Просто думай обо мне

С силой надавив на ручку, Саша зачеркнула неправильно написанное слово, что тетрадный лист с треском порвался, и отбросила предмет, положив тяжелую голову на руки. Она заплакала, понимая, что дошла до предела. По сути, девушка просто перепутала букву, но это стало последней каплей. За неделю столько всего навалилось на ее хрупкие плечи, что они с болью проседали под огромным количеством проблем: по четыре пары каждый божий день, требовательные преподаватели, придирающиеся к каждой заднице, конспекты книг в триста страниц, семинары по пятнадцать вопросов, сплошная экономия денег, которых и так почти не осталось — а до стипендии далеко -, и другие студенческие невзгоды, что разом облепили бедную девушку. Внутри неприятно горело от ощущения, что ей все равно нужно это сделать, а время только и делало, что бежало и наступало на пятки. И когда Саша подумала о человеке, который мог бы ее упокоить, перед глазами вплыл образ Тёмы. Ей не нужны сопливые фразы «все хорошо», «перетерпи» — ей просто хочется обниматься и плакать, поэтому варианта лучше не придумаешь. Не потрудившись переодеться или хотя бы вытереть слезы, Саша поднялась со стула в запачканной йогуртом пижаме и мягких тапочках и направилась прямиком по коридору, к лестнице на пятый этаж. Она могла закрытыми глаза найти его комнату, потому что Темыч очень часто просил ее зайти и помочь с домашкой. Подойдя к двери, Саша услышала мужской смех и напряглась. Она знала его соседей, но чаще всего их не было в комнате, когда девушка собиралась наведаться. Слезы с новой силой нахлынули от ощущения никчемности и одиночества, потому что со своими соседками Саша не могла так общаться: у них были нормальные отношения, но далеко не близкие; поэтому девушка осмелилась и постучала. Услышав ленивое «заваливайтесь», девушка тихо открыла дверь и робко застыла на пороге, теребя край пижамы. За маленьким кухонным столом сидел Тёма с двумя парнями: они пили чай с шоколадными вафлями и что-то весело обсуждали, пока девушка не прервала их беседу. — Сань? — его голос прозвучал обеспокоенно. Он никогда не видел, чтобы она плакала. Девушка поджала губы, сдерживая новый порыв, и буквально подлетела к Артёму, без стеснения забравшись к нему на колени, как маленькая девочка, и уткнувшись в шею. Она рыдала ему в плечо, не реагируя ни на какие звуки, поэтому даже не услышала, как соседи друга, поставив кружки, вышли из комнаты, не желая мешать. — Сань, обидел кто? — парень попытался посмотреть на нее, но она не давалась, продолжая мочить его футболку и реветь, обреченно всхлипывая. Артём не стал допытывать, давая ей возможность проплакаться, поэтому просто гладил ее по волосам и тихо покачивал на коленях. Он никогда никого не успокаивал и понятия не имел, что делать. — Тём, это пиздец, я уже не могу, — сильный порыв отчаяния стих, и посмотрела на него, вытирая слезы кулачком. — Я так устала. Заебало все, понимаешь? — Чай хочешь? — заботливо спросил он, кивая на свою кружку. Он прекрасно знал, что Саня сладкоежка. — Нет, — девушка отрицательно помотала головой, зная, что в данной ситуации еда не поможет. К тому же, она и не помнила, когда ела в последний раз: все застревало в горле и рвалось наружу. — Просто полежи со мной. Пожалуйста, — ее жалобный взгляд не требовал повторения просьбы. Тёма встал, держа девушку на руках, и, сделав несколько шагов до кровати, улегся вместе с Сашей, накрывая их двоих пледом. Они молчали. Тёма обнимал подругу, чувствуя, как бьется ее сердце и не знал, что делать. А в голове Саши вертелись только мысли об учебе, что угнетали еще больше, заставляя снова заплакать. Теплые объятия никак не исправили положение. — Сань, — прошептал Тема, — ну, чего ты раскисла, а? — он погладил большим пальцем ее мокрую щеку. — Даже в мыслях весь этот пиздец, — ее губы дрожали от нервов и, казалось, холода. Так что Тёма долго не колебался. — Подумай обо мне, — серьезно сказал парень и мягко поцеловал ее. Ее губы и правда были ледяными, поэтому он притянул Сашу ближе, стараясь согреть и наслаждаясь, что она отвечает ему. Девушка расслабилась в его руках, концентрируясь на теплых касаниях. Ловкая рука Артёма неожиданно скользнула к низу живота, забираясь под шорты и разрушая романтическую идиллию. — Ты издеваешься?! — Саша быстро оттолкнула парня. — Мне правда очень плохо, а ты только и думаешь, чтобы трахнуть меня, — теперь ее отчаянное состояние смешалось со злобой, усугубляя положение. — Ублюдок, — гневно бросила она ему в лицо, сдерживая слезы и вставая с кровати. Но крепкая мужская рука одним движением вернула ее на место, и Тёма навис сверху, прижимая одногруппницу к матрацу. — Станет лучше, обещаю. Только думай обо мне. Несмотря на кажущую грубость, Тёма целовал ее нежно, медленно, тепло, стараясь расположить к себе. Некоторое время Саша сопротивлялась — скорее, из-за вредности, — но после сдалась и позволила себе раствориться в ощущениях. Хуже уже не будет. Артём не терял времени и продолжил начатое, приспуская шорты Саши одной рукой. Он сам любил долгую прелюдию и никогда не спешил просто удовлетворить потребности, но сегодня парень понимал, что Саше нужно переключиться и расслабиться как можно скорее. Он вошел плавно, услышав томный стон подруги. Было хорошо. Девушка закрыла глаза и прикусила губу, концентрируясь на ощущениях. Тёма целовал ее щеки, подбородок, намереваясь спуститься к шее, но вовремя вспоминал, что она этого не любит. Саше было все равно на то, что это ее друг, на то, что они даже не закрылись. Тёма приподнял футболку Саши, обхватывая зубами твердый сосок, от чего девушка вцепилась в его плечи. — Тём, — дрожащими губами произнесла Саша, непроизвольно выделяя букву «м». Парень отвлекся от ее груди и приподнялся, одновременно глубже толкнувшись внутри подруги. Она закинула ноги на его поясницу и поцеловала, вздрогнув от прикосновения обнаженной кожи живота к его. Артём улыбнулся чеширской улыбкой сквозь поцелуй, наслаждаясь, что Саша приступила хотя бы к каким-то активным действиям. Но к его сожалению, она кончила быстро, спустя несколько фрикций. Тёма помог ей продлить удовольствия, разгоняя его по телу, и, пару раз толкнувшись, вышел, переворачиваясь на бок. — А ты? — задыхаясь, спросила Саша, осознавая, что не почувствовала его разрядки. — Все в порядке, Сань, — он ухмыльнулся, притягивая девушку к себе. Впервые он выступал таким альтруистом. Саша прижалась к нему, целуя в шею и обхватывая рукой все еще возбужденный член. По телу друга пробежала мелкая дрожь от неожиданности и удовольствия. Он втянул воздух через зубы, но позволил девушке продолжить. Она несколько раз провела по стволу и остановилась на головке, массируя чувствительное место. Тёма не сдержался и опустил ладонь на ее ягодицу, крепко сжимая. Девушке хватило несколько минут манипуляций, чтобы Артём жалобно заскулил ей в плечо, кончая. — Теперь в порядке, — улыбнулась Саша, забираясь под плед. — Сань, — он тепло посмотрел на девушку, проводя рукой по ее щеке, — я без понятия, что это, но мне нравится, — как-то наивно сказал он, благодарно целуя ее. — Пусть это будет без определения, но будет, — сказав что-то некорректное, но искреннее, Саша умостилась у него на груди, когда он перевернулся на спину. Парень запустил руку в ее волосы, успокаивающе массирую кожу головы, от чего подруга совсем скоро заснула. *** Тёма спал чутко, охраняя сон своей подруги, поэтому услышал сразу, как дверь начала открываться. Парень подтянул плед выше, накрывая Сашу, и приложил палец к губам, показывая друзьям не шуметь. — Тёмыч, ты задрал уже, — шепотом возмутился один из его соседей, видя «чудную картину». — Это и наша комната тоже. На улице холодно, алло. Артём закатил глаза, но делать ничего не оставалось. — С меня пиво. В куртке, во внутреннем кармане, фиолет, — Тёма указал на вешалку, намекая на откуп. — Только свалите, парни. Друзья вздохнули, но все же взяли предложенные пятьсот рублей и сказали, что «погуляют» до восьми вечера. Артём вежливо помахал им рукой, а после посмотрел на Сашу, которая мило дремала у него под боком. Он не любил ее. Так же, как и она не любила его. Между ними было что-то другое, особенное, сильнее, чем просто любовь. И ему не хотелось терять возможность заботиться о ней. Пусть иногда и в пошлом контексте.