На мгновение, его янтарные глаза блеснули неимоверной яростью и недопониманием. Но сумев умерить свой пыл, он решил сначала разобраться.
— Почему именно я? Она могла наплести все, что угодно. Понимаю, мы с Вэлл не в лучших отношениях, и вы прекрасно это знаете (как никак — знакомы больше полугода), но я не настолько сумасшедший, чтобы навредить ей. К тому же, таким подлым и жестоким способом, — он взъерошил волосы и отер лоб, непонимающе сведя брови. — Клянусь, бомба не моя…
— Нужны мне твои клятвы! — скрежеща прикрикнул Вик, отчего Муромов поднял голову. — Вэлл много раз рассказывала, как вы постоянно ругаетесь, постоянно оттесняете их, не даёте отелю даже и шагу свободно ступить! У вас полно связей, я знаю. И соорудить микро-бомбу для тебя — раз плюнуть!
— Вик!
— Это не я, говорю же! Это просто сумасшествие! Ты обвиняешь меня, не имея никаких доказательств!
— Не тебе обвинять меня в методах расследования, мажор!
— Вик! Илья!
— Не тебе расследовать это дело, идя на поводу у чувств к этой чертовой вертихвостке!
Дальше слушать он не мог. Никто не смеет так относится к чистейшему и добрейшему созданию в городе.
Почуяв запах жареного, Арт мигом поднялся с дивана, придержав старого одноклассника.
— Ну-ка, разошлись! — Илья с вызовом дёрнул плечом, готовясь впечатать подошедшего к нему ботаника в пол, отчего Арт немного оторопел, но сдаваться не торопился, чем ещё больше раздражал Муромова.
— Твою мать! Как бабы!
Кира звонко ударила ладонью о стол.
На тяжелый стук отреагировали все. Вик и Илья вздрогнули и весь пыл, и вся огненная ярость отступили на второй план. Арт моргнул и удивился этому — он ведь не знал, на что способна оторва и выпускница полицейской академии Кира Сменкина. Девушка, медленно сжимая покрасневшую ладонь, попутно выравнивая дыхание, процедила воздух сквозь зубы.
— Илья, прости. Поезжайте, пожалуйста домой, и так поздно.
— Да-а… — протянул Арт, видя мигания и взгляд Сменкиной. — Меня как раз до дома добросишь. Одиннадцатый час, а за окном холодрыга…
Илья согласился и, накинув шапку и попрощавшись, вышел вместе с Артёмом на улицу.
Кира облегченно выдохнула и собравшись закрываться, прикрыла двери, но ёжиковая шевелюра, внезапно появившаяся в проёме, заставила её повременить.
— Кира.
Она вопросительно приподняла брови и зевнула.
— Это… У меня… отец в Питере остался и он, в общем, переживает, «что» да «как» тут со мной. В общем, как дела с моей мамой? Никакого сдвига?
— К сожалению, да… То есть, немного информации есть, наверно… Если мы раздобудем еще один пропуск в одно место и если мой брат из напыщенного индюка превратится обратно, в занудного братца, дела пойдут в гору.
Кира тяжко выдохнула, услыхав обиженные реплики брата, и смешно сдунула фиолетовый локон с глаз.
— Ну, я тебе доверяю, — Арт дружелюбно улыбнулся и вышел за дверь.
— Если ты хочешь, то можешь помогать, — крикнула Кира вдогонку, образовывая дома сквозняк. — При условии соблюдения правил неразглашенности, разумеется.
Арт на секунды две застыл. Обернувшись, глядя на неё светлыми изумрудными глазами. Снег бураном развевал слова и расстояние между ними, но кроткий кивок сжатых губ и яркий блеск зелёных глаз, будто бы слетающих с век, благодарность она сумела разглядеть. Даже если бы между ними бушевали молнии, дождь, буря, ураган она бы их разглядела и запомнила этот момент при любых обстоятельствах.
Вернувшись, Кира продолжила перевязывать рану брата. Тот что-то бурчал, но вата, смоченная спиртом, одним «случайным» нажатием вовремя затыкала его, заставляя шипеть и помалкивать.
— Это не Илья. Я была у него на предприятии: там нет ничего, что могло бы сконструировать бомбу.
— У него есть связи.
— Откуда мы знаем? Поживем — увидим. Зацепок очень мало.
— Ну, конечно.
— Ты подумай, — Кира сама невольно переосмыслила события, придя к неожиданному выводу. Её глаза тревожно дрогнули, а руки застыли. — Что если убийство и бомба…
— Не связаны? — Вик задумался, но опровергать и доказывать теорию не стал.
— Вдруг, у Вэлл больше врагов, чем мы думали, — Муромовы, лишь одни из многих.
— Но, у нее есть «Мышсибстрой» — сильный и опасный союзник. Кто захочет с ними тягаться?
Сестра обескураженно мотнула головой и почти закончила перевязывать голову Виктора.
— Ух, братец, за твоей боевой подругой нужен глаз да глаз, — осмотрев своё творение, она усмехнулась: — Н-да-а… Медбратом в нашей паре точно был Саня.
— Ну спасибо, — цокнул Вик, рассматривая несуразный тюрбан и, вдруг вспомнив кое-что, хитро усмехнулся. — Зачем ты попросила его помочь? Лишние уши нам ни к чему.
— Просто… Он ведь одинокий, болтающийся по городу, безработный чувак. Что я могла ещё предложить?
— Ага-м, и поэтому ты пригласила безработного, приезжего чувака, не смыслящего в городе ровным счётом ничего помогать нам? Что это не тебя нашло?
Кира отмахнулась, встала со стула и зевнула.
— Сейчас на меня нашла усталость. Так что отстань, я — спать.
Не сумев хоть как-то продолжить разговор, Вик усмехнулся и тоже пошёл в комнату.
В прикрытых от усталости глазах застыл этот взгляд. И уснуть она не могла.
Она знает этот взгляд — взгляд, который желает получить хоть капельку надежды. Взгляд, готовый ухватиться за любую, даже самую маловероятную возможность. Искра, всеми силами пытающаяся блестеть ярко, почти что догорая и выплескивая последние силы. Такие глаза полны веры, юношеской, не познавшей жизни лёгкости. Но со временем там поселяется малый, пока совсем малый, но все же ощутимый проблеск отчаяния. Отчаяние, которое может заволакивать жертву, никогда не отпускать обратно. Кира знает этот взгляд. Так же её карие глаза впивались в распечатки о смерти её отца и в равнодушный взгляд стажера-полицейского. И Кира видит в нем отчаяние.
***
Звонок в дверь отвлёк молодую журналистку от компьютера. Весьма интересный, одинокий звонок в дверь в столь поздний час. Поначалу она не придала этому значение — может, друзья мамы, — но всё-таки открыла первой. И не пожалела.
— Привет, Маш. Я могу войти?
Маша неопределенно пожевала губами. Со стороны кухни разносился лязг посуды.
— Кто там, Маш?
— Да-а… Вася материал принёс. Я выйду ненадолго?
— Хорошо.
Накинув куртку Маша мигом шмыгнула из квартиры.
На улице, около их подъезда, припарковался знакомый автомобиль Черных. А за рулём и сам хозяин.
— Не получилось? — спросил Фил, не глядя на открытую заднюю дверь, но заметив Машу, поздоровался и замолк.
Вэлл, усевшись в авто, сняла капюшон и, собираясь с духом, вздохнула.
На часах было около девяти вечера — с инцидента прошло всего ничего, но Вэлл знала, что многие уже обо всем знают.
— Прости, что так внезапно. Не успела позвонить. Проезжали как раз недалеко и решили заехать. Ты с мамой живёшь?
— Да. Пока что она не против.
Вэлл чуть улыбнулась и помолчала.
— Ты, наверное, знаешь, зачем я к тебе?
— Насчёт отеля?
— Да. Не могла бы ты… Не могла бы ты исполнить одну маленькую просьбу… Наверное, с моей стороны это покажется ужасным, но ты ведь пишешь статьи и записи…
— Могла бы ты написать статью, которая бы утихомирила волнения в городе? — попросил Фил, видя в движениях Вали сомнения и извинения.
Маша ненадолго задумалась, переводя взгляд с юноши на Эникееву. Это было серьёзное заявление и достаточно непростая задачка — просто так переписать еженедельник ей не дадут.
— Даже не знаю. Позволят ли мне?
— Пожалуйста, Маш. Это очень-очень важно для меня. Просто, смерть Дарьи разнесет мой «Энвелл». В городе сколько газет и журналов, готовых глотку рвать о таком событии. И все они переврут по тысячу раз! Но ведь ваша газета самая популярная и читаема многими. И в общем… Я не прошу прямо убрать это событие, — замешкалась Валя, совсем запутавшись между честностью и желание выжить, — будто бы его и не было — нужно просто опустить некоторые факты — всего-то! А моя секретарша — Елена Новикова — поможет тебе. Я в долгу не останусь.
Некоторое время Маша молчала. Внутренний борец за справедливость задумался.
— Я попытаюсь отредактировать и поменять кое-что. Но не надейтесь, что редакция не будет перепроверяться. К вам не приезжали журналисты?
— Нет. Только полиция, морг, Фил, детективы Сменкины.
— Сменкины? Погоди-погоди, это тот твой друг с универа? Думаешь, они что-то могут?
— Да. Ну, я так думаю, — глава «Энвелла» на секунду проникла, но заметив скептически настроенных друзей, волнуясь, взорвалась. — Ну, а что мне еще остаётся? Полиция такое дело мигом по городу пустит. Наверняка они уже готовят бригаду по обыску отеля. Нас оштрафуют. Или, может, найдут еще что-нибудь… Беженцы, узбеки, незарегистрированные клиенты, пыль кое-где, свет не тот… Да к чему угодно придерутся! И тогда точно закроют нас или лишат звезды! Или даже двух!
— Вэлл, Вэлл, не парься, — заверил её Фил, расслабленно вдохнув воздуха. — Мы всё разрулим. С полицией я договорюсь — делов-то!
Вэлл глубоко вздохнула, откинулась на сидение и благодарно улыбнулась, на что Фил самодовольно подмигнул, пожав плечом.
— Хорошо, я попробую. Но не обещаю, что получится.
Маша боялась, но помочь хотела. Несмотря на некую тёмную ауру Фила, которую журналистка за последние месяцы так и ничем существенным не подкрепила, помочь главам города, таким же как она — детям, нуждающимся простой помощи — она хотела.
Маша решительно кивнула, а бирюзовые глаза дрогнули проблеском надежды, сопровождаясь радостным вскриком водителя.
— Спасибо большое. Ты лучшая журналистка которую я когда-либо знала… Так-с сколько тебе дать?
— В смысле…денег? — Маша замешкалась и удивлённо приподняла брови. И Фил, и Вэлл были настроены серьёзно.
— Могу дать пять… Или, может, пробить тебе интервью с местной знаменитостью?
— Это… Типа, взятка?
— Нет, но я же сказала, что в долгу не останусь, так что…
— Вэлл, — вовремя отдернул ее Фил, видя, как Валя принялась копаться в кошельке и бормотать что-то невнятное, и то, в каком настрое пребывала честная журналистка — а это могло подкосить их положение, — разве мы не стали приятелями, друзья, близкими друзьями? Маша ведь согласилась помочь, так что…
— Не надо никаких денег, Валь. Я напишу статью, просто так — без платы.
Под одобрительный, тёплый взгляд Фила и тихого смешка Маши, Валя вложила купюры обратно в кошелёк.
***
— Что думаешь?
От внезапного вопроса, нарушившего получасовые молчаливые размышления, она непонимающе встрепенулась, подумав, что её скуке наконец-то пришёл конец, но нет — напарник всё также сидел за столом допивая третью банку газировки, всё так же делая вид, что переписывает автоштрафы, которые не входили в его обязанности.
— Не знаю, — ответила Алена, пожав плечом и вернувшись к фотографиям погибшей. Он усмехнулся и облокотился о стол.
— Давай по-другому — что думает Владик?
— Иди ты в задницу!
Стажёр слегка развернулась на стуле в сторону и сильнее уткнулась в фотоматериал, из-за чего Саша чуть засмеялся, а затем, вздохнув, откинулся на спинку стула.
— Мне кажется, нам всем прилетит за это убийство.
— Думаешь, это убийство?
— Да, скорее всего. Её ударили чем-то небольшим, но очень метко и больно, — Саша слегка поморщился при единственном воспоминании. — И стол тут не причём.
— Я думаю она упала, ударилась о стол, а потом и рухнула. Несчастный случай.
Саша посмотрел на взбалмошную напарницу и вздохнул, понимая, что та ещё не видела города, что, конечно же, выглядело в глазах Алены насмешкой.
— Ты же недавно в городе? Меньше полугода. Ты не знаешь, но в Мышкине полно случаев, когда всё списывалось на случайность, может быть, где-то так оно и было. Но были и момента, когда убийства тонко подстраивались. Не знаю, как это происходило, но нашим насмерть зашибить кого-нибудь было нетрудно. А может, мне так в детстве казалось: у нас в приюте старшики постоянно страшилки да байки рассказывали.
Алёнка нетерпеливо всмотрелась в парня, почувствовав себя неловко перед ним за такое откровение.
— прости, Саш, я…
— А, не жалей меня, — отмахнулся Саша, отпивая еще. — Мой отец из города еще до моего рождения уехал, а мать спилась. И слава богу — в детдоме была свобода. Везде лазили…
Вспоминая прошлые деньки, Саша совсем было забылся, но заметив молчание напарницы, встрепенулся. Грустно осознав, что газировки нет, он лениво поднялся и вышел за новой.
На вахте, копаясь в телефоне и допивая кофе, стоял Владислав Маратович.
— Эй, Саш, вы сегодня не на патруле?
— Нет. Поменялись с Лехой. А ты чего прохлаждаешься?
— Слыхал, дело по отелю закроют — всё-таки несчастный случай.
— А таблетки?
— Не знаю, таблеток в её организме не нашли, — пожал плечами Влад, направляясь в кабинет. — Ну, нам же работы меньше.
— Ну, тебе не привыкать, — усмехнулся Саша, на что Влад на мгновение нахмурился, но тут же что-то вспомнил.
— Кстати, Алена в кабинете?
— Да. Фотки твои разбирает. В смысле, фотки погибшей.
— Пойду заберу. Моргарт с меня шкуру спустит.
Через двадцать минут, вернувшись в кабинет, Саша со звуком открыл пачку чипсов и глянул на пустующее место напарницы.
— Ха, все-таки умотала. И какого спрашивается фига они ещё зарплату получают?
***
Сказать, что она была напугана — сказать ничего. Её трясло в мыслях и мучениях. Худые коленки под голубой юбкой болели после вчерашнего, но сейчас она старалась не думать о синяках.
Дверь в комнату распахнулась, и свет распространился по помещению. Снежана дрогнула. Он молчал и не спешил обрадовать или наказать её.
— Простите. Но всё произошло так быстро… Она вошла, и мы, мы даже не успели сообразить… Я думала она без сознания, но потом потекла кровь… вы только не беспокойтесь… Я виновата, не увольняйте её. Это я споткнулась и мешкалась, отчего и по времени мы не успели…
Она не видела его лица, но чувствовала его взгляд, сверху рассматривающий её белокурые волосы.
Он чуть усмехнулся и присел рядом.
— Ты её знаешь?
— Сотрудницу отеля?
— Нет, блондинку.
— Нет… — девушке казалось, что она совсем глупа, если даже не узнала имени и с трудом помнит внешность напарницы.
— Вот и я нет, — пожал плечами Фил, совсем не волнуясь по этому поводу, и легко плюхнулся в кровать, откинув телефон в подушки. — Она не работает на меня, так что мне нет до нее дела.
— Тогда что вы будете теперь делать?
— Сидеть тут и смотреть, как тебя будоражит от каждого моего прикосновения, — он искоса, взглядом, очертил её хрупкие плечи, талию и усмехнулся тому, как она сжалась под его взглядом. Как легко её смутить.
— А что же с «Энвеллом»?
— П-ф-ф! Одним человеком — меньше, другим — больше. Подумаешь! С Вэлл я сегодня встречался — она в порядке, только переживает сильно. И с этим поговорю как его… Маргуром, Маргиналом… в общем, не суть.
Она кивнула и промолчала. Беспокойство медленно отступало, а взгляд больше не был похож на взгляд перепуганного кролика.
Фил приподнялся с кровати и снова оказался близко к ней. Её белая, без единого изъяна кожа оказалась близко к нему. Только вот, на её ключице небрежно рассыпаны капли растаявшего снега. Под изучающим взором синих глаз, Снежка не смела шевельнуться.
— Застегивайся хоть иногда.
Он усмехнулся и смахнул капли с белоснежной кожи. Ладонь скользнула по плечам, мимолетом задержавшись на выпирающей кости. Она как всегда холодная, как и сама девушка, такая же нежная, фарфоровая. И Фил всегда задавался вопросом: почему она всегда такая безмятежная, чистая, идеальная? Почему его это волнует? Почему хоть и незначительные синяки, оставленные им исчезают с той же лёгкостью, как и появляются от лёгкого нажима? Это одновременно и раздражало, и удивляло. Также, как эта девушка.
Фил ненавидел её. Снежка раздражала его своей странностью. Она совсем не сходила по нему с ума! Даже намека на это нет! Ни разу за всё время она не воспылала к нему. Да все девушки города хотят провести с ним хотя бы ночь — а она не видит какой лакомый кусочек ей достался. Почему Снежка такая другая? — Непокорная и покладистая одновременно, выполняющая почти все его прихоти; гордая и жалкая; ноющая и наивно верующая ему; добрая и непорочная, хотя действует по его приказам. Все его попытки, лишь слегка проявляют в ней злость, тонны смущения, жалости, но не ненависть. И его бесило это. Бесил тот факт, что это
он проводит с ней время, нянчится с ней, тратится, но не наоборот. Он таскается именно с ней, а ей хоть бы хны.
Он нуждается с ней? — Нет, это она нуждается в нём, деньгах, работе, квартире и поэтому зарабатывает таким грязным путём — продаёт себя, убивает людей, терпит его похабный взгляд, грязь, готовая на всё. Да, это она нуждается в нем. И Филу нравится видеть её безысходность. Она ненавистна и удивительна одновременно.
Ему нравится видеть как она медленно, но верно катится по наклонной. Ведь в любом омуте водятся свои потаенные черти, так и норовившие в один день пробить холодную, нежную корку льда.
И Фил хочет видеть, как этот ангел окончательно падет с небес, к нему — в объятья дьявола.
— Тебе завтра рано вставать, — Фил встал с кровати не забыв надавить на ненавистную, идеальную ключицу. — До завтра.
Снежка что-то пискнула и, отерев покрасневшее место, проводила босса чуть мокрыми глазами.
***
«Снежан, я видела тебя тем вечером»
17:48
«Около отеля»
17:50
«Ты ведь говорила, что Фил способен на разные поступки. И в общем, я подумала, что ты там делала так поздно?»
18:30
«Ответь же»
18:55
«Снежана, я знаю, ты прочла»
19:40
«Давай я расскажу всё завтра?»
21:20
«И не здесь»
21:21
«Вживую»
21:21
«Хорошо»
21:45
