Куда вешать оленя?

— Куда вешать оленя? — спросил Майк, примеряясь к елке. Места на ней почти не осталось. Все было увешано мишурой и пузатыми цветными шарами. — Сам ты олень, — Леви насмешливо взглянул на него, — это косуля. — В чем различия? — последовал озадаченный вопрос. В этом был весь Майк. Он никогда не старался казаться лучше, чем есть. И если чего-то не знал, то так и говорил. Леви это чертовски подкупало. — В рогах, кажется. — Кажется? Так ты сам не знаешь? — Знаю, — твердо сказал Леви и ловко сменил тему разговора: — Хочешь глинтвейн? Еще осталась та бутылка из Икеи. — Давай. Скрывшись от Майка на кухне, Леви первым делом достал телефон и загуглил различия между оленем и косулей. Черт дернул его за язык осадить Майка с такой самоуверенностью, будто Леви действительно был сведущ во всей этой флоре и фауне. На деле же он вряд ли отличил бы сосну от пихты. Один хер — оно все было зеленое. Глинтвейн нужно было разогреть в кастрюле до кипения, а затем тут же выключить конфорку. Воздух сразу пропитался приторно-пряным ароматом. Удостоверившись, что запомнил все существенные отличия между родами оленей, Леви поставил мобильный на блокировку и вышел с двумя исходящими паром кружками в гостиную. Майк поджидал его рядом с дверью, пряча за спиной включенную гирлянду. — Попался. — Эй, у меня, вообще-то, кипяток в руках, — возмутился Леви, когда Майк шагнул прямо на него и попытался обернуть эту самую гирлянду вокруг его пояса. — Давай сюда. Так вкусно пахнет. Ты положил туда палочки корицы? — Нет. Они еще на прошлой неделе закончились. — Жаль, — вздохнул Майк, забирая кружки. — Надо купить. — А что с этим делать? — Леви указал глазами на гирлянду, которую зачем-то вручил ему Майк. — Завернись в нее. — Что? Еще чего пожелаете? — иронично вскинулся Леви. — Пожалуйста, — проникновенно попросил Майк и облокотился бедром о стол в самом углу комнаты. Леви закатил глаза и с выражением на лице «я делаю это только для тебя, идиот» несколько раз крутанулся на месте, позволяя гирлянде опутать тело от коленей до груди. Руки оставались свободны. Точнее, одна рука. Вторая добровольно стягивала гирлянду в районе пояса. Несколько фонариков неудобно впились в бок, и Леви поспешил поправить их положение. Майк смотрел на все это представление с нескрываемой теплотой и умилением, отчего Леви почувствовал себя нелепо. Надо же, как он вообще повелся на это? — Все? — Подойди сюда, — потребовал Майк. — Как? — Леви попытался сделать несколько шажков. Получилось. Гирлянда перехватывала бедра, но идти он все же мог. Вернее, семенить. — Хороший мальчик. — Заткнись, умоляю, — сказал Леви, когда подошел к Майку вплотную. От того даже через слой одежды исходило тепло и тот самый домашний запах, который сводил Леви с ума. Майк протянул ему горячую кружку. — Спасибо. — Что там насчет оленей? — Ах да, — Леви напустил на себя деловой вид. Должно быть, именно так он выглядел, когда пытался компетентно отвечать на вопросы графических дизайнеров по поводу флайеров. Для справки: он ни черта не разбирался в графическом дизайне. — У косуль длинные заостренные уши, короткий хвост. Их рога не имеют разветвлений и шершавые на ощупь. — Ага, — поддакнул Майк, начиная неспешно скользить руками по его телу, от фонарика до фонарика. — А у оленей рога больше. И еще они их сбрасывают каждый год. — В смысле сбрасывают? — Как зайцы — шубу, примерно. — Откуда ты все это знаешь? Увлекался в школе биологией? — рука Майка остановилась на груди и теперь нежно очерчивала грудные мышцы. Приятно. Вдоль позвоночника тут же побежали мурашки. — Загуглил, пока был на кухне, — обреченно признался Леви. — Что? — рука остановилось, а Майк опустил на него недоверчивый взгляд. — Ты, блядь, действительно думаешь, я в этом шарю? Целую секунду Майк смотрел на него очень серьезно, не моргая, а потом хмыкнул в усы и рассмеялся. Смех у него был отрывистый, бархатистый. — Я видел. Думал, ты не сознаешься. — Урод, — беззлобно заметил Леви и сделал несколько глотков глинтвейна. Напиток обжигал, согревал и кружил голову. — Можно мне раскрутиться? — Пока нет. Пей. — Будем дальше наряжать? — Да. В коробке осталось всякое зверье. — Не знаю, откуда у нас столько оленей… Может, оставим только шары? — Оленей? — Майк наигранно вскинул бровь. — Не косуль? Ты уверен? Леви мог бы так же наигранно замахнуться на Майка кулаком, но одна рука удерживала гирлянду, а вторая — кружку глинтвейна, и поэтому все, что он мог сделать, это встать на цыпочки и, одними губами прошептав «замолчи», потянуться за поцелуем. Рождество обещало быть теплым.