ладонью член Кая, доводя его до разрядки и завороженно наблюдая за тем, как парень толкался в его ладонь. После долгой борьбы и жаркого секса он смог остаться сверху. Кай толкнул его вбок локтем, заставляя рухнуть рядом и приподнялся на локте, поворачивая голову и заглядывая в темные глаза. — Бесишь радоваться так откровенно. — Сложно проигнорировать случившееся. Крис приподнялся, выдернул одеяла из-под парня и себя, и накинул на него, скрывая с головой и позволяя себе мимолётную слабую улыбку, от которой не осталось и следа, когда Кай вылез из-под одеяла растрёпанный и злой. — Это возмутительно, господин, — сдерживая вежливостью недовольство в голосе произнес Чонин. — В качестве извинения за издевательство над прислугой я настаиваю, чтобы вы убрали эти мерзкие тела! И Крис только сейчас вспомнил о двух трупах в своей комнате и равнодушно повел плечом. — Пусть вернутся с того света, отползут и сдохнут в коридоре, у меня дворецкий в кровати, редкий экземпляр. Темные глаза хозяина дома хищно блеснули, он придвинулся к Киму, а тот в ответ нахмурился, затем — по-странному улыбнулся, подался вперёд и прошептал на ухо: — Ты полетишь с этой чертовой кровати лицом вниз, если повалишь меня сейчас снова.