Граф пахнет корицей

Пах Ди так, как и думал Леон — пряностями и сладостями. Обычно они находились хотя бы на расстоянии руки друг от друга, и Леон... Леон предпочитал не касаться графа лишний раз. Пытался строить из себя то ли брезгливого высокомерного дурачка, то ли хитроумного детектива, которого «не проведешь», но всему приходил конец, и терпению Леона — тоже. Граф Ди пах корицей, совсем как те пирожные, которые Леон принес ему сегодня утром. И, раз уж Ди съел все пирожные, для Леона оставался только один логичный итог — съесть самого Ди. Он вцепился зубами в его бледную шею, кусая в любовной горячке, и крепче надавил на его острые плечи, вжимая Ди в простыни и одеяла. Тот провалился в постель еще глубже, податливо выгнулся навстречу телу Леона, но простонал болезненно. Отвернулся; Леон едва успел поймать морщинку меж тонких бровей Ди, и тот прикусил губу, смазывая белоснежными зубами лиловую помаду. Как он был похож на женщину, боже. Именно это и сводило Леона с ума — ну, или Леону было проще так думать. Граф Ди был красив, граф Ди был изящен и граф Ди был нежен, как милая старшеклассница, и Леон просто не мог отказаться от столь прекрасного предложения — тем более, что граф Ди не мог сопротивляться. Он сомкнул пальцы на бледных запястьях Ди, запрокидывая его руки за голову — Леону совсем не улыбалось, чтобы он своими длинным ногтями превратил его спину в место тигриного побоища. Леон прижался влажным языком к укусу на шее Ди, тому, который оставил сам, а потом зарылся носом в жесткие черные волосы. Да, Ди пах корицей, как дорогой утренний кофе от любимой девушки, сладкий и горячий — и сейчас Ди был столь же желанен для Леона. И столь же иллюзорен, как сама идея того, что какая-то милая девушка принесет ближайшим утром Леону кофе. Леон моргнул — раз, два, — и почувствовал, как виски наливаются звенящей болью. Перед глазами пролетела вспышка — и вот уже он понял, что сидит на чертовом китайском диванчике — узком и неудобном, — в чертовом зоомагазине чертового графа Ди. — Ка-ка-ка... Какого хрена?.. — только и смог он выговорить, чувствуя, как сушит во рту. Это же было таким... Настоящим. Леон все чувствовал, все видел и все осязал, он был в соседней комнате, а граф Ди... А граф Ди стоял около него с прикрытой кадильницей. — Не знаю, детектив, не знаю. А вы о чем? — улыбнулся он по-лисьи, как и всегда, и проникновенно посмотрел на Леона. Тогда, в наваждении, глаза у Ди были ярче, а в них читались только покорность и готовность на все — все, что пожелает Леон. Сейчас же он пронзал Леона взглядом, полным интереса, лукавства и — совсем немного — недовольства. А пахло от него так же корицей. — Я... Ты... Ты подсунул мне какую-то дрянь?! — воскликнул Леон в ответ и вскочил с преступно узкого дивана, лишь бы отдалиться от Ди на пару шагов. Тот торопливо подобрал длинную юбку своего одеяния и подошел ближе; кадильница в его руке качнулась. — Как грубо, — просквозило в тонком голосе Ди возмущение, больше наигранное, чем истинное, ведь тон его был, как и всегда, вежлив. — Вы, детектив, съели орехи, которые мне привезли из Африки для одной необычной птицы. Ее рацион состоит исключительно из этих орехов, и они крайне редкие. Леон нервно нахмурился, почесал кончик носа и отошел от Ди еще на пару шагов. Тот изящным движением собрал с китайского диванчика последние орешки и, посмотрев на маленькую горсть в своей руке, печально вздохнул. — Снова заказывать. Это не так дешево, детектив. Леон потер переносицу, мотнул головой и понял, что хочет пить. Просто смертельно. Но воды поблизости не наблюдалось, и потому севшим голосом он процедил: — Хочешь сказать, что это просто орехи? Ди переплел свои пальцы с длинными ногтями, беря рукоятку кадильницы в две руки, и мило коснулся губами косточек на своих ладонях. — Просто орехи. Но некоторые верят, что они могут исполнять желания... Самые скрытые и потаенные. Я бы мог, конечно, продавать их, пользуясь этой легендой, — вкрадчиво протянул Ди, смотря Леону прямо в глаза, — но я торгую животными, а не африканскими сувенирами или человеческой глупостью. Леон услышал, как скрипят его зубы — сильнее, чем скрипели зубы всего Нью-Йорка. И, побледнев, оскалился. — А что? Вам открылись какие-то тайные желания, детектив? — мягко усмехнулся Ди, а потом помахал рукой, красиво кладя ладонь на свою плоскую грудь. — Хотите мне о чем-то поведать? А Леон — перед тем, как зло захлопнуть за собой дверь китайского зоомагазинчика, — заскрежетал зубами еще сильнее.