Детективное агентство братьев Сменкиных

      Зеленая листва игриво шелестела в ветвях деревьев центрального парка из-за державшегося всю неделю ветра. Осень хоть и сместилась (сентябрь оставался таким же теплым и солнечным, как август), но вихри в Мышкине по расписанию. Несколько листьев и мелких сучков ударило в витрину, колокольчик на двери звякнул, и Кира стремительно подняла голову, едва не порезав ножом себе палец.       — Вот же зараза. Всякий раз, когда он звенит, кажется, что пришли клиенты.       — Ну, сегодня их точно не должно быть, — ответил Вик и указал кончиком своего ножа на дверь. — «Закрыто по семейным обстоятельствам».       — Да, но после всей этой суматохи, люди просто прут и прут…       Мимо Сменкиных в огромных, не на ее руки прихватках, проплыла Снежка с аппетитной и ароматной горой еще не остывших пончиков. Девушка с довольным видом подула на лакомство и, снимая кухонные варежки, пролепетала:       — Конечно к вам будут идти столько народу. После «Июльского переворота» — вы одни из не многих, кому люди верят и кто может помочь. Надо же как-то возвращаться в рабочее русло.       — Спасибо, Снеж, — улыбнулся Вик. — Как там пицца? С фруктами и закусками мы уже закончили.       Снежка поднесла кончики пальцев к губам и промычала что-то очень сладко и вкусно, чему Вик и Кира рассмеялись. Последние несколько недель, открытая, свободная и почти счастливая Снежка нравилась им все больше и больше.       Сменкины поставили на стол блюдо с нарезанными апельсинами и киви подле нескольких других блюд с праздничной едой. Хотелось уже сесть за стол и смести половину, но ни одного гостя еще не было.       — Народу больше, как никогда раньше, а все ровно успели, — усмехнулась Кира, пробежавшись взглядом по накрытому столу.       На часах почти восемь. Несмотря на позднее начало готовки, ребята все успели, а заказанные роллы примчат с минуты на минуту. Вик решил воспользоваться освободившимся временем и заглянул в компьютер, дабы проверить сообщения и заказы — все же город восстанавливается, и напрочь отречься от Мышкина на целый день и оставить себя в неведении Вик по доброй и ответственной своей натуре не может, а Киру Снежка попросила расписать шоколадом приготовленные пончики.       Звоночек на двери ёкнул снова и Сменкина хотела было уже поворчать на погоду как следует, но звук открывающегося входа и шорох ботинок заставили ее улыбнуться автоматически — кто бы из сегодняшних гостей не зашел, Кира знает, что будет рада каждому.       В двери вошел Арт и с порога вытянул перед собой букет сочных душистых белых и фиолетовых цветов. Кира вырисовывала узор, знала, что это Арт, поэтому не стала обращать на парня большое внимание.       — С днем рождения, Кир, — донеслось до нее совсем рядом и не сразу — подойдя к ней, Арт некоторое время собирался с мыслями, а затем аккуратно поцеловал в щечку, и Кира все же повернулась к нему, закончив разбираться с одной из жертв. — Это тебе.       — Сирень?       — Я знаю, Вик говорил, что ты не любишь цветы, — улыбнулся и рассмеялся он. Кира выглядела пораженной и не знающей, что делать с такого рода подарком, — но они так на тебя похожи. Вот я и вспоминаю тебя всякий раз когда вижу эти яркие и живые цветы.       — Спасибо. У меня немного заняты руки, так бы я сама их поставила, а тебя бы отблагодарила…       Кира кивнула куда-то в сторону и Арт понял в какую вазу поставить букет. А пока Кира оборачивалась обратно, не имея возможности противостоять руками и вообще что-либо ими делать, юноша ловко оказался очень близко к ее лицу и все же урвал короткий поцелуй именинницы, думая, что никого в комнате кроме них нет. Наигранно кротко, но на самом деле, это было нагло. Кира возмущенно-смущенно ухмыльнулась.       — Считай, что отблагодарила, — хохотнул Вик, прячась недалеко за компьютером.       — Ой, да, Вик, и тебя с днем рождения! Вот цветы, на этот раз не с парка, а как подобает, купил! А подарки?..       — Подарки потом предоставишь, — махнул Вик и поставил вазу на рабочий стол.       Из-за перегородки вновь вышла Снежка заинтересованная приходом первого гостя, неся в руках блюдо с разрезанной на кусочки домашней пиццей. Увидев Арта, она радостно улыбнулась и поспешила обнять его.        — Ты пешком? — спросила Снежка, отстраняясь и позволяя Арту присесть за барную стойку.       — Да. А Фил будет?       — Не знаю, — более отстраненно произнесла она и спешно добавила. — Но он сказал, что постарается.       — Мне он то же самое сказал.       Арт хмуро пожал плечами и разговор прервался на оборванной ноте. Хотелось добавить что-нибудь еще, более живое и не омрачающее, но в этот момент все присутствующие думали об одном и том же — как там сейчас Фил, насколько ему несладко. Но удача обычно на его стороне, поэтому он просто обязан выкарабкаться.       Пару минут спустя двери агентства с размахом отворились, а ветер незваным гостем пронесся в помещение. Сменкины, Арт и Снежка даже отвернулись, чувствуя налетевший, однако слабый порыв, и мелкие частички пыли. Еще ни разу ветер не расшибал дверь, но это оказался даже не ветер, а прибывшая вместе с близкой по духу фамилией и стихией Варя. А вместе с ней и спутник ее жизни Илья.       В следующую секунду, как только Илья благополучно прошел в помещение, Варя быстро затворила за ними дверь. И как только Варя это сделала, она с криками и поздравлениями кинулась к виновникам торжества с раскрытыми для объятий руками.       Кира едва успела избавиться от мазков шоколада на своих пальцах, чтобы обнять подругу как подобает: тепло, благодарно, с любовью, и даже слишком сильно. Варя покачалась с ней из стороны в сторону, скороговоркой желая все-всего-всего, о чем можно мечтать. С той же силой Варя обняла и Вика, на что Сменкин смущенно усмехнулся ей в пышную косу.       — С двадцати-однолетием, вас, — усмехнулся Илья, когда подошел к Кире. — Возраст возможности покупать нечто покрепче, поздравляю!       — это давно не препятствие, Муромов! По себе же знаешь! — рассмеялась Кира и увидев, как Илья, колеблясь, будто не решаясь, отставил локтевой костыль немного в сторону, собственноручно тут же обняла друга. Сам он, кажется, все еще чувствовал вину и держал дистанцию, считая ту роскошью, несмотря на то, что компания его поступки давно простила.       — Это формальность, — тепло улыбнулся он в ответ и прошел пожать руку Вику, а затем и Арту.       Илья сильно опирался на костыль, передвигался немного косолапо, неестественно выгибая левую ногу, отчего его походка была значительно медленнее, чем раньше. Но друзья настолько привыкли к его прихрамываниям, что совершенно перестали обращать на его ногу внимание, несмотря на то, что сам Илья еще совсем не привык и в любом обществе чувствовал дискомфорт, будто на него постоянно пялятся или жалеют, или ликуют полученной по заслугам травме. Но в компании все равно это ощущение притуплялось, и Илья спокойно дошел и до Вика, и до Арта, и до дивана.       — Как нога? — спросил Арт. — Все то же?       — Да, — ответил Илья, опустив взгляд на смещенный сустав колена и начав прокручивать им. — В больнице сказали, оно вряд ли вылечится полностью. Прошло уже почти два месяца, а улучшений не видать…       — Поэтому мы будем покупать трость, — с энтузиазмом подхватила Варя, укладывая гитару, и присела между Ильей и инструментом, нисколечки не опечаленная обстоятельством. — Ты не будешь ходить с безвкусным костылем.       — Ты уже пробовала его на вкус? — скривился Илья и отдалился. — Он металлический и кто им только не пользовался! Меня хоть пожалей!       — Он будет оранжевым, — закатив глаза, продолжила Варя, — и деревянным. Лакированный и черный, с фиолетовым наконечником! Я даже сама займусь его дизайном, так уж и быть.       — Эти цвета однозначно подойдут к чему-то другому, — усмехнулся Арт, посмотрев на пару.       Варя показательно вздохнула, прикидывая, сколько сил и времени потратит на разработку идеальной трости, и Илья тепло усмехнулся ее актерским навыкам. Ребята глядя на них тоже улыбнулись и засмеялись: сейчас оба выглядели намного лучше чем месяц назад, когда их отношения оказались в критической точке, на пике. И этот пик Варя и и Илья преодолели, наконец обсудив, все что успело произойти и что заставляло чувствовать себя брошенными друг другом. Конечно не обошлось без ссор, ругани и обид, но, если честно, то, что они пережили в июле помогло им лучше понять себя и прислушаться к вечным возмущениям. На протяжении двух месяцев лечения и реабилитации, Илья, словно манекен, собирался по фрагментам и обретал душу, а Варя подбадривала, сидела с ним вечерами, мониторила дела в компании. Она осталась с ним когда обоим так были необходимы внимание и поддержка.       Мимо окна пронесся, словно скоростной состав, автомобиль, визжа и мигая полицейской сиреной, будто дело первостепенной важности всего человечества. Кира, Вик, Арт, Снежка и Муромовы, ничего не поняв, смотрели в окна. Затем эта машина медленно, под всеобщий взгляд, сдала назад и припарковалась аккурат около входа, к счастью, далеко от ненизкой Митсубиши Муромова, даже не обращая ни малейшего внимания на нарушенные правила дорожного движения.       — Стражам порядка закон не писан, — заключил несправедливый итог Вик.       — А получившим повышение, уж тем более, — поддержала Кира.       Было видно, как в окне машины, Саша закатывает глаза, отчаявшись, машет на это дело, а Аленка, сидя за рулем, машет на это дело с большим замахом и начинает о чем-то тараторить. Из задней двери вышла, а точнее, выскочила Маша и с огромным облегчением ступила ногами на родную твердую землю. Затем Аленка взяла в руки телефон, колонку и вышла из машины. Саша за ней следом. А потом эти трое несинхронно, но Аленка того желала, влетели в детективное агентство с включенной на всю громкость песней из «Маши и Медведя» про день рождения.       В помещение вдруг ворвалась и воцарилась настоящая атмосфера праздника, торжества и веселья, которую подхватили и Арт, Снежка, Варя и Илья, хотя Сменкины всего навсего хотели посидеть всем вместе за едой и выпивкой. Загоревшаяся Аленка прыгала по комнате с колонкой и обнимала каждого, а именинников — с особыми шумливостью и визгом. Саше тоже передался неистовый дух Аленки и он поприветствовал Киру их коронным рукопожатием и обнял со всей силы, а та крепко обняла в ответ. Теперь спина позволяла ему нормально двигаться. Боль от ожогов полностью исчезла, и Саша охотно этим пользовался. Маша смеялась, и, будучи единственной среди них адекватной, пожала руку Вику, легонько обняла Киру, поставила подарочный пакет на пол и сняла куртку. Кира не была против объятий. Уж слишком часто она стала этим заниматься, привыкнув к такой такой форме выражения чувств и близости, которую она раньше позволяла немногим: только Варе, Саше и Вэл.       Невольно Кира подняла взор на брата и улыбнулась: Аленка пыталась растрясти его и заставить танцевать кордебалет синхронно ее движениям, наплевав на ограниченность пространства, но у братца со смешками и отнекиваниями получалось менее задорно. Кира сморгнула наваждение и присоединилась к ним, желая быть рядом с двойняшкой в день их двадцатиоднолетия.       — Итак, теперь мой тост! — Саша резко поднялся из-за стола и также резко поднял бокал в воздух. — Многоуважаемая Кира, многоуважаемый Вик! — многоуважаемые Сменкины с уважением кивнули. — В столь знаменательный день желаю процветания вашему делу! Вашей жизни! Вашим спутникам! Вашим деньгам! Вашим делам! Вам и!.. В общем, за Вас!       Саша радостно завопил, бокалы приятной трелью столкнулись друг с другом так, что содержимое едва не выплеснулось на трапезу, от которой уже осталась половина.       — Очень вкусный торт, Снежка, — заметила Маша, прожевав кусочек, — не в первый раз делаешь?       — Да. Варя научила, — улыбнулась Снежка.       — Моя ученица! — заявила с гордостью Варя, обняв девушку за плечи, отчего обе чуть завалились на бок.       — Мне кажется, очередь Арта, — сказала Аленка, отвлекая всех от прочих разговоров. — Да. Как один из ближайших, ты вообще должен был сказать слово еще в самом начале!       Арт обескураженно, будто его только что подставили, покачал головой, а Аленке даже не было стыдно. Хотя, не долго думая, Арт совсем не был против такого расклада, он даже сам хотел вызваться. Кира в предвкушении и в готовности выслушать двумя руками облокотилась о стол. Ей очень хотелось узнать, что такого интересного придумал Арт и что скрывается за этой прищуренной полупьяной физиономией. Алкоголь вдарил в голову и она, совершенно не стеснялась того факта, что с удовольствием послушает парня, прямо улыбалась, не сводила с него взгляда и говорила честно, как на духу. Такой расклад Арта тоже устраивал.       Но вместо того, чтобы встать с бокалом, Арт призывно вскинул руку к гитаре Вари. И все зашумели ещё в большем предвкушении.       Арт с готовностью перебрал пальцами по струнам, грифу, корпусу и вдохнул запах металла и дерева. Руки помнили всё и приятно ложились на инструмент даже спустя долгое время перерыва. Иногда Арт, конечно, играл, перебивался гитарой коллег в ресторане Фила или брал у Шикана, но его собственная Гита томилась в Москве. Огнем и искрами во взаимных взглядах Арта и Киры можно было обжечься, а предстоящим шоу определенно насытиться.       И именно в этот момент дверь отворилась. Жалюзи на больших витринах были опущены и поэтому никто не знал, кто их поздний непрошенный гость. Хотя Снежка лелеяла надежду до конца. И ее надежды были услышаны.       — Фил! — обрадовались все, увидев в дверях Черных.       — Собственной персоной! — не без самолюбия усмехнулся Фил. — С днем рождения! Не ждали? Не опоздал?       — Проходи скорее!       — Остались роллы!       — Тебе что налить?       Оставляя вопросы на потом, Фил резво вошёл в помещение, как к себе домой и остановился около Киры и Вика. Он с размаху пожал Кире руку, затем хлопнул Вика по плечу, взял бокал оперативно налитого шампанского и поднял его вверх:       — Не хочу перебивать, Арт, но раз уж я уже приковал взгляды, кхм… Кира, Вик, с днюхой вас, чуваки! — Фил взвизгнул от радости, как испанский певец, и что-то в его поведении, его позитивный настрой и жизнерадостность, сильно удивляли компанию. — Вы пережили столько дерьма, меньше меня, но все же, желаю вам оставаться такими же пробивными, верными и крутыми! Аминь, чё!       И залпом осушил бокал.       Вроде ничего особо смешного, но все покатились со смеху. Ребята хохотали, благодарили и вытирали слезы с уголков глаз, чувствуя в словах Фила искренность и давно позабытую настоящую Черныховскую легкость, которая не давала о себе знать уже больше двух месяцев. Фил почти светился и был не таким подавленным и нервным, как в последнее время. И все были неимоверно рады его возвращению.       Арт с ревом обнял его, заставив ответить за сорванную речь, а Илья, не имея с Филом прочной дружеской связи, улыбался, глядя на человека, чье состояние он понимал, как никто другой и отчетливо чувствовал перемены, которые настораживали. Муромову-то удалось отмазаться. Он извернулся и без помощи отца, с которым он перестал общаться. Да так, что крупного наказания «Элебыт М» не получил — пара штрафов и обещание помочь городу восстановиться как можно быстрее. Но Фил — было видно, последствия куда серьёзнее, чем кажется.       Преодолевая огромное желание оказаться рядом с Филом, Снежка тихо наблюдала со стороны, не желая вмешиваться в препирания Арта и Черных — настолько они были рады этой встречи и дурачились, как школьники. Но её спокойный взгляд все же был замечен, Фил посмотрел ей в глаза, неопределенно и тихо кивнул, на мгновение снисходительно и горько улыбнувшись так, что этого заметила только Снежка. Девушка поняла его слова, поджала губы, сдерживая печаль, и как можно более ободрительно кивнула.       — Так, а теперь, если позволите, я продолжу, — заявил Арт, усадив Фила за стол и снова взяв гитару в руки. — Кира и Вик, посвящаю эту песню вам. За этот год.       Струны резво задрожали под мужскими пальцами.

— Ты любишь чёрное, я белое Я трус, ты смелая Я слишком опытен в любви, ты слишком неумелая. Ведь мы не гордые, Но первый шаг не делаем. Почему, ответ прост — Ты любишь черное, я белое

      Кира с вызовом подняла бровь, готовясь узреть, что ещё выкинет Арт.

— Мои глаза зелёные, Увы, не карие Поверь, я тоже человек, Хоть и не бывал в Италии Я ненормальный псих, Но зато я помню точно Ты любишь Alpen Gold клубничный, А я — молочный.

      Его глаза, как свежая весенняя зелень. Ее, как шоколадное, прямиком из морозилки мороженое. Как-то раз, Кира и Арт ели мороженое под кронами деревьев и высоким небом, и эти воспоминания разливались по телу приятной негой.

— Ты любишь чёрное, я белое Я трус, ты смелая Я постоянно позади, ты постоянно первая Я чересчур себя жалею, ты не можешь слушать. Я всё могу сломать, Но и ты умеешь рушить. Ты хорошо воспитана, А я какой-то трудный. Твои друзья — бандиты, Мои подруги — куклы. Мне нравится на Севере, ты хочешь жить на Юге. Твой брат мешает жить моей лучшей подруге. Чтобы меня разлюбить, Чтоб я казался гадким, Ты на листке писала Все мои недостатки. А я люблю в тебе всё — Губы, глаза, ресницы И даже твои странные, неровные мизинцы…

      Как одна большая и тёплая волна, полная света и умиротворения, ребята качались в такт мелодии, тихо подпевая.

— Минус на минус — плюс. Я клянусь Мы с тобой — идеальная пара Ты любишь радость, Я люблю грусть Значит, зачем-то так надо. Минус на минус — плюс На всю жизнь. Не потушить нам пожара. Ведь от судьбы не убежишь, Ты сама так сказала…

      Зашуршали восхищенно-восторженные вздохи девушек, свист и одобрения юношей, пальцы все также зависли над струнами, а глаза Арта зависли на мягком карем взгляде Киры. Таком тронутом, с наклоном головы в признательности и невозможности подобрать нужные слова. Хотя, слова были совершенно ни чему.       — А теперь вопрос, — вдруг чётко продолжил Арт, и повернулся чуть прямее к Кире, настроившись на серьёзный лад. — Ты поедешь со мной в Москву?       — Ты выйдешь за меня?       — Ты поживешь без меня, пока я буду отбывать срок?       Громыхнуло так неожиданно и звонко, что недавний ветер был тем еще пустяком. Кира, Варя и Снежка за доли секунды пережили весь спектр существующих эмоций.       Арт, Илья и Фил вмиг осознали, что со своими вопросами влезли невпопад, но момент был идеальный.       — Нет.       — ДА!       — Да.       — Подождите! — едва успевая за ходом событий, заявила Алёнка, но Варя уже приложила ладони к лицу, чувствуя как ее обуревают эмоции.       — Я требую отчета, — поддержал Аленку Саша, но огонь в глазах Арта уже потускнел.       — Давайте по порядку, — предложила Маша, приободряюще кивнув смиренной Снежке.       — И желательно с Москвы, — высказался Вик, пробегаясь взглядом по компании.       — Нет уж, давайте с Муромовых! — усмехнулась Кира, глядя на то, как расцвела ее подруга, и окончательно переключила всеобщее внимание.       Варя пыталась улыбаться более сдержанно, пыталась скрыть свое подозрение, будто ее разыгрывают, закрывала лицо ладонями, зная, что явно покраснела, но она не могла скрыть чувство недоверия, отчего поднимала взгляд то на Илью, то на раскрытую перед ней коробочку с кольцом. Только сейчас до нее полностью дошел смысл его вопроса, от ответа на который зависят обе их жизни. Илья хоть и был рад ее реакции, никогда раньше он не видел ее такой, такой окрыленной и недоверчивой, но все же был немного напряжен и боялся ее ответа.       — Значит, да? — еще раз переспросил он для верности.       — Ты уверен? — спросила Варя для большей верности.       — Абсолютно, — Илья вынул кольцо из коробочки и протянул руку.       — Тогда да. Да, Илья.       Варя закивала, подтверждая свое согласие, будто и сама не верила своим словам. Украшенное насыщенными аметистами кольцо идеально охватило изящный палец Вари. Пару мгновений спустя, Илья вынул из кармана второе кольцо — более грубое, широкое, усыпанное медовым янтарем. Варя взяла его в руку и надела Илье. И под всеобщие крики, визги и аплодисменты Варя и Илья закрепили согласие поцелуем.       — Я же говорил, эти цвета подойдут другим предметам, — самодовольно усмехнулся Арт.       — Ты все знал! — ахнула Кира, распахнув глаза от изумления.       — Конечно, — Мещеряков пожал плечами. — Я ему помогал с подготовкой.       — Ха! Ну костяная нога у нас мнительный еще со школы! — рассмеялся Фил. — Наверняка такой мандраж схватил!       — Теперь официально, ты не сможешь исправлять меня, Муромова!       Но Илье сейчас не было никакого дела до подколов и шуток. Он просто, как и Варя, не верил в попавший к нему выигрышный лотерейный билет жизни.       — А что же со сроком? — поднял вопрос Саша, когда ситуация с Муромовыми приутихла. — Фил, тебя сажают?       — Ага. Как картошку.       — Надолго?       — Ну… не как картошку на три месяца.       Тактика Фила не была оценена — все упорно ждали разъяснений.       — Что тебе сказали в суде? — спросила спокойно Снежка с видом готовой на любой вердикт судьбы.       — В общем, понятное дело, я налажал. Много где. И должен ответить, конечно же, — Фил опустил голову, встряхнул волосы. Становилось опять тяжко. — Мы судимся всего два месяца о сроке моего заключения, но горожане требуют справедливости. И для скорейшего появления долгожданной стабильности мэр, суд и полиция уже все решили. Нет смысла растягивать эту муторную комедию с торгами сроков.       — И сколько дали? — спросил Саша, напрягшись.       — Ну, за то, что наша компания активно содействует восстановлению и вообще улучшает много городских штук, скосили пару лет. Но все же на мне пара-тройка убийств, торговля оружием, нелегальщина всякая…       — Сколько дали? — перебил его Арт.       — Шесть лет. Типа я при самообороне Моргарта стрельнул. — спешно добавила Фил, чувствуя как сгущается воздух. — И плюс еще исправительные работы и домашний арест после.       — Это пока так… — тут же стал успокаивать его Саша, но Фил продолжил несколько раздраженно.       — Да так оно и останется. Слушайте, я совсем не против отдохнуть от всей этой суеты на шесть лет. Посижу, поФИЛософствую…       — Шесть лет!.. — вздохнула Кира обескураженно и встряхнула собственные волосы. — Целых шесть!.. Да это вечность!       — Это несправедливо и нерационально, — фыркнул Вик. — Неужели советник и Кощей допустили такое?       — Неужели мы не можем ничего сделать? — встормошилась Алёнка. — Саш?       — Нет, Солнце, — нехотя признался Абрикосов. — Такое решают верхушки.       — Да ладно… я переживу, — Фил активно допил свой стакан и долил ещё. — Да все нормально будет. Не делайте из мухи слона…       — Это так долго… — пробормотала Снежка и это были её первые слова после осознания. — И так нечестно…       — Прости, Снеж…       Фил поморщился, понимая, как бесполезно и жалко звучат его извинения. Он пересел к ней, не желая видеть её напрашивающиеся слезы так далеко. Он взял её за руку и поднял голову, чтобы видеть её лицо. Она не плакала, но голубые как самое ясное небо, глаза были полны досады и возмущения. Она знала, что Фил этого не заслуживает. Но Фил прекрасно понимал, что это его искупление.       Он что-то говорил ей, про отца, компанию, ресторан, свои дела, оружие, заказы, шутил, и она смеялась в ответ, но была ужасно поражена таким решением. Всё ещё долго не могли поверить, что Фила Черных, магната, владельца крупной строительной компании, большого человека, души душных бизнесменов, несмотря на то, что действительно есть за что, посадят на шесть лет.       — Ты только не рви связь с Баквитом. Он о тебе позаботится.       — Я и сама могу о себе позаботиться, — отрезала Снежка. — Пора бы мне и самостоятельно пожить.       — Ну, смотри.       Фил усмехнулся, будучи уверенным в том, что она без него не пропадет. Все же это больше не та пугливая и хрупкая девчонка на вокзале. Она может даже город под себя подмять, если захочет и, разумеется, в благородных целях. Даже маленькая гордость берет. И сожаление об ужасах, которых ей пришлось с ним пережить.       Тост за тостом, слово за словом наступила глубокая ночь. Ребята уже уложились спать, расстелили матрасы, пледы и одеяла посреди большой комнаты. Варе и Илье выделили главные покои Сменкиных, как новоиспеченным молодоженам, чему оба были несказанно рады и уже смотрели седьмой сон, и никакие возмущения Аленки не смогли передать право комфортной ночи ей и Саше. Абрикосов, кстати, тоже, как Фил и Снежка, уже храпел на полу, ведь завтра их смена. Но Аленка чхать хотела на смену, зная, что старший сержант не подведет. Рыжова так и осталась убирать со стола вместе с Машей и Виком, попутно доедая всё что осталось и играя с Крипом.       — …Теперь этот палец ниже, а этот — вот сюда, да.       — Меня учили раз сто — все без толку!       Кира старалась, как могла: вытянула руку до очень нужного и очень далекого лада, согнула пальцы до неузнаваемости и, попыталась затронуть правильные струны, однако без помощи Арта, который собственноручно установил пальцы, не обошлось. Девушка провела второй рукой по струнам, и красивая мелодия вылетела из-под пальцев. Кира резво подняла голову, не веря услышанному.       — У тебя просто был плохой учитель, — пожал плечами Арт.       — Я передам Варе.       — Только когда я уеду.       Кира не продолжила, но машинально усмехнулась. Как-то неприятно стало на душе и развивать эту тему не было большого желания. Хотелось отмести снова вылезшее обстоятельство на задний план или вовсе забыть. Она провела пальцами, как показывал Арт и попыталась что-то напеть из репертуара «Кино», дабы совсем отвлечься.       — Так и думал, что ты не согласишься, — все-таки продолжил Арт вместо неё и немного грустно улыбнулся. — Ты не сможешь оставить всё это.       Арт обвел взглядом комнату, её углы, барную стойку, окна, признавая полное поражение. Казалось ни один человек, ни Великий шанс, ни апокалипсис не сумеют вызволить Сменкину из Мышкинской рутины, несмотря на то, что та изрядно потрепала ей нервы за последние годы. Но Кира не признавала эту истощенность и только поджимала губы, не решаясь поднять взгляд с лакированной гитары.       — Я не смогу оставить Вика, — наконец покачала головой она. — Оставить его одного и агентство — это будет эгоистично.       — Почему? Думаешь он без тебя не справится?       — Да. Он ведь… ведь он мой брат, — Арт вопросительно поднял брови ожидая пояснения. Кира мысленно вздохнула и положила гитару на колени, понимая, что они должны поговорить как следует здесь и сейчас. Потом поезд уйдет.       — Я не хочу его оставлять. Ты видел, что произошло, когда мы пошли в Архив? Я оставила его, и случилось ужасное! Вдруг что-то произойдёт снова, а я…       — Останешься виноватой и ничего не сможешь сделать? — закончил её слова Арт и Кира лишь кивнула, не сумев вслух озвучить страшную мысль.       Арт медленно вдохнул.       — Когда я уезжал в Мышкин, я понятия не имел, куда еду и когда вернусь. И папа знал это. И он не остановил меня, зная, что останется один. У него немного друзей после смерти мамы и переезда, мы часто ругались, он просил меня хорошенько подумать, но не заставлял меня остаться. Так что он один в большом городе. Но он не пропал, жив, здоров, звонит иногда, чинит компы, играет в фортнайт и изредка тусит с соседями. И я это к тому, что если ты уедешь, с Виком ничего плохого не произойдёт. Он взрослый парень, заканчивает МГУ и у него уйма друзей, готовых ему помочь. Ты не бросаешь его, а даёшь больше воздуха.       — Нет, ты не понимаешь! — замотала головой Кира — Все уходят. Папа ушёл, мама ушла, Кощей ушёл, Вэл ушла! Даже ты уходишь! Все уходят рано или поздно. От этого плохо и… даже больно. Мы у друг друга остались одни! Вик и я! Мы никогда не оставляли друг друга! И не оставим. Нам так надежнее, лучше. Он никогда не уходил. И я не имею права. И ты думаешь я уйду, как все? Это не даёт больше воздуха, это лишь опустошает! Как бы не хотела увидеть большой город, я не могу!       — Кира…       Кира прервалась, опустила голову, закрыла лицо руками и с силой сжала пальцами кожу, волосы, чувствуя, как стягивает череп и желая, чтобы это ощущение напрочь перекрыло боль в груди, пустоту и безысходность. Арт аккуратно обнял её и прижал ближе. Он ощущал её ненависть на саму себя, стыд за подобные желания, страх поступить неправильно и прекрасно понимал всё, что она чувствует. И Кира больше не сдерживалась.       — Это ты виноват. Если бы тебя не было, я бы так не металась. А теперь… теперь я не знаю, как избавиться от этого чувства… какой сделать выбор…я ужасна…       Словно мягкий гребень, аккуратные пальцы Арта дотронулись до затылка Киры, и методичными движениями, гипнотизируя и расслабляя, пригладили волосы. Его ладони скользнули к плечам и большие пальцы легли поверх челюстей, заставляя Киру посмотреть в его глаза.       — Ты прекрасна. Нет, ничего плохого в том, что ты хочешь покинуть Вика. Вы вместе уже более 20 лет и вы не можете быть вечно рядом. У каждого своя жизнь. У тебя есть я. У Вика впереди учеба и работа, своя семья. Но вы не перестанете быть семьей, если оба выберите себя и свою собственную жизнь. Ты не виновата в том, что все ушли. Ты не должна отдуваться за их уход. Вы оба не должны отдуваться перед друг другом за уход других и страдать.       Его пальцы снова нежно коснулись черты ее подбородка и скул, успокаивая и приводя в чувства, демонстрируя все теплое, что есть внутри него и что он готов ей дать.       — Ты не оставишь его навсегда, — прошептал Арт, прижавшись лбом к ее. — Вы по-прежнему будете вместе. Все мы будем вместе.       Кира всегда выбирала семью. Выбирала брата, отца и мать. Какой бы дерзкой, эгоистичной и резкой она ни была, как бы ни ругалась с мамой и не расходилась с братом во мнениях, глубоко скрывая тепло к ним, она всегда выбирала их благо. Всегда это был правильный вариант. С Виком они всегда были неразлучны. Конечно ссорились, из-за разницы характеров, воспитания, мировоззрения и зависти, но все равно поддерживали друг друга, уважали и готовы были горой стоять. Кира была уверена, последние четыре года они были одни друг у друга, но, оглядываясь, становится понятно, что все было не так. Сейчас они не вдвоем в маленькой квартире у маминых друзей. Сейчас они в компании, порознь, в собственном детективном агентстве, на полу, потому что мест попросту нет. Можно ли ей хотя бы раз выбрать то, что лежит на другой половине весов? Выбрать свои желания в ущерб Вику? Но свои желание не всегда априори ущербны для остальных. И даже если сейчас она выберет себя, она в то же время выберет брата, отца, мать и Арта.       Осознание собственных возможностей свободы и благодарность переполняли мысли, и Кира, не зная как отблагодарить человека рядом, поддалась вперед. Юноша с большой нежностью поймал все еще немного дрожащий поцелуй.       Со стороны бара послышался шорох. Кира мигом гневно и неловко стерла все следы своей слабости, несмотря на то, что Арт практически не сдвинулся с места, не видя в их состоянии ничего плохого.       — Я слышал последнюю часть разговора… — сказал Вик, подойдя ближе.       — Я уеду, — перебила его Кира, не желая тянуть с этим.       — …И я полностью разделяю точку зрения Арта. Мы будем вместе даже по-отдельности, — закончил Вик и только сейчас до него дошло ее заявление. — Я рад, что ты решилась.       — Ты слишком добрый.       — Нет, я действительно рад тому, что ты не стоишь на месте и думаешь не только обо мне.       Кира усмехнулась, будто фыркнув, но несмотря на показательную пофигистичность, ее усмешка была теплой, семейной и благодарной. Вик это прекрасно чувствовал.       Арт понимал, что ему стоит сейчас оставить их одних, поэтому уступил место Вику и прошел в ванную комнату. Вик сел рядом с сестрой и какое-то время оба молчали: Вик хотел дать Кире время успокоиться, а Кира не хотела выглядеть плаксой и дала Вику время смириться с её решением.       — Наверное, это твой лучший подарок на день рождения, — усмехнулся Вик. — Наконец-то ты не будешь затмевать меня, а агентство станет моим.       — И твой подарок хорош, — тем же тоном продолжила Кира, — я увижу мир, а ты будешь сидеть тут и разгребать последствия Июльского переворота.       — Ну спасибо.       — Тебе спасибо.       — С днем рождения, Кир, — вдруг спокойно произнес Вик без былого сарказма и улыбнулся так искренне и кротко, что Кира поняла, как же он по-настоящему рад за нее и как же она будет скучать.       — С днем рождения, братец, — ответила Кира, и Вик увидел в искрящемся взгляде подлинную гордость и признание его равенства, она уже не смотрела на него как на младшего брата, за которого нужно беспокоиться.       Что бы ни приготовило им будущее, все они всё равно будут вместе.